Гидра

Руслан Башаров, 2020

«ГИДРА» ИЗНУТРИ Есть произведения, в которых за внешней обыденностью, кроются весьма серьезные проблемы. «Гидра» из их числа. «Выбор есть всегда, даже, если ты живешь в аду» – говорит один из героев этой книги. Я прочитал ее на одном дыхании. Основана она на реальных событиях. Недалеко от Нефтеюганска находится поселок Гидра – один из самых крупных рынков сбыта наркотиков в России. Герои произведения много говорят о музыке. Но не только. «Я многое могу тебе рассказать про то, кто крышует поставки героина, как потом отмывают деньги… Ты просто не поверишь, ты же идеалист, твои долбанные розовые очки не позволят усомниться в честности этих людей». Потом будет всё. Передозировка. Оружие. Больница. Книга о потерянном поколении. Автор предельно честен. Повествование обозначает проблему без надрыва. Так словно речь идет о вполне житейских вещах. Но умение обозначить проблему, хороший литературный язык и полное отсутствие рисовки ставят «Гидру» в ряд выдающихся произведений современности…

Так не сердись на них. И верно, такие законодатели всего забавнее: они, как мы только что говорили, всё время вносят поправки в свои законы, думая положить предел злоупотреблениям в делах, но, как я сейчас заметил, не отдают себе отчёта, что на самом‑то деле уподобляются людям, рассекающим гидру.

Платон. Государство

Поколению перемен посвящается.

Молодая женщина с авоськами, наполненными продуктами, быстрым шагом шла по протоптанной снежной тропинке, припорошенной свежим, похожим на пух, снегом. Она возвращалась домой, по ходу пытаясь вспомнить, всё ли взяла из запланированного в магазине, который, впрочем, находился совсем недалеко. Подходя к пятиэтажной хрущёвке, она увидела скопление людей прямо у подъезда. Странное волнение охватило её. Женщина ещё сильнее ускорила шаг и практически перешла на бег. Соседка с четвёртого этажа, завидев её, стала кричать и махать рукой в свою сторону.

— Марина, Марина, скорей сюда!

Авоськи выпали из рук. Из разбитой трёхлитровой банки потекло молоко и тут же впиталось в снег. Она побежала настолько быстро, насколько позволяли валенки, на ходу расстёгивая мешавшее плотное пальто.

Взволнованная, она увидела, как толпа собралась у забора, отделяющего цветник. Двое мужчин стояли за забором под балконами, взгляды их были устремлены вверх. Она протолкнулась сквозь толпу, посмотрела вверх и на последнем, пятом этаже увидела ребёнка, сидящего на подоконнике. Это был её сын, которому через месяц должно было исполниться два года. Толпа начала гудеть, словно огромный пчелиный рой.

«А вот и мать нерадивая, это ж надо было додуматься совсем маленького одного дома оставить», — крикнул кто-то. «Нарожают, а ответственности никакой», — тут же добавил другой. Крики и упрёки превратились в общий шум. Один из мужчин, быстро сориентировавшись, схватил её за руку и, расталкивая толпу, провёл к подъезду. Он распахнул дверь, втолкнул женщину внутрь и крикнул вслед: «Беги!»

Сам он последовал за ней. Этажи мелькали один за другим, а время при этом тянулось и казалось бесконечным. Когда она добралась до двери, то судорожно начала шарить по карманам в поиске ключей и вот наконец, нащупав их и вытащив, тут же выронила в лестничный пролёт. На четвёртом этаже практически на лету их подхватил еле поспевающий мужчина. Он быстро всучил ключи ей обратно. Только она повернулась к двери и начала дрожащими руками пытаться попасть ключом в замочную скважину, как вдруг мужчина схватил её за плечи и начал трясти.

— Посмотри на меня! — по его раскрасневшемуся лицу стекали капли пота. — Успокойся, не спугни ребёнка. Слышишь? Слышишь? — повторял он.

— Да, — ответила женщина, открыла дверь и вошла. Она повернула налево в сторону кухни, где за распахнутым окном на подоконнике сидел ребёнок, с интересом рассматривающий собравшуюся внизу толпу. Когда до окна оставалось всего около пяти шагов, ноги её подкосились, она издала громкий вздох и упала на колени. Мужчина стоял в коридоре в ожидании какого-либо сигнала, боясь войти и в то же время готовый в любой момент прийти на помощь. Женщина попыталась что-то сказать мальчику. Поначалу от страха она не могла издать даже звука, словно рыба, выброшенная на берег, только открывала рот и тяжело дышала. Потом голос начал возвращаться, и стало слышно, как по нарастающей она повторяла одно и то же: «Денис, Денис, Денис…» Мальчик повернулся к ней и улыбнулся…

«Денис, Денис, Денис», — раздавалось сквозь сон. Потягиваясь, парнишка открыл глаза и увидел привычную стену, оклеенную старыми, местами оборванными обоями. Повернувшись, он увидел возле кровати мать. Она, как обычно по утрам, поливала цветы, стоявшие на подоконнике.

— Что, в школу пора? — зевая, спросил он недовольно.

— Сегодня же суббота, какая школа? Ты сам просил разбудить, к Андрею собирался вроде, — ответила она, продолжая поливать алоэ.

Настроение его резко переменилось. Обычно хмурый и неулыбчивый, он буквально засиял от радости. Пробивающиеся сквозь окно солнечные лучи делали утро ещё позитивнее. Он снова потянулся, вскочил и стал быстро собираться. Мать тут же усадила его за стол, пока тот не удрал, так и не позавтракав. Глядя, как сын торопливо уплетает бутерброды, она поймала себя на мысли о том, что он всё больше становится похожим на своего отца. Тёмные густые волосы, широкие скулы и голубые глаза были буквально скопированы с него. А вот прямой нос и узкие губы скорее достались от матери. Из-за свойственной многим подросткам худобы при среднем росте он казался чуть выше отца. В остальном сходство казалось ей поразительным, вплоть до движений и походки. Попрощавшись с матерью, парень вышел и запер дверь. Старый замок громко лязгнул, будто закрылся ядерный бункер. Он положил связку с ключами в чехол, закинул его на плечо, вприпрыжку спустился с пятого на первый этаж и к своему удивлению никого не встретил. Дверь подъезда хлопнула за спиной. Стёкла в ней задрожали. На улице шёл лёгкий снег. Воздух был наполнен свежестью. Он чувствовал, как холод проходит от носа к горлу, а потом наполняет лёгкие. Буквально ещё вчера белизна под ногами быстро чернела и расплывалась в грязи, а сейчас под ногами оставались только тёмные следы. Зима была на пороге.

В глазах рябило от яркого, отражённого от снега света. Он шёл по бетонным плитам знакомым маршрутом, которым мог пройти даже с закрытыми глазами. Мимо детского сада, в который ходили он и его брат. Вдоль длинного сетчатого забора, а потом через футбольное поле, мимо школы. Он шёл, выпуская пар изо рта, пока окна его квартиры не скрылись за деревьями. Потом достал пачку сигарет, остановился, закурил и решил отойти во двор, чтобы его не заметили мамины знакомые или соседи. Будучи уже не раз уличённым в курении, он всё же продолжал прятаться, дабы не вызывать переживаний и недовольства матери.

Встав возле подъезда и глубоко затянувшись, парень посмотрел на небо. Белые хлопья падали на его кожу и таяли. Почувствовав холод, он понял, что одет не по погоде и поторопился. На нём были короткая демисезонная куртка чёрного цвета, армейские ботинки с высокой подошвой и синие джинсы.

Сигарета задрожала в руке. Он снова двинулся через дворы в сторону вокзала. Мимо шли люди, взрослые женщины и мужчины, в основном одетые уже по-зимнему — в пуховых платках, дублёнках, норковых шапках. Он увидел на площади вокзала жёлтый, лупоглазый ЛиАЗ, выпускающий из выхлопной трубы клубы дыма и ускорил шаг. Подойдя ближе и разглядев на стекле табличку с маршрутом, перешёл на лёгкий бег, запрыгнул в автобус и встал, как обычно, в углу задней площадки.

Внутри было ненамного теплее. Дверь была открыта, а кабина водителя пустовала. Он был одним из трёх мужчин, стоящих неподалеку, рядом с машинами такси. Мужики вели оживлённую беседу. Парень облокотился на поручень и перевёл взгляд на здание вокзала. На фоне типовых хрущёвок оно выделялось нестандартным обликом. Прямоугольная, двухэтажная часть соединялась переходом в виде гармошки из бетонных секций с трёхэтажной диспетчерской кабиной, возвышавшейся, словно маяк, над привокзальной площадью. Второй этаж хорошо просматривался из-за большой площади остекления. Внутри горел тёплый жёлтый свет.

Мужики громко захохотали и дружно пошли в сторону входа в вокзал, где торговали горячим кофе и чаем. Стало понятно, что отправление ещё не скоро. Парень вышел и, отойдя в сторону, снова закурил. Послышался стук. По проходившим за вокзалом железнодорожным путям без остановки шёл товарняк. Справа от здания, над путями, нависал пешеходный переход. Массивный, из металла и бетона, он соединял две части города, разрезавшие его так называемой линией. За другой стороной «линии» была старая часть города. Звук стука колёс стал удаляться. Юноша почувствовал запах мазута, и его охватило странное чувство тоски и безысходности.

Водитель автобуса и таксисты вскоре вышли, держа в руках пластиковые стаканчики с кофе. Шумная компания остановилась возле машин такси и продолжила оживлённо беседовать. Один из них, усатый кавказец, громко рассказывал что-то смешное, а остальные в голос хохотали. Потом они пожали руки, и водитель пошёл к автобусу. Парень бросил сигарету и запрыгнул в салон через заднюю дверь. Впереди сидела женщина с сумкой наперевес.

Она обернулась, и из затёртой коричневой сумки показалась торчавшая лента билетов. Женщина была в сером, обшарпанном пуховике, меховом платке и перчатках с обрезанными концами для удобного счёта денег. Окинув привычным взглядом салон, она решила не вставать с прогретого места из-за одного пассажира. Повернувшись обратно, женщина что-то пробубнила водителю. Двери закрылись, автобус медленно тронулся.

Парень отвернулся, взялся за поручень и стал смотреть, как в клубах дыма из выхлопной трубы удаляется вокзал. Вдоль дороги стояли серые пятиэтажки, объединённые в микрорайоны по десять, двенадцать домов. Всё казалось настолько знакомым, что взгляд не цеплялся за объекты, а просто следовал вслед за двигающимся автобусом, который постепенно наполнялся людьми.

Проехав первый микрорайон, потом второй и вырулив на федеральную трассу, ещё около пяти километров автобус ехал через не заселённые промышленные районы, в основном автобазы.

В этом месте парень всегда ждал появления большой стоянки колёсных тягачей. Это были огромные, четырёх — и шестиосные машины для перевозки буровых установок и оборудования для обслуживания нефтяных месторождений. В этот раз на стоянке стояло всего четыре машины. Две с раздельными кабинами и буровыми вышками и две с насосными станциями. Когда он проезжал это место с отцом, тот всегда рассказывал об особенностях надстроек и характеристиках этих монстров.

На мгновение парень погрузился в воспоминания о том, как в детстве бродил с ним по лесу. Тогда ему было лет восемь. Мальчик старался быть взрослым и всячески копировал отца. Шёл сезон шишкования. Они шли по осеннему лесу в поисках подходящей берёзы. Отец быстро шагал вперёд. Под чёрными, подвёрнутыми сапогами хрустели сухие ветки, и по их звуку он понимал, что сын за ним поспевает. Он велел ему идти следом, чтобы тот не угодил в болото и не промок. На спине его висел брезентовый рюкзак болотного цвета с коричневыми лямками и металлическими пряжками. Сверху из него торчала не поместившаяся внутрь ручка топора.

— Ну что, не приметил ничего подходящего? — спросил отец на ходу.

— Нет, — ответил мальчик, оглядываясь по сторонам.

— Смотри внимательнее, а то все шишки белкам достанутся.

— Мне кажется, всем хватит, — сказал мальчик, рассматривая бесконечные стволы кедров, столбы которых тянулись далеко в небо и в верхней части нависали густыми кронами. Вдалеке он приметил мелькавшую через просветы берёзу и тут же стал дергать отца за рукав.

— Смотри, смотри, вот эта, кажется, подойдёт.

— Где?

— Да вон же, смотри, — стал уже пальцем указывать сын.

— Точно! Молодец!

Они подошли ближе и поняли, что нашли то, что искали. Отец скинул рюкзак, достал топор и стал рубить молодую берёзу. Потом он очистил её от веток и отрубил верхушку, оставив около двух с половиной метров длины.

— Вот и игла готова! — радостно сказал отец и указал сыну на рюкзак. Тот быстро вытащил из него небольшой, заготовленный кусок бревна. Мужчина быстро приладил его к срубленной берёзе, смастерив таким образом хороший «колот» для сбивания шишек. Он тут же опробовал его на ближайшем кедре, ударив в ствол и вызвав при этом сильную вибрацию дерева. Глухой стук пронёсся по лесу, а потом с шелестом посыпались шишки. Радостный мальчик стал скакать от одной к другой, а потом складывал их в рюкзак. Так они шли от одного дерева к другому, наполняя рюкзак, пока не стало темнеть. Тогда они сделали привал, быстро перекусили и стали собираться домой.

— Всё собрал? — спросил отец.

— Да, только топор не могу найти, — ответил сын, шаря по ближайшим кустам.

— Ёлки-палки! — раздосадовано произнёс мужчина. — Я же его там и оставил, где берёзу рубил.

— Точно! Я помню, где это, пап, давай сбегаю.

— Уверен?

— Ага.

— Только мигом, одна нога там, другая здесь!

Мальчик был рад помочь папе и заслужить его похвалу. Он быстро побежал туда, откуда они пришли, и скрылся за деревьями. Найти топор оказалось не сложно, он лежал у кучи веток, около срубленной берёзы. Мальчик схватил его и тут же ринулся обратно, видя, как смеркается. Через несколько минут бега у него перехватило дыхание и началась паника. Места казались всё более незнакомыми. Он начал кричать что есть мочи, но в ответ не получал никакого отклика. Становилось всё темнее, а шансов найти отца всё меньше. Мальчик решил остановиться и просто звать на помощь, чтобы не уйти ещё дальше в тайгу, но всё было тщетно. В какой-то момент он затих и услышал, как хрустят ветки, словно от чьих-то шагов, но только значительно чаще. Замерев в оцепенении, мальчик крепко схватил топор и стал осматриваться, пока не услышал со спины рык. Повернув голову, он увидел волка. Следом прибежали ещё трое. Они скалились и рычали, готовясь к атаке. Когда один из них решился на бросок, мальчик замахнулся, но в последний момент зажмурил от страха глаза. Волк прыгнул, но не достиг цели. «Колот» ударил ему в спину и тот заскулив, повалился на землю.

Остальные хищники, испугавшись, быстро скрылись в чаще. Мальчик открыл глаза и увидел подоспевшего отца. Волк корчился на земле, огрызаясь и пытаясь уволочь задние неподвижные ноги. Мощный удар сломал ему спину, превратив грозного охотника в лёгкую добычу.

— Добей его, — жёстко и кратко сказал отец.

— Зачем? — неуверенно спросил напуганный сын.

— Он уже не жилец. Сделай то, что должен был сделать!

— Но он беззащитен.

— Как и ты минуту назад.

