Резидент

Роман Стамбровский (2025)

Мои новые знакомые называют себя резидентами. Они убеждены, что весь мир принадлежит им. Все деньги, ресурсы, территории, страны и даже люди находятся в единоличном владении резидентов. Я не верил им до тех пор, пока по одному их слову деньги не стали появляться в моих руках. Они управляют секретными службами, которые исполняют мои желания. Я никогда не чувствовал такой силы. Я словно всю жизнь ждал этого шанса, и теперь намерен получить все, чего достоин. То есть всего. Больше нет законов и моральных ограничений. Есть только мое желание. Вы завидуете мне? Ненавидите меня или жалеете?

Африканский король

Резидент познакомился с королем на вечеринке самых обычных супербогатых людей. Точнее, они уже были заочно знакомы. Еще точнее, король тогда уже полгода работал младшим инвестиционным консультантом в резидентском венчурном фонде. Ему было 26, когда он устроился в Mind Fund VC. Его задачей было находить стартапы в сфере ментальных технологий. Не тех, что вживляют микропроцессоры в мозг мышам, а тех, что специализируются на нейро-лингвистическом программировании, ищут ключи к сознанию людей через слова. Интересно, что за всю свою историю фонд никогда не продавал доли в стартапах, даже если те показывали хорошие метрики роста. Наоборот, он со временем поглощал молодой инновационный бизнес полностью. Вероятно, резидент хотел найти шифры и лазейки в главной составляющей коммуникации людей, чтобы потом спрятать в потайных лабиринтах своего венчур-офиса с мягкими пуфами и бесплатным кофе-поинтом. Непонятно, резидент боялся того, что технологии попадут в руки беспринципным корпорациям, или участвовал в гонке вооружения с киберпреступниками. Может, он хотел сам научиться всем приемам вербального хакинга, чтобы взламывать упертые умы своих оппонентов. Резидент был похож на человека, который не терпит отказов и не идет на компромиссы. В его фонде были ультимативные условия: или выкладываешься, или уходишь. Поэтому все воспринимали эту смесь из качеств характера и принципов в работе как проявление плохого авторитаризма. Из-за чего всегда ходили по струнке, лишних слов не говорили и не смотрели резиденту в глаза, если стояли или сидели с ним на одном уровне.

Резиденту, в свою очередь, нравилось работать, даже на вечеринках самых обычных супербогатых людей. Правда, делать это один он не любил, поэтому всюду, где появлялся, всегда брал «живую кровь» в виде молодых сотрудников. Так вот, король был одним из таких — способный, смышленый, с нетривиальными взглядами. Он знал это про себя и знал, что резидент это знает. И вот, спустя шесть месяцев работы на вечеринке, в окружении праздника высшего света король впервые лично докладывал резиденту последние сводки новостей, свои прогнозы трендов и расчеты размера рынка для приложения, которое подслушивает диалог с человеком и по итогу дает сводку, когда вы были грубы и нетактичны с ним. Резидент остался доволен. Ему тогда понравилось все: от идеи приложения и рассчитанного размера рынка, до шампанского, которое ему подносили официанты. Стартап попал в портфель венчурного фонда, а король — в поле зрения резидента. Но король не расслабился, а, наоборот, стал работать за двоих, до слез и допоздна засиживаясь в офисе. И вскоре получил и повышение, и полное доверие резидента.

Доверие в один момент стало таким, что однажды резидент назначил сессию по стратегическому планированию в боулинг-клубе, где играл со своей матерью по случаю ее юбилея и, буквально, сбивая кегли, раскрыл основной пул бенефициаров своего фонда и, конечно, потенциальный размер возможных инвестиций. Для короля это было откровением. Вряд ли можно встретить человека, который не удивился бы, узнав про людей с безлимитными финансами. Король не скрывал изумления, но вел себя сдержанно. На следующий день, утром, он положил перед резидентом на стол несколько инвестиционных планов. То были рекомендация по участию в следующем раунде стартапа-советчика, давшего троекратный рост оборота, и план консервативного инвестирования в софт-верные решения из-за неоднозначного прогноза по развитию нейросетей.

