Жажда скорости

Саманта Тоул (2015)

Энди Амаро знает, из чего состоит успех. Она — талантливый автомеханик, и ее приглашают работать в команду гонщика Формулы-1 — знаменитого Каррика Райана, который не оставляет и шанса своим соперникам. Энди счастлива, ведь сбылась ее детская мечта, вот только трагедия, случившаяся с ее отцом, навсегда оставила отпечаток в ее душе… И теперь у нее есть правило, которому она следует неукоснительно: не встречаться с гонщиками. Вот только красавчик Каррик, привыкший одерживать верх не только на гоночной трассе, но и в романтических отношениях, не собирается подчиняться правилам, установленным Энди. Он положил на нее глаз при первой же встрече и теперь хочет ее. Всю. Без остатка. Но что это — настоящая любовь или игра? Энди предстоит понять, кто она и чего хочет на самом деле…

Глава первая

Четырнадцать лет спустя

Сан-Паулу, Бразилия

— Я очень сильно буду скучать по тебе, дорогая.

Эмоциональный надрыв в голосе моей мамы заставляет мои губы дрожать, глаза застилают слезы.

— Я тоже буду по тебе скучать. — Я обнимаю ее покрепче.

Отодвинувшись назад, она обхватывает мое лицо ладонями и смотрит прямо в глаза. Она плачет. Ее слезы причиняют боль.

— Ты точно уверена, что должна ехать?

Этот разговор за последние пару недель завязывался у нас много раз. Знаю, что причиняю ей боль, и ненавижу себя за это, но я должна это сделать. Если не сделаю, то буду жалеть весь остаток своей жизни.

— Мам, это прекрасная возможность для меня, — говорю я мягко. — Понимаю, ты переживаешь, но со мной все будет хорошо. Я буду с дядей Джоном, и это не то же самое, что принимать участие в гонках или сидеть за рулем.

— Я понимаю… — вздыхает она.

Я знаю, чем вызван ее тревожный вздох. Знаю, что мой отъезд причиняет ей боль по многим причинам, что она будет скучать по мне, но гораздо больше ее беспокоит место, в которое я направляюсь. Оно вызывает у нее болезненные воспоминания.

— Я не пытаюсь бунтовать, — с нежностью продолжаю я. — Просто я… я должна это сделать.

— Знаю. — Она целует меня в лоб. — Ты так похожа на своего отца. Он бы очень гордился тобой, клянусь.

Замечательно, теперь я сама теряю самообладание, и по моей щеке скатывается слеза.

Мама стирает ее большим пальцем.

— Я просто стала глупой наседкой. Не хочу отпускать мою маленькую девочку.

— Я вернусь, — заверяю я ее, — я уезжаю не навсегда.

— Конечно. Просто заботься о себе и будь осторожна. Тебе предстоит побывать в десятках незнакомых стран. Ты взяла с собой брелок^[3], который я тебе купила?

— Да, он в сумке.

— И ты никуда не будешь ходить одна, особенно в ночное время?

— Не буду.

— И если тебе понадобится вызвать такси, то ты проверишь, что это зарегистрированная городская организация?

— Проверю.

— И ты будешь связываться со мной каждый день?

— Буду. Обещаю. — Я еще крепче сжимаю ее в объятиях. — Не беспокойся. — Поднимаю сумку с пола и закидываю ее на плечо. — Мне нужно идти. Или я пропущу регистрацию.

— Хорошо. — Она пытается остановить слезы. — Пока, дорогая. Безопасного тебе полета.

— Я приеду навестить тебя так скоро, как только смогу. Я люблю тебя.

Начинаю пятиться к регистрационной стойке, мою грудь сдавливает от эмоций.

— И я люблю тебя, — отвечает она, вытирая лицо платком.

— Напишу тебе сразу, как приземлюсь.

— Хорошо. Я буду скучать, милая.

— И я тоже буду скучать.

Затем я разворачиваюсь и иду прочь. Размазывая по лицу слезы, я передаю билет проверяющему и миную службу безопасности.

Шестнадцать часов спустя

Лутон, Англия

Думаю, что я успела вымотаться в аэропорту из-за нескольких часов ожидания задерживающегося рейса еще до двенадцатичасового перелета Сан-Паулу — Лутон; и вот теперь я здесь, в час ночи по местному времени. Мои биологические часы немного сбились, но, когда я тащила свой чемодан, проталкивая его через выход для прибывших, меня переполняло волнение, все разраставшееся во время путешествия.

Я нервничаю из-за возвращения в Англию, суечусь в преддверии выхода на новую работу. Но больше всего я не могу дождаться встречи с дядей Джоном. Мы давненько не виделись.

Взглядом я сканирую шумную толпу в поисках дяди Джона и наконец замечаю его. Он из тех мужчин, которых видно издалека — с телом, как у медведя, и копной волос с проседью.

Он ловит мой взгляд, и на его лице появляется широкая улыбка. Он машет мне рукой. Я ускоряюсь, и он идет мне навстречу, раскрывая руки для объятий.

Я прыгаю в эти объятия как маленький ребенок.

Дядя Джон всегда заставлял меня чувствовать себя так, будто мне снова десять.

— Привет, малая! — Он ослабляет хватку, с улыбкой смотря на меня сверху вниз; на его возраст указывают морщинки в уголках глаз. Дяде Джону далеко за сорок, но выглядит он хорошо.

— Привет! — Я свечусь.

— Как прошел полет? — Он наклоняется, чтобы забрать мой чемодан.

— Нормально, но долго.

Мы стартуем к выходу.

