Рудная черта

Руслан Мельников

Черный Князь все же переступил порушенную рудную черту. И за одним Шоломонаром темного мира в людское обиталище рвется другой. А за вторым непременно придет третий. Разноплеменный гарнизон Серебряных Врат не в силах более сдерживать нечисть. И даже вынужденный союз людей с нелюдями против общего врага – всего лишь отсрочка неизбежного. Однако отчаиваться рано. Воевода русской дружины Всеволод узнает, что в его власти закрыть границу миров и остановить Набег. Но для этого нужно не отсиживаться за крепостными стенами, а атаковать. Книга публикуется в новой редакции.

Глава 5

— Послушай, сакс… — едва сдерживая ярость, прохрипел Всеволод.

— Нет, это ты меня послушай, русич, — магистр повысил голос. — Мертвым уже не поможешь. Нам нужно думать о живых. О пока еще живых. Которых может спасти только сильная кровь. Кровь этой лидерки. Или твоя кровь.

— Что?! — Всеволод недобро прищурился.

Молнией полыхнула неожиданная догадка. Слепящими отблесками — озарение.

И — следом — гнетущее, затмевающее все и вся разочарование. И з-з-злоба. Страшная. Жуткая.

— Сильная кровь, говоришь? Кровь лидерки или моя кровь?

Из глаз Всеволода изливалась лютая… лютейшая ненависть.

— А скажи-ка, Бернгард, только честно скажи… Для чего во главе дружин, отправленных сюда, были поставлены лучшие сторожные воины, каждый из которых мог оказаться потомком Изначальных? Скажи, зачем тебе понадобились мы? Зачем тебе понадобился я? Моя сила? Моя кровь? На самом деле — зачем?

Всеволод смотрел в глаза, а через глаза — в душу собеседника. В закрытую, замурованную душу тевтонского старца-воеводы. Смотрел, пытаясь проникнуть сквозь засовы, запоры, глухую кладку…

— Не мне — негромко промолвил орденский магистр. — Всему людскому обиталищу.

Бернгард отвел взгляд. Отвел-таки…

Всеволод понял.

— Жертва… — с горькой усмешкой произнес он.

Не спросил — спрашивать об этом теперь нет нужды. Все и так предельно ясно.

— Я нужен здесь как жертва. Как носитель жертвенной крови. Редкой замазки, особого раствора, что закроет и склеит порушенную границу обиталищ. А все остальное — пустое. Все — пыль в глаза. Обман. Морок. Созданный не чародейством, но хитростью и коварством. Для меня специально созданный. И для тех, кто со мной. Чтобы никто ни о чем не догадался прежде времени. Чтобы никто ничего не заподозрил. Ведь на самом-то деле не я вовсе привел сюда свою дружину. Это меня вели. Хотя шел я. Ехал я. По доброй воле. Искренне веря, что моя рука и мой меч спасут или хотя бы отсрочат гибель мира. А дело — не в твердой руке и не в крепком мече. В одной лишь жертвенной крови дело. Меня обучали воинскому искусству не для того, чтобы крушить и побеждать врага. А для того только, чтобы добраться сюда живым, чтобы пробиться через все препоны. Чтобы донести свою бесценную кровушку не пролитой, не расплесканной.

Бернгард не прерывал. Всеволод не умолкал:

— Поначалу меня вел Олекса. С тех самых пор, как его посланцы подобрали мальчишку-сироту на разоренном пепелище. Хорошо вел. Обучал, тренировал, вылепливая и сотворяя из меня то, что было нужно… Что ему было нужно. Его посланцы угадали. Посланцы старца-воеводы отыскали потомка Изначальных Вершителей. Затем, когда случилась беда… когда начался Набег, Олекса передал меня тебе. А ты принял живой дар. Нет, не меня даже — а что во мне. Кровь… да и не ее, по сути. Частичку древней силы, растворенной в ней. Силы тех, кто жил задолго до меня. Так?

Молчание. Кивок. Едва-едва заметный.

— Кровь — на кровь, слова — на слова, — тихо отозвался магистр.

— Ну, да, конечно. — Всеволод невесело усмехнулся. — Моя кровь и твое заклинание должны были закрыть брешь между мирами.

— Твоя кровь и кровь Сагаадая, и кровь любого воеводы из других Сторож, пробившегося сюда. В воды Мертвого Озера свою кровь пролил бы каждый из вас.

— Каждый? — Всеволод сверлил собеседника глазами.

— Каждый, кто мог оказаться потомком Изначальных, — ответил Бернгард. — Так было бы надежнее. Безошибочно и с полной уверенностью распознать среди разных кандидатов истинного носителя древней крови не просто.

— Эржебетт распознала, — напомнил Всеволод.

— Эржебет — лидерка. У нее особый нюх на сильную кровь.

Помолчали. Недолго. Секунду или две.

— Как много нашей крови ты намеревался выпустить в Мертвое Озеро? — спросил Всеволод.

— Всю, — коротко ответил Бернгард.

Пояснил:

— Чтобы запечатать Проклятый Проход наверняка, крепко и надолго.

Всеволод понимающе кивнул. Ну да, наверняка и надолго.

