Все время между нами

Сара Пурпура (2024)

В дверь Деза стучит человек из далекого прошлого. Монстр из детских кошмаров вернулся, чтобы напомнить о причиненных боли и страданиях. Дезмонд уверен, что не должен впутывать Анаис в это страшное дело. Но девушку не устраивает такое положение вещей. Впервые в жизни она не намерена позволять другим решать, что для нее лучше. Ведь когда все окутано хаосом и бурей, только сила такой всеобъемлющей, необыкновенной и подлинной любви может привести к спасению.

3. Дезмонд

Моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Я и не помню, как провалился в сон. Мне хотелось просто спать дальше, но кто-то пытается разбудить меня звонкими оплеухами.

Вчера я так набрался виски, что сейчас у меня раскалывается голова, и я с трудом пытаюсь промямлить «придурок, оставь меня в покое» вместо того, чтобы заорать на типа, который трясет меня, словно тряпичную куклу.

— Тебе бы в душ. Просыпайся, бро!

Это голос Брейдена.

Отвали, Брэд!

Он никогда не оставался в стороне и всегда видел меня насквозь.

«Дезмонд…»

Отстань.

«Дез…»

Прошу тебя, замолкни.

Тишина.

Покой.

В гостиной раздается бой часов: полночь. Еще один день позади.

«Он сделал тебе очень больно?»

Я поворачиваюсь на другой бок и с силой вцепляюсь в простыни. Мои штаны все еще расстегнуты, зубами я впиваюсь в кулак. Пытаюсь не кричать, но не могу сдержать слез. Горячие, они будто обжигают мне лицо.

А тело, наоборот, леденеет, и я молю, чтобы этот холод уничтожил меня на или стал моим другом.

— Брэд, убирайся отсюда, — бормочу я, протирая глаза. Вокруг все плывет, и меня мутит.

— Ты бледнющий, — с беспокойством говорит Брейден, и мой желудок снова скручивает спазм.

Я чертыхаюсь и вскакиваю с постели. Бегу в ванную и успеваю как раз вовремя.

Не знаю, что хуже: пульсирующая головная боль или что меня продолжает выворачивать наизнанку. Мне очень хреново. Когда наконец-то рвотные позывы затихают, я сползаю по стенке на кафель.

— Дай аспирина, — мямлю я, но Брэд уже подносит мне стакан воды и пару таблеток.

Глотаю обе и пытаюсь подняться на ноги.

— Тебе надо поесть.

— Нет.

— Тогда заварю тебе кофе.

— Я хочу спать.

— Дез, потом поспишь. Что значит то сообщение?

— Ты о чем, черт возьми?

— Вайолет… — объясняет Брэд, — она отправила мне его с твоего телефона. Написала, чтобы я мчался к тебе, потому что тебе нужна помощь. Помощь, Дез. Чтобы ты, да просил о помощи — это что-то несусветное.

— И правда. Я и не просил тебя об этом.

Он мог бы уже это понять, пока меня выворачивало наизнанку в ванной.

— Ага! Я тут же помчался сюда, оставив твою девушку дома в дичайшем беспокойстве. Я соврал ей, Дез. Я даже не знал, что конкретно стряслось, а потом прихожу сюда и вижу тебя в таком состоянии. Какого хрена тут происходит?

Моя девушка. Анаис.

Моя жизнь разлетелась на куски, стена, которую я годами воздвигал между прошлым и настоящим, рухнула. Мне больше не за что ухватиться.

Есть только она.

— Вали отсюда, Брэд!

— Нет, черта с два. Никуда я не пойду. Хватит скрывать от меня свои проблемы. Я уже не тот мальчишка, которого тебе взбрело в голову защищать.

— Отлично! — Я кричу ему почти в лицо, и моя голова будто раскалывается. — Говоришь, ты больше не мальчишка? Окей, Брэд! Тогда, что ты скажешь на это?! Джеремия Спектор восстал прямо из ада, чтобы снова затащить меня туда.

— Что?!

Брэд широко раскрывает глаза, в которых я читаю тот же ужас, что испытываю сам. Когда преисподняя вдруг разверзается у тебя под ногами и твои кошмары заново оживают, становится не важно, сколько тебе лет.

— Он вернулся, — теперь я неохотно выдавливаю из себя каждое слово. Резкая боль пронзает мои виски. — Вот дерьмо! — на мгновение я почти слепну и подаюсь вперед.

Брейден подхватывает меня, но я отшатываюсь и тащусь к постели.

— Дез…

— Мы поговорим об этом, — усталым голосом обещаю я, — но не сейчас, Брэд.