— Я не могу, — мальчика начало трясти от волнения.

— Давай без разговоров, сделай одолжение просто добей. Поверь, так ему будет легче сейчас, а тебе в будущем, — сказал отец, закуривая сигарету. Он отвернулся и стал ждать. Топор, трясущийся в руке мальчика, постепенно замер и поднялся в замахе. Вначале послышалось натужное хныканье ребёнка, а потом предсмертный визг волка.

— Оглох!? Оплачиваем проезд! — вдруг перебила воспоминания кондукторша.

Женщина забрала приготовленную мелочь, недовольно протянула оторванный билет и, расталкивая стоявших пассажиров, пошла к своему месту. Автобус ехал дальше мимо промзон с организациями, так или иначе завязанными на обслуживании и сервисе нефтедобычи. На каждой остановке стояли ларьки, за металлическими решётками окон которых виднелись разноцветные товары. В основном в глаза бросались пиво и сигареты. Парень оглянулся. Салон снова опустел. До конечной остановки обычно доезжало не очень много людей. Это был престижный коттеджный район и почти каждый здесь имел свою машину. Он вышел из уже прогретого салона на остановку. Проследовал к ларьку, где взял две бутылки пива, впихнул их в чехол с гитарой и пошёл по асфальтовой тропинке вдоль одинаковых двухэтажных коттеджей.

Построенные для местного руководства нефтедобывающей компании, они стройным рядом тянулись вдоль затопленного карьера, по местным меркам считавшегося живописным местом. Всё ещё шёл снег. Парень натянул капюшон и ускорил шаг. Через четыре дома он остановился у железной двери во двор, огороженный высоким кирпичным забором, нажал на звонок и стал ждать. Никто долго не открывал. Потом послышался топот, дверь дома наконец открылась и навстречу выскочил чёрный лабрадор. Он, радостно виляя хвостом, подбежал к калитке, встал на задние лапы и начал лаять.

«Чаки, Чаки», — подал ему голос парень. Следом вышел хозяин собаки. Он был в чёрных шортах и чёрной футболке с аббревиатурой группы AC / DC. На ногах его были только тапки, он быстро по мощёной тропинке добежал до калитки. Улыбаясь, открыл дверь, пожал другу руку и похлопал его по плечу. Пёс начал прыгать, радуясь встрече, и ластиться, чем заслужил почёсывание за ухом. Собака осталась гулять, а ребята вошли в дом. Они разулись и сразу же поднялись по лестнице на второй этаж, в комнату Андрея. Он тут же сел за стол, в углу и продолжил играть на компьютере.

— Дэн, расчехли пока гитару, пусть согреется, а то строить не будет, — сказал он, не отвлекаясь от монитора.

— Знаю, — ответил Денис, снимая чехол.

— Предки уехали в райцентр, так что можем спокойно пошуметь, — добавил Андрей.

Он посмотрел на друга, хитро улыбнулся и подёргал бровями, как будто замышлял что-то неладное.

— Хочешь поиграть? Это ралли, — сказал он, указывая на монитор.

— Нет, — ответил Денис равнодушно.

Андрей качался то вправо, то влево, как будто управлял реальным автомобилем. Денис взял пиво, пошёл в другой конец комнаты и упал на диван. Он достал зажигалку и резким щелчком открыл одну бутылку.

— Братан ты чего молчал? Я тоже хочу, — сказал Андрей, услышав характерный звук. Он резко остановил игру, подошёл и взял вторую бутылку. Они сделали по глотку и довольные расплылись по дивану.

Знакомство их состоялось год назад. Тогда одноклассник Дениса позвал его на квартирник. Поначалу он сомневался, потому что не хотел оставлять мать одну в семейный праздник, но, когда узнал, что её пригласила к себе его тётка, всё же решил отпроситься. Мать возражать не стала, она лишь предварительно прочитала сыну лекцию о вреде спиртного и быстро приняла приглашение сестры. Учитывая, что старший брат на тот момент уже несколько лет как не отмечал Новый год дома, всё складывалось удачно. Тридцать первого декабря, ближе к вечеру, Денис встретился со своим одноклассником Нилом. Вместе они купили ящик пива, расфасовали его по рюкзакам и отправились на квартиру, несмотря на сильный мороз и метель.

— Долго идти? — спросил Денис, когда они вышли на улицу.

— Да, пиво как раз со льдом будет, — улыбаясь, ответил Нил.

— Очень смешно, у меня уже уши в трубочки сворачиваются.

— Да недолго, это рядом с рынком.

Квартира была всего в пятнадцати минутах ходьбы, но из-за непогоды дорога казалось очень долгой. Они шли друг за другом по узкой тропинке, протоптанной в глубоких сугробах. Толстая фигура Нила была маяком, не дающим из-за метели сбиться с пути. Он оставлял крупные глубокие следы, а Денис старался попадать в них, но пару раз оступился и почувствовал, как снег, попавший в ботинки, растаял на коже, обжигая её. Нил что-то постоянно рассказывал, но слышно его практически не было. Денис слышал только хруст снега и периодическое завывание ветра. Они прошли магазин с хозяйственными товарами и перешли через пустынную дорогу. Машин, как и людей, на улицах уже не было, все давно уже сидели по домам, начинали отмечать праздник. Денис поднял голову и увидел, как в некоторых окнах горит тёплый жёлтый свет. В других мерцали гирлянды. Он почувствовал, как к его горлу подкатил комок. Он вспомнил времена, когда они всей семьёй собирались за одним столом. Отец говорил уже знакомые всем тосты, и они зажигали фейерверки, а потом шли к ледяному городку кататься с горки. Он опустил взгляд на тропу. Нила не было видно. Оглянувшись вокруг, он ускорил шаг. Вскоре Денис снова увидел знакомый силуэт впереди.

— Ты что, решил поспать? Мы почти пришли, не отставай! — в этот раз Нил сказал всё громко и внятно, повернулся и снова попёр, как танк, а Денис, уже не отвлекаясь, последовал за ним. Ещё через два дома он повернул к подъезду, они отряхнулись и вошли в подъезд пятиэтажного дома. Разрисованный и исписанный до неузнаваемости, он немногим отличался от остальных. На третьем этаже Нил постучал в железную дверь, звонок был сожжён, от обугленного пластика вверх поднимался след гари. Это была распространённая забава. Так зачастую местная молодёжь коротала время в подъездах — жгла, что попало и размалёвывала стены. Дверь открыл тёмноволосый парень.

— Здорово, Славик, — сказал Нил, пожал ему руку и вошёл.

Следом вошёл Денис.

— Слава, это Дэн, Дэн, это Слава, — кратко познакомил их Нил.

Слава улыбнулся, оголяя разъехавшиеся и выступающие, как у аборигена, зубы. Один глаз его смотрел на Дениса, другой — чуть выше, как будто за него. Он протянул руку, а потом крепко пожал, Денис вспомнил, что видел картинку похожего лица в учебнике биологии. Это были признаки человека с синдромом Дауна. Вместе они прошли на кухню. Нил показал на высокого светловолосого парня. Тот был худощав, широкоплеч и складно сложен. Сразу стало понятно, чьи огромные ботинки стояли на входе.

— Это Женя, — сказал Нил. Здоровяк протянул длинную руку с огромной ладонью словно через всю кухню. — А это Дэн, — они поздоровались. — А это Альберт, — сказал Нил, указывая на тёмноволосого коренастого парня. У него были густые брови и мощная щетина на широких скулах. После всех рукопожатий ребята начали рассаживаться.

— Денис, принеси, пожалуйста, стулья, — сказал Слава, — там, в дальней комнате, — он указал в сторону коридора.

Парень прошёл в зал и увидел типичную картину: ковёр на полу и над диваном, два кресла, гарнитур на всю стену, наполненный хрусталём, керамикой и книгами. На одной из полок стояли фотографии, одна была совсем старой, ещё чёрно-белой, со старой женщиной, видимо бабушкой, а две другие уже цветные. На них были мужчина и женщина. Отчего-то взгляд Дениса остановился на добрых глазах мужчины — вероятно, они напомнили ему об отце. Именно доброта делала мужчину на фото живее остальных запечатлённых. Словно он физически присутствовал там, но не в силах был выбраться из застывшей картинки. Это странное ощущение не нагоняло жути, а, напротив, даже вызывало желание о чём-нибудь поговорить с незнакомцем. А вот две другие фотографии как раз таки навеивали тревожные чувства. В особенности старая дама: её чёрные, зачёсанные назад волосы, бледный слегка повёрнутый профиль, как на средневековом портрете, оттенялся чёрным фоном. Что там, в этой чёрной бездне, оставалось только догадываться, но это фото в рамочке вызывало стойкое желание убрать её подальше или по меньшей мере положить лицом на полку.

— Ну ты что там, уснул? — послышалось из кухни.

Денис перевёл взгляд на стулья в углу комнаты, возле балкона. Он взял их и вернулся обратно. Женя уже с азартом разливал по чайным кружкам пиво. Какие-то были больше, какие-то меньше, с расписными цветочками и ягодами. Денис поставил стулья возле стола у стены. Получился полукруг. Последний стул упирался в холодильник. На нём сидели Женя, потом Альберт, Слава и Нил.

— Ещё Андрюха придёт, он обещал девчонок привести, — сказал Альберт.

— Ну если так, то уже не поместимся, — ответил Женя, — хотя если Нила отправить в зал, то вполне, — продолжил он и рассмеялся.

— Я не против, можно сразу в спальню, только девчонки со мной, — парировал Нил.

— Ну да, ты сразу двоих накрыть можешь, — не унимался Женя.

Нил, уже не обращая внимания на его колкости, начал старательно нагребать в тарелку салаты, стоявшие на столе.

— Не стесняйся, накладывай что нравится, — сказал Слава посмотрев на Дениса. Он молча положил пару салатов.

Женя поднял кружку и сказал:

— Ну, за знакомство! Он был улыбчив и постоянно смеялся. Все выпили. Женя продолжал разливать и рассказывать смешные истории, забавляя собравшихся ребят. Слава с Альбертом обсуждали компьютеры и программирование. Хозяин дома оказался далеко не глупым парнем: несмотря на первое впечатление, напротив, он отличался эрудицией и реально разбирался во многих предметах. Когда в очередной раз все, кроме Славы, пошли курить на балкон, они с Денисом остались наедине. Слава молча выпил, посмотрел в окно и сказал:

— Метель утихает.

— Надеюсь. Мы и так с Нилом еле догребли до вас, — ответил Денис.

— Странно, что раньше мы не пересекались.

— Да, я бы запомнил тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, в смысле город у нас маленький, — стушевался Денис, не зная, как бы не обидеть Славу.

— Ты имел в виду мою внешность? — Он посмотрел на него в упор. Неловкость в разговоре нарастала. — Что ты подумал, когда впервые увидел меня? — Слава продолжал пристально смотреть на Дениса.

— Мне неудобно, — последовала пауза.

— Не надо стыдиться, ты подумал, что я дурачок — все так думают. Это первое впечатление. Я привык.

— Но сейчас я так не думаю, — попытался оправдаться Денис.

Налив ещё ему и себе пива, Слава отпил и начал говорить.

— Мне было около двух лет, когда родители заметили, что я отстаю в развитии. Врачи разводили руками и говорили, что это генетическое отклонение, которое не поддаётся коррекции, так что перспективы мои были неутешительны. Отец тогда работал в управлении нефтедобычи замом начальника. Его карьера была на взлёте, но он не смог смириться и решил взять всё в свои руки. Он бросил работу и всё время посвятил мне, а в оставшееся — подрабатывал в такси. Мама, будучи учителем физики в школе, тоже внесла свою лепту. Развивающие занятия, шахматы, чтение, логические игры, — и, как ты видишь, дураком я не стал, вопреки всем прогнозам, только внешние дефекты остались.

— Они молодцы, таким людям памятники надо ставить.

— Это похоже на иронию судьбы. Больше года назад так и случилось.

— Что?

— Я поставил им памятники — к сожалению, надгробные.

Денис оказался в замешательстве, он не ожидал, что разговор зайдёт в такое русло. Слава сидел со стеклянным взглядом, погружённый в размышления.

— Я не знал, прости.

— Всё в порядке, уже достаточно времени прошло. Их машину нашли на дороге смерти, на обочине.

— Они попали в аварию? — не поняв, о чём речь, уточнил Денис.

— Никто точно так и не сказал, что случилось. В тот вечер они просто не вернулись домой, я позвонил родственникам. Они подняли всех на уши, начались поиски, а к утру мой дядя пришёл с плохими новостями. На место происшествия и опознание меня не пустили. Побоялись, что плохо станет и приступ случится. Уже позже по пьяни дядя рассказывал, что машина стояла на обочине, она сгорела дотла. Родители были внутри, просто сидели, как будто не заметили, что стали гореть. По заключению пожарных причина была в неисправности электрооборудования. Типичное заключение для тех случаев, когда непонятно, что произошло. Дядя признался, что не смог их опознать. Наверное, сложно увидеть что-то знакомое в двух обугленных трупах. А знаешь, после этого откровения мне даже стало легче, ведь можно представить, что это были не они вовсе.

Слава задумался, а Денис всё больше пребывал в недоумении от услышанного и боялся даже уже что-то спрашивать, чувствуя, что ходит по минному полю, но любопытство всё же пересиливало.

— А кто же тогда мог быть вместо них?

— Да блин, кто угодно. Там же постоянно находят людей. В конце концов, родители могли просто инсценировать свою смерть.

— Это ещё зачем? — спросил Денис, посмотрев на стакан с пивом и попытался оценить своё состояние. Разговор показался ему уже не просто пьяным, а каким-то сумасшедшим.

— Сам посуди, — продолжил Слава с воодушевлённым видом, — они всю жизнь мне посвятили, можно сказать, не отходили от меня, и вот, когда поняли, что сын наконец встал на ноги, решили пожить для себя. Жизнь ведь одна, а пролетела получается в муках.

— Ты же их сын, разве может быть иначе? И в конце концов, это был их выбор.

— Вот в этом-то и суть! Они поняли, что дело к старости, здоровья уже мало, а я им, как говорится, по гроб обязан. Понимаешь?

— Не совсем.

— Ну в начале они посвятили мне жизнь из чувства долга, потом я повторю то же самое. Но только они, зная какова цена, не захотели мне такой участи. Ты знаешь, что самое ценное в жизни?

— Я не думал об этом, если честно.

— Ты не думал! Ты даже не думал; сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Шестнадцать, и до сих пор не задумывался, хотя чему я удивляюсь. Некоторые за всю жизнь не задумываются. — Слава посмотрел на часы. До Нового года оставалось без малого три часа. — Скоро начнётся обратный отчёт и мы будем радостно ждать боя курантов. Для нас это праздник, но представь, что это обратный отсчёт твоей жизни. Каждый год, каждый божий день, каждый час, минута и секунда, всё иссякает безвозвратно. Время, мой друг! Время — вот что ценнее всего на этом свете.

Слава поднял кружку и поднёс в сторону Дениса.

— За время, — произнёс он. Чокнувшись, ребята выпили.

— Я не совсем понял про твоих родителей, — путаясь в мыслях, произнёс Денис.

— Ах да, я немного потерял нить, — задумчиво сказал Слава, — чувство долга крадёт наше время. Оно даёт нам человечность и добродетель, но взамен забирает время. Мне кажется смерть — это единственный способ избавиться от оков этого навязчивого чувства, будь оно неладно.

