Три сестры мушкетера. Время поиска

Роман Иванович Веков (Кукуев)

Лирический триллер, остросюжетная прозаическая поэма «ТРИ СЕСТРЫ МУШКЕТЕРА» Романа Векова (Кукуева) – это приятное познавательное чтение для людей всех возрастов и профессий, где каждый сможет найти для себя идеального героя и пережить невероятные приключения, а также, пользуясь приведенными рецептами, попробовать то, что подавалось на пирах римских патрициев! Приятного вам аппетита! Остерегайтесь подделок.

Глава 12

Итак, вернемся к нашим омоновцам. После их ухода тетушка очень удивилась самому наличию Петровича, поскольку она знала, что в Дерзайцах раньше негры не водились. Хозяин же сказал ей, что это — телемастер, человек он не дерзайцевский, а городской, и вообще, можно сказать, неизвестно откуда здесь взявшийся, поскольку японские телевизоры просто-напросто не ломаются.

Затем все опять расселись на диване, и Петрович подумал, что Саид там в конце концов задохнется. Но тут тетушка всплеснула руками и заявила, что, конечно, телевизор — это очень по-европейски, но ведь раньше люди как-то без него обходились, читали друг другу стихи, как тот милый молодой человек, или музицировали, и, если племянник ей позволит, то она с удовольствием сыграла бы что-нибудь подходящее на их фамильном рояле.

На слове «рояль» Петрович снова насторожился. А хозяин сказал:

— Давайте-ка, тетушка, поедем прямо на дачу…

— А, что, рояль там? — наивно поинтересовалась она.

— Знаете, — вздохнул хозяин, — мне бы не хотелось говорить на эту тему при посторонних.

— Да это же наши дерзайцевские крестьянки! А телевизионного мастера мы можем попросить пойти на балкон посмотреть, дождь не собирается ли?

— В самом деле…

Хозяин выразительно посмотрел на Петровича, и тот послушно пошел в указанном направлении.

— Так что же произошло с роялем? — упрямо поинтересовалась тетушка.

— Я, видите ли, не так давно женился. И мы с женой его продали, — признался наконец профессор.

— Кому?

— Да Стаське Малосольцову. Хотя, какой он теперь Стаська. Станиславу Николаевичу. Учились мы вместе.

— Но это же вещь конца восемнадцатого века! И к тому же редкой красоты. Она украсит любой интерьер!

Тетушка явно огорчилась.

— Вы, тетушка, жили в Швейцарии, а мы — в коммуналке, и у нас был такой интерьер, что рояль стоял у стенки боком!

— Боже мой! А что еще стояло в этой квартире боком? Тут, кажется, достаточно места.

— Да не в этой, а в старой, эту-то мы и приобрели благодаря роялю!

— Я не понимаю, — виновато сказала тетушка. — А где же тогда живет Станислав Николаевич?

— Станислав Николаевич живет в своем доме. Он очень преуспел и поэтому купил у меня рояль!

— А почему же ты не преуспел? Мне казалось, что, раз ты профессор, то очень даже преуспел…

— Потому что я жил в такой тесноте, что даже кошку не мог завести, а не то, что жену, и поэтому занимался наукой. А Станислав Николаевич женился на первом курсе, родил тройню и занимался протезированием. Теперь трое его сыновей тоже занимаются тем же самым.

— А наукой? — спросила тетушка, ощупывая свою нижнюю челюсть. — Они совсем не занимаются?

Петрович на балконе, явно не страдая отсутствием слуха, очень обрадовался. Хотя рояля в квартире действительно не было, но в руках оказался его след. В общем-то, ему можно было теперь уходить отсюда. Но в комнате еще оставалась прекрасная Тамара, а внизу под балконом все еще стоял тот же роскошный кадиллак и тот же форд, и его обитатели опять покуривали на улице. Рядом же с ними примостился зеленый, судя по всему профессорский, «жигуленок».

От изучения транспортных средств Петровича оторвал голос профессора, отдававшего распоряжения маляршам, а последние слова, что он тут никого не задерживает, относились явно к Петровичу. Но Петрович сделал вид, что не расслышал, любуясь пейзажем, окружающим обычный спальный район. Затем он почувствовал спиной, как профессор с тетушкой уходят, потом увидел, как они садятся в свою машину и уезжают. Убедившись, что зеленый «жигуленок» скрылся из виду, Петрович обернулся.