— Я припарковался в зоне ожидания, так что далеко идти не придется.

— Слава богу.

Я проскальзываю в открывшиеся двери, и меня едва не сбивает с ног старый добрый стремительный и холодный английский ветер. Я сильнее запахиваю байкерскую кожанку, но от этого не то чтобы становится сильно теплее. Я просто рада, что мне пришло в голову переодеться в туалете самолета, снять шорты и майку с перекрестными бретельками на спине (в этом я покинула Бразилию) и надеть облегающие джинсы и футболку, в которых иду сейчас. А еще я рада, что освежилась влажными салфетками и дезодорантом-спреем. Нет ничего хуже, чем чувствовать себя изможденной и грязной после полета.

Я уже и забыла, каково это — жить в Англии и как холодно здесь в феврале. Я раньше акклиматизировалась и привыкала к местным температурам, но с тех пор, как я была здесь, прошло четырнадцать лет.

Я родилась в Англии, жила здесь до десяти лет. После того как не стало папы, мы с мамой перебрались в Бразилию, ее родную страну.

— Я бы предложил тебе свой пиджак, если бы он у меня был. — Дядя Джон тихо посмеивается, идя в кофте с длинным рукавом.

— Я в порядке. Не беспокойся.

— Не вопрос, только обогрев в машине я включу лишь тогда, когда прогреется двигатель.

Я его обожаю. После смерти отца и нашего с мамой переезда он остался в наших жизнях, принимая в них участие посредством регулярных звонков и электронных писем, а если он бывал в Бразилии, то всегда заезжал в гости.

Дядя Джон — главный инженер команды «Райбелл», участвующей в Формуле-1, — точнее сказать, команды Каррика Райана. У каждой гоночной команды есть два гонщика. У «Райбелл» вторым является Нико Треслер, сезонный пилот из Германии.

Каррик Райан — плейбой из Ирландии и к тому же безумно талантливый пилот.

Он слишком хорош для одной-единственной женщины, поэтому он — ужасный бабник и тусовщик. В прессе он светится чаще из-за своих ночных выходок и постельных похождений, чем из-за водительских способностей. Этим он больше похож на рокера, чем на пилота Формулы-1.

Он не из тех, у кого развита дисциплинированность, в отличие от других гонщиков. Но его талант неоспорим. Его карьера очень быстро набирала обороты: в гонках Формулы-1 он дебютировал в двадцать лет и увез приз в том же году. Сейчас, пять лет спустя, за его плечами лишь один проигрыш в борьбе за чемпионство.

Благодаря дяде Джону я буду работать с командой Каррика. Один из их механиков внезапно уволился пару недель назад, и дядя предложил мне работу.

Если вы еще не догадались, я — автомеханик.

Еще тогда, три года назад, когда я начинала работать с бразильской командой сток-кар^[4], дядя Джон сказал, что я должна работать на Формуле-1 и что, как только появится вакансия, она будет занята мной.

Он не шутил, и вот я здесь.

Работа в команде Формулы-1 не достается легко, особенно в команде Каррика. Он создает сплоченный коллектив, тесно связанный между собой, потому я прекрасно понимаю, насколько мне повезло получить место.

— Как дела у твоей мамы? — интересуется дядя Джон.

— Она в порядке… Пытается смириться с моим отъездом. Переживает. Ты ее знаешь.

— Да, — усмехнулся он. — Я знаю, как Катя может действовать на нервы.

— Дядя Джон… ты же никому из команды «Райбелл» не говорил, кем был мой отец?

— Нет. Ты просила не говорить, вот я и молчал. Я понимаю, почему ты хочешь держать это в секрете, но, честно говоря, не думаю, что в этом есть такая уж необходимость.

Но для меня она есть. Моего отца прозвали одним из величайших пилотов всех времен. Он был кем-то вроде Мессии в Формуле-1. Люди, связывавшие себя с этой индустрией, почитали его — и до сих пор чтят, — особенно здесь, в Англии. И я не хочу, чтобы кто-то подумал, что двадцатичетырехлетняя женщина-механик получила свою работу только благодаря имени своего отца. Уж лучше пускай думают, что меня наняли за мою внешность, чем так. Так что, пока я здесь, я собираюсь использовать девичью фамилию моей матери, Амаро, и никому не говорить о том, что я дочь Уильяма Вульфа.

— Я просто хочу проявить себя без того, чтобы люди ассоциировали меня с моим отцом.

— Нет необходимости, — повторяет дядя Джон.

Я одариваю его скептическим взглядом.

— Есть. Люди будут думать, что я получила работу только из-за фамилии.

— Не будут. Ты получила работу, потому что ты первоклассный механик, и ни по какой другой причине.

— Это знаешь ты, но не другие. Мне важно показать свой талант, а не быть в тени таланта отца.

— Ладно, — выдыхает он, защищаясь. — Это твое дело. Я буду держать рот на замке до тех пор, пока ты не позволишь мне его открыть.

— Спасибо тебе, — признательно улыбаюсь я. Дядя Джон знает почти всех из мира Формулы-1, так что просить его придержать язык за зубами — большое дело.

Он работает с Карриком с тех пор, когда тот начал заниматься картингом в возрасте четырнадцати лет. Вот таким образом дядя и вернулся в этот мир.

После несчастного случая с моим отцом дядя Джон бросил гонки и ушел работать в сферу картинга. Мне кажется, что оставаться там после трагедии для него было слишком трудно. Нам всем пришлось нелегко.