— Так ты серьёзно думаешь?

— Да, они подстроили свою смерть и наверняка умотали на море. Они всегда хотели жить на море, лежать в шезлонгах и любоваться закатами. И никто никому ничего не должен.

— Тогда кого нашли в сгоревшей машине?

— Машина была наша, определённо наша. Но трупы могли быть чьи угодно. Скорее всего, это были местные нарики. Просто подсунули похожей комплекции и всего-то дел.

Денис не мог поверить своим ушам, но Слава говорил вполне уверенно. Похоже, он и в самом деле верил в свою теорию. Между тем его правая рука, в которой он держал стакан, а потом и левая стали подёргиваться всё сильнее и сильнее. Пиво стало выплёскиваться и разливаться по столу. А через мгновенье его всего затрясло и, упав со стула, он скрючился. Денис, пытаясь привести парня в чувство, стал звать на помощь. Остальные ребята выскочили с балкона и окружили Славу. Глаза его закатились, а тело продолжало содрогаться. Альберт оттолкнул всех подальше, повернул Славу на бок и проверил, не заглотил ли тот язык. Потом сбегал в зал и принёс таблетку, которую всунул ему сквозь сведённые зубы, под язык. Они с Женей, словно по отработанной схеме, подняли тело и отнесли в комнату. Остальные были ошарашены произошедшим и сидели молча. Вернувшись, Альберт вдруг спросил у Дениса:

— Что произошло?

— Я не знаю. Мы просто сидели, разговаривали, а потом вдруг его затрясло и он упал.

— О чём вы говорили?

— Он говорил о какой-то дороге смерти и о родителях.

— Блин, я забыл сказать, — с досадой произнёс Альберт.

— О чём это ты? — спросил совсем ничего не понимающий Нил.

— Эта тема — табу. У него посттравматический синдром, сопровождающийся приступами.

— Я не знал, — сказал бледный Денис.

— Да, мне надо было заранее сказать просто. В общем, про родителей с ним не говорите и всё. Такое бывает. Он отдохнёт немного и вернётся к нам, только теперь уже, похоже, в следующем году, — попытался пошутить Альберт, чтобы разрядить обстановку. Ребята, скупо улыбнувшись, переглянулись и выпили, а потом снова пошли курить. Денис остался один и уставился на часы, вспомнив слова Славы о времени.

Послышалось, как в комнате закрылась дверь балкона, ребята снова вернулись и расселись по местам. Чувствовался запах морозной свежести, смешанный с запахом табака. Было в районе десяти, когда постучали в дверь.

— Андрюха, наверное, — сказал Альберт и пошёл открывать.

Скоро на кухню вошёл длинноволосый, худощавый парень в запотевших очках, в чёрном балахоне и джинсах. Он был невысокого роста и чем-то напоминал Джона Леннона. Наверное, именно так он выглядел бы, если бы родился в провинциальном городке на севере России. Он пожал руку Нилу, потом Денису, назвав при этом своё имя. После поздоровался со всеми остальными. Женя достал ещё кружку и всем разлил, а Альберт принёс ещё один стул.

— А где девчонки? — спросил Альберт.

— Лена с родителями, а Наташа у них в гостях. В общем, продинамили.

— Печально, — с негодованием сказал Нил.

— Ничего, на ёлку пойдём. Там с кем-нибудь замутим, — радостно сказал осмелевший Женя.

Андрей оказался компанейским парнем. Он интересно рассказывал забавные случаи с различных попоек, и все громко смеялись, позабыв о недавнем происшествии. Компания оказалась разносторонней и интересной. Только Женя выделялся простым, прямым и иногда глупым поведением. Когда речь снова зашла о компьютерах, Денис стал медленно отключаться. Заметивший это Нил хлопнул его по плечу и позвал подышать. Они вышли, а следом и все остальные потянулись на балкон.

— Андрюха, играть-то будешь? — спросил Женя. Он, казалось, был самым трезвым, как будто и не пил вовсе. Из-за его роста и комплекции это никого не удивляло.

— Да можно, гитара, наверное, согрелась, — сказал Андрей, затянулся и медленно выпустил белые клубы дыма в морозный воздух.

Денис оживился. На тот момент он уже год как играл на гитаре. Первое яркое впечатление от игры на гитаре он получил, услышав песни Яна в своём подъезде. Это был приятель его старшего брата. Так как Дениса в компанию старших не пускали он изредка, украдкой приоткрыв входную дверь, прислушивался или, если встречал их на нижних этажах, когда шёл домой, задерживался на площадке пятого и слушал.

Ян внешне был очень похож на Виктора Цоя и обладал похожим тембром голоса, чем умело пользовался. В основном он исполнял песни группы «Кино». Именно тогда у Дениса зародился интерес к живой музыке. А после того как он увидел акустическую гитару в магазине культтовары, его охватило дикое желание заполучить её.

Больше месяца он терроризировал мать, пока наконец не получил заветную сумму на покупку и сразу же помчался в магазин. Гитара, чехол, несколько книжек с аккордами — это было всё, что нужно для счастья. В начале его неизбежно встретили муки настройки, связанные с отсутствием музыкального образования да и, в общем-то, слуха. А потом, когда упорство победило, кажется, всё свободное время он проводил с гитарой, закрывшись в своей комнате, играя, стачивая медиаторы и пальцы в кровь. Никто из близких его увлечения не оценил. Старшему брату Диме его бряканье не нравилось вовсе, и в его присутствии он старался не играть. Единственным его невольным слушателем была мать. Впрочем, никакого особого интереса она не проявляла, только изредка просила играть чуть тише.

Когда все вернулись с перекура, Андрей вошёл с гитарой — чёрная лаковая полуакустика с эквалайзером выглядела впечатляюще. Немного отодвинувшись, чтобы случайно не зарядить грифом сидевшему слева Нилу, он начал отстраиваться. Ребята сидели молча, словно боясь прервать особый ритуал. Когда закончилась настройка, Андрей начал перебирать произвольно аккорды, звук был чистым и плотным. Денис смотрел, как двигаются его пальцы. Скорость, с которой он это делал, была для него недостижимой. Только что засыпавший, он вдруг взбодрился, охваченный каким-то азартом. Поиграв несколько мелодий, Андрей решил сделать паузу и промочить горло. Денис не мог сдержать любопытства:

— Это твоя? — выпалил он невпопад.

— Да, моя. Родители купили два года назад, привезли из Москвы, я так понимаю ты тоже играешь? — ответил Андрей.

— Ну, я не то чтобы играю — точнее, у меня тоже есть гитара, иногда балуюсь. Но по сравнению с тобой я не играю, а просто терзаю соседей.

Все рассмеялись.

— У нас тут почти рок-группа, я могу горланить, буду вокалистом, — продолжил тему Женя.

— Нил может играть на ударных. Тем более барабан у него с собой, — сказал Альберт, похлопав его по животу и рассмеялся.

— Ха ха ха, — с иронией пробормотал Нил.

— Как ты узнал, что я играю? — спросил Денис.

— Твои мозоли. Свежие ещё. А ещё ты отбиваешь ритм ногой.

Денис с Андреем, найдя общий интерес, передавали друг другу инструмент, играя по очереди. Нил тоже внимательно слушал, остальные периодически выходили на балкон, принося с собой обратно стойкий запах табака. В ту ночь всё остальное ушло на второй план. Даже Новый год, который, впрочем, регулярно случался. В отличие от встречи с новыми друзьями.

С того момента Денис с Андреем стали часто играть вместе. Сначала где попало, а потом в основном дома у Андрея. В частном доме им было некого тревожить. Они выбирали песни любимых групп, таких как Metallica, Off spring, Nirvana, и оттачивали технику, насколько могли. В день очередной встречи они были так увлечены, что не заметили, как засиделись допоздна. Андрей посмотрел на наручные часы, которые лежали на столе, высоко поднял брови и развёл руками.

— Дэн, ты опоздал. Последний автобус ушёл двадцать минут назад.

Тут же раздался стук в дверь и в комнату вошёл Пётр Степанович — отец Андрея. Полный, невысокий мужчина с залысиной и усами, одетый в серые брюки и чёрный свитер, он производил впечатление типичного семьянина.

— Мне во второй надо ехать, тебя подбросить или ты останешься? — обратился он к Денису.

— Вообще я собирался домой, — ответил тот.

— Только мы увлеклись и не заметили, как время пролетело, — добавил Андрей.

— Тогда собирайся. Я буду ждать на улице, — мужчина развернулся и пошёл к двери.

— Пап, я с вами прокачусь, хорошо? — хотел было присоединиться Андрей.

— Я потом к дяде Саше заеду, поздно уже будет, лучше вон уроками займись, — ответил отец строго.

Андрей сделал недовольное выражение лица и скрестил руки на груди. Денис начал зачехлять гитару. Они вместе вышли во двор. Там стоял заведённый чёрный «мерседес». Следом вышел Пётр Степанович, а за ним выскочил Чаки, радостно лая. Андрей пожал руку Денису и пошёл открывать ворота. Машина медленно покатила по заснеженной дороге. Свет от фонарных столбов мелькал сверху, из динамиков еле слышно доносился шансон.

— Завтра ещё выходной, ты мог бы остаться, играли бы себе сколько хотите, — вдруг вклинился в монотонность Пётр.

— Я не говорил маме, что останусь. Не хотел, чтобы она переживала, да и вас мучать как-то, — не подобрав нужных слов, затянул паузу Денис.

— Как? — спросил Пётр.

— Не тактично, что ли, — ответил он, улыбнувшись.

— Андрею бы твои манеры, а то вырастили дикаря. А вот твоя мать преуспела, не то что некоторые.

Пётр часто попрекал жену за проступки сына. Судя по тому, что в доме они появлялись только порознь, разлад в отношениях наступил давно. Да и ехал Пётр не к дяде Саше на совещание в столь поздний час.

— Знаешь, шума от вас немного, да и тот в последнее время мне всё больше нравится, поэтому проблем нет. Играйте сколько хотите.

— А я думал, вы нас просто терпите, — ответил Денис.

— Нет, что ты, напротив. Я же вижу, что ты парень с головой. Раньше Андрей и его друзья, если их так можно назвать, столько проблем доставляли, а сейчас всё реже захаживают. Меня это только радует. У нас город, сам знаешь, поэтому я стараюсь отгородить его от дурной компании. Ты понимаешь, о чём я?

— Не совсем.

— Я имею в виду, как бы это помягче выразиться, в общем дурные привычки. Сейчас, например, любой ребёнок может купить себе дурь, было бы на что. Ты так не считаешь?

— Да, наверное, — ответил Денис неуверенно, — а разве было иначе?

— Конечно было! Я же могу говорить с тобой как со взрослым? — вдруг спросил Пётр. Эмоции переполняли его, словно раньше он не мог ни с кем обсудить волнующую его тему или как будто искал понимающего собеседника.

— Можете.

— Знаешь, — продолжил он, — травку курили и в наше время. Только из-за этого могли возникнуть серьёзные проблемы, вплоть до тюрьмы. А что сейчас? Не мне тебе рассказывать, ты же видишь всех этих одурманенных ребят, я же не один такой, остальные будто ничего не замечают?

— Вы не один, — кратко ответил Денис.

— Не хочу тебе читать нотаций. Я уже говорил, что ты парень с головой, надеюсь, Андрей от тебя хоть что-то хорошее возьмёт.

Пётр не стал развивать тему, чтобы не показаться занудой, и оставшийся путь молча рулил, пока они не добрались.

— Вон тот дом — номер четырнадцать, — сказал Денис.

Пётр проехал до конца дома, чтобы развернуться.

— Какой подъезд?

— Я тут выйду, спасибо.

— Ты видел тех парней у подъезда, может, тебя проводить?

— Нет, спасибо. Я их знаю, до свидания, — ответил Денис, вышел из машины и пошёл домой.

Пётр развернулся и, проезжая мимо, присмотрелся к собравшейся у подъезда компании. Один из парней выделялся среди остальных характерной для местных гопников одеждой, он был в трико с тремя полосками, лёгкой куртке и восьмиклинке. Остальные были одеты просто и не по погоде легко.

— Чего уставился, папаша? — кинул гоп в сторону проезжающей машины, улыбаясь и нагло смотря в глаза Петру. Тот не остановился, хоть и почувствовал, как злость стала переполнять его. Он что-то вскрикнул и ударил рукой по рулю. Его охватили страх и бессилие. Казалось, он не мог защитить даже себя, не то что своего сына. Денис подошёл к подъезду и начал со всеми здороваться. Первый был Витя со второго этажа, сын учителя музыки. Следующий, Родион, с четвёртого этажа. Потом очередь дошла до неприятного типа, которого он ещё не знал. Тот схватил его за руку и, не выпуская, спросил:

— Твоя гитара?

— Да.

— Музыкант, что ли?

Денис промолчал.

— Как Кузьмин можешь? — Он начал перебирать в воздухе пальцами, изображая, по всей видимости, полёт шмеля.

— Так не умею ещё, — ответил Денис.

— Отстань от малого, — вмешался Дима, он стоял ближе всех к подъезду.

— А что, пусть сыграет, можно и в подъезде. Там не холодно. Ему же не сложно пацанам сыграть, правда ведь? — Он потянул Дениса за руку и снизу вверх, вытянув шею, посмотрел ему в глаза.

— Вован, оставь его, это братан мой, пусть идёт.

— А, братан, — произнёс протяжно Вова и отпустил руку, — крутой, на «мерсе» его возят, уже почти как Кузьмин. Ещё вот играть научится, — он снова изобразил пальцами полёт шмеля.

Денис подошёл к брату, они пожали руки. Дима был немного выше Дениса и шире в плечах. У него были русые волосы, зелёные глаза и пухлые губы на вытянутом лице, отличий между ними было столько, что немногие узнавали в них братьев.

— Тебя мама потеряла, давай быстрей домой, — сказал Дима.

— Мы уже поисковый отряд собрали. Хотели тут прочесать всё и всех, — не унимался Вова, пытаясь шутить. Ребята рассмеялись. Кто-то из них курил, кто-то щёлкал семечки.

— Скажи маме, что я скоро зайду, — сказал Дима вслед брату.

Дома его встретила недовольная мать.

— Где ты бродишь? Быстро кушай и спать! Второй где-то пропадает, одни беспокойства с вами, — она ворчала без остановки.

— Димка сейчас зайдёт, он у подъезда с друзьями.

Денис пошёл на кухню, потрогал стоявшую на плите чугунную кастрюлю. Она была ещё тёплой. Под крышкой оказался свежий борщ. Быстро поужинав, он отправился спать.

На следующий день, в воскресенье, мать попросила его сходить с ней на рынок. В итоге весь день так и пролетел в бытовых делах.

Потом началась учебная неделя. В классе были свои группы по интересам. В основном парни отдельно, а девочки отдельно. Больше всех Денис общался с Нилом. С другими одноклассниками — по необходимости. Вместе им всегда было о чём поговорить, в отличие от остальных.