Он больше не настаивает.

Я бросаю на него взгляд, и от ужаса у меня внутри все сжимается.

Брэд теребит мочку уха, как делал каждый раз в детстве, когда испытывал страх и не мог с ним совладать. Когда чувство вины толкало его на глупости, и мне приходилось удерживать его, иначе моя жертва была бы напрасной.

Я чувствую, как меня отбрасывает обратно в те годы.

Брейден — все еще тот мальчишка, которого я пытался защитить. И я по-прежнему тот переживший насилие паренек, который не осмелился убить монстра.

Я тут же раскаиваюсь, что рассказал Брейдену правду, и делаю глубокий вдох, но это не помогает избавиться от неприятного чувства, что я заставил друга волноваться. Реальность такова: мы с Брейденом выросли, и мне не нужно больше заботиться о нем как о малолетнем ребенке. Я не могу спасти его от всего. Я не могу спасти даже самого себя.

— Не бери в голову, — я пытаюсь закрыть тему и загораживаюсь рукой от света. — Я все улажу.

Но Брэд грубо хватает меня за руку.

— Объясни-ка, при чем здесь Вайолет? — шипит он мне в лицо. — И даже не пытайся снова вешать мне лапшу на уши, Дез.

— Успокойся…! — Я с трудом приподнимаюсь. — Твою мать, я все тебе расскажу.

Брейден верит мне. Мы всегда доверяли друг другу, но вспоминать о прошлом все равно мучительно сложно.

— Помнишь первый день, когда мы приехали к Спекторам? — начинаю я.

Он кивает.

— Помнишь девочку?

— Ту, которую тащили в машину…?

— Да, именно.

— Она плакала без остановки, умоляла мать уехать вместе с ней… кричала нам, чтобы мы уезжали оттуда.

— В тот день она потеряла во дворе кулончик, и бабушка разрешила ей вернуться за ним, — я продолжаю восстанавливать картину произошедшего.

— Помню, — кивает Брэд. — Мы ее больше так и не видели, но догадались, что это их дочь. Но при чем тут…

Прищурившись, Брейден смотрит на меня. Теперь его очередь сложить все детали пазла воедино.

— Так это была Вайолет?

— Ага, — выдыхаю я.

— Черт! Ты должен был мне сказать, Дез. Давно ты узнал?

Я сглатываю, и от тяжелого леденящего чувства, что всякий раз давило на меня, стоило мне заметить в округе того садовника, меня снова начинает трясти.

Брейден проводит рукой по лицу.

— Недавно, — признаюсь я. — Помнишь садовника, который стриг кусты возле кампуса. Он всегда крутился рядом со мной, и я все никак не мог понять, кого он мне напоминает. А вчера, когда мы с Анаис валялись на лужайке, он появился снова…

Я опять вспоминаю мгновения, которые предшествовали моему срыву.

–…Эти руки, всклокоченная борода и прихрамывающая походка… Черт, это был он. И это не случайное совпадение.

— Проклятие! — шепчет Брэд. — Почему ты мне сразу не сказал?

— Я не хотел снова возвращаться к этой мерзкой истории. Не хотел, чтобы ты волновался.

— Ты в своем репертуаре, — со злостью произносит Брэд. — Сколько раз, чтобы уберечь меня, ты позволял ему прикасаться к себе?

— Не смей!

— Не сметь?! — кричит Брэд. — Ты. Это ты не смей! Ты сделал все, что мог, и даже больше: думал, что спасаешь меня, но ты даже представить себе не можешь, каково было мне от этого.

Он тяжело дышит. Таким злым я его еще ни разу не видел.

— Брейден… — я пытаюсь его успокоить, и в то же самое время мне хотелось бы, чтобы он ушел отсюда. Сейчас я не готов его выслушивать.

— А теперь послушай, что я тебе скажу.

— Нет! — кричу я.

— Нет, ты меня выслушаешь. Дез, меня гложет постоянное чувство вины. Когда я гляжусь в зеркало, то оттуда на меня смотрит трус.

— Прекращай!

— Я позволил Спектору медленно тебя убивать и даже не пошевелил пальцем, чтобы помешать ему.

— Заткнись, брат!

— Брат? — взрывается Брейден. — Ты называешь меня «братом», но, черт возьми, по правде говоря, я этого совсем не заслуживаю!

— Тогда вали отсюда! — задыхаясь, выдавливаю я.

Не знаю, зачем я так говорю.

Не знаю, зачем я выбрал именно этот момент, чтобы причинить ему боль, но Брейден держит удар и даже не пытается протестовать. Молча он направляется к выходу и открывает дверь.