Но когда прогресс Каррика стал очевиден и дядя Джон увидел в нем потенциал, мальчик и Оуэн Райан — его отец и по совместительству менеджер — убедили дядю вернуться в Формулу-1 вместе с ними, и он согласился.

Работать с Карриком — невероятная честь.

Беспокоит ли меня его репутация? Безусловно. Но, к счастью, я привыкла к грубым пилотам. Мне пришлось, раз уж я, женщина, оказалась в мужском мире. Я работаю в окружении мужчин достаточно давно, чтобы научиться ставить их на место. Увлечься гонщиком — не мой вариант.

После того как я увидела, что сотворила с мамой смерть папы, я перестала интересоваться противоположным полом. Я, конечно, принимала ухаживания то от одних, то от других; максимум нечто похожее на отношения длилось месяца два. Не то чтобы я была не расположена к парням. Просто мне пока не повстречался тот, с кем бы я хотела проводить много времени. А с моей работой, вынуждающей постоянно находиться в разъездах, вся романтика — на грани фантастики.

Либо я в окружении других механиков, тоже исключительно мужского пола, — а я не встречаюсь с коллегами, это слишком проблематично, — либо в окружении пилотов.

И я определенно не собираюсь связывать свою жизнь с гонщиком. Никогда.

Они — скользкий путь к разбитому сердцу.

Дядя Джон подходит к стоящей снаружи машине, и я узнаю ее сразу же, потому что, будучи ребенком, провела в ней много времени, катаясь туда-сюда.

— Это… твой старый «Форд Капри»? — Я широко улыбаюсь.

Дядя Джон владеет этой машиной с тех пор, как я уехала в Бразилию. Черный «Форд Капри» 1987-го года с красными гоночными полосами снизу по бокам. Не могу поверить, что она все еще у него.

— Да, он самый, — ухмыляется он. С хлопком открыв багажник, он затаскивает туда мой чемодан.

— Поверить не могу, что он все еще на ходу.

— Ты сомневаешься в мастере? — Прежде чем забраться на водительское сидение, дядя Джон бросает на меня дерзкий взгляд.

Я устраиваюсь на пассажирском сидении, пристегнув ремень безопасности.

— Не сомневаюсь, просто думала, что ты уже обновил машину.

— Заменить первую любовь невозможно. — Он нежно стучит по рулю. Затем поворачивает ключ зажигания, и машина, рокоча, оживает. — Итак, куда мы едем?

Я бросаю на него удивленный взгляд.

— Думала, ты знаешь.

— Ну, я решил, что сначала нужно проверить, изменилась ли ты и стала ли нормальным человеком, который, проведя в пути добрую половину дня, захочет отправиться в свои новые апартаменты и немного отдохнуть.

Дядя Джон снял для меня меблированную однокомнатную квартирку, находящуюся рядом с головным офисом команды «Райбелл», в маленькой деревеньке Хит-энд-Рич в Бедфордшире.

— Но если мои догадки верны, и ты не нормальная — как и я, — я приму это к сведению и отвезу тебя прямо к «Райбелл».

При взгляде на него на моем лице расплывается улыбка.

— Твои догадки верны.

Во время поездки к офису «Райбелл» дядя Джон рассказывает мне о работе и о том, с чего мне стоит начать завтрашний день.

Он называет мне имена людей, с которыми мне предстоит работать, и я не в силах запомнить хотя бы одно, но уверена — как только я увижу лица, то смогу провести параллели.

Впереди возвышается здание «Райбелл», и я начинаю подскакивать на месте от предвкушения.

Я не странная, просто все это мне близко.

Знаете то ощущение предвкушения, возникающее у некоторых девушек в преддверии похода по обувным магазинам? Ну так вот, у меня оно появляется рядом с машинами, особенно гоночными.

Большую часть своей жизни я провела в гараже Формулы-1, а другую — дома с кузенами, занимаясь их машинами.

Я практически выросла в гараже, а если быть точной, в гараже Формулы-1, так что для меня все происходящее подобно возвращению домой.

— Энди…

Голос дяди Джона перетягивает мое внимание от пейзажа к нему.

— Я еще не спрашивал… Просто хочу убедиться… Ты нормально себя чувствуешь в связи со всем происходящим?

— Да. Конечно. — Я смущенно улыбаюсь в ответ.

— Просто… я помню, как сам впервые вернулся в гараж после того, как мы потеряли твоего отца… Это было сложно.

Ах, ну да. Моя улыбка сползает с лица.

— Я в порядке. Это было давным-давно, и я не впервые возвращаюсь на трек с тех пор, как это случилось.

Каждый раз, когда дядя Джон прилетал в Бразилию на Гран-при, он доставал для меня билет, чтобы я могла увидеть все своими глазами. Допускаю, что есть небольшая разница между тем, чтобы быть зрителем на трибуне и быть частью процесса, но, уверена, все будет хорошо.

— Знаю. Просто хочу убедиться, что ты в норме, прежде чем мы войдем туда.

— Я в порядке. — Для убедительности я хлопаю его по предплечью.

Дядя Джон сворачивает вниз к частной дороге, приближаясь к «Райбелл».

— Вот мы и прибыли. — Он въезжает на парковочное место перед гигантским белым строением. Здание было спроектировано по специальному заказу. «Райбелл» во владении нескольких крупных держателей акций, а возглавляет ее директор Пирс Воче. Когда-то в прошлом он сам был пилотом, хотя и выступал не за «Райбелл». Пирс и мой отец некогда, в самом начале своих путей, были в одной команде.

Дядя Джон паркует машину; я следую за ним в здание и проскальзываю в придерживаемые им для меня двери.