Для большинства процесс обучения был скучной рутиной, и каждый пытался развлечься как мог. Кто-то выяснял отношения, кто-то без устали болтал, кто-то пытался шутить, несмотря на замечания учителей. По сути, каждый занимался своими делами. Авторитет учителей давно был утрачен, и теперь те, кто хотел получать знания, пытались получать их, а остальные просто убивали время. На переменах почти все старшеклассники курили в туалетах или на крыльце. И не всегда сигареты. Самым бесконтрольным считался одиннадцатый «Д» класс. По сути, это была готовая банда головорезов. В нём собрали всех неспокойных ребят, и практически все они уже стояли на учёте в милиции. Естественно, у них был свой вожак — Паша. Он был невысоким коренастым пареньком. Всегда стригся наголо и носил кепку, которую редко снимал даже на уроках. Учителя уже давно смирились с его наглым поведением и предпочитали просто игнорировать. Как-то на уроке ОБЖ учитель пытался угомонить Пашу и его компанию. Тот сидел, развернувшись спиной, за предпоследней партой и что-то обсуждал с остальными. Периодически они громко ржали. Николай Васильевич, учитель ОБЖ — уже пожилой, лысеющий дядя с большим пузом — пытался усердно их перекричать. А потом, не выдержав, рявкнул:

— Паша, если ты сейчас не заткнёшься, то пойдёшь вон!

— Иди на хрен, — произнёс он по слогам в ответ так, будто перед ним какой-нибудь сопляк и, даже не поворачиваясь, продолжил болтать.

Естественно, всех это забавляло.

— Что ты сказал! Повтори! — разгневанно прокричал Николай Васильевич внезапно охрипшим голосом.

Паша развернулся, держа в руке ручку словно нож и громко, в повисшей в этот момент в классе тишине снова послал учителя, уже на три буквы. У Николая Васильевича забегали глаза и выступил пот на висках. Казалось, он был в полной растерянности, как и многие в классе. Ему ничего другого не оставалось, как прервать тишину, продолжив урок, как бы не заметив произошедшего. Паша с победной улыбкой развернулся и спокойно продолжил общение. Так он забивал один гвоздь за другим в гроб авторитета учителей. Николай Васильевич, конечно, хотел бы ответить жёстко, отвести наглеца к директору или даже задать ему трёпку но понимал, что тогда после работы мог внезапно попасть в переплёт.

После школы Денис с Нилом часто ходили на рынок, где были завсегдатаями одного из павильонов, в котором торговал их приятель Шульц. В его павильоне были в основном кассеты с аудиозаписями и различная музыкальная атрибутика вроде футболок, рюкзаков, значков, флагов и т. д.

Впервые ребята заглянули к нему полгода назад и теперь регулярно приходили что-нибудь прикупить или просто провести время. Щульц был мужиком высотой под два метра, с детским наивным лицом. Весь в татуировках, в кожаной куртке, он смахивал на байкера и представлялся приятелям интересным персонажем. Этот слегка робкий громила всегда был рад видеть парней и с радостью показывал им последние новинки, привезённые из столицы. Обычно друзья брали пару кассет и шли их слушать к Нилу, у которого была неплохая акустическая система. В его трёхкомнатной квартире, словно в муравейнике уживалась многодетная семья: его отец, мать, два брата, сестра и дядя.

По возвращении из школы Дениса ждал ужин и пара стандартных вопросов от матери о том, как он провёл день. Про учёбу и оценки они давно не разговаривали. Мать свято верила, что её сын со всем справляется. Её больше волновал старший брат, который обычно пропадал где-то на улице или в подъезде и частенько возвращался за полночь. Изредка он бывал дома и тогда вместо общения с домашними просто смотрел телевизор. Так проходили неделя за неделей, и каждый раз Денис ждал выходных, чтобы снова встретиться с Андреем и порепетировать.

Так, в ноябре, в очередную субботу он трясся в рейсовом автобусе по пути в Выселки. К тому времени уже стояли крепкие морозы за минус двадцать, и, несмотря на одетые тёплые ботинки, пуховик и вязаную шапку, он всем телом ощущал холод. Особенно кожей лица, которая неприятно покалывала. Уже на подходе к дому он услышал знакомый лай Чаки, потом увидел как тот, радостно виляя хвостом бегает вдоль забора. Следом показался гулявший с ним Андрей. Казалось, он был больше обычного рад видеть друга и кинулся открывать ворота. Андрей тут же начал подгонять Дениса в дом.

— Ты куда-то спешишь? — спросил он, не понимая настойчивости, с которой Андрей вталкивал его на лестницу.

— Да, братан, спешу. Сейчас сам всё увидишь, — глаза его горели. Денис терялся в догадках.

Они вошли в комнату. Андрей показал на диван, а сам пошёл к шкафу. Денис молча сел и стал ждать. Наконец Андрей развернулся к нему, держа в руках новенькую, чёрно-белую электрогитару. Он, широко улыбаясь, протянул её другу. Тот взял её в руки, неожиданно тяжёлую и непривычно компактную.

— Это «фендер стратокастер», братан! — восторженно вскрикнул Андрей.

— Твоя? — спросил Денис, разглядывая корпус и крутя регулировки громкости и тембра.

— Да, папа подарил, — Андрея распирало от радости.

— А это что за рычаг? — Денис стал дёргать его вверх-вниз.

— Это переключатель звукоснимателей с сингла на хамбаккер.

— Ничего не понял.

— Проще говоря, сингл для лёгкой музыки, а хамбаккер для тяжёлой, — пояснил Андрей.

Денис прошёл пальцами по струнам. Еле слышимый звук не производил впечатления.

— Её же надо куда-то врубить? — спросил он, посмотрев на Андрея.

— Да, надо подключить в комбик, — он снова поскакал к шкафу и достал оттуда небольшой чёрный ящик с белой надписью на защитной сетке динамика «Маршал». Потом притащил шнур с джеками и маленькую педаль для гитарных эффектов.

— Ого, это же примочка, всё, блин, серьёзно! — не переставал удивляться Денис. Он, словно зачарованный ребёнок, смотрел на всё это, а Андрей кружился вокруг как электровеник, подключая всё в одну сеть. И вот, когда всё было готово, он выхватил гитару, добавил громкость и направил на Дениса стоявший на полу комбо-усилитель.

Он зажал аккорд, достал из кармана медиатор и ударил по струнам. Денис почувствовал дрожь в теле, ощущая, как звук проходит сквозь него. Особенно его низкие частоты. Несмотря на компактные размеры комбо-усилителя, звук был плотным и мощным. Ребята были под впечатлением. В тот вечер оба были так увлечены, что забыли о времени. Только когда Пётр Степанович постучал в дверь и вошёл, они поняли что припозднились. Он снова любезно предложил подвезти Дениса до дома. Хотя парни и были утомлены, их энтузиазма могло бы хватить на всю ночь.

— Слушай, после электрогитары акустика уже не то, — сказал Денис, взяв свою гитару, которую так и не достал из чехла.

— Да, братан, теперь уже не вариант как раньше играть, — сказал он, дав понять, что определённо что-то решил.

— Что ты имеешь в виду?

— Надо бы и тебе брать.

— Тоже электро? Я эту еле выпросил, мама меня уже не поймёт.

— Тебе нужна не просто электрогитара, тебе нужна бас-гитара. Ты только представь, что получится! — Глаза его блестели, он был похож на одержимого. Денис тоже был на взводе, но, в отличие от друга, держал эмоции под контролем.

— Ты подумай, может, есть вариант поискать что-то подешевле или подержанную, — продолжил он настойчиво. Денис знал, что тот привык получать то, что захочет, но в его случае всё было намного сложнее.

— Где я в нашей деревне найду такие варианты?

— Не знаю, брат, надо подумать.

Они попрощались и Денис вышел на морозную улицу. Пётр Степанович уже сидел в прогретой машине.

— Как тебе «фендер»? — заговорил он тронувшись.

— Да круто, конечно, никогда на электрогитаре не играл, тем более сразу на такой. Звук у неё обалденный.

— Да, вас лучше стало слышно. Жена теперь в дальней комнате прячется от шума, — он рассмеялся.

— Просто мы увлеклись, громкость можно и убавить.

— Да и как вы теперь играть планируете?

— Вроде как бас-гитара нужна.

— О, ну это уже интересно, переходите на новый уровень?

— Если честно, я пока не потяну.

— Не переживай, Москва не сразу строилась. Это мой оболтус всё по свистку получает. У тебя другой путь, более сложный и интересный. Знаешь, иногда просто нужно отправить запрос во вселенную и ответ приходит сам собой. Только со временем. Денис посмотрел на него, поднял высоко брови и косо улыбнулся. Рядом с ним сидел взрослый мужик. Руководитель, в подчинении у которого было пара сотен человек, и он что-то говорил про запросы в космос. В этот момент они выехали на федеральную трассу и упёрлись в медленно ползущий грузовик. Огромный КрАЗ Лаптёжник тащился, раскидывая из под колёс спрессованный снег.

— Чёртова черепаха, — недовольно фыркнул Пётр и стал нервно брать левее, чтобы сквозь падающий снег разглядеть встречные машины. Их было немного, но все они тянулись друг за другом, не оставляя просвета для обгона. Пётр ещё больше заводился от этого. До съезда с трассы оставалось немного, но раздражённый Пётр решился на обгон и, выбрав подходящий момент, добавил газу. Оказавшись на встречной полосе, он хотел спокойно завершить манёвр, но впереди возник быстро приближающийся внедорожник. Его водитель переключил свет с ближнего на дальний и стал подавать сигналы. Это был не клаксон, а спецсигнал. На крыше был виден синий проблесковый маяк. Пётр вжал педаль газа в пол, и почувствовалось, как машина вместо ускорения стала медленно плыть в сторону Лаптёжника, теряя сцепление. Внедорожник не сбавлял скорости и, казалось, шёл в лобовую атаку. Водитель КрАЗа стал тормозить. До столкновения оставались считаные секунды. «Мерседес» почти обошёл грузовик, но, задев задним крылом его переднее левое колесо и едва разминувшись с внедорожником, ушёл на обочину. По встречной полосе пронеслись ещё две машины. Большой чёрный седан и такой же внедорожник. Они быстро скрылись из виду, мигая проблесковыми маяками. В это время Пётр ловил почти неуправляемую машину на обочине, резко крутя руль из стороны в сторону, тормозя и разрезая разлетающиеся в стороны сугробы снега. Денис вцепился в ручку двери и упёрся ногами в пол, словно пытаясь помочь машине остановиться. Поелозив ещё несколько метров, «мерседес» замер, следом за ним остановился и грузовик. Раскрасневшийся и взмокший Пётр с минуту сидел молча, сдерживаясь от выплеска эмоций, а потом, придя в себя, спросил:

— Ты в порядке?

— Да, — дрожащим голосом ответил Денис. Он по-прежнему крепко держался за ручку двери, — что это было?

— Не знаю, похоже на кортеж. Ты посиди, я проверю, что с машиной. Он взял пачку сигарет с панели и вышел на улицу. Водитель грузовика тоже открыл дверь и спрыгнул вниз. Это был высокий, крупный мужчина с длинными усами. На нём был вязаный шерстяной свитер и засаленные рабочие штаны. Осмотрев грузовик, он уверенно пошёл навстречу Петру. Денис посмотрел в зеркало заднего вида и, увидев здоровяка, понял, что у Петра Степановича нет шансов. В ожидании потасовки он приоткрыл окно и стал прислушиваться. Вместо выяснения отношений мужики закурили, а потом дали волю эмоциям и начали материться как сапожники. Оказалось, Пётр приходился начальником водителю грузовика.

— Пётр Степанович, ты же профессиональный водитель. Видишь снег валит, куда прёшь? — возмущался здоровяк.

— Так должен был успеть, кто знал, что эти мудаки так низко лететь будут! — стал оправдываться Пётр.

— Машины сопровождения не тормозят, ты же знаешь.

— Какого чёрта их занесло-то сюда.

— Известно какого, за казной спешат.

— Наши?

— Пётр Степанович, ну где же нашим такой кортеж, с райцентра едут.

— Чёрт бы побрал эту дыру, одни проблемы с ней!

— Так переезжайте, кто мешает?

— Я не про город, я про Гидру, везде такая будет, некуда нам бежать.

— Вам бы расслабиться, водки выпейте, жену приголубьте и дыра наша уже не такой чёрной покажется, — усмехнувшись, сказал мужик и похлопал Петра по плечу. — Как машина-то?

— Цела.

— Ну вот видишь, и сам жив, чем не повод? Могу компанию составить, — продолжал намекать здоровяк.

— Спасибо, Федя, бывай. Мне ещё пацана домой везти.

— Давай, Степаныч, не гони шибко.

Мужики разошлись, и Пётр, не торопясь, довёз Дениса.

В понедельник по дороге в школу Денис встретил Нила и тут же, переполненный впечатлениями, рассказал ему про знакомство с новым инструментом и о том, что озадачен теперь поиском баса. Нил был в восторге от этой новости и, внимательно выслушав друга, начал тараторить.

— Я тут с ребятами познакомился, ты себе не представляешь — это музыканты реальные. Прикинь, в нашей тьмутаракани бывают и такие. Они хоть и взрослые, но не зазнайки вроде, общаются нормально.

— У них прям группа?

— Да!

Они уже подошли к крыльцу и увлечённые разговором поднимались по ступеням, как вдруг из толпы курящих послышалось:

— Колобок, есть закурить?

Оба обернулись.

— Это «Д» класс, мать их! — тихо, так чтобы было слышно только другу произнёс Нил. Кругом, кроме них, никого не было, поэтому стало понятно, что обращались к нему.

— Здравствуйте, я не курю, — робко ответил он.

— Доброе утро, — сострил в ответ кто-то из толпы, и все громко рассмеялись.

Нил поник и начал заикаться.

— Я я я я… — Его начали передразнивать, и снова поднялся хохот.

Денис увидел в толпе Эльдара, подошёл к нему и, поздоровавшись, сказал:

— Он правда не курит. Сменки и семечек у него тоже нет.

Эльдар улыбнулся. Остальные увидев его реакцию тоже оскалились.

— Не курит и не пьёт, наверно, и баб не любит, — выпалил очередной остряк.

— Смотри, чтобы с тыла не зашёл, аккуратнее с ним, — снова пошутил кто-то.

Все снова засмеялись. Паша стоял рядом и обратился к Денису.

— У тебя-то есть что закурить?

— Нет, закончились, — ответил тот.

Тогда Паша достал пачку сигарет, открыл её и протянул ему. Он взял одну, прикурил и поздоровался с остальными. Нил всё стоял в стороне. Паша жестом головы показал ему, чтобы тот проходил, и он мигом прошмыгнул в дверь. Прозвучал звонок. Никто из компании даже глазом не моргнул. Денис тоже сделал вид, что не переживает за опоздание на урок и остался стоять, слушая пошлые рассказы и глупые шутки. Пришёл он только к середине урока, и к его удивлению учитель литературы, ничего не сказав, просто указала взглядом на парту, за которой уже сидел Нил.

— Спасибо, что спас от гопников, — сказал шёпотом Нил.

— Я ничего не сделал.

— Ну ты вроде у них за своего уже прокатываешь.

— Просто Эльдар, я его знаю, раньше мы вместе на дзюдо ходили, они уважают спортсменов.

— А Паша? Он явно не спортсмен, а тебя сигаретами угощает как друга закадычного.

— Ты что, ревнуешь? — Денису стало смешно, он закрыл рот, еле сдерживаясь

Нил вначале смутился, потом тоже улыбнулся, и тут они затихли, увидев грозный взгляд учителя. Оставшийся день прошёл непримечательно. Вечером, когда друзья вышли из школы, было уже темно. Падал мелкий снег, было морозно, и они решили просто разойтись по домам. Когда Денис зашёл в подъезд со свежего воздуха, то тут же почувствовал кислый запах уксуса. Сверху доносились голоса. В одном из них он узнал брата и стал спокойно подниматься. Между четвёртым и пятым этажами, в углу лестничной площадки, стояли Дима, Родион и Егор. У Радика в руках была столовая ложка, которую он старался прикрывать собой. Егор держал зажигалку, все поздоровались, сделав вид, что рады видеть Дениса. Дима развернулся и постарался его отвадить словами.

