Заноза капитана Белова

Ронни Траумер (2023)

«Заноза капитана Белова» — роман, жанр современный детектив, романтический детектив, остросюжетные любовные романы, полицейские детективы, криминальный детектив. Я следователь Белов, а она моя проблема. Привлекательная, пробивная и с очень любопытным носом. Теперь мне предстоит не только раскрыть преступления, но и следить чтобы эта заноза не попала в неприятности. И при этом не влюбиться. Внимание! Содержит сцены употребления наркотических веществ. Употребление наркотических средств вредно для здоровья. Внимание! Содержит сцены жестокости и насилия. Внимание! Содержит сцены распития спиртных напитков. Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью. Внимание! Содержит нецензурную брань. Возрастные ограничения 18+

Глава 4. Следователь в деле

Варя

Время тянется мучительно медленно. По ощущениям, я в этой камере с обшарпанными стенами полдня, однако часы на моём запястье говорят, что прошло меньше трёх часов. Ожидание убивает, особенно для такого энергичного человека, как я. Ничего не делать — для меня это кошмарно, хоть бы книжку дали почитать, а то от скуки умру раньше положенного мне времени.

Мне бы переживать, бояться или хоть немножко трястись, но мне почему-то фиолетово. Откуда-то во мне есть уверенность, что этот зануда Белов ничего мне не сделает. Теоретически, он может, я знаю, как бывает, когда прессовать кого-то надо. Есть висяки — дела, которые не раскрыли, и легко можно найти козла отпущения. В данном случае козу. Или подбросить мне пакетик с «волшебством», и не видать мне солнечных лучей суток тридцать, а то и больше.

Но, кажется мне, что Белов слишком честный полицейский для таких махинаций. Вот только я его явно раздражаю, и это может усложнить мою ситуацию. Хотя не понимаю, как я могу кому-то не понравиться, я ведь такой милый человечек. Да-да, казалось бы, скромности мне не занимать, но это не так. На самом деле, я очень даже скромная, скрытная и не особо контактная. Наверное, поэтому у меня рот и не закрывается, когда выхожу с кем-то на контакт. Друзей у меня почти нет, точнее, их только два.

Владик — самый искусный в мире хакер, который по щелчку пальцев найдёт то, что очень хорошо спрятано. Но только в сети, внешний мир для него — это как глухой лес. И Ксюша — безбашенная особа, у которой на уме только клубы и охота за богатым «принцем», и желательно, чтобы он был не на белом коне, а на чёрном «Бентли». Мы очень разные, но это нас и сблизило, ещё когда мы жили в одном дворе.

Я лучше нахожу общий язык с Владиком, потому что я такая же, как он — зациклена на своей работе, хотя тут больше подойдёт слово хобби. Ксюша нас всё время подкалывает и всеми силами пытается вывести в какое-нибудь ночное заведение. Но у неё не выходит, и чаще всего ей с нами скучно.

— Как и мне сейчас, — устало выдыхаю. — А как вас зовут? — делаю очередную попытку поговорить с дежурным.

Парень выглядит лет на двадцать пять, в полицейской форме, в отличие от Белова, да и не такой здоровый, как следователь-зануда. Белов высокий, плечи широкие, и даже под джинсовой курткой с белым меховым воротником проглядывают внушительные мышцы. Он должен быть сильным в силу своей профессии, но ему категорически запрещено быть таким привлекательным.

Ну, не бывают полицейские, как с обложек мужских журналов. А Белов словно оттуда сполз. Серые глаза с голубым оттенком, квадратной формы подбородок покрыт трёхдневной щетиной, короткая стрижка, взгляд как у волка и губы с красивым контуром.

«И когда ты успела так его изучить, Варя?», — мелькает в голове.

Не знаю, но спихну всё на профдеформацию. Я как фотограф на него смотрела, и никак иначе.

«Да, именно поэтому его запах до сих пор нос пощипывает», — продолжает насмехаться надо мной здравый смысл. Но что я сделаю? За один неполный день я два раза оказалась в его машине, а там всё пропитано его вкусным запахом. Я не виновата!