— Доброе утро, Лиз! — Дядя приподнимает руку, здороваясь с блондинкой слегка за сорок, сидящей за стойкой ресепшена.

Я замечаю, как засветились ее глаза при виде дяди. Кажется, у кого-то есть виды на него. Понятное дело. Дядя Джон — привлекательный мужчина, к тому же в прекрасной форме для того, кому скоро стукнет пятьдесят.

— Лиз, это Энди Амаро, наш новый механик.

— О-о-о. — Ее брови приподнимаются едва не до линии роста волос. Затем она встает со своего места и подходит ко мне, желая поприветствовать. — Ну, здравствуй, Энди. Приятно познакомиться с тобой. — Она склоняет голову набок, руки кладет на бедра и начинает оценивать меня взглядом. — Так, значит, ты наш новый механик?

— Именно. — Я натянуто улыбаюсь.

— Ну, ты — совсем не то, чего я ожидала.

Чего?

Я вижу, какой взгляд она бросает на дядю Джона, отчего тот краснеет.

— Идем. Покажу тебе окрестности, — бормочет дядя, одними бровями пытаясь показать мне, что нужно уходить.

— Энди, могу я попросить тебя оставить подпись, прежде чем ты уйдешь? — обращается Лиз ко мне.

— Конечно. — Поднимая ручку со стола, я небрежно вписываю свое имя в конце списка в журнале посетителей.

— Пока, Джон, — произносит она слащавым голосом.

Дядя поднимает руку, направляясь к двери.

— Приятно было познакомиться, — говорю я Лиз.

Я выхожу через дверь, придерживаемую дядей Джоном.

— Что это было? — спрашиваю я его, как только дверь закрывается.

Он смотрит на меня смущенно.

— Ты о чем?

— Я о комментарии «ты-совсем-не-то-чего-я-ожидала».

— Ничего, — отмахивается он, подозрительно отводя взгляд.

— Дядя Джон. — Я кладу свои руки на его предплечья в попытке остановить.

— Ладно, — немного сердито говорит он. — Рассказывая о тебе, я мог упустить, что ты… ну, что ты девчонка.

Что?

— Я не девчонка. Я женщина. И зачем ты так поступил?

— Потому что я понимал, что Пирс не дал бы тебе работу, если бы узнал, что ты женщина.

— Почему? — Господи, я в курсе, что в мире Формулы-1 можно столкнуться с сексизмом, но не нанимать кого-то, отталкиваясь только от гендерной принадлежности, несколько не этично, да и незаконно.

Дядя Джон вздыхает.

— Из-за Каррика. Господь знает, я люблю этого парня, но… он слишком любит общество женщин.

— Я предупреждена об этом точно так же, как и любой человек, читающий новости. Но лишь тот факт, что я женского пола, не значит, что я собираюсь с ним спать.

— Я в курсе, а вот Пирс — нет. А так как всего пару недель назад произошел один небольшой инцидент и таблоиды все еще обсасывают его, Пирс хочет держать Каррика подальше от всех возможных соблазнов.

— Какого рода инцидент?

— Ну, ты же знаешь, что твоя вакансия появилась внезапно?

— Каррик поимел последнего механика? Так, погоди. Он и так может? Каррик играет на два фронта?

— Нет, слава богу. В противном случае он был бы более жутким ночным кошмаром, нуждающимся в контроле, чем сейчас. Нет, Рич — парень, который до тебя занимал это место, — работал с нами три года. Когда девушка, занимавшаяся административной работой, ушла с должности фронт-хаус^[5] в декрет, девушка Рича, Шарлотта, заняла это место.

Я понимаю, к чему все идет.

— Однажды ночью Рич поймал Каррика и Шарлотту, когда те… — Дядя Джон останавливается на полуслове.

— Занимались сексом. Ты можешь это сказать. Мне не десять, дядя Джон, — смеюсь я.

Его щеки покрываются румянцем, когда он неловко улыбается, как может только тот, кто все еще считает тебя ребенком.

— В общем, да, Каррик был с Шарлоттой в директорском номере, когда Рич засек их, и это был долбанный кошмар. Они стали драться. К счастью, Оуэн, отец Каррика, и я все еще были здесь, несмотря на позднюю ночь. Рич уволился, затем порвал с Шарлоттой. Она не выглядела слишком расстроенной по этому поводу, потому что думала, что получит гораздо большее от Каррика.

— Но этого не случилось?

У него вырывается урчащий смех.

— Каррик не дает большего. Она может считать себя счастливицей, что была с ним больше, чем один раз.

— То есть у них был роман?

— Роман не в привычном понимании этого слова. Думаю, Каррик переспал с ней пару раз, а она вообразила себе больше, чем было на самом деле. В любом случае Шарлотта не смогла принять того, что ее вот так списали со счетов, и продала свою историю таблоидам. С уверенностью можно сказать, негативные отзывы в прессе довели Пирса до белого каления прямо перед самым началом сезона. К тому же Шарлотта подала в суд на «Райбелл» за потерю работы. Кромешный долбанный ад. Потому я знал, что Пирс и Оуэн будут чувствовать себя крайне некомфортно при мысли, что так близко к Каррику будет работать механик женского пола, вдобавок ко всему еще и такой симпатичный, как ты. —  Я могу это понять. Но ты меня знаешь, я не играю в такие игры.

— Конечно, вот почему я захотел доставить тебя сюда, тогда Пирс и Оуэн уже ничего не смогут поделать. Я не дам тебе потерять работу твоей мечты лишь потому, что Каррик не может удержать свой член в штанах.