— Для этого, выходит, нас послали сюда старцы-воеводы?

— В первую очередь — для этого.

Эх, Олекса-Олекса! Мудрый наставник и коварный обманщие. Хотя в чем тут обман-то? А ни в чем. Ему лишь не открыли всей правды.

И все же…

— А нельзя было просто сказать? — сквозь зубы спросил Всеволод. — Все? Сразу? Раньше? С самого начала. О том, зачем мы едем в Эрдейские земли? Так ведь честнее.

— Честнее, — согласился Бернгард. — Но так — нельзя. Человек непредсказуем. Порой он предпочитает жить ценой гибели своего обиталища. А уж если человек узнает о своей исключительности и избранности, о том, какая… чья кровь течет в его жилах, тогда…

— Тогда — что?

— Тогда он еще больше будет расположен забыть о мире вокруг.

— Думаешь, узнай я правду — отказался бы идти в Эрдей?

— А что думаешь об этом ты сам? — теперь уже Бернгард заглянул ему в глаза и в душу. Жесткий, острый и холодный взгляд магистра как ножом полоснул. — Согласился бы ты, русич, мчаться сюда не ради обещанной славной битвы и не ради защиты прорванного порубежья, а попросту на убой? Единственно для того лишь, чтобы тебе вскрыли жилы и выпустили в мертвые воды всю — до последней капли — кровь? А если бы даже и согласился — сильно бы ты спешил тогда? Не искал бы в пути любого — оправданного и неоправданного — повода задержаться? Не подумывал бы о возвращении? Не опоздал бы?

Отчего-то отвечать на эти вопросы Всеволоду не хотелось. Непривычно боязно было отвечать. А то как бы не солгать. Бернгарду? Себе? А может, и не было ответа на такие вопросы. Ну, как на такие ответишь? Если бы… Согласился бы? Спешил бы? Не опоздал бы? Нет, определенно, отвечать не хотелось. Сейчас хотелось задавать вопросы самому.

— Верно ли я понял, Бернгард, что все дело в Изначальной крови, а в обороне Серебряных Врат, как таковой, смысла нет?

Всеволод резко сменил тему разговора. Однако магистр ответил сразу, без заминки:

— Ни малейшего. Ты был прав с самого начала, русич: защищать стены Сторожи бесполезно. Да и ни к чему это. Нечисть уже перехлестнула через Карпаты. И крепость долго не удержать.

— Но ты удерживал в ней людей. Заставлял их сражаться, гибнуть…

— Я лишь ждал того, в чьих жилах течет кровь Вершителей.

— А смерть тех, в чьих жилах текла обычная кровь, для тебя ничего не значит?

— Ошибаешься, русич. Именно смерть доблестных орденских братьев, верных оруженосцев, и бесстрашных кнехтов помогла мне дождаться тебя.

— Вот только твои павшие воины не знали и уже не узнают правды.

— А зачем им это? — в голосе Бернгарда прозвучало удивление. — Они искренне верили, что гибнут не зря.

— Ну, еще бы! — поморщился Всеволод. — Они же полагали, что пока Серебряные Врата держатся, человеческое обиталище может не бояться пришествия Черного Князя. Ты и меня пичкал этими сказками.

— Со сказками проще воевать и легче умирать.

— Ты лгал своим воинам, Бернгард!

— И что с того? Ложь бывает ценнее горькой правды. А моя ложь позволяла побеждать отчаяние и выигрывать время.

— Вот как? — криво усмехнулся Всеволод. — Интересно, а почему сейчас ты говоришь мне обо всем, что так долго утаивал прежде?

— Потому что ты задаешь вопросы, на которые я должен что-то ответить. И потому что сегодня мы как никогда должны действовать сообща.

— Что-то случилось, Бернгард? — Всеволод ощутил смутную тревогу.

Должно быть, что-то из ряда вон выходящее.

— Случилось…

— Что?!

Ну почему из этого клятого магистра слова приходится вытягивать, как жилы из упрямого полонянина?!

— Нахтриттер вышел из Мертвого озера. Шоломонар вступил в наш мир, русич.

— Что?! — внутри у Всеволода все оборвалось.

— Он и его войско приближаются к Серебряным Вратам.

— Что?!!!

Бернгард вздохнул:

— Начинается Набег, русич. Настоящий Набег — вот что. Нахтриттера и подвластных его воле тварей уже сейчас можно видеть со стен.

— Ты лжешь?! Опять?!

Или… или все же нет? Всеволод не знал точно. Всеволод колебался.

Бернгард невесело усмехнулся, будто читая его мысли:

— Ты сможешь выяснить все сам, когда поднимешься наверх. Только там ты убедишься в правдивости или лживости моих слов. Ну а пока… Пока просто отойди в сторону и отдай мне это…

Бернгард указал взглядом на саркофаг.

Это?

Речь, конечно же, шла о содержимом каменного гроба. Об Эржебетт. О ведьминой дочери, о лидерке-волкодлаке, о Черной Княгине, о Пьющей-Любящей. Даже нет, не так — о ее содержимом. О пожранной и испитой темной тварью крови Изначальных. О силе, таящейся в этой крови.