— Тяжело, наверное, сидеть весь день в этом подвале, — проговариваю и смотрю на парня, который занят своим телефоном.

Конечно, почему бы и не посидеть в телефоне, чем ещё тут заниматься.

— Сыро, холодно, тихо… Эх, сейчас бы на солнышко, вдохнуть морозный воздух, — продолжаю разговаривать, но скорее сама с собой, потому что парень только поглядывает на меня исподлобья. — А время на обед вам хоть выделяют, или так и сидите тут? А если в туалет хочется? Или водички попить? И зачем такая работа?! — мотаю головой. — Другое дело, когда на место преступления ездишь, с людьми общаешься, трупы видишь, это же так интересно…

— Замолчи уже, — устало просит парень, наконец бросив свой телефон.

— Да я ведь тебе легче делаю, тут же скука смертная, — возмущаюсь его недовольством. Я его развлекаю, а ему ещё не нравится. — От тишины в ушах звенит.

— Я привык, и мне нравится тишина, — резким тоном проговаривает.

— А вот тут вы врёте, — встаю с металлической скамейки и подхожу к прутьям. — Расскажите мне, я никому не скажу, вам ведь не нравится здесь сидеть, так? — смотрю на него, а он на меня в ответ, как на сумасшедшую.

— Сядь на место! — приказывает, но его слова прошли мимо моих ушей.

— Да бросьте, разве вам не хочется бегать с пистолетом за преступниками, людей спасать и восхваления получать? — продолжаю на него давить.

— Нет, — усмехается, будто я чушь несу. — Сижу на стуле, в телефон играю, зарплату получаю. А бегать и как Руслан Александрович под пули лезть не моё, — он говорит довольным тоном, и я понимаю, что его действительно всё устраивает. — Ходи потом с дырками по всему телу, — добавляет тише и возвращает своё внимание к телефону.

— А у вашего Руслана Александровича много ранений? — аккуратно спрашиваю с непонятно откуда взявшимся любопытством к этой персоне.

— Он давно перестал их считать, — фыркает дежурный. — Девять жизней, как у кошки, вечно на рожон лезет, потом лежит на больничной койке, ещё и от Гуся получает, — усмехается, а у меня глаза загорелись.

Парень разговорился, и нельзя упускать шанс добиться большей информации.

— А правду говорят, что у него самая лучшая раскрываемость? — задаю вопрос с затаённым дыханием.

— Ну, не просто так в него вечно стреляют, — хмыкает, продолжая играть в телефоне.

— А почему он не ведёт дела наркодилеров? — это самый главный вопрос.

Раз Белов лучший в своём деле, так почему ему не доверили это дело? Что-то не сходится, и мне очень интересно что.

— Я велел не разговаривать с ней, — вместо ответа раздаётся разъярённый голос самого Белова.

Чёрт! Не успела!

— Прошу прощения… — моментально поникший парень прячет телефон и встаёт на ноги по стойке смирно.

— Подежуришь ещё ночку, чтобы впредь рот поменьше открывал, — холодно бросает дежурному, и тот виновато кивает.

— Он не виноват, это я его заставила, — тут же влезаю я.

Жалко парня, он всё же не мог устоять перед моими «чарами». Это я и моя настойчивость вывели его на разговор.

— Плох тот полицейский, которого девушка может заставить что-либо делать, — проговаривает Белов, открывая мою «клетку» ключами. — На выход!

— Да? — вопросительно выгибаю брови я. — И такси мне вызвали? — хлопаю ресницами, делая шаг вперёд.

— Конечно, комфорт, с коктейлями и живой музыкой, — издевается надо мной, но и я не промах.

— Не стоило так заморачиваться, но я оценила ваш поступок, — притворно улыбаюсь.

— Иди давай, — подталкивает меня к лестнице, хватая со стола дежурного мои вещи.

Мы поднимаемся на первый этаж и идём по коридору, где полно полицейских. Кто-то ведёт кого-то в наручниках, кто-то просто с папкой в руках идёт в противоположную сторону. В общем, работа кипит, ну, или они только вид делают.