— Но… но ты ставишь меня в неловкое положение, дядя Джон. Я ценю то, что ты делаешь для меня, но я не хочу идти туда и встречаться со всеми, зная, как они на меня отреагируют.

— Ничего не случится. На данный момент Пирса здесь нет. Он на встрече. И я поговорю с ним до того, как вы познакомитесь. Не переживай. — Он руками хватает меня за плечи и крепко сжимает их. — Все будет хорошо. А теперь, ты хочешь сначала посмотреть здание или гараж?

— Гараж. Таким образом я смогу покончить с неизбежным.

Сейчас я уже менее возбуждена, зная, что окажусь сюрпризом для своих нанимателей.

Давай, Энди. Ты можешь. Что с того, что на тебя будут пялиться и шептаться? В этом не будет ничего нового. Натяни панталоны большой девочки, женщина, и соберись!

Получив новую цель, я следую за дядей Джоном в направлении гаража.

В момент, когда он толкает дверь, я слышу звуки работающих механизмов, ускоряющихся двигателей и включенное радио, а вокруг витает запах, присущий только машинам, особенно гоночным. Вся моя нервозность растворяется в тонком знакомом аромате.

Много воды утекло с тех пор, как я в последний раз была в гараже Формулы-1.

На меня накатывает ностальгия, в горле встает ком.

— Что думаешь? — спрашивает дядя Джон, стоя позади меня.

— Я думаю, что это великолепно. — Я выдавливаю улыбку.

— Идем. Представлю тебя людям, с которыми тебе предстоит работать.

Я шествую за дядей к одному из болидов, над которым склонились двое парней.

— Бен. — Дядя рукой касается плеча парня.

Тот отрывает голову от машины и поворачивается к нам. Он в меру привлекательный, со светло-каштановыми волосами и зелеными глазами и ненамного выше меня. Не в моем вкусе.

— Энди, познакомься с Беном. Бен — главный механик, в основном ты будешь работать с ним. Бен, это Энди Амаро.

Я вижу, как глаза Бена расширяются, когда он видит меня.

— Привет, Бен. — Я делаю шаг вперед, протягивая руку для рукопожатия. Его рука покрыта маслом, но меня это не волнует. — Приятно познакомиться. Я так понимаю, что ты один из тех людей, которым дядя Джон забыл сказать, что я девушка.

Взгляд Бена перескакивает с меня на дядю, а затем снова возвращается ко мне.

— Именно так. — Бен прочищает горло. — Но никаких проблем. Приятно познакомиться с тобой, Энди. С нетерпением жду нашего сотрудничества. Джон рассказывал впечатляющие вещи о тебе и том, как ты обращаешься с машинами. — Он вытирает руки о рабочие штаны и пожимает мою. — Это Робби. — Он ногой ударяет по телу, находящемуся под машиной. — Робби, вытаскивай свой зад оттуда и поздоровайся с Энди.

— Он здесь? — Парень выбирается из-под машины, прежде чем подняться на ноги. Он смотрит на меня, затем скользит глазами вокруг.

— Это Энди, — указывает на меня Бен.

— Привет. Приятно познакомиться. — Я улыбаюсь Робби и протягиваю ему руку.

Робби пялится на нее так, словно я инопланетянка. Затем он слегка ошарашено смотрит на мое лицо, но в глазах его таится суровость.

Дядя Джон откашливается, стоя позади меня, и привлекает внимание Робби. Тот тоже вытирает руку о свою спецодежду и пожимает мою.

— Приятно познакомиться… Энди. — Затем он поворачивается к Бену. — Мне нужно достать эту… штуку. Я скоро вернусь. — И он уходит.

Бен качает головой.

— Не бери в голову, — говорит он мне. — Он не умеет называть вещи своими именами. Хотя и прекрасный механик.

— То есть это не потому, что я девушка? — рычу я. Бен ухмыляется.

— Нет. Он такой со всеми. Но когда он увидит, что ты здесь своя, то потеплеет, со временем… А может, и нет, — смеется он снова.

Бен с каждой секундой нравится мне все больше и больше. Мне кажется, мы прекрасно поладим.

— Джон, у тебя есть минутка?

Я оборачиваюсь на звук голоса и вижу мужчину, как мне кажется, примерно тех же лет, что и дядя Джон, одетого в черный деловой костюм. Для человека его возраста он ярко выделяется какой-то изысканной притягательностью; на его волосах цвета темного блонда уже появились седые пряди, а взгляд синих глаз пронизывает насквозь.

— Оуэн, да, конечно. Только дай мне сперва представить тебе Энди.

Оуэн взглядом проходится по мне, концентрируясь, а затем его глаза расширяются и в выражении лица появляется что-то не совсем приятное.

В моем животе формируется узел от дискомфорта.

Я подхожу к Оуэну вместе с дядей Джоном. Все это время мужчина следит за мной, словно ястреб.

— Оуэн Райан, познакомься с Энди Амаро, нашим новым механиком. — Дядя делает акцент на слове механик.

Оуэн Райан — отец Каррика.

— Здравствуйте, мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Райан, — говорю я, придавая уверенности голосу. Я протягиваю ему руку для рукопожатия.

Он смотрит на нее так же, как Робби, но с еще более явным бешенством на лице.

Проигнорировав меня и мою протянутую ладонь, которую я неловко убираю, он разворачивается к дяде Джону.

— Это Энди? — Оуэн пальцем указывает на меня. У него чистый ирландский акцент.