— Иди домой, братан, там мама чебуреков наделала, — он подтолкнул его в спину к квартире.

Когда позже Дима вернулся, Денис уже крепко спал, а утром, когда уходил в школу, спал уже Дима. И так стало происходить всё чаще.

Перед уроками друзья снова встретились, Нил радостно начал рассказывать:

— Братан, всё я договорился, идём на репетицию к рокерам.

— Каким рокерам?

— «Чёрный шторм», так группа называется. Заодно насчёт баса узнаем.

Нил постоянно находил новые знакомства в, казалось бы, небольшом городе, где и так все друг друга знали. Встречу запланировали на среду, так как репетиции у музыкантов проходили либо в среду, либо в субботу, а суббота уже была отведена для Андрея. В оговорённый день они сразу после школы отправились в магазин за портвейном. Это был своего рода входной билет на концерт.

— Какой-то особенный портвейн или без разницы, и сколько? Спросил Денис, доставая мелочь.

— Пару бутылок возьми, по одной с каждого.

— Тогда ещё денег давай, — он протянул оставшуюся половину. Денис отдал продавщице деньги и заказал две бутылки «трёх семёрок».

— Папе что ли? — спросила она, озираясь по сторонам.

— Да, сегодня же день сварщика, празднует, — соврал парень.

— Понятно, — она улыбаясь протянула бутылки через прилавок. — Денис тут же закинул их в рюкзак и ребята пошли дальше.

— База у них за линией в Доме культуры, рядом со стоматологией. Нил задал ориентир. По дороге он без умолку болтал про какой-то новый альбом группы «ДДТ». Денис старался слушать, но в то же время думал о своём. Он вспоминал, как отец водил его по этому маршруту в стоматологию. Они так же шли по мосту через железную дорогу, потом по ровным улицам, вдоль старых деревянных домов. А после лечения, на обратном пути, непременно брали что-нибудь вкусное в местных магазинах. Поэтому вместо воспоминаний о боли во время сверления зубов сын запомнил приятные прогулки с отцом. С того времени ничего практически не изменилось, деревянные одно — и двухэтажные бараки с облупившийся краской, теплотрассы, выходящие местами на поверхность с разорванной изоляцией на хмуром, сером фоне. Основная бетонная дорога вела их к Дому культуры. Чтобы срезать, они могли идти через дворы, но рисковать не стали, так как здесь мало кого знали и тем более не хотели нарваться на местных.

Когда они дошли до местного ДК, уже снаружи послышалась живая музыка. В особенности удары от барабанной установки. Парни вошли в здание и пошли на звук музыки. Любопытная гардеробщица учинила им допрос и, получив ответ, куда и зачем идут молодые люди, продолжила умиротворённо вязать шерстяной носок. Когда дверь зала открылась, звук многократно усилился. Они пошли к сцене, где на первом плане стоял вокалист, державший в правой руке микрофон, а левая, как тогда показалось Денису, была у него за спиной. Только когда они подошли близко стало понятно, что левой руки у него не было вовсе, осталась лишь небольшая часть, перед локтем. Ребята сели в первом ряду.

— Тот, что на вокале, — это Влад, — крикнул Денису в ухо Нил.

— Да не ори ты, что у него с рукой?

— Он чеченец, ну в смысле служил в Чечне, вроде как там её лишился. Ты только у него не спрашивай, он не любит об этом говорить.

— Хорошо.

— Справа, тот что с бас-гитарой, — Лёня, слева на ритм-гитаре Ваня, а на барабанах Тимур, — продолжал кричать Нил. Оба были под огромным впечатлением, хотя и раньше ходили на выступления, в том числе в свою школу, где был даже свой ансамбль. В этот раз Денис ощутил какую-то пронизывающую его энергетику. Было заметно, что Влад не просто поёт, а как будто изливает душу, а мощный плотный звук от ритм-секции создавал ощущение, что перед ним профессиональные музыканты. Это было открытие. Денису казалось, что настоящая живая и качественная музыка где-то далеко, в больших городах, на больших сценах. И вдруг прямо тут, перед ним, стояли по-настоящему талантливые ребята — с невероятным звучанием. Влад был лидером, это сразу бросалось в глаза. Он забирал всё внимание на себя, двигался артистично и интересно менял мимику, а отсутствие руки даже придавало ему определённый шарм. Голос был дрожащий и отчаянный. При этом он хорошо вытягивал ноты. С лёгкостью брал невысокую для русского рока планку. Когда они доиграли песню, Влад крикнул в микрофон: — Привет, Нил! Музыканты сложили инструменты, спустились и поздоровались с новыми зрителями. Утомлённые, они тут же отправились на перекур. Ребята в шутливой форме обсуждали ошибки, допущенные при игре на инструментах. Это был своего рода разбор полётов. Денис с интересом наблюдал за ними.

— Идём греться? — спросил Влад Нила с подоплёкой.

— Конечно!

Ребята вернулись в зал, а потом выпили портвейна. Настроение у всех заметно улучшилось, и песни со сцены зазвучали ещё веселее. Музыканты неоднократно спускались, чтобы выпить и покурить. От скованности не осталось и следа. Все оживлённо разговаривали. Тут Нил, сидящий рядом, толкнул Дениса в плечо и сказал:

— Спроси про бас.

Денис слегка замешкался. Он не хотел переводить непринуждённый разговор к теме, ради которой они вроде как и пришли. Лёня услышал их беседу и вмешался:

— Что там про бас, подсказать что-то?

— Ну, в общем-то, я сейчас хочу научиться играть на бас-гитаре, — ответил Денис, чувствуя, как у него начал заплетаться язык.

— Правильный выбор! — воскликнул Лёня, — Ты знал, что у басистов больше всего баб? — Все начали бурно спорить, у кого же их всё-таки больше всего.

Денис покраснел, не зная, что ответить.

— Тебя надо научить играть? — спросил Лёня.

— Ну, вообще-то, я сам думал разобраться, просто нет инструмента.

— Что, группу хотите сколотить? — Лёня посмотрел на Нила.

— Нет, мне вообще медведь на ухо наступил. Я только слушатель, — привычно быстро проговорил он.

— Просто мой друг взял электрогитару. Раньше мы на акустиках играли, а теперь вот хотим попробовать, — ответил уже Денис.

— Так обычно всё и начинается, добро пожаловать в клуб! — сказал Влад, широко улыбаясь. Денис так и не мог привыкнуть к тому, что левый рукав, зашитый в районе локтя, иногда дёргался вслед за манипуляциями правой руки. — Надо помочь ребятам! — Влад посмотрел на Лёню исподлобья, как будто уговаривая его. Тот опёрся подбородком на руку и скривил рот. Стало понятно, что он крепко задумался.

— Есть вариант, для начала он точно подойдёт! — сказал он наконец.

— В смысле, есть гитара? — переспросил Денис от неожиданности, что всё так удачно складывается.

— Эту не отдам, даже не смотри — сказал он, показывая на сцену, где в подставке стоял чёрный «Ибанез». Да я и ту продавать не планировал, хотел на память оставить, но в последнее время почти не беру её в руки, а инструмент должен играть — иначе состарится. Короче, приходи в пятницу ко мне, сам всё увидишь.

— И Нила прихвати, — сказал Тимур, который до этого почти всё время молчал, — а то не осилишь. — Ребята громко рассмеялись. Денис с Нилом переглянулись, не понимая, в чём заключалась шутка.

— А что насчёт стоимости? — спросил Денис, понимая, что кроме бешеного желания у него ничего нет.

— Послушай, разве о деньгах речь шла? — задал он риторический вопрос. — Когда мы начинали, поддержки практически не было и у вас вряд ли будет. Так что бери пару бутылок портвейна и приходи. На этом и порешали.

К окончанию репетиции закончился и портвейн. Все разошлись. На обратном пути Нил рассказал, что все они когда-то давно были известны и выступали на больших фестивалях.

По дороге домой ребята всё же столкнулись с компанией гопников, попытавшихся до них докопаться. Кому-то из них не понравилось кислое выражение лица Нила, а дальше шли обычные расспросы: сигареты, деньги, кто кого знает. В итоге нашли общего знакомого в виде Паши: пообещав передать ему привет, парни благополучно разошлись. До пятницы оставалось ещё два дня. Денис ждал с нетерпением и даже заранее прикупил портвейн. Когда настал заветный день, они с Нилом после школы отправились в третий микрорайон. Оба были в предвкушении. Третий считался относительно спокойным районом, но тем не менее и здесь были свои банды гопников и кавказцев, а ребятам, возможно, предстояло возвращаться затемно, да ещё и с гитарой. Не сложно было представить возможный интерес к их персонам. Парни быстро нашли дом Лёни, это была обычная двухэтажная «деревяшка» с бесконечными тараканами, детьми в коридорах и запахом еды. Лёня явно никого не ждал, и перед тем, как он открыл дверь, пришлось долго в неё стучаться, а когда наконец открыл, то оказался перед ними в семейных трусах. Сзади, схватившись за ногу, к нему мостился мальчик лет трёх. Лёня, растрёпанный и помятый, то ли с похмелья, то ли от недосыпа, выглядел как типичный семьянин, не имеющий ничего общего со статным рок-музыкантом, которого они видели на сцене.

— Дэн, Нил, здорово, — пробормотал он, — мы что, на сегодня договаривались?

— Да, сегодня пятница, ты же сам говорил, — ответил Нил.

— Подождите, сейчас я выйду, жена дома. Лучше в подъезде поболтаем, а то мозг вынесет.

Через пару минут он вышел уже в трико и майке, они присели на корточки в подъезде и закурили.

— Я же говорил, что не собирался продавать эту гитару, хоть и надобности нет, хотел сохранить. Думал, буду иногда играть, а сейчас всё реже получается. Сами понимаете, дела семейные. А ещё Влад прям за тебя чуть ли не поручиться готов. Говорит, что ты парень толковый и таким помогать надо. Он после Чечни в людях очень разборчивым стал. Сразу видит, с кем можно в разведку идти, а с кем нет. Так что, теперь сомнений нет. А то ведь с вещами надо легко расставаться. Лёня затушил сигарету в стоявшую под ногами импровизированную пепельницу в виде консервной банки и снова зашёл в квартиру. Внутри послышались крики. Он ругался с женщиной. Из-за никудышной звукоизоляции старого дома парням пришлось стать невольными слушателями перепалки.

— Куда потащил? Всё и так уже вынесли со своими проклятыми дружбанами! — кричала она.

— Сама же говорила, что устала от моей гитары, а теперь возмущаешься! — отвечал Лёня.

— И толку, что отдаёшь. Всё за даром, хоть копейку бы принёс, — женщина была неугомонна.

— Наташа, уймись, а то прилетит, — крикнул он и вышел к ребятам с огромным, прямоугольным кейсом.

— Ого, это что за гроб? — усмехнувшись, спросил ошарашенный Нил. Теперь ему стало понятно, почему ребята шутили насчёт того, чтобы они приходили за ней вместе. Лёня поставил кейс на пол, потом положил плашмя и отстегнул металлические, покрытые хромом защёлки. Ребята уже сидели по бокам. Лёня посмотрел на них поочередно, глаза его блестели. Эти трое были похожи на пиратов, нашедших сундук с кладом. Наконец, после томительного ожидания, он открыл огромную крышку и они увидели длиннющую бас-гитару, которая лежала в отформованном, покрытым бахромой ложементе. Сама гитара имела чёрный, переходящий в бордовый к центру окрас. Создавалось ощущение, что перед ними предмет антиквариата, хорошо сохранившийся до современных времён.

— Сколько ей лет? — прервал тишину Нил. Он спрашивал вполне серьёзно.

— Точно не знаю, восемнадцать-двадцать, где-то так. Я ведь сам её с рук брал. — Лёня взял тряпку, лежавшую в кейсе и, как заядлый фетишист, начал натирать барабан. Потом взял бас в руки и изящными движениями сыграл несколько партий, а потом протянул инструмент Денису. Тот накинул ремень на плечо, взялся левой рукой за гриф и положил ладонь правой руки на струны, как бы примеряя её на себя.

— Отрегулируешь под себя как удобно, по-моему низко сидит, хотя, может, тебе удобно? — спросил Лёня.

— Нормально вроде, только непривычно, что длинная такая.

— Как будто мальчик с контрабасом, — улыбаясь, отметил Лёня. Он был на полголовы выше и заметно шире Дениса.

— Точно! Или карлик с двухметровой бабой, — рассмеялся Нил.

«Эолана» — было написано на барабане.

— Что за фирма? — спросил Денис.

— Чешская. Завода больше нет, их уже давно не выпускают.

— Создатели похоже умерли ещё при Рудольфе первом, — опять пошутил Нил и рассмеялся.

За дверью снова послышался женский крик, а потом плач ребёнка, Лёня засуетился. Денис быстро сложил гитару и передал ему пакет с портвейном. Он предложил по-быстрому обмыть приобретение и они, открыв одну бутылку, сделали несколько глотков. Потом Лёня спешно ретировался. Ребята тоже быстрым шагом направились в сторону дома. По дороге они передавали поочерёдно друг другу тяжёлый груз, когда кто-то уставал. До дома добрались без приключений.

Мать, естественно, поинтересовалась у Дениса, что за гроб он приволок домой, и ему стало понятно, что теперь это будет частый вопрос. Когда он показал содержимое, она успокоилась, для неё было важно только, чтобы внутри не оказалось оружия либо наркотиков. Весь вечер Денис не выпускал гитару из рук. Периодически, как и Лёня, он полировал её тряпкой. Такое странное желание вызывала она, потому что в натёртом до блеска виде была похожа на какую-то драгоценность. На следующий день — а это была как раз суббота — он в приподнятом настроении собрался и даже чуть раньше помчался на вокзал. Терпеть он больше не мог, ему так и хотелось скорее удивить Андрея. Был солнечный день, мелкие кристаллы снега искрились в свежем воздухе. Каждый его шаг сопровождался громким хрустом в утренней тишине. Редкие прохожие с любопытством рассматривали кейс. Дениса это даже забавляло, ведь только он знал мучающий всех вопрос, что же лежит внутри. Когда он подошёл к дому Андрея, Чаки уже гулял на улице и стал громко лаять, увидев друга. Вышел Пётр Степанович. Он был рад видеть парнишку — казалось, что только его.

— Здорово, басист! — он улыбнулся во весь рот и перехватил кейс, заметив, как от тяжести скривился Денис.

— Я правильно понял, что ты раздобыл-таки бас гитару?

— Да, вещь, конечно, антикварная, но играть можно.

Они зашли в прихожую, и Пётр Степанович предложил пройти в гостиную. Ему показалось странным, что вместо Андрея его встречал отец. Они сели на диван.

— Андрей-то где? — недоумевая, спросил Денис.

— Всё в порядке. Он вчера начудил немного, теперь наказан, сидит уроки делает.

— Что-то серьёзное? Может, я зря приехал?

Тут в комнату вошла Светлана Евгеньевна. Женщина была в халате и тапочках, в руках её была тарелка с какой-то едой.