Подходим к двойной двери коричневого цвета, и это явно не первый слой краски. Белов открывает и приглашает внутрь, если его толчок можно назвать приглашением.

В помещении два рабочих стола у окон, один длинный стол посередине и по каждой его стороне по два стула. А дальше, в самом конце помещения, третье рабочее место, но отделённое стеклянными дверями. На стекле маркером написано «Белов», и всё сразу становится ясно. Ему даже таблички не надо, где звание, имя и отчество. Он от руки написал фамилию, и дело с концом.

Белов закрывает дверь, поворачивается ко мне, внимательно осматривает с головы до ног, и мне даже становится жарко под его взглядом.

— Раздевайся! — приказным тоном говорит, и мои глаза ползут на лоб.

Округлив глаза до неимоверных размеров, я замерла на месте, словно к полу корнями приросла.

— Что, простите? — выдавливаю из себя, неуверенная, что правильно расслышала.

— Мне тут донесли, что эти камуфляжи, — рукой указывает на мой комбинезон, — с секретами, так что снимай и покажи, что ты там прячешь, — с этими словами Белов хватает стул от длинного стола, садится, закинув ногу на ногу, и всем своим видом показывает, что он в ожидании зрелища.

— Вы, наверное, заработались, — усмехаюсь нервно. — Полицейский участок со стриптиз-клубом путаете, — проговариваю и руки на груди скрещиваю, будто защищаясь от него.

Собственно, он прав, мой комбинезончик имеет множество внутренних карманов. Я заказала его на одном иностранном сайте только потому, что он тёплый. Однако очень пригодился, особенно когда нужно спрятаться от чужих глаз.

— У тебя два варианта: либо сама, либо это делаю я, — серьёзным тоном произносит, и я понимаю, что выбора особо нет.

Не сомневаюсь ни капли, что он разденет меня и глазом не моргнёт. Вот только я не имею желания, чтобы меня кто-то лапал. Да я и не голая под комбинезоном.

— Ну так, может музыку включить? — подмигивает, и мне хочется запустить в него чем-нибудь тяжёлым.

— Индюк вы напыщенный, — выплёвываю, не подумав.

— Статья триста девятнадцатая — оскорбление представителя власти, наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года… — выпаливает как по учебнику.

— Я поняла, — прерываю недовольным голосом и, зацепив собачку молнии, тяну её вниз.

Белов смотрит на меня, даже не моргая, и в глазах, мне показалось, на секунду промелькнуло предвкушение. Но это скорее профессиональное, и он ждёт, что сейчас найдёт кучу компрометирующих вещей под моей одеждой.

Первым делом я вытаскиваю руки из рукавов, оставаясь в белой водолазке, с горечью осознавая, что утром я так торопилась успеть на место происшествия, что накинула её на голое тело. От резкой смены температуры соски выпирают, и раздавшийся глухой кашель добивает меня.

Чёрт бы тебя побрал, Белов!

С другой стороны, я уже забыла, когда на меня мужчина смотрел как на женщину, и совру, если скажу, что эти искры в глазах следователя мне неприятны.

Наклоняюсь и снимаю ботинки, чтобы легче было плотный комбинезон снять. Остаюсь босиком в одних лосинах чёрного цвета и, собственно, водолазке, через ткань которой выпирают скрученные от прохлады соски. Вот только чувствую я себя голой под пронзительным взглядом следователя.

Белов осматривает меня с ног до головы, будто впервые человека противоположного пола видит. Медленно проходится глазами от щиколоток, по коленкам и застывает выше, где торчит моя грудь. Обнимаю себя руками, закрывая ему обзор, и только это его отрезвляет. Тряхнув головой, он слишком резко поднимается на ноги, и, когда сам снимает свою джинсовую куртку, я делаю шаг назад.

— Спокойно, Комарова, — усмехается, правильно поняв моё отдаление. — Я на кости не бросаюсь, — хмыкает, пробежавшись ещё раз взглядом по мне.