— Да пошел ты! — напоследок бросает Брэд, яростный и взволнованный, и мигом уходит прочь.

Мы могли бы разделить с ним давившую на меня все эти годы тяжесть, но я решил, что Брейден ее не выдержит. И вот теперь я опять поступаю также.

Я хочу позвонить Анаис, но не знаю, как она отнесется к произошедшему. Прошлое обвивается вокруг моего тела, словно множество ядовитых змей, и я не хочу впутывать ее в мои проблемы, когда я и сам толком не понимаю, что к чему. Поэтому я отправляюсь под холодный душ, а затем собираюсь на выход: сегодня у меня тренировка, и надеюсь, что на поле мне удастся по-настоящему отвлечься. Хотя бы на пару часов.

С сумкой в руке я выскальзываю из нашей комнаты в коридор общежития, оставляя телефон на столе внутри. Знаю, что это настоящее ублюдство по отношению к моей любимой девушке, но от одной только мысли о ее голосе меня охватывает беспокойство.

Я привык быть каменной стеной для нее, а не наоборот. Мы едва-едва нашли баланс в наших отношениях. И я не могу позволить себе его нарушить. Мысли путаются, я нервничаю и того и гляди разлечусь на части, а еще — пусть я и не должен так думать, пусть мне следует быть увереннее в ней — я продолжаю считать, что Анаис не справится и не соберет меня заново, если я вдруг все-таки взорвусь.

Моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Я выхожу из общежития, щурясь от слепящего солнца. Усилием воли я заставляю себя не озираться по сторонам, словно чего-то боюсь, потому что, по правде говоря, мне нечего бояться.

Я больше не маленький мальчик, и даже если сейчас Джеремия скрытно, как настоящий трус, наблюдает за мной, я хочу, чтобы он знал, что его присутствие меня не сломает. Напротив, я знаю, что буду делать. Так что лучше бы ему и впрямь спрятаться, потому что я отыщу его, где бы он ни был, и когда это случится, ему это вряд ли понравится.

Пока я пересекаю улицы кампуса, это намерение крепнет все сильнее, и наконец меня охватывает наглая самоуверенность, отчего даже перехватывает дыхание.

В тот раз мне не хватило мужества убить его, однако тогда мне было нечего терять. Все эти годы желание отомстить питалось моей ненавистью, а сейчас у меня чешутся руки, чтобы его исполнить. Да, есть что-то трагически абсурдное в том, что только теперь появляется возможность воздать должное. Теперь, когда я многое могу потерять. Анаис, друзей, семью и футбольную карьеру. Даже воспоминания о Заке больше не кажутся мне такими враждебными.

Теперь. Когда я стал таким, каким никогда не верил, что могу стать.

Тренажерка забита до отказа. Я слегка опоздал, и тренер бросает на меня вопросительный взгляд.

— Какие-то проблемы, Вэрд?

— Нет, — вру я. — Просто немного проспал. Простите, тренер.

— Ладно, шевелись давай, — огрызается он, — и зайди ко мне перед тем, как пойдешь на поле. Нужно поговорить.

Я молча киваю. Затем бросаю взгляд на Томпсона, пытаясь понять, знает ли он что-нибудь, но тот лишь пожимает плечами в ответ.

Мысленно я пробегаюсь по недавним экзаменам. Они прошли нормально, так что не думаю, что моя студенческая стипендия под вопросом, но есть еще одна тема, которую мы недавно с ним обсуждали, и, несмотря на произошедшее с Вайолет и Брейденом, я ощущаю, как возбуждение проносится по венам, еще сильнее разгоняя кровь.

Я заканчиваю переодеваться. Товарищи смотрят на меня с любопытством, но делают вид, что им совсем не интересно, о чем хочет потолковать тренер, и ничего об этом не спрашивают.

Схватив шлем, я отправляюсь в кабинет мистера Беккетта.

Он уже там и выглядит слегка обеспокоенным.

— Садись, Дезмонд.

Дезмонд. Тренер редко обращается к нам по именам, и даже не знаю, к добру ли это сейчас или к худу.

Я напряженно сажусь.

— Я в чем-то провинился, тренер?

— Нет, сынок. У меня для тебя отличная новость.

От его слов я облегченно выдыхаю.

— Правда? — Внутри меня что-то расшатывается, пока я наблюдаю, как обычно угрюмое лицо тренера медленно расползается в улыбке. — Мистер, выкладывайте все и покончим с этим.

— Они хотят тебя, Дез.

— Что? — Я вскакиваю. — Кто?

— «Болтс», — с улыбкой сообщает тренер.