Имелся у короля и третий план, но делиться им с резидентом было бы самоубийством. Если коротко, то в течение следующих шести месяцев король играл двойную игру. Он настолько умело создал с нуля агентурную сеть подставных компаний в серых зонах мировой экономики, что любая служба разведки купила бы у него франшизу, чтобы отмывать деньги на борьбу и спонсирование терроризма. План был выверен до мелочей: генеральные доверенности от резидента, личные поручительства от лица управляющих банков, череда анонимных подельников в даркнете, управление расписанием резидента. Король выбрал момент, когда они оба находились на круизном лайнере, где проходила свадьба сестры резидента. Последний, в своей привычной манере, совмещал работу и светскую жизнь и не догадывался о зловещих планах. Маршрут пролегал вдоль берега Африки, и в назначенное время, в третьем часу ночи, когда лайнер проплывал в ста километрах от Мыса Доброй Надежды, на корабле неожиданно отключилась спутниковая связь, что мгновенно отключило гостей судна от внешнего мира. В этот момент из нескольких банков стали отправляться транши в череду трастов и банков поменьше. Финансовые организации, которые обслуживают резидентов, не выставляют им лимиты на использование денег, о чем король знал, поэтому можно было переводить любую сумму. Камнем преткновения являлись банки, в которые он переводил средства. Они могли заблокировать деньги для проверки правомерности. Поэтому в цепочке отмывания присутствовали криптовалюты и безмолвный блокчейн. Уже через десять минут на закрытых трастах короля лежал миллиард. Дело оставалось за малым — как герой фильма про ограбление, скрыться в ночи на арендованном вертолете и начать новую жизнь.

На завтра резидент обнаружил пропажу короля и денег. На второй день Центр отследил все переводы вплоть до миллиона биткоинов, осевшего на холодных кошельках. На третий — вышли на рыболовецкий траулер, который перевозил сто миллионов золотыми слитками к берегам Африки в районе Либерии. Тем же вечером нашли сам траулер, он был затоплен в километре от суши. На четвертый день спутник засек колонну военных грузовиков. Подсчет размеров армий и количества единиц боевой техники уже давно ведется автоматически, оператор Центра тогда лишь зафиксировал на мониторе, что армия Либерии выросла на 400 грузовиков и движется не к границам, а вглубь страны. На пятый день Центр связался с тамошним генералом, который являлся их осведомителем. И тот на шестой день уже в офисе Mind Fund VC, сонный после ночного перелета, но при параде, то есть в военном мундире, и очень озабоченный ситуацией, рассказывал резиденту, как продал треть армии новым революционерам, и уже присматривал себе поместье во Франции.

Агенты Центра всегда отличались инициативностью. И уже на седьмой день группа переворота была готова свергнуть действующую власть и повести оставшиеся две трети армии на цитадель… короля. Пожалуй, лишь с этого момента главного героя верно называть именно так. С этих пор он настолько вжился в роль и так она ему шла, что все очевидцы забыли его прежнюю сущность аналитика в фонде… Вот так живешь и не знаешь, что тебе предначертано стать хоть африканским, но все же королем.

Но здесь в игру вступает резидент. Интересно, что на второй день не были заморожены счета трастов, не начались обыски по айпи-адресам, по которым замечены криптокошельки. Дело в том, что на первой вечеринке очень обычных богатых людей было принято несколько ключевых решений: то, что стартап попадает в портфель фонда, и то, что Маделейн попадает в поле зрения резидента. Маделейн — это аналитик фонда, которая затем украла миллиард, купила себе армию и назвала себя «африканским королем». Да, нужно было раньше сказать о том, что король — женщина, но все ее с тех пор называют королем. Вызывает ли теперь вопросы тот факт, что король работал с двойной отдачей и оставался на работе допоздна? Банально, но это правда. Резидент не собирался идти войной на короля. Более того, он не стал вызволять свои деньги. К сожалению, первое время он вообще ничего не хотел. Его сильно обидело предательство любимого человека. Он не мог поверить в то, что Маделейн все это время его обманывала.

В это время король жил в крепости на охраняемой территории в сотни гектаров. По периметру каждые пять минут проезжал пикап с пулеметом в багажнике и головорезом, сидящим за ним. На углах крепости стояли зенитные орудия. Леса вокруг были заминированы. Внутри крепости действовало военное положение. Все были готовы к решительным действиям, но никто не понимал, с кем они воюют. Маделейн же первые три недели провела в бункере под крепостью с запасом еды на полгода. Но после того, как никто не напал, а по радио не перехватили переговоров военных, она решила выйти на средний этаж. Ей лишь не хватило духа подойти к окну. Могло показаться, что у нее не было плана. На самом деле таковой имелся, просто развивался по худшему сценарию. Маделейн прекрасно знала, что ее будут искать, но не думала, что это произойдет так быстро. Поэтому физическое золото спешно изменило свой курс и нашло пристанище в джунглях Африки, хотя ехало в Москву. Маделейн считала, что в России ее точно не найдут, а если и найдут, то не смогут достать из-за того, что эта страна не выдает людей без разбора международному Интерполу. Но сейчас Маделейн сидела в крепости и ждала.