— Приму это за комплимент, — с притворной улыбкой говорю я.

— А не стоит, ветром сдует, и не заметишь, — произносит, отвернувшись.

Повесив верхнюю одежду на спинку стула, он встаёт передо мной в тонком свитере тёмно-серого цвета, что сидит на нём, словно перчатка. Кажется, что одно неверное движение, и вещица треснет по швам. Сейчас я могу разглядеть его лучше, убедиться, что плечи широкие, что на руках мышцы бугрятся, а от кистей до локтей тянется паутина вздутых синих вен. Но больше шарма ему придаёт плечевая кобура, как доказательство, что передо мной настоящий полицейский, и мне стоит меньше рот открывать.

«Ещё слюну пусти, Варя», — раздаётся в голове, и я мгновенно отворачиваюсь.

— Итак, что у нас тут?! — проговаривает Белов, забыв обо мне или сделав вид.

Схватив мой комбинезон, он хлопает руками по нему, словно из подушки пыль выбивает, и, естественно, нащупывает что-то.

— Как интересно, — поворачивается ко мне, достав из одного из внутренних карманов пластиковый продолговатый предмет, на первый взгляд похожий на футляр для очков.

Следователь-зануда открывает его, только держит не с той стороны, и первым оттуда выпадает тонкий шприц. Облизнув пересохшие губы, я нервно тру шею, чувствуя, как краснеют щёки.

— Колемся, Комарова? — спрашивает и наклоняется за шприцем. — А с виду такая приличная девушка, — цокает языком, издеваясь.

— А ещё, говорят, лучший следователь в городе, — фыркаю я.

Открыв футлярчик на этот раз правильно, Белов хмурится, осматривая две ампулы пальчикового размера, и внимательно вчитывается в этикетку.

— Это инсулин, — говорит очевидные вещи и снова ко мне поворачивается, только сейчас смотрит на меня по-другому, с жалостью.

— Да, и не надо на меня так смотреть, — выплёвываю я.

С тех пор, как мне сообщили, что теперь я буду всю жизнь «колоться», я старалась скрывать это и всегда стыдилась, если кто-то узнавал. Может это глупо, но мне стыдно, что я диабетик.

— Двадцать шесть лет, и уже с диабетом…

— Я не выбирала, — перебиваю и впервые за сегодня по-настоящему злюсь. — Знаете, болезни не берут в магазине. Приходишь такая и на прилавке смотришь, какую бы я хотела, — изображаю задумчивость, прикладывая палец к губам.

— Успокойся, — мирным тоном обращается ко мне Белов. — Сколько доз в день? — спрашивает и сам пытается понять, держа в ладони те две ампулы.

— Две, — неохотно отвечаю и срываюсь с места, чтобы убрать всё обратно в футляр.

— На месте стой! — приказывает, и я застываю.

К горлу ком подкатывает, и мне вдруг хочется расплакаться от того, что совершенно чужой человек узнал о моём недуге, от обиды на судьбу, что решила наградить меня пожизненной болезнью, и от отсутствия защиты. Я человечек сильный, но и мне иногда нужно крепкое плечо, о которое можно опереться. Или мягкие колени, куда можно прилечь и поплакаться.

— В какое время? — продолжает пытать меня Белов.

— Неважно, — бурчу обижено.

— В какое время, Комарова? — повторяет с нажимом в голосе.

— Утром и вечером, — отвечаю со вздохом.

Белов смотрит на свои часы, что-то в голове обдумывает, снова бросает на меня изучающий взгляд, и вдруг сам убирает всё в футляр и кладёт его обратно в карман.

— Одевайся, — велит, кивнув на комбинезон.

И не думая медлить, я спешно погружаюсь в этот тёплый скафандр, чувствуя невероятную защиту, словно я не зимнюю одежду на себя накинула, а как минимум стену вокруг себя построила.

— Пошли, — бросает, уже сам одевшись, и, взяв меня за руку, тянет к выходу из кабинета, да так резко, что я и опомниться не успеваю.