— Я… Ох, ты блин! Боже мой, простите, тренер, но… сами «Болтс»?

Я вижу, как в его глазах сверкает гордость.

— Мне сообщали, что они за тобой наблюдают, но я и подумать не мог, что просмотры могут быть такими быстрыми…

Я не верю его словам. Проклятие, я счастлив! Происходящее кажется настоящим сном, и я вот-вот проснусь.

— А теперь, Дезмонд, присядь-ка.

Я снова сажусь. Молниеносно, но сердце в моей груди продолжает биться тысячу ударов в минуту. Потому что я знаю: самое важное наступает теперь.

— Весь оставшийся год ты будешь тренироваться с нами. Отыграешь чемпионат, а потом войдешь в состав их новичков. Однако это вовсе не значит, что ты сразу же попадешь в основу их главной команды. Тебе ведь это ясно?

— Д-да, мистер!

На большее я и не мог надеяться.

— Ты должен упорно работать.

— Да-да, мистер!

— Это испытание для тебя. Отнесись к нему со всей серьезностью, Дез. Они мигом вышвырнут тебя обратно, если захотят.

— Тренер, я это понимаю.

— Каждый день ты должен показывать им, чего ты стоишь.

Я киваю:

— Будет сделано.

Все еще не верю в происходящее.

— Тебе понадобится представитель. Так что я хотел бы переговорить с твоим отцом.

Мой отец. У меня больше нет отца. На мгновение я расстраиваюсь и только потом до меня доходит, что речь о тренере Дэвисе.

— Конечно, мистер. Уверен, что он тут же приедет, как только узнает эту шикарную новость.

Судя по всему, от мистера Беккетта не ускользает нежная нотка в моих словах, поэтому он улыбается:

— Ты ведь ему многим обязан, не так ли?

Я сглатываю. Такое ощущение, что эта сцена повторяется из раза в раз. За последнее время мне повезло встретить сразу же нескольких людей, которые поверили в меня.

— Я многим обязан и вам, мистер.

Мистер Беккетт кивает с серьезным видом, а затем, растроганный, отводит взгляд в сторону:

— Да, окей… Смотри, не разочаруй меня, парень.

— Я этого не допущу, тренер.

— Тогда пошевеливай свой зад. Будем на связи.

В очень приподнятом настроении я покидаю кабинет тренера и на мгновение даже забываю обо всем, что произошло за последние несколько часов. Знаю, что не могу позволить Спектору ускользнуть. Паренек, которым я был, воображает, что отыщет его и раз и навсегда решит эту проблему, потому что других вариантов просто нет, но прямо сейчас мне есть чему порадоваться и стоит подумать, как сделать так, чтобы мое прошлое не разрушило будущее.

Когда я появляюсь на поле, вся команда прекращает тренировку. Не знаю, могу ли я уже им все рассказать. В отличие от предыдущего раза, когда тренер сообщил мне, что я на карандаше у скаутов, сегодня он не предупреждал, чтобы я держал рот на замке, но, пребывая в сомнениях, я предпочел бы ничего не говорить и благодарен своим товарищам, что никто из них не задает мне лишних вопросов.

Только Лиам подходит ко мне и хлопает по плечу:

— Это то, о чем я думаю? — искренне улыбается он, и в его улыбке нет ни тени соперничества.

— Да, похоже на то.

— Лады, Вэрд, — его взгляд заостряется, но на лице по-прежнему сияет улыбка. — Значит, я должен надрать тебе зад. Давай разогревайся. Йэн! — зовет он нашего друга, и Шерман тут же к нам подбегает.

— Давай покажем нашей новой футбольной звезде, как тренируются настоящие игроки.

— О, ни хрена себе! — орет Шерман, сжимая меня в своих объятиях. — Черт, Дез! Это фантастика!

— Ага, так и есть, — по-идиотски улыбаюсь я.

Затем оба оглядываются по сторонам и тут же приглушают голоса.

— Вот дерьмо! А нам можно было говорить об этом? — спрашивает Лиам.

— Ха, кажется, поздновато задавать такой вопрос. Ты так не думаешь, капитан? — я подшучиваю над ним, и он снова улыбается в ответ.

— К черту! Это не тот случай, чтобы скрывать его ото всех. Парни, идите-ка сюда!

Вокруг нас собирается вся команда, и Лиам сообщает им новость обо мне.

В следующий миг раздается оглушительный рев, и я оказываюсь на руках товарищей, которые несколько раз подкидывают меня в воздух.

Невероятно. Все за меня рады, и на миг мир начинает вращаться в правильную сторону.