«Ждать» — это было частью плана. Потому что по правилам, которыми резидент успел с ней поделиться, общие деньги по факту ничейные. Когда отряды Центра идут забирать у тебя украденное — это значит, что тебе просто хотят отомстить. Процедура никак не связана с возвратом денег, потому что у резидента, по определению, все деньги мира. А поскольку его «счет» бесконечный, ему невозможно причинить ущерб. Так что нужно было только дождаться, когда резидент умрет от старости и спокойно жить в своем пентхаусе в любой стране и, вероятно, самой устраивать вечеринки богатых людей.

Ирония заключалось в том, что резидент был ровесником короля. И с ходу нельзя было сказать, кто кого переживет. Да и начинать свободную жизнь в семьдесят лет было сомнительной инвестицией. Оставалось уповать на несчастный или, для кого-то, счастливый случай, когда неожиданно прихватывает сердце или у машины отрывает колесо. Список услуг в категории заказных убийств в даркнете очень длинный. Король собирался заказать сразу несколько, чтобы убить резидента наверняка, но медлил уже несколько дней. Можно было подумать, что он очень занят переездом и все время уходит на пересчет золотых слитков, а может, он уже несколько дней учил местный диалект, чтобы объясниться с настройщиком интернета. Может быть, король знал о правиле убийства резидента, но это крайне маловероятно, потому что говорить о таком не принято, хоть и не запрещено. Это правило знают все резиденты, но практически никому не рассказывают о нем. Во-первых, они общаются обычно только друг с другом, во-вторых смертные, кто знает о правиле, стараются подавить свою внутреннюю жадность, иначе она будет стоить жизни им и их семьям. Еще бывает так, что резидент намеренно не говорит о правиле, чтобы разыграть своего врага даже после смерти. Возможно, к таким можно отнести и нашего героя. Так что, считаем, король о правиле не знал. Правда, в этом случае сложно объяснить, почему он стоял посередине зала, сложив руки на груди, и только ждал. Дело в том, что резидент зря обижался на короля, заочно обвиняя его во лжи. В краже обвинять точно можно, а во лжи — не стоит. Маделейн не обманывала резидента, когда не спешила уходить с работы, чтобы заполучить пару минут уединенного разговора с ним. Она искренне краснела и отворачивала глаза, когда резидент брал ее за руку и целовал на прощание в щеку. Увлечение резидентом было настолько сильным, что Маделейн даже могла бы оформить план его же ограбления в презентацию на десять слайдов и уложить доклад в три минуты. И с любовью к каждой мелочи, к которой придерется резидент, представить на очередной питч-сессии. Спустя время резидент действительно высоко оценил степень проработки ограбления.

Но сейчас король не был увлечен резидентом. Он вообще, можно сказать, не был. Его одолевал страх того, что за ним придут, все у него заберут, посадят его в женскую тюрьму на пятнадцать лет, а по окончании этого срока вышвырнут на улицу начинать жизнь сначала. Короля даже больше пугала не тюрьма, а то, что после нее нужно будет снова работать. И паранойя одолевала Маделейн так сильно, что спать она теперь могла только с девяти утра до часу дня и с четырех до восьми вечера. Она считала, что нападать на крепость будут ночью как во всех боевиках про спецназ, а она так не хотела проспать собственный арест. Ее злило, что можно заснуть в просторном зале, а проснуться с мешком на голове и больше никогда не увидеть мир глазами свободного человека.