— Привет, Дэнчик, — она хотела включить телевизор и упасть в кресло рядом с мужем, но Пётр Степанович остановил её.

— Нам надо поговорить, — обратился он к ней.

— Говорите, вы мне не помешаете, — кокетливо ответила она.

— Света! — грозно произнёс Пётр Степанович, нахмурив брови и грозно посмотрев на неё. — У нас мужской разговор!

Светлана Евгеньевна, демонстративно фыркнув, выскочила из комнаты.

— Вот так с бабами иногда воевать приходится, — он снова улыбнулся, — не обращай внимания. Андрей наверняка сейчас дурака, валяет вместо того чтобы заниматься уроками. Я, как отец, не могу не реагировать на его проделки, иначе он станет неуправляемым. Маме его, видите ли, не до воспитания, она с младшей еле справляется, — он имел в виду сестрёнку Полину, которой было семь лет, — вчера он пришёл накуренный в хлам. Я, конечно, догадывался, что вы курите, но не дурь же?! — Денис покраснел от смущения, никак не ожидая, что вместо занятий музыкой будет выслушивать нотации отца Андрея.

— Ты не подумай, что я тебе мозги промываю — напротив. Я уже говорил, что ты единственный адекватный среди его окружения. Пойми меня правильно: иногда нужны жёсткие меры. Например, когда уговоры уже не помогают. Сегодня травка, а завтра что? Я понимаю, что его знакомые в любой момент могут принести что-то посерьёзнее, и этот дурачок попробует. А потом сам не заметит, как пойдёт по наклонной. Ты же не думаешь, что это нормально? Ты же хочешь другой жизни? Хорошую работу, машину, дом?

— Хочу, наверное, как и все.

— А он не хочет, ничего не хочет, балбес. Тебе же нравится этот дом?

— Да.

— Скоро каждый работяга сможет жить в таком, вам бы только дожить, не перегореть до этого времени.

— Звучит обнадёживающе.

— Не хотел тебя грузить. Просто нужно было выговориться. А теперь иди к Андрею — наверное, у вас уже руки чешутся? Можете заниматься, сколько посчитаешь нужным. Я отвезу тебя если что — Пётр Степанович тяжело дышал от волнения, он включил телевизор и откинулся на диване. Денис поднялся на второй этаж, к Андрею, который сидел за столом и чиркал что-то в тетради. Увидев друга, он подпрыгнул от радости. Под правым глазом у него был большой фиолетовый синяк. Заметив кейс, он спросил:

— Что это за?

— Гроб, — продолжил Денис, и они рассмеялись.

Они тут же прямо на полу открыли кейс, и Андрей схватился двумя руками за голову, вскрикнув:

— Это царь-гитара! Наверное, первая, которую изобрели люди? Она играет?

— Да, я пробовал уже, только без усилка.

— Красавчик! Ты где её урвал?

— У музыкантов местных.

— Ты с музыкантами тусуешься уже? Крутой!

Денис промолчал, и достал инструмент, и они стали подключать его в комбик Андрея. Звук баса через усилитель оказался ещё более впечатляющим. Он словно слышал его не только ушами, но и всем телом. Потом подключили гитару через педаль в тот же комбик, и их увлекло. Было не просто играть на басу после акустики. Длинный гриф и массивные струны требовали привыкания. Но ребята были безудержны, они получали удовольствие даже просто от самих звуков электроинструментов. Периодически прерывались на перекуры, в обед Светлана Евгеньевна практически заставила их поесть, а дальше они допоздна не выходили из комнаты.

Вечером Пётр Степанович снова подвозил Дениса.

— Тебе не лень таскать этот гроб? Оставил бы вообще гитару у нас дома до следующей репетиции.

— Мне практика нужна, я же дома тоже занимаюсь.

— Как часто?

— Каждый день практически.

— Ничего себе! Андрей так часто не играет. Да и вообще у него ни к чему интерес надолго не сохраняется. Странно ещё, что гитарой так на долго увлёкся. Хотя это же просто хобби. Есть более важные вещи — например, учёба. Скоро школу закончите, а что потом? Ты уже думал?

— Попробую на вышку поступить, хотя шансов не много.

— Почему?

— Ну, я, мягко говоря, не отличник.

— Главное — желание, тогда всё возможно.

— Стараюсь реально смотреть на вещи.

— Андрей тоже не отличник, ты же не думаешь, что я этого балбеса буду проталкивать? — сказал он возмущённо.

— Не знаю, он же ваш сын.

— Да уж и возразить тебе нечего! Что будет, то будет, посмотрим.

Когда Денис вернулся, Дима был уже дома. Он впервые увидел его кейс и тоже обозвал гробом. Денис стал подумывать, где бы найти нормальный чехол, пока он не прослыл гробовщиком. В воскресенье мать озадачила братьев уборкой и отправила их выбивать ковры. Они вытащили их на улицу, засыпали сверху снегом и через некоторое время отбивали хлопушкой. Дима, как обычно, больше болтал и курил, а под конец попросту пропал, сославшись на неотложное дело. Денис достаточно хорошо знал брата и, понимая что он вернётся нескоро, сам доделал оставшиеся дела.

После выходных Денис и Нил снова встретились в школе. После уроков они отправились к Шульцу на рынок разузнать, можно ли прикупить подходящий мягкий чехол вместо кейса. Он очень кстати собирался в Москву за товаром и пообещал посмотреть возможные варианты. Потом Нил взял себе пару новых кассет, которые ребята вместе прослушали у него дома. Немного припозднившись, Денис возвращался домой и на подходе к подъезду, за ограждением клумбы, в сугробе увидел тело. Подойдя ближе, он узнал друга брата Радика. Тот лежал, неподвижно поджав ноги. Денис подбежал ближе и начал толкать его в плечо, реакции не последовало. Он был бледным как мел, а глаза его закатились. На улице было морозно, и Денис решил затащить соседа в подъезд, после чего забарабанил в ближайшую дверь бабы Кати с первого этажа. Она открыла и готова была уже наброситься на шумного наглеца, но, увидев его растерянное лицо, спросила:

— Денис, что случилось?

— Радик, ему плохо. Вон он, на площадке внизу, — он показал на неподвижное тело у входной двери.

— Господи! — закричала она.

— Я в скорую, побудьте с ним, — сказал он и выскочил из подъезда. Здание скорой помощи было рядом, буквально через два дома. Уже на месте впопыхах он описал диспетчеру ситуацию и ожидал быструю реакцию, но вместо этого тот спокойно передал вызов дежурному врачу, который не торопясь оделся и пошёл в машину на улице. Не сдержавшись, Денис выпалил:

— Тут идти три шага, что вы все спятили? Он же умрёт!

— А оборудование ты на себе понесёшь? Учить нас вздумал? — сердито ответил диспетчер.

Денис побежал обратно, чуть погодя подъехала скорая. На площадке уже собрались соседи, стоял жуткий запах. Под Радиком была лужа, было видно, что он обделался. Его мать уже была рядом, она рыдала, сидя на коленях и держа в руках его голову. Отец стоял рядом как вкопанный. Медсестра подошла первой. Она проверила пульс на шее и брезгливо начала снимать куртку. Потом подошёл врач.

— Этот уже был у нас, — сказал он. Радика загрузили на носилки и увезли. Денис побрёл домой. Он хотел рассказать о случившемся брату, но не застал его дома.

Учебная неделя, как обычно, проходила размеренно и скучно. В один из дней после уроков к Денису с Нилом подошёл их одноклассник Антон и предложил погонять мяч на футбольном поле. Чуть позже к ним присоединился ещё один знакомый, а потом ещё двое из параллельного класса, все поделились на две команды. Антон ходил на секцию футбола и с лёгкостью заколачивал один мяч за другим в ворота. Денис играл в его команде в защите, а Нил стоял на воротах — в противоположной. Ему быстро осточертело это избиение, и он вскоре собрался домой.

— Ты идёшь? — спросил он уходя.

— Ещё немного поиграю, — ответил Денис и остался. Вскоре команды пополнились ещё тремя ребятами с соседних дворов, игра стала интереснее и совсем затянулась. Когда уже совсем стемнело и все начали собираться, к ним подошёл знакомый парень. Он поговорил с Антоном, а потом они позвали всех покурить во дворе детсада, который был за школьной спортплощадкой, за забором. Ребята один за другим пролезли через дыру в сетке забора и расселись под навесом детской площадки. Денис плохо знал вновь пришедшего парня. Только то, что того звали Магой и что он учился в параллельном классе и уже оставался на второй год. Он был невысокого роста, кривоногий, с типичными для кавказцев густыми бровями и не по возрасту густой щетиной. Дерзкий и задиристый, у многих он вызывал страх. Тем более что за ним стояли старшие братья из всё более усиливающейся чеченской диаспоры. Когда он достал из кармана пару косяков, стало понятно, чего все так азартно ждали. Он прикурил и стал глубоко и медленно затягиваться. Потом косяк пошёл по кругу. Каждый делал по одной-две затяжке и передавал другому. Когда очередь дошла до Дениса, он просто передал его следующему, надеясь, что никто не придаст этому значения. Мага, заметив это, попытался что-то сказать, но потом поперхнулся и долго прокашливался, а когда закончил всё-таки спросил:

— Ты что, спортсмен?

Вся компания явно собиралась здесь не в первый раз и была как минимум в приятельских отношениях. Единственным, кто оказался среди них случайно, был Денис.

— Нет, — кратко ответил он.

— А что тогда носом вертишь, брезгуешь что ли? — Все остальные молчали, ожидая обострения.

Мага был решительно настроен. Видимо, у него сильно чесались кулаки. Возможно, не будь там Дениса, он нашёл бы другую жертву среди остальных ребят.

— Что, язык прикусил? — Мага встал с лавочки и подошёл настолько близко, что Денис встал и сжал было кулаки. Чеченец был на полголовы ниже, но шире и коренастее, а руки его были вдвое толще. Он толкнул Дениса, а тот ответил, остальные оживились и образовали круг. Ребята начали посвистывать и подбадривать Магу: «Давай порви его!» Все хотели драки и парни сбросили куртки. Мага кинулся на Дениса, рассчитывая быстро разделаться с ним, но Денис перехватил правую руку Маги, взял за шею и, подставив бедро, подкинул того вверх. По инерции Мага пролетел вперёд и с грохотом упал на дощатый пол. Не успел Денис оглянуться, как в лицо ему прилетел кулак. На мгновение он потерялся, а когда пришёл в себя, Мага уже душил его, обхватив руками шею. Началась драка без правил. Они катались по полу, колотя друг друга по очереди. Вдруг кто-то из толпы крикнул:

— Шухер! — и все бросились наутёк. Антон схватил Магу, и еле оторвав его от Дениса, увёл к забору, прошмыгнув через который, они скрылись в темноте. Денис лежал без сил, с залитым кровью глазом от рассечённой брови. Потом увидел перед собой силуэт мужчины и почувствовал, как его поднимают за шкирку, словно щенка.

— Вставай, боец, ты-то что тут потерял? — спросил незнакомец.

— Мы тут в футбол играли, а потом… — что сказать дальше, ему не приходило в голову.

— Ага, спортсмены типа! — с сарказмом сказал мужчина. Это был детсадовский охранник.

— Одевайся, пойдём на выход, тебе рану надо обработать. Далеко живёшь?

— В четырнадцатом, тут рядом.

— Понятно. Не пойму, что ты среди этих мудаков потерял, вроде парень нормальный. Раньше они тоже просто в футбол играли, в худшем случае им мяч обратно на поле закидывал, когда прилетал случайно, а теперь такая ерунда. Гоняю их каждый вечер, как собака, а они всё лезут, хотят кайфа с адреналином. — Охранник открыл замок двери, которая огораживала территорию детского сада, и протянул Денису на прощание руку.

— Толя. Дядя Толя, — он представился и наконец улыбнулся, они пожали руки. Денис поблагодарил его за помощь и отправился домой.

Когда он зашёл в подъезд, на третьем встретил Диму, Радика и Яна. Все стояли в углу и, заметив его, поздоровались, делая вид, что заняты чем-то важным. Снова чувствовался запах уксуса. Дима, заметив побои брата и грязную одежду, спросил:

— Малой, ты что, подрался?

— Мы в футбол играли, упал, короче, — ответил Денис.

— Что ты гонишь, расскажешь потом, кто тебя так, разберёмся с ними, — сказал Дима, исполняя роль старшего брата. Дома на пороге сына встретила мать, и ему пришлось в очередной раз выслушать её чаяния на их с братом счёт.

— Я думала, что хоть от тебя будет толк, а ты такой же бестолковый. Шатаетесь где-то постоянно, одни проблемы от вас. — Весь вечер мама ворчала без остановки, даже когда обрабатывала ему порезы и ссадины, а потом ушла спать. На следующий день в школе, после уроков, к Денису как ни в чём не бывало подошёл Антон и предложил отойти поговорить. Не почувствовав подвоха, он проследовал за ним в ближайший туалет на втором этаже, и там им снова встретился Мага. С ним был ещё один чеченец и двое ребят из его класса.

— Постой на шухере, — скомандовал Мага Антону. Тот вышел, закрыв за собой дверь, а на выходе встал второй чеченец.

— Ну что, боец, мы с тобой не закончили в прошлый раз, — сказал Мага хриплым голосом. Он подошёл к Денису и толкнул его в грудь. Он напрягся. — Не переживай, посидим, поболтаем и разойдёмся, — Мага достал из кармана свёрток и сел на корточки, распаковал его и раздал каждому по маленькой вощёной бумажке. Последнюю он протянул Денису, и тот замер в нерешительности.

— Дают — бери, бьют — беги, — скаля зубы, сказал Мага и ещё ближе приблизил сверток.

— Что там?

— Ты что, как девочка, ломаешься-то? — он развернул сверток, сделал дорожку из белого порошка, находящегося внутри, и вынюхал его. Откинул голову и сделал несколько глубоких вдохов, а потом уставился. Глаза его при этом смотрели будто сквозь Дениса.

— Ты что, перца испугался?

Денис отступил назад и наткнулся на второго чеченца, стоявшего за ним у двери. Тот схватил его за руки. Только он обернулся и стал вырываться, как подскочил Мага и с размаху ударил его под дых. В глазах помутнело, и он, скорчившись, упал на пол. Послышался смех. Пока он приходил в себя, остальные догнались. Когда он попытался встать с пола на колени, ему тут же прилетело с ноги в голову и на какое-то время он отключился.

— Вставай, вставай, — где-то вдалеке послышался голос.

— Опять в школу? — с трудом произнося слова, пробормотал Денис.

— Ты уже в школе! Бредит, что ли?

Зрение начало фокусироваться. Перед глазами наконец прояснилось. Он лежал на кафеле в том же туалете, рядом на корточках сидел Эльдар и, шлёпая его по щекам, повторял.

— Вставай, вставай.

Рядом, скорчившись и постанывая, лежал чеченец. Двух других парней уже не было. В углу, на коленях над унитазом, стоял Мага, а сверху над ним Паша замахивался над его головой.

— Я тебе говорил, чтобы ты свой длинный нос не совал куда не надо?!

— Брат, мы же просто на учёбу пришли! — голос Маги был уже не таким уверенным.

— А зачем хмурый притащил? — Паша ладошкой бил Магу по макушке в сторону унитаза, как котёнка навалившего кучу в неположенном месте. — Ещё раз узнаю, что дерьмо сюда тащишь, смою сука в парашу! — Он нажал на слив и ногой ударил Магу в живот. Тот перевернулся на спину, свернулся и закрыл лицо.

