Хроника безумия

Руслан Рубан, 2023

История про одного сказочного яндере. У мальчика беды с башкой, кто ему поможет?Главным героем выступает Гарто Вергельд, он же ученик старших классов в дворфийской школе. Этот парень смешанной расы. Его отец представитель гордого и воинственного кошачьего народа некори, по совместительству учитель иностранных языков. А мама миловидная дворфийка и неприметная на первый взгляд домохозяйка.Гарто чересчур женственный парень, поэтому он частенько подвергается нападкам. Родители не понимают и пытаются зачать разум в свое дитя.У котодворфа есть верная подружка Мике. Она во всем ему доверяет, всегда на него полагается. Но Гарто имеет на девушку свои планы: влюбить ее в себя любой ценой. На его пути встает первая преграда в виде лучшей подруги Хельги.А что будет дальше, сейчас мы это узнаем…

Запись 2

Папа отвел на кухню и давай на меня ругаться.

"Ну что, нравится, когда тебя чмырят?"

"Ты когда начнешь одеваться, как нормальные парни?"

"Ты когда образумишься?"

"Тебе нравится перед всеми позориться?"

"Ты других заставляешь смущаться!"

"Почему из-за тебя мне приходится краснеть перед коллегами, перед соседями?"

"Если б ты вел себя, как мужчина, тебя не избивали!"

"Рейна (это моя мама), наш сын вырос дебилом!"

Я отбиваюсь от его нападок. Папа не понимает, что я чувствую.

Коротко говоря, я ненавижу себя.

Я слишком слаб, я все еще не могу давать отпор как следует. Слабый, слабый, слабыйслабыйслабый… Папа сам мне говорил, что я должен это принять, найти себя в чем-то другом, что не все могут быть сильными, как мой брат. И в одиннадцать лет для меня наступил переломный момент. Когда на меня надели платье, я впервые полюбил себя, стал увереннее. А главное, у окружающих нет ко мне высоких требований, поэтому я никому ничего не должен.

Женский образ помогает мне принять несовершенства. И напротив я чувствую давление, если пытаюсь выглядеть, как"нормальные парни". Будто я обязан вести себя иначе.

Правда мне постоянно чего-то не хватает. Я не могу вечно примерять этот образ, но он сильно прижился. Я словно зарываюсь глубже и глубже. Может, когда у меня появится девушка, все изменится к лучшему? Да, если Мике попросит, я перестану это делать. Она единственная, кто меня понимает. Моя Мике хоть и не смеется надо мной, но я сам должен перестроиться ради нее, чтобы она меня полюбила. Нынешний я просто отвратителен. Я сейчас изучаю несколько заклинаний из стихии смерти. Пока что мне остается только следить за ее страничкой и находиться во френдзоне.

Мама встревает в нашу перепалку. Она как всегда безэмоциональна, ей все равно на меня.

"Хватит строить из себя жертву".

"Почему ты принимал на себя удары? Нравится быть грушей для битья?"

"Сколько еще будешь бежать от проблем и искать оправдания?"

"Прекращай быть трусом".

Меня это выбешивает.

"Рейна, ты на него давишь". Слышу взволнованный тон от папы. Забавно.

Я психанул, беру нож и бегу в ванную. Я запираю дверь на щеколду. Ненавижу своих родителей. Они любили моего старшего брата, а меня нет. Ведь он"нормальный", у него друзья есть, он сильнее меня. К нему всегда относились лояльнее. А я для них словно не существую.

Папа всегда пытался из меня сделать"нормального". В детстве я любил сидеть в одиночестве, меня не интересовали новые знакомства. Папа всячески пытался вытащить меня на улицу, подговаривал брата и его друга поиграть со мной. Им со мной было неинтересно, как и мне с ними. Папа сильно беспокоился о том, что у меня нет друзей.

Дальше я пошел в школу. На физкультуре я сильно отставал от сверстников. Одноклассники начали меня задирать, потом вся школа. Я иногда мог заплакать, само так получалось, даже когда я этого не хотел. Из-за чего получил прозвище"девочка", потому что был слабее своих одноклассниц.

Я учился на"хорошо". Все, что я делал для родителей, воспринималось как должное. Одноклассники приходили ко мне за помощью с домашкой и контрольной, давали деньги, шоколадки. Травля временно прекратилась. Я думал, что таким образом обрету друзей. Папа поначалу радовался. Потом я сильно уставал, что не успевал свою домашку сделать. Одноклассники шантажировали, как они меня будут травить и игнорировать, если я перестану давать списывать и помогать им. Мама назвала меня тряпкой. Она сказала, что я должен научиться отказывать. В итоге я больше говорил"нет", и отношение одноклассников ко мне ухудшилось. Потом меня три пацана избили, и в школу вызвали родителей. Так за мной закрепилась вторая кличка"стукач". Я старался защитить себя, жаловаться учителям и родителям. Надо мной сильнее издевались. Я все меньше получал защиты. Мама в очередной раз меня отругала. Я возненавидел себя еще больше.

Потом я ушел в себя, занимался в основном учебой. Надо мной продолжали издеваться, я старался все игнорировать.

В средней школе я плыл по течению. Мои волосы отросли, из-за чего получал много насмешек. Как-то четыре девочки-дворфийки, которые были старше меня на 2 года, затащили в женский туалет. Они снимали на телефон, смеялись, переодевали меня в платье. Я сопротивлялся, но меня ударили головой о плитку. Я встал слегка избитый (меня еще много раз будут бить в этой жизни), девки продолжали ржать надо мной. В зеркале я увидел себя. Платье на мне хорошо сидело, образ милой кошко-девушки закрепился в голове. Пока я осматривался, четыре дворфийки недоумевали. Они ожидали, что я начну плакать, стыдиться. Хотели таким образом опозорить меня, но случилось все с точностью наоборот. Я им быстро пригрозил:

"Вы только что парня в женский туалет пустили. Вы хоть понимаете, что я могу вас изнасиловать, сучки?"

Одну дворфийку я облапал за грудь, и она рефлекторно ударила меня по лицу. Остальные растерялись и убежали.

"Этот малой какой-то стремный", услышал я. Теперь не четыре дуры надо мной смеялись, а я над ними.

Собственно, это стало началом моего кроссдрессинга. Папа еще расспрашивал, не задирают ли меня в школе. Я долго убеждал родителей, что со мной все нормально. Меня много раз водили по психологам. Мои переодевания до сих пор воспринимаются родителями, как подростковый бунт или"мне навязали".

Я слышу громкие стуки. Мама пытается топором открыть дверь. Я режу себе руку. Пытаюсь резать еще глубже. Щеколда от двери отламывается.

"Гарто!"

Мама бежит, зажимает меня в объятиях, выхватывает нож из руки.

"Сынок, мы вас одинаково любим. Ты зачем глупости творишь?"Она целует, раскачивает меня, но я ничего не чувствую. Мне хочется вырваться.

"Еще раз я узнаю, что ты ходишь в женский туалет, я лично буду за тобой следить". Да, пап, я тебя услышал.