Спустя несколько месяцев резидент решил действовать. В его сердце была обида. Единственное, что он хотел — это схватить Маделейн за плечи и трясти до тех пор, пока она не осознает свою глупость. Более умного плана за два месяца в его голову не пришло, поэтому работал с тем, что есть. Брать крепость штурмом было опасно. Резидент был пацифистом, ему не хотелось бессмысленно убивать людей. Тем более, что один из его любимых стартапов учит подмечать детали культур разных стран, чтобы в разговоре проявлять уважение к иноземцам. И особенно ему нравились традиционные узоры на одежде африканских народов. Поэтому он не мог себе представить, как веселые улыбающиеся и вечно танцующие негры поменяют народные облачения на военную форму темно-зеленого цвета и станут откручивать друг другу головы, подрываясь на минах. Тогда резидент стал скупать все продовольствие в регионе, чтобы вызвать в лагере голод. По задумке, лагерь исчерпает запасы, солдаты станут бунтовать и бросят свои казармы. Но очень быстро резидент вспомнил, что в том же приложении про разные культуры была историческая справка про африканские племена, про то, что некоторые из них были людоедами. Резидент испугался, что солдаты просто съедят руки Маделейн, и тому будет не за что ее трясти. Поэтому он быстро прекратил продовольственную блокаду. Другой отличной идеей было купить политиков и пролоббировать закон о демилитаризации страны. Тогда по всем каналам и радио стали рассказывать о том, что у страны не осталось врагов, а значит, нет смысла тратить десятую долю бюджета на оборону. И что всем военным, кто явится в военкомат и сдаст оружие, выдадут двухмесячное довольствие и помогут с трудоустройством. Эффект был неожиданным — недовольны оказались все. Народ — потому что боялся оставаться без защиты. Солдаты — потому что боялись не найти другую работу. Правительство даже получило ноту протеста от соседней страны, потому что социальная политика демилитаризации вызвала среди их населения волнения и требования реформ, поэтому они будут расценивать такой закон как провокацию против их страны. В худшем случае — будут вынуждены напасть на Либерию, чтобы остановить демилитаризацию. В итоге пришлось этот закон отозвать.

Центр, конечно, быстро завербовал королевских советников. И они, один за другим, пытались замолвить слово по поводу перемирия. Но Маделейн ни в какую не поддавалась. Ее взгляд стал озлобленным, вечно рыщущим врагов и предателей. Она не устраивала репрессий, не казнила никого в качестве демонстрации. Возможно, за это ее даже уважали и чувствовали в ней человека. Но когда топот ее тяжелых армейских сапог раздавался по коридорам особняка, все рефлекторно затихали, потому что ругалась она очень грозно. Отход ко сну для нее превратился в ритуал. Она лично проверяла наполненные рожки автоматов стражников ее покоев, натягивала сигнальные растяжки поперек комнаты и клала пистолет Глок на журнальный столик. Стражников больше всего раздражала растяжка, потому что Маделейн каждый раз натягивала ее в новом направлении. И им было страшно подбираться к ней в темноте во время сна на протяжении месяца и нашептывать нейро-лингвистические заклинания, подготовленные одним из стартапов фонда. Это тоже не помогло.

После полугода безуспешных экспериментов во всем особняке короля были установлены камеры и микрофоны. Это было сделано по приказу резидента, чтобы тот мог наблюдать за любимым человеком. Он не потерял голову и не стал в забвении глядеть в монитор целыми днями. Но он любил выводить картинку во время завтрака. Когда резидент, сонный, не спеша тянул терпкий кофе на своей кухне, он смотрел, как Маделейн обходит особняк, строит водителей возле служебных грузовиков и лично проверяет вентиляцию в своем бункере. Написать он ей так и не смог. Первое время он, конечно, ходил вокруг стола и наговаривал километры строк извинений:

— Стоит избегать фраз «ты дрянь паршивая», даже если ваша девушка не права. Попробуйте начать с вопроса: «Как себя чувствуешь?» — помогало советами приложение в телефоне на столе.

— Да, ты права. Спасибо. Так, я подхожу к ней беру ее легонько за плечи и спрашиваю, как ты себя чувствуешь, дрянь?

Резидент слишком затянул с разговором, к тому же вся африканская морока забрала у него настолько много времени, что требовалось незамедлительно вернуться к работе фонда. Все свои дела резидент теперь сам добавлял в свой рабочий календарь. Там же он постоянно планировал встречу с королем, пока однажды случайно не забыл ее перенести…

* * *

Вита отвлеклась на телефон. Она импульсивно что-то листала, водя пальцем по экрану. Было видно, что новые сообщения ей совсем не нравятся.

— Прости, Конси. Это срочно, — проговорила она, не отводя взгляда от экрана. Я покорно ждал, разглядывая в иллюминатор береговую линию Средиземного моря. Вскоре Вита вернулась ко мне:

— Мне нужно слетать в одно место.

— А что делать мне?

— Я отлучусь всего на полдня.

— Где я тебя буду ждать?

— Я попрошу сесть в одном из домов Центра.

— Что это?

— Тебе все расскажут. Утром опять встретимся, ты даже не успеешь соскучиться…