— Понял брат, Паша, без обид, — простонал он.

Эльдар помог Денису встать на ноги. Он провёл рукой по лицу, на ней осталось много крови. А в районе живота, справа, болело так, что он не мог разогнуться. Паша закурил и подошёл ближе.

— Не тошнит? — спросил он.

— Нет, — держась обеими руками за живот, ответил Денис. Паша всунул ему в зубы свою сигарету и закурил новую.

— Попробовал? — снова спросил он. Потом краем глаза увидел, как пытается встать Мага, схватил его за шиворот и вышвырнул из туалета. Снова посмотрел на Дениса и молча откинул голову, повторно задавая немой вопрос.

— Нет, — ответил он.

— Ты же понял, что он делает? — задал он риторический вопрос и тут же продолжил: — Кому интересно — бесплатно, кому не интересно — силой, а потом вы все сами к нему в очередь встанете. Пока запрет — они раздают, а потом с лихвой отобьют всё.

— А что за запрет?

— Ты что, с Луны свалился? — вмешался Эльдар. — Торговать сейчас нельзя. Серёгу Чёрного знаешь? Он не разрешает сейчас.

— Что-то слышал про Чёрного, бандит какой-то, — Паша с Эльдаром рассмеялись.

— Дэн, да ты реально с другой планеты, — продолжил Эльдар. — Чёрный — это старший по городу. Так называемый смотрящий. Но его сейчас двигают потихоньку, так как он тормозит продажи. Человек старой закалки ещё. У барыг, естественно, прибыль падает, а за ними уже люди посерьёзнее стоят. Это если кратко.

— Запутанно как-то, прямо политика.

— Это ты верно подметил. Деньги-то большие, и люди большие, хотя голову себе не забивай, держись в стороне просто, — похлопав по плечу, сказал ему Паша.

— Понял, — ответил он и, почувствовав боль на вдохе, скрючился. Все вышли из туалета. Антона уже не было, он вовремя успел удрать. Справа, возле окна, стояли двое внезапно исчезнувших одноклассника Маги. У одного из них был разбит нос, у другого были заплывшими оба глаза. К ним подошел Эльдар и громко сказал: «Ещё раз увижу под кайфом — порву!» Потом лбом ударил парня покрупнее в подбородок. Тот упал, не желая сопротивляться, как делает собака, провинившаяся перед хозяином. Паша, Денис и Эльдар пошли к выходу. На проходной их поприветствовал сидевший за столом старый охранник который перед этим засыпал. Побитый Денис нисколько не смутил его и, приободрившись, охранник спросил:

— Как жизнь молодая?!

— Хорошо, дядя Витя, грызём гранит науки! — сказал весело Эльдар. Компания вышла на крыльцо, а потом разошлась.

Естественно, на следующий день Денис не пошёл в школу. Мать потащила его в поликлинику, где после сделанного снимка выяснилось, что у него перелом двух рёбер. На две-три недели ему запретили поднимать тяжести, что, помимо остальных послаблений, напрягло его больше всего, потому что о репетициях можно было позабыть. Несколько дней он не ходил даже в школу, а потом среди недели к нему заявился Нил. Довольный собой, он протянул другу чехол для баса, который выкупил у Шульца. Вместе они тут же запихали гитару в новый чехол, и Денис примерил его на плечо. Ноша теперь стала посильной и он, несмотря на боль, решил непременно ехать к Андрею.

Для конца ноября погода была тёплая, почти весенняя. Ясное небо и яркое солнце отражались в искрящихся сугробах. На улице стояло деревенское спокойствие. Денис в ожидании автобуса закурил сигарету. Он наблюдал, как неподалёку, громко щебеча, прыгала синичка. Она выковыривала из натоптанного снега рассыпанные кем-то семечки, тут же быстро очищала и поедала их. Когда кто-то проходил по тропе, птица отлетала на стоящую рядом голую берёзу, а потом снова возвращалась. По случаю долгожданной встречи Денис купил две бутылки пива. Андрей был несказанно рад другу и не скрывал этого. Всю прошедшую неделю Денис просидел за гитарой, отвлекаясь только на домашние дела, и понял для себя одну вещь. Как бы хорошо ни играл он или Андрей отдельно, только вместе они делали что-то особенное. Они сходу прогнали весь их небольшой репертуар и, когда закончили, Андрей, переполненный эмоциями, начал говорить:

— Братан, ты что творишь? Ты что, спал с гитарой?

— В смысле? — в недоумении спросил Денис.

— Ты играешь почти как профи, чёрт тебя дери!

Конечно, Андрей, как это было ему свойственно, всё преувеличивал. Но Денису было приятно слышать, что он не зря усердствовал. Он достал пиво и уставшие, как после рабочей смены, они распили его.

— Что-то я дядю Петю не видел.

— Он в командировке, а мама у тёти в гостях.

— Теперь понятно, отчего у тебя такой бардак.

— Бардак у тебя в голове сейчас будет, — он отставил бутылку и полез в шкаф, где из под кучи вещей достал сверток, — сейчас дунем, братан, и ещё веселее играть будет!

— Андрюх, давай без этого, — Денис укоризненно посмотрел на друга.

— Ты мне сейчас пахана напомнил, ей-богу! Ты уверен?

— Уверен!

— Ну хорошо, не кипятись, пиво попьём, — он вновь взял бутылку, допил то, что осталось, и убежал на первый этаж. Потом вернулся с двумя бутылками. На них были надписи на английском.

— Это бад! Папу канадцы угостили, наше пиво рядом не стоит! — Они открыли бутылки и сделали по глотку. Денис при этом почему-то не почувствовал особой разницы. Андрей же изобразил на своём лице выражение блаженства.

— Они что, и пиво с собой привозят? — спросил Денис.

— Да, у них полное обеспечение. Даже служебные машины американские, ты же видел пикапы огромные?

— Да видел пару раз.

— Прикинь, это такие у них рабочие машины! Нам бы так жить!

— Да вроде нормально живём.

— Ага, одна война за другой, чего тут нормального.

— А причём тут это? Тебя что, развезло?

— А что? На нашем веку уже Афганская и Чеченская, ты же сам рассказывал про своего однорукого друга. Вторая у него уже не вырастет, и это ему ещё повезло, — он рассмеялся, а Денис подумал, что это не очень удачная шутка.

— Главное — чтобы нам не перепало. — Денис не хотел больше продолжать этот бессмысленный разговор.

— Кто знает. Папа вот говорит, что война ещё не закончилась, как бы сверху не рапортовали.

Ребята допили пиво и, уже совсем расслабленные, начали играть. Получалось неважно, и они стали просто импровизировать. В этот раз Денис не стал затягивать, да и Петра Степановича не было, так что, несмотря на уговоры Андрея, в семь часов он уже поехал домой, где обыденно поужинал с матерью. Старший брат, как обычно, вернулся поздно, к тому времени все уже спали.

Ночью Дениса разбудил странный шум. С улицы слышался вой. Сначала он подумал, что это, возможно, замёрзшая собака, но потом стал прислушиваться и понял, что это совсем что-то другое. Звук шёл откуда-то снизу. Он подошёл к своему окну, потом вышел в зал и послушал со стороны балкона. Звук был сильнее и определённо шёл со двора либо из подъезда. Мать с братом крепко спали. Он вернулся в кровать, но ещё долго не мог сомкнуть глаз, а потом всё же решил проверить, в чём дело. Тихо открыв входную дверь и высунувшись в подъезд, он услышал, что звук стал ещё отчетливее. Стало жутко и в то же время жалостливо. Он вернулся, натянул трико и, накинув куртку, тихо открыл и запер дверь, чтобы никого не разбудить. На цыпочках он стал спускаться вниз. На втором этаже из-за вновь перегоревшей лампочки было темно, а вой вдруг прекратился. Денис уже решил было вернуться, но потом послышалось цоканье и снова глубинное завывание. Он медленно прошёл через второй этаж, никого не встретил, стал прислушиваться к дверям, но тщетно. Источник вёл его вниз, к выходу из подъезда. Медленно, с усилием открыв скрипучую дверь с огромной, возвратной пружиной, он так же аккуратно запер её, потом вышел на морозную улицу. Лампа над карнизом тускло горела, освещая падающий крупными хлопьями снег. Не предполагая, что придётся выйти на улицу, он непредусмотрительно надел на ноги только тапочки и сразу почувствовал холодное покалывание в пальцах. Снова затихло. Парень обернулся и посмотрел на дом. Ни в одном окне не горел свет, только в подъездах, да и то не на всех этажах. Внезапно звук повторился совсем рядом. Он вздрогнул от неожиданности и в оцепенении уставился на подвальное окно. То ли от холода, то ли от страха его затрясло, и он быстро вернулся в подъезд. Не успев удержать дверь, ринулся по лестничным пролётам через две-три ступени подряд. Дверь громко хлопнула ему вдогонку. Денис испугался, что перебудил весь дом, но, когда оказался на пятом этаже, снова прислушался и, не услышав ни звука, тихо прошмыгнул в квартиру, разделся и лёг в кровать. Выплеск адреналина не давал ему уснуть, мысли в голове перемешались. Когда по прошествии где-то получаса он, успокоившись, стал засыпать, снова послышался вой. Неужели только он мог его слышать или у остальных был настолько крепкий сон, промелькнуло у него в голове. Любопытство пересилило и в этот раз. Прихватив с собой фонарик и надев ботинки, он снова спустился вниз. На улице Денис нервно выкурил сигарету и решительно подошёл к подвальному окну. Металлическая решётка была отперта. Из него шёл несильный пар. Он включил фонарик и спрыгнул вниз. Внутри, словно в тумане, луч с трудом пробивался и освещал переплетения труб. В какой-то момент он сам не заметил, как наступила гробовая тишина. Возникли мысли снова вернуться в теплую, уютную кровать. Но в самой дальней части подвала послышался грохот. Он оцепенел и, споткнувшись обо что-то, выронил фонарь, из которого после падения предательски разлетелись батарейки. Парень затаил дыхание и судорожно начал ощупывать холодную землю вокруг себя. Фонарик нашёлся сразу, а затем и две из трёх батареек, но, снова услышав какой-то шорох, Денис замер и уставился в ту сторону, откуда шёл звук. Наверное, какая-нибудь кошка забралась туда и застряла, успокаивал он себя. Наконец, глаза зацепились за слабо проступающий жёлтый свет в углу подвала. Присмотревшись, он увидел две соединяющиеся горизонтальную и вертикальную линии. Встав с земли, он осторожно, проступая правой ногой всё, что было перед ним, стал двигаться вперёд и понял, что это очертание двери, за которой горел свет. Он вспомнил, что в кармане была зажигалка, зажёг её и подсветил дверь, прежде чем подойти поближе. Это был вход в какое-то подсобное помещение. Дверь была заперта снаружи на щеколду. Дениса стало потряхивать от холода и страха, всё его естество говорило о том, что нужно возвращаться в безопасное место, но оставалась всего пара шагов до разгадки. Накалившаяся зажигалка стала обжигать пальцы, он отпустил кнопку, и она погасла. Наконец, набравшись храбрости, он отодвинул щеколду, и дверь под наклоном сама распахнулась в его сторону. Тусклый свет освещал комнатку не больше четырёх квадратных метров, внутри которой за лопатами и граблями, свернувшись и закрыв лицо, на земле сидел не менее напуганный, чем он, человек. На левой руке его был блестящий браслет с цепью, ведущей к водосточной трубе. Это были наручники. Одет он был тепло и до боли знакомо, в голове вертелось имя.

— Радик?! — вдруг осенило его. От неожиданности тот открыл лицо и искоса посмотрел. Обычно позитивный и весёлый, сейчас он напоминал забитое животное, искажённое лицо которого вызывало только чувство жалости. Неужели этот нечеловеческий вой издавал он? Кто мог приковать его к трубе в подвале и почему никто не спохватился, ведь не могут же сейчас его родители спокойно спать, зная, что его нет дома? Вопросов становилось всё больше. Оба они замерли, уставившись друг на друга, только Денис хотел что-то сказать, как снаружи послышался хруст снега и чьи-то приближающиеся шаги. Потом из окна, через которое он влез в подвал, стал пробиваться луч света. Денис вновь посмотрел на Радика. Тот выглядел ещё более растерянно и испуганно, начал метаться, потом вжался в угол и в упор, посмотрев на него, сказал.

— Малой, закрой дверь и уходи!

— А ты?

— Я сам виноват, я сам виноват, — произносил Радик как заклинание одно и то же, — прячься, малой!

Денис выскочил из комнаты, закрыл дверь на щеколду и, быстро проступая ногой путь перед собой, в кромешной тьме добрался до больших труб отопления, под которыми нащупал картонную коробку, прикрылся ею и затих. Через окно громко спрыгнул кто-то крупный и, тяжело дыша, пошёл в его сторону. Денис почувствовал тепло от трубы и взмок, шаги приближались, а потом вдруг стало тихо. «Это что за чёрт!» — послышался совсем рядом басистый голос. Не удержавшись, парень выглянул из-за коробки. Большой, словно медведь, человек поднимал батарейку, которую Денис не успел найти. Потом здоровяк начал хаотично освещать подвал, крутя из стороны в сторону фонарём. Денис спрятался и зажмурил глаза, как будто это придавало ему ещё большую невидимость. Снова послышались шаги и наконец послышался звук открывающейся двери. Он выглянул и увидел освещённого светом из комнаты отца Радика, дядю Мишу. Тот стоял, пошатываясь, и долго что-то искал по карманам, а потом достал сигарету и закурил.

— Ты понимаешь, почему ты здесь? — спросил он хриплым голосом, язык его заплетался, отчего стало понятно, что он пьян. Радик пробормотал что-то невнятное в ответ.

— Нормально говори, что ты мычишь как корова!

— Потому что я сам виноват, — дрожащим голосом сказал Радик.

— Вот видишь, изоляция идёт тебе на пользу. Ты думаешь мне жалко денег, которые ты постоянно тащишь из наших карманов, или вещей которые ты без устали выносишь из дома? Думаешь, я за это тебя бил? Думаешь, поэтому ты здесь?

— Я виноват, пап, я больше не буду, — оправдывался Родион, как маленький, провинившийся мальчик.

— Что ты заладил, это мы уже проходили, ты уже сто раз обещал, что перестанешь, ты словам своим давно не хозяин. Ты здесь, потому что если я тебя не остановлю, то мне вскоре придётся тебя хоронить. Как ты думаешь, это правильно, когда отец хоронит сына?

— Нет, пап, я виноват, я исправлюсь, обещаю, — Радик всё повторял одно и то же. Даже Денису не верилось в его слова, они были похожи на бред умалишённого человека.

— Ты не исправишься, сынок, я тебя исправлю, — сказал дядя Миша обречённо.

Он бросил сигарету, зашёл в подсобку, и оттуда послышались глухие звуки ударов, тихие крики и постанывания. От волнения у Дениса пересохло в горле, ноги уже затекли, и он подумал, как оттуда выбираться. В это время шум прекратился, дядя Миша вышел из подсобки, закрыл её и, освещая путь, удалился к выходу. Когда он вылез наверх, снова стало темно. Было слышно, как он зашёл в подъезд, громко захлопнув дверь. Денис снова подошёл к подсобке и открыл её. Родион лежал на полу, он начал поджиматься и закрывать голову, когда услышал, как кто-то приближается.