Мне нравится ирландский акцент, и в любой другой ситуации я бы восторженно вслушивалась в речь, но не сейчас, когда этот акцент прозвучал из уст мужчины, у которого явно есть претензии ко мне.

Дядя Джон сдвигает брови. Едва размыкая губы, он проговаривает:

— Да, это Энди.

— И она женщина, — отмечает Оуэн сквозь сжатые зубы.

— Определенно.

Я что, невидимка?

— И, — рычит он, — она выглядит вот так. — Он обводит меня рукой с ног до головы.

Я выгляжу — как?

— Аккуратнее, Оуэн. Еще немного, и ты переступишь черту.

— Я? Это ты нанимаешь автомеханика, которая выглядит как долбанная супермодель, и это я переступаю черту? Это, черт побери, гениально, Джон. Пирс ее уже видел? Или еще хуже — ее уже видел Каррик?

Голос дяди Джона похож на треск хвороста, когда он отвечает:

— Заткнись. Пойдем-ка выйдем, только ты и я. Сейчас. — Дядя кивает в сторону двери, находящейся за ними.

С угрожающим выражением лица Оуэн проносится через дверь, а за ним мчится и дядя Джон, закрывая ее с хлопком. Затем я слышу низкий гул озлобленных голосов, проникающих с другой стороны.

Ну, все пройдет хорошо.

Я стою, выжатая как лимон, и чувствую себя так неловко, как не чувствовала никогда в своей жизни.

В чем вообще проблема? Безусловно, я женщина, и никто об этом не знал. Но что же из себя представляет Каррик? Он что, кабель в период гона с неконтролируемыми позывами?

Если не принимать во внимание тот факт, что он переспал с подружкой предыдущего механика, я уверена, он сможет держать себя под контролем рядом со мной.

Но на данный момент в моей голове предстает образ сексуально озабоченного Каррика Райана, имитирующего половой акт с моей ногой, как делают псы, и смеюсь сама над собой.

Мой смех немедленно прекращается, как только из-за распахнувшихся дверей появляется Оуэн, а за ним и дядя Джон с красным лицом.

Оуэн приближается ко мне. Я напрягаюсь, не зная, чего ожидать. Может быть, мне дадут от ворот поворот.

— Энди, — мягко произносит Оуэн, его голос чертовски отличается от того, что был пару минут назад, — я сожалею о произошедшем ранее. Я говорил необдуманно. Просто ты оказалась сюрпризом для меня. — Он глубоко вздыхает. — Некоторое время назад сложилась немного… напряженная ситуация. Но это не оправдывает моего поведения. Прошу принять мои извинения.

— Извинения приняты. — Я одариваю его легкой улыбкой.

На его лице явно читается облегчение, но его глаза говорят нечто совершенно иное. В них подозрение. И я знаю, что он принес извинения не потому, что искренне почувствовал вину, и понимаю, что время, проведенное с Оуэном Райаном, будет нелегким.

— Из вашего резюме я узнал, что вы довольно опытны для столь юного возраста.

— М-м-м, я росла, засунув голову под капот машины.

— И у вас есть образование в сфере механической инженерии?

— Верно. После обучения я нашла работу у команды, участвующей в гонках поближе к моему дому.

— Конечно, вы работали на команду Инго Серра?

— Работала.

Мои ответы сдержанные, потому что если я что-то и поняла за время работы в этом бизнесе о таких людях, как Оуэн Райан, так это то, что им необходимо давать информацию только в том объеме, чтобы не дать им возможность подловить меня.

— Я видел гонку Серра. Он невероятно талантлив.

— Да, так и есть. — Я искренне улыбаюсь при мысли о старом боссе. Инго был очень приятным мужчиной. — Я получала удовольствие, работая с Инго.

— Превосходно. — Оуэн кивает, растягивая крепко сжатые губы в подобие улыбки. — Ну, Джон отзывается о тебе очень лестно, я уверен, ты приспособишься без проблем.

Он имеет в виду не это. Он беспокоится, что я собираюсь затащить в койку его сына. Но сам факт, что он это говорит, кажется мне довольно милым.

— Не терпится приступить к работе.

— Прекрасно. Ладно, мне пора, и, боюсь, мне нужно украсть Джона на десять минут.

— Ты побудешь тут без меня, все будет в порядке? — спрашивает меня дядя Джон, подходя ближе.

— Все нормально, — нежно улыбаюсь я ему.

Дядя смотрит на меня какое-то время. Оуэн ждет его у дверей, придерживая их для него.

— Иди, я буду через минуту, — говорит он Оуэну.

Кивнув, Оуэн уходит, закрывая за собой дверь.

Как только дядя Джон убеждается, что тот ушел, он начинает говорить тихим голосом:

— Не то чтобы я извинялся за поведение Оуэна, но случившееся с Ричем и Шарлоттой подкосило его. Он — менеджер Каррика. Ему пришлось прибирать беспорядок, сотворенный его сыном. Пирс был вне себя от злости, спонсоры не любят плохие отзывы в прессе. Это был просто кошмар. Последнее, чего они хотят, так это еще один скандал. Вот почему он отреагировал на тебя именно так.

— И вот почему ты должен был сказать им всем, что я женщина. — Я смотрю на него с разочарованием.

— Если бы я сказал, ты бы сейчас здесь не стояла. А я рад, что ты здесь.

В ответ на это я могу лишь улыбнуться.

— Да, я тоже была рада защищаться от мгновенно возникшей ненависти одного из боссов.

— Оуэн успокоится. Он не ненавидит тебя. Он проявляет беспокойство. Но как только он познакомится с тобой и увидит, что Каррик интересует тебя в последнюю очередь, все образуется.

— Да, ты прав. В любом случае иди. Тебе же нужно, помнишь? — Я машу руками, прогоняя его прочь.

— Ты уверена, что все будет хорошо? — переспрашивает он, делая шаг назад.

— Уверена. Я пока осмотрюсь здесь.

— Хорошо. Увидимся через десять минут или около того, и тогда я покажу тебе все остальное.

Я наблюдаю, как дядя Джон исчезает за дверью, и поворачиваюсь к болиду, с которым работали Бен и Робби, но Бена больше не было на месте.

Крышка двигателя все еще поднята, так что я решаю подойти и взглянуть, с чем мне предстоит иметь дело.

Как только я дохожу до машины, по радио начинает играть песня Дэвида Гетты «Dangerous». Подвывая песне, я снимаю куртку, положив ее в кокпит^[6]. Я пробегаюсь кончиками пальцев по голубому с серым рисунку на болиде, продвигаясь к задней части машины. Дойдя до конца корпуса, я начинаю обход по кругу, чтобы взглянуть на двигатель.

— Пожалуйста, скажи, что ты мой подарок на день рождения.

Тягучий ирландский акцент заставляет встать дыбом волоски на задней части моей шеи. Я поворачиваю голову и обнаруживаю Каррика Райана, стоящего прямо за мной.

Ого. Вот это да. В жизни он выглядит определенно лучше, чем по телевизору. Я знала, что он привлекательный, но блондины обычно не в моем вкусе. Я из тех девушек, что предпочитают темные волосы и черные глаза.

Но темный блонд, подобные греху глаза, полные губы — такие губы, которые можно обсасывать часами, — и этот угловатый подбородок, обрамленный щетиной… Да, кажется, его шарм действует на меня. Ну, во всяком случае, на мое тело. Точно не на голову. Шлюховатые мужчины не в моем списке предпочтений.

Я заглядываю ему в глаза, когда он отрывается от откровенного изучения моей задницы. Посмотрев в них, я понимаю, что они сразили меня, обнажили до самой сути. Его глаза глубокого голубого оттенка полны тепла. Моя кожа начинает покрываться мурашками, пока его пристальный взгляд чуть ли не прожигает меня.

У меня никогда прежде не было такой сильной реакции от одного взгляда на мужчину.

Черт.

Успокойся, Энди. Это не проблема. Ты и раньше встречала симпатичных мужчин. Ты можешь игнорировать чувства. Пилоты — запретная зона, особенно те, на которых ты работаешь.

Моя работа слишком важна, чтобы потерять ее из-за парня.

Выпрямившись, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Привет, — говорю я ему самым уверенным и формальным голосом.

В ответ я не получаю ничего, потому что он не слышит меня. Он слишком занят разглядыванием моей груди.

Типичный мужлан.

У меня вдруг возникает желание ударить его по этому красивому лицу.

Но я этого не сделаю, потому что я профессионал. Я прекрасно справлюсь с эмоциями, как и раньше, когда сталкивалась с подобными ему извращенцами, у которых вместо головы — член.

— У тебя день рождения? — мило спрашиваю я, улыбаясь ему так, словно флиртую.

Он усмехается.

— Уверен, что так и есть, а твое присутствие здесь только доказывает это. Ты собираешься сделать его экстраособенным для меня, сахарок?

Ему кажется, что он выиграл джекпот.

Как он далек от истины. Елейный мудак.

Я склоняю голову на бок, удерживая игривую улыбку, и подхожу к нему, оставляя межу нами крошечное расстояние. Прижимаю палец к его груди. Господи, какой он крепкий. Я кончиком пальца могу почувствовать проступающие под одеждой мышцы.

Он очень высокий, выше моих ста семидесяти девяти сантиметров. Я бы сказала, его рост не меньше ста восьмидесяти шести, что высоковато для пилота, но он гибкий. Ему нужно быть в форме, чтобы вписаться в эти автомобили. Могу поспорить, что под одеждой у него нет ничего, кроме натренированных мышц. Гонщики должны быть серьезно подготовлены, и Каррик Райан определенно соответствует этому описанию во всех смыслах.

Вот теперь я представляю его голым. Великолепно. Просто, блин, чудесно.

Я собираюсь с силами, чтобы сконцентрироваться на происходящем.

— Ну… — Я наклоняюсь к нему еще ближе и могу услышать, как он резко втягивает воздух. Мне нравится мой голос, когда я шепчу: — Если ты еще когда-нибудь назовешь меня сахарком, то не доживешь до следующего дня рождения. Будь уверен.

Он откидывает голову назад, громко смеясь.

— Боевая. Мне такие нравятся.

Я отступаю назад, отрывая руку от его груди.

— Здесь ты не найдешь то, что ищешь.

Его взгляд сканирует меня с ног до головы, задерживаясь на моих ногах, обжигая меня взглядом, полным похоти.

— А я вижу много интересного. Господи… твои ноги просто бесконечные.

Как бы мне хотелось прикрыть их чем-нибудь. Тотчас же я замахала руками, чтобы вернуть его внимание к лицу.

— Я не твой типаж.

Поднимая взгляд, он одаривает меня уверенной улыбкой.

— Потрясающая задница. Великолепные ноги. Отличная осанка. Красивое лицо. Да, — кивает он, — ты определенно мой типаж.

— А я подумала, что глупые, наивные и внушаемые девушки — какой я не являюсь, — были бы больше в твоем вкусе.

