Тени творцов

Саша Гринн

Пытаясь