— Радик, это я, Дэн, — он обернулся и посмотрел на него дикими глазами.

— Батя ушёл?

— Да.

— Тебя не видел?

— Думаю, нет.

Радик присел, держась за живот. Губа у него была разбита, он вытер кровь и всхлипнул.

— Как тебе помочь?

— Не, малой, ты не втягивайся, батя узнает, прибьёт и тебя. Иди лучше. — Денис уже собирался было выйти, как Радик окликнул его.

— Хотя стой! Диме скажи, что я тут. Он знает, что делать. Передашь, малой?

— Передам.

Парень быстро вышел из подсобки, потом нашёл всё-таки батарейку и с помощью фонарика отыскал выход из подвала. На снегу ещё были видны крупные следы здоровяка, ведущие к подъезду. Денис подумал, что дядя Миша мог видеть и его следы, но, видимо, не придал этому значения или просто не заметил их, оттого что был пьян. Утром, перед уходом, Денис еле раскачал Диму и рассказал ему о Радике. Тот сказал, что поможет ему, и попросил брата держать рот на замке. В тот воскресный день мать взяла небольшую подработку и попросила сына помочь ей. Весь день они вместе клеили обои в доме неподалёку. Марина, как обычно, жаловалась на нехватку денег, на Диму, который все никак не найдёт работу и своё место в жизни. Денис же думал о музыке и крутил в голове разные мелодии, которые, как ему казалось, если сыграть, могли звучать очень даже недурно. В понедельник, в школе, перед первым уроком, к Денису подбежал Нил и удивлённо начал допрашивать.

— Ты что, вступил в банду Паши? У них есть какое-нибудь посвящение? У вас правда у всех пушки есть? — Денис ничего не мог понять и в недоумении спросил:

— Что за бред? С чего ты взял?

— Ну, слухи ходят, что вы с Пашей Магу отметелили и ещё нескольких торчков из параллели.

— Я Магу только рёбрами в кулак пару раз ударил и всё, — пошутил Денис.

— А говорил, что с забора упал! Я так и знал, что брешешь! — Нил рассмеялся и посмотрел по сторонам: — Так ты в банде?

— Какой ещё банде? Послушай, не верь слухам, от них только неразбериха.

— Ты это девчонкам скажи, которые сейчас мимо прошли. — Денис обернулся и увидел уходящих девчонок из параллельного класса. Одна из них оглянулась и улыбнулась. Он покраснел от смущения. — Раньше они на тебя так не смотрели. Вот никак в голову не возьму, почему им отморозки нравятся, — продолжил Нил.

— Это я вроде как отморозок? — Денису стало смешно, и он улыбнулся.

— Ну да. Паша и его ребята — отморозки, а ты с ними покуриваешь на крыльце и по туалетам метелишь всех подряд, — начал тараторить Нил в шутливой форме.

Они рассмеялись. Нил был очень забавным и безобидным парнем. Пухлый, добродушный и широколицый, он напоминал этакого Винни-Пуха.

— Я всё ещё в банде неудачников, не переживай, — сказал Денис. Нил улыбнулся, понимая, что речь шла о них. Он почувствовал успокоение и даже некую гордость. День пролетел незаметно. Единственное, что стало смущать Дениса, так это излишнее внимание одноклассников, которые вдруг стали навязчиво дружелюбны. Следующая репетиция выпадала как раз на день рождения Андрея, на который он, конечно же, пригласил Дениса. Праздновать его он почему-то решил не дома, а в кафе, которое находилось неподалёку от дома Дениса. Он долго думал, что подарить, ввиду отсутствия денег на приличный презент. Потом вспомнил про Шульца и сообразил, что непременно найдёт у него что-нибудь интересное. Так и вышло. На ту мелочь, что у него была, он набрал горсть медиаторов, которые Шульц сложил в красивую фирменную коробочку. Оставшееся перед встречей время он скоротал, прослушивая с ним сборники новых песен, а потом прямиком направился в кафе, где оказался первым, и ещё минут двадцать сидел перед накрытым столом в ожидании остальных. Чуть позже подошла группа из трёх человек. Давид, Никита и Кирилл — никого из них он не знал. Они поздоровались, сели за стол и стали оживлённо общаться, не замечая Дениса. В кафе звучал шансон, вызывая восторг у немногочисленных посетителей, были заняты всего пару столиков. Последним, с опозданием в полчаса, пришёл сам Андрей. Денис чувствовал себя явно лишним на этом празднике. Андрей и его друзья что-то обсуждали и смеялись, обращая на него внимание, только когда поднимались стаканы после очередного тоста. С каждым выпитым стаканом Денис всё больше уходил в свои мысли. Андрей периодически интересовался, почему он скучает, а потом снова включался в разговор с друзьями. Судя по подаркам и разговорам, все они были, так же как и Андрей, из обеспеченных семей.

— Ну всё, не могу смотреть больше на твою кислую мину, — вдруг обратился к Денису уже довольно пьяный Андрей, — сейчас поедем в «Кристалл»!

— Ооо, — в восторге воскликнул Давид, — надо за это выпить! — Он начал неуклюже, промахиваясь и выливая часть на стол, разливать очередную порцию. Худощавый, темноволосый, со смуглой кожей и большим носом, он много говорил и, как Андрей, любил быть в центре внимания. Кирилл с удовольствием в предвкушении потирал руки, а Никита к тому моменту уже перебрал. Он раскачивался на стуле, пытаясь поймать равновесие и снова тянулся к стакану. Денис уже думал идти домой и не горел желанием ехать с остальными, но Андрей, заметив его настроение, решил перехватить инициативу. Он придвинул к нему стул и, наклонившись в его сторону, стал негромко говорить. Давид переключился на Кирилла.

— Давай, братан, поехали. Немного развеемся и поговорим там спокойно, есть разговор, — он явно пытался заинтриговать друга и тут же встал, указывая всем на выход.

— Никиту не забудьте, — крикнул он остальным.

— Может, его домой? — спросил Кирилл, взглядом показывая, что Никита уже готов.

— Забирайте, там отойдёт, просто не наливайте больше!

— Ты банкет оплатил? — уточнил Давид.

— Папа оплатил уже, не суетись!

Все вышли на улицу и закурили.

— Давай, давай, поехали! — стал подталкивать остальных к машине такси Андрей. Время было к десяти. Стало понятно, что теперь всё затянется. Компанию подвезли к центральному входу, где уже стояла большая очередь. На морозном воздухе все, кроме Никиты, быстро взбодрились и выглядели вполне трезво. Вместо того чтобы идти ко входу, Давид повёл всех в сторону, к соседнему зданию, где в закоулке они скучковались. Денис стоял чуть в стороне и курил, смотря на светящийся фасад ночного клуба. Ребята долго суетились, а потом Андрей подозвал Дениса.

— Дэн, иди сюда! — он подошёл и увидел, как Андрей закатал рукав и надел куртку. На снегу лежали три шприца, Давид и Кирилл, широко улыбаясь, смотрели на него, а Никита стоял, шатаясь из стороны в сторону.

— Давай настроение поднимем и пойдём внутрь, — Давид протянул ему шприц.

— Это зачем? — спросил Денис

— Это Фен, братан. Чуток веселей в клубе будет, — Андрей начал его успокаивать, как мать, уговаривающая ребёнка перед прививкой. Денис сделался бледным.

— Ты что, уколов боишься? Хочешь, я сам тебе сделаю? Всё стерильно и безопасно, мы же не наркоманы какие-нибудь, — ребята рассмеялись.

— Да я вообще-то не перевариваю уколы. Один раз даже вырубился в поликлинике, — он вдруг начал оправдываться, только бы не участвовать в этом.

— Дэн, давай быстрей уже коли и пойдём, Никита уже окочурился, наверное! — Андрей попытался поднести шприц, но Денис перехватил его руку и крепко сжал. Никакие уговоры больше не подействовали, вся компания наконец двинулась ко входу в клуб. Несколько людей стояли в очереди, ожидая приглашения. Давид прошёл вперед к охраннику и заговорил с ним.

— Сколько вас?

— Пятеро, — ответил Давид.

— Этот точно не пройдёт, — охранник показал на качающегося Никиту. Потом перевел взгляд на Дениса, окинул снизу вверх и добавил: — Этот тоже. Андрей начал пытаться договариваться и предлагать деньги, но охранник был непреклонен. Давид также подключился, и через некоторое время переговоров охранник лишь обнадёжил словами.

— Может, и зайдут, только позже.

— Дэн, чуток подождите, мы внутри будем, найдёте нас там, — крикнул Андрей и с остальными вошёл внутрь. Охранник указал Дэну с Никитой в конец очереди, и они отошли. Денис закурил и дал сигарету постепенно приходящему в себя Никите. Тот стал возмущаться, по каким таким признакам их вдруг решили не пускать, ведь он считал себя вполне вменяемым. Он понимал, что Денис не прошёл внутрь из-за видимой неплатёжеспособности, но со своим уязвлённым самолюбием разгорячённый парень справиться не смог. Он подошёл к урне, кинул туда бычок и, увидев стоявшего за стеклом, в тепле, ухмыляющегося охранника, взял урну и кинул в него. Стекло с грохотом посыпалось, люди бросились врассыпную, охранник убежал, но тут же вернулся уже не один. Ничего не понимающие люди стали разбегаться. Бежал и Денис. Но уже метров через двадцать его сбили с ног и начали бить. Потом приехал милицейский УАЗ, в который помимо него запихали ещё двух парней, в том числе и Никиту. В ближайшем отделении у них забрали личные вещи, деньги, шнурки и отправили в КПЗ, сказав, что следователь по их душу будет только утром. Никита спал, лёжа на лавочке. Рядом, сидя, дремал случайно прихваченный парень. В углу камеры сидел, уткнувшись в колени, мужик. Денис вначале ходил из угла в угол, переживая за мать, которая наверняка уже спохватилась его, а потом, прислонившись к решётке, присел и стал медленно засыпать. Среди ночи поднялся шум. Мужик, который дремал до этого в углу, что есть мочи сотрясал решётку камеры, взывая к справедливости. Он поднял всех на уши. Бившись в истерике, он кричал о том, что его подставили, и как мог оскорблял милиционеров. Когда их терпение закончилось, мужика забрали и через полчаса вернули уже тихим и спокойным. Он снова сел в угол и только всхлипывал, на лице побоев не было видно, хотя это ни о чём не говорило. Милиционеры, бросившие буйного обратно, не спешили уходить и по указке одного из них попросили Дениса выйти. Все остальные сокамерники только проводили его сочувствующими взглядами. Никита побледнел, ожидая, что следующим заберут его. Денис ожидал, что его и остальных решили проучить заодно с шумным мужиком для профилактики, но вместо этого его отвели в кабинет, где всех принимали и оформляли. Там ему вернули ключи, шнурки от ботинок и даже мелочь, которая у него оставалась, и отправили на выход. Хмурый, сонный милиционер был краток.

— Свободен.

— Почему только я, а Никита? — не понимая, что происходит, спросил Денис.

— Его отец звонил уже, попросил подержать его до утра для профилактики, а потом у следователя заберёт, ну а за тебя уже замолвили словечко, как видишь.

— Кто?

— Свободен, — снова монотонным голосом повторил милиционер, выказывая своё недовольство излишним любопытством.

Денис вышел на плохо освещаемое крыльцо и увидел на лавочке мать. Она тут же бросилась ему на встречу и стала обнимать. Страх за ребёнка пересилил злость, из-за которой буквально мгновение назад она хотела разнести его в пух и прах, но сейчас благодарила судьбу за то, что сын был жив и здоров. Они дошли до ближайшей остановки и на такси уже под утро добрались домой. Денис изнемогал от усталости и желания спать, но всё же попытался выяснить у мамы, как ей удалось так быстро вызволить его оттуда.

— Как ты меня нашла?

— Люди помогли.

— У тебя знакомые в милиции?

— В милиции нет, сынок. Поздно уже, ложись спать.

Через неделю, на следующей репетиции, Андрей с Денисом вспоминали прошедший день рождения. Дениса волновала судьба Никиты.

— Его сразу забрали?

— Да, утром отец его вытащил. У него много связей в городе, так что проблем не составило. Конечно, ментам и за витрину в клубе пришлось выложить приличную сумму.

— Ты его видел?

— Нет, он теперь под домашним арестом. Удивлялся, кстати, что тебя раньше его выпустили. Мне кажется, даже позавидовал.

— Ты говорил про какой-то разговор серьёзный. Ты тогда ещё адекватный был? — спросил Денис, переводя тему разговора.

— Да, братан, это я помню. Хотел насчёт репетиций поговорить, — он сделал внимательное лицо, показывая, что это важная для него тема. — Я вот целую неделю жду как манны небесной, а потом одно мгновенье — и снова ожидание, а один когда играешь, уже нет такого кайфа! Ты согласен? Скажи, разве я не прав?

— Согласен, не хватает времени, хотелось бы больше.

— Вот, — протяжно произнёс он, — есть предложение.

— Хорош, не тяни уже! — возмутился Денис. Ему стало безумно интересно, что же тот придумал.

— Пойдем, покурим, — Андрей сохранял интригу.

Ребята вышли во двор и закурили, после чего Андрей перешёл к сути.

— Мы уже хорошо сыгрались, надо двигаться дальше. Теперь пришло время собрать полноценную группу. Ты не думал об этом? — он посмотрел на Дениса, глаза его блестели и ждал он, видимо, только положительного ответа.

— Вообще-то, были мысли. Только как-то сложно представить, как всё это будет выглядеть. Нужно место найти и людей. — Внутренне он был рад и взволнован, но вместо ликования почему-то стал выражать скепсис.

— Главное — людей найти. Ударника и вокалиста — а помещение найдётся, может, в школе разрешат или в Доме культуры. Где твой безрукий друг поёт?

— Он мне не друг вообще-то. Влад говорил, что их самих пытаются выгнать из ДК. Так что там не вариант.

— Ну и чёрт с ним, поищем другие места. Братан, это же круто, играть в группе! Ты знаешь, что девчонки любят басистов за их большой инструмент? — Андрей расхохотался, а Денис следом за ним. Когда они остановились, повисла тишина. Каждый погрузился в свои мысли относительно новой затеи. Потом Денис посмотрел на часы и стал собираться. Последний автобус должен был уйти через пять минут. Он быстро накинул пуховик, схватил гитару и побежал по лестнице. Андрей мчался за ним и кричал.

— Я узнаю в своей школе: может, кто умеет играть на барабанах, ну и про вокал, а ты среди своих поспрашивай.

— Хорошо, — ответил он впопыхах уже на улице. Андрей стоял на крыльце и махал ему вслед.

Дома Денис встретил брата раньше обычного. Тот сидел за письменным столом и зомбированно смотрел на висевшую на стене карту мира. Привыкший уже к таким его странным состояниям, Денис переоделся и хотел было идти на кухню, но тут брат вышел из ступора. Он повернулся к нему вполоборота и начал говорить.

— Привет, малой!

— Здорово, — ответил Денис, остановившись у двери.

— Как ваши занятия на гитарах, получается?

— Да, понемногу, — ему как-то не привычно было слышать интерес к своим делам. Казалось, что это формальный вопрос, необходимый лишь для поддержания статуса старшего брата: — Как твои? — попытался он как-то неуклюже поддержать диалог.

Конец ознакомительного фрагмента.