Горький вкус измены. Никогда не прощу

Саня Сладкая (2024)

— А я бы от тебя не отказался. — Он цокнул языком и осмотрел меня сальным взглядом, — может, пошалим? — Вы спятили! Отпустите меня! — Закрой свой рот, крошка. Сейчас твоей глупой головке придется напрячься и немного подумать, где достать деньги. — Какие еще деньги? — я растерянно заморгала. Незнакомец презрительно скривил губы. — Значит, так, слушай сюда. Твой благоверный задолжал нам пол ляма. И тебе их надо вернуть. — Как это, пол ляма? — я буквально почувствовала, как земля уходит из-под ног, — за что? И при чем тут я? В тексте есть: ❤ Властный герой ❤ Нежная героиня ❤ ХЭ

ГЛАВА 7

В «Пантере» его не было. Переступив через себя и свою гордость, я все же сходила туда, внутри все сжималось от страха. Я снова вспомнила сладострастные стоны, и почему-то сейчас была уверена, что в туалете был именно Влад. Просто я спрятала неприятную правду в закоулках своей памяти. Зарыла так глубоко, чтобы никогда больше к ней не возвращаться. Но стоило переступить порог «Пантеры» как все всплыло на поверхность. Боль вернулась, накатила с такой силой, что я с трудом контролирую эмоции. Сейчас они сильнее меня. Боже, я схожу с ума, я извожу себя ревностью и подозрениями. Неужели любить — всегда так тяжело и больно?

Снова набираю номер Влада — недоступен. Трясутся руки, и мне кажется, что в красном вечернем платье я выгляжу нелепо — чувствую, как в мою сторону устремлены похотливые взгляды.

— Пошли домой. — Кристинка потянула меня за руку, — его здесь нет. Может, уже вернулся и ждет тебя дома?

Я потеряно кивнула головой, точно зная, что вернусь в пустую квартиру. Попрощавшись с подругой у подъезда, я поднялась на этаж. Кристина не хотела оставлять меня одну, но я была не готова показывать свою слабость. Уж лучше поплачу в одиночестве, выплесну всю боль наружу. Не помню, во сколько уснула, но, кажется, начало светать. Влад так и не включил телефон, а домой пришел только утром.

Пьяно шатаясь, скинул грязные кроссовки, бросил на пол какой-то пакет, и прошел в комнату.

— О-о-о, Мариша. Знаю, знаю, что соскучилась.

Он развязно улыбнулся, бухнулся прямо в уличном костюме в кровать и сгреб меня в охапку. Я вздрогнула, почувствовав на своей коже холодные руки.

— Да ладно тебе дуться, ну знаю, виноват. Макс меня взял на понт, сказал, че я, как каблук дома сидеть буду. А в бильярдной пацаны уже ждали, — Влад немного помолчал, — ну не мог же я их подвести. Ну, перестань вести себя, как маленькая.

— Ты мог бы хотя бы позвонить и сказать, что не придешь. — Процедила я сквозь зубы.

По щекам текли слезы, но я так и не осмелилась убрать от себя его руки. Казалось, если сделаю это, то наш маленький идеальный мирок рухнет, и все, что я так отчаянно берегла, снова окажется потерянным. Но почему я думаю, что эти отношения нужны только мне? Вернее, почему думаю об этом только в моменты наших ссор?

— Мариш, ну, не мог я позвонить. — Голос Влада внезапно стал равнодушным, и я вновь почувствовала знакомые «металлические» нотки, — я что, твой сын, чтобы отчитываться? Ну, да, я не прав, знал, что ты готовилась. Но счел правильным остаться с пацанами. Ты понимаешь, что моя репутация зависит от поступков? Мне и так намекают, что я слушаю свою бабу.

— Не бабу, а женщину! — я всхлипнула.

— Да какая разница! Суть одна. Если решила снова закатить истерику, давай позже, когда я как следует, высплюсь.

С этими словами, Влад убрал руки и перевернулся на другой бок. Засыпал он всегда быстро, и уже минут через пять безмятежно похрапывал. Он спит, когда я лежу и давлюсь слезами от отчаяния. Мне плохо от того, что я никак не могу повлиять на своего мужчину, что ему все равно на мои страдания. Я не понимаю, почему он бывает таким холодным и чужим. Почему не заботится обо мне так, как я забочусь о нем.

С трудом поднявшись, я прошла на кухню и вылила в бокал остатки вина. Есть не хотелось — сейчас, все рисуется в черном свете, все мои мечты похожи на глупый самообман, а я сама, как и прежде, одинока и несчастна. Не знаю, как смогу отработать смену, но выбирать не приходится — сегодня, как назло нет никого, кто смог бы подменить за мой счет. Да я и так попросила день для того, чтобы подготовиться ко дню рождения. И этот день оказался никому не нужным.