Он смеется, что вызывает у меня дрожь, заставляет кожу покрываться мурашками.

— Посмотрим, насколько ты внушаемая.

Я отворачиваюсь, вздыхаю и достаю из болида куртку, прежде чем надеть ее. —  Ты уходишь?

— Похоже на то. —  Дай свой номер.

— Нет.

— Скажи хоть свое имя.

Остановившись, я оглядываюсь на него.

— Андресса.

— Фамилия?

Я улыбаюсь его настойчивости.

В этот момент в гараж возвращается Бен.

— О, класс! Ты уже познакомился с Энди, — говорит он Каррику, проходя мимо.

Взгляд Каррика сражает меня наповал. На его лице мелькает сомнение.

— Энди?

— Ага.

— Но разве Энди не мой…

— Новый механик? Да, это я. —  Ты — Энди… мой новый механик? — Его глаза расширяются от удивления.

Мне приходится сдерживать улыбку. Склонив голову набок, я кладу руки на бедра.

— Ага.

— Черт бы меня побрал. Я ожидал кого-то… —  С пенисом и низким голосом? Прости, что разочаровала.

Мгновение его лицо ничего не выражает, а затем он разражается низким смехом.

И тогда я поняла, что только что в лицо Каррику Райану сказала слово «пенис».

Я сказала «пенис».

Черт.

Убейте меня. Убейте меня прямо сейчас.

Он смотрит на меня с сексуальным самодовольством на лице, в его глазах — любопытство. Он глядит так, словно я — его следующая жертва.

Каррик делает шаг мне навстречу. Когда он обращается ко мне, его голос становится ниже:

— Я вовсе не разочарован. Ты красивая, умная, боевая и умеешь работать руками. Все мои любимые качества в одном флаконе. — Он снова оглядывает меня снизу вверх.

Слышу, как кто-то прочищает горло, и, разворачиваясь, вижу стоящего за моей спиной дядю Джона. На его лице читается бешенство.

— Каррик, отец хочет видеть тебя в своем офисе.

Парень хмурит брови, смотря на дядю.

— Зачем?

— Не знаю. Почему бы тебе не отправиться к нему и не выяснить причину?

Каррик выдыхает и начинает пятиться. Его глаза все еще сфокусированы на мне.

— Мы все идем сегодня отдыхать — команда и несколько друзей, — собираемся выпить в честь дня рождения. Ты должна прийти.

— Ох, — я застигнута врасплох, — спасибо, мистер Райан, но… —  Каррик. А вообще, зови меня Карр. Так меня зовут друзья.

— Карр. Оригинально. — Я невозмутима. Ничего не могу поделать. Он с легкостью пробуждает во мне монстра.

Каррик ухмыляется. Эта ухмылка действительно способна за секунду сорвать трусики.

— Да, именно так.

Ох, он хорош. Но я лучше.

— Я привыкла к имени Каррик. Спасибо. И я благодарна за приглашение, но у меня уже есть планы на вечер.

Он хмурит брови.

— С кем?

Не слишком ли грубо? С моей новой кроватью, если ему так нужно знать.

— Со мной, — отвечает дядя Джон с покровительственными нотками в голосе.

Взгляд Каррика мечется от меня к дяде Джону и наконец сосредотачивается на дяде.

— Чем займетесь?

— Поужинаем.

Кажется, сегодня я иду ужинать с дядей Джоном.

— Ну, можете потом заглянуть к нам и выпить. Это даст мне возможность лучше узнать моего нового механика. — Он недвусмысленно смотрит на меня. — Увидимся сегодня.

Я наблюдаю за тем, как он уходит, пересекая гараж уверенным шагом.

— Ну так вот, это Каррик, — произносит дядя Джон, давая раздражению выйти вместе с воздухом.

— Хм-м.

— Он хороший парень. Умный как черт и один из лучших пилотов, которых я видел после… э-э-э… — Моего отца. Он прерывается и прочищает горло. — К сожалению, Каррик слишком зависим от своего члена. — Осознавая, что произнес это вслух, дядя покраснел. — Дерьмо. Прости, Энди.

Я рассмеялась.

— Дядя Джон, я взрослая женщина и работаю в окружении мужчин все время. Я слышала вещи похуже, чем «член».

— Уверен в этом. — Его щеки краснеют еще сильнее. — Итак, Каррик хорошо с тобой обошелся? Я слышал, что он сказал…

— Да. Никаких проблем, — резко отвечаю я. Я решила не говорить ему, что Каррик захотел попытать со мной удачу. Я легко его отшила, так что дяде не о чем беспокоиться.

Внезапно меня захлестывает волна усталости, и мне приходится подавить зевоту.

— Ты уверена, что выдержишь встречу? Ты не обязана идти.

— Нет, все в порядке. — Зевота отступает. — Это прекрасный способ получше узнать новых коллег. Ничего, если я попрошу тебя подвезти меня в апартаменты? Мне нужно принять душ и вздремнуть, и тогда я выдержу сегодняшний вечер.

Я снова подавляю зевок, и дядя Джон усмехается.

— Вперед, соня. Давай отвезем тебя в твой новый дом.

Примечания

3

Брелок с сигнальной кнопкой для отпугивания нежелательных людей и вызова помощи.

4

Сток-кар — гонки по овальной трассе, для которых изначально использовались серийные автомобили. В наши дни модели авто для сток-кар готовят специально.

5

Фронт-хаус — работники отеля, встречающие гостей, а также занимающиеся административной работой, иногда исполняющие обязанности менеджера.

6

Кокпит — кабина гонщика в болиде, гоночной машине.