***

«Афродита» только открылась, но я по-особенному люблю эти первые утренние часы — задумчиво смотрю на сонную улицу и редких прохожих, которые бредут к остановке. А солнце уже заглядывает в панорамные окна, и я в который раз осматриваю помещение придирчивым взглядом — все вазы и букеты расставлены в идеальном порядке, они безропотно ждут своего покупателя. Сладко пахнет розами и карамельками, которые лежат в глубокой прозрачной чаше возле кассы, и я сама не замечаю, как улыбаюсь. Все вокруг медленно, словно нехотя — просыпается. Вот только у меня все валится из рук, дошло до того, что я едва не опрокинула на блузку кружку с горячим кофе.

— Ну, что с тобой опять творится? — беззлобно поинтересовалась Алена, прихорашиваясь перед круглым зеркальцем, — ты видела, какие у тебя синяки под глазами? Снова со своим Владиком до утра в постели кувыркалась?

— У него вчера был день рождения.

— Да, я в курсе. — Алена хмыкнула, — и смотрю, вы его неплохо отметили. Прямо как молодожены!

— Ну, да. Отметили неплохо.

Я с трудом подавила вздох, чувствуя, что не выдержу, и просто уйду — хотелось бросить все и вернуться домой, растормошить Влада, заставить его рассказать, где он был вчера, и что делал. Все, чего я хочу — чтобы он рассказал все до мельчайших деталей, чтобы успокоил меня, снова убедил, что я для него — единственная и неповторимая. Но что, если я хочу от него слишком много? Какие доказательства мне нужны? Я и сама не знала, почему так реагирую, почему хочу от него бесконечных признаний.

— Марин, там посетитель. Обслужи, пожалуйста, — прошептала Алена, выдергивая меня из прострации, и скрылась в подсобке. Я подняла глаза и растянула губы в дружелюбной улыбке. И кому в такую рань приспичило цветы покупать?

— Здравствуйте, могу я…

Слова застыли в воздухе, и я в изумлении уставилась на мужчину. Прямо передо мной стоял Кирилл. Тот самый незнакомец, который затащил меня в кафе, примерно месяц назад. Теперь он выглядел иначе — вместо строгого, черного пальто, он был в черной зимней куртке с меховым капюшоном, вместо брюк — синие джинсы, а на ногах — массивные ботинки на толстой подошве.

— Марина? Здравствуйте. — Он широко улыбнулся, мгновенно меня узнав, — не думал, что встречу вас здесь.

— Да, кажется, мы снова неожиданно встретились. Вам нужно подобрать букет?

Не знаю, почему, но внутри все замерло — но не от радости, он мне вовсе не нравится. Скорее, наоборот. Встреча с Кириллом испугала, напомнила про недавнюю ссору, когда Влад отыскал визитку. Мысль о том, что он снова узнает, что мы пересекались на улице, вызвала во мне глухую панику. Да он никогда не поверит, что наши встречи — чистая случайность! Лучшее, что я могу сейчас сделать — вести себя холодно и отстраненно. Он для меня — всего лишь очередной посетитель, и то, что мы «шапочно» знакомы, не значит, что я должна вести себя как-то по-особенному.

Слегка прищурившись, Кирилл смотрел на меня, изучая, затем, тихо вздохнул:

— Да, моей невесте нравятся темно-красные розы. Буду благодарен, если составите букет.

Я принялась за работу, стараясь при этом не пересекаться взглядами. Что-то в голосе Кирилла показалось странным, чувство, что он насмехается, не отпускало, но его слова про невесту немного успокоили. Он не свободен — это уже хорошо. Значит, точно не преследует. Я вручила Кириллу букет и дежурно улыбнулась.

— Спасибо. А как ваш парень? Вы с ним помирились?

Я вздрогнула и покосилась в сторону кассы: Алена вернулась из подсобки и пересчитывала деньги.

Кирилл перехватил мой взгляд и понимающе кивнул:

— Понял, извините. Надеюсь, все хорошо, и вам больше не придется переживать по пустякам.

— Да, у меня все в порядке. — С трудом процедила я, — уверена, вашей невесте понравится букет. Всего доброго.

— Всего доброго. Хорошего дня.

Кирилл смерил меня странным, задумчивым взглядом, и направился к выходу. В дверях, он едва не столкнулся с женщиной, которая проталкивала в проем связку воздушных шариков. Маленький ребенок держал ее за полы куртки и изо всех сил тянул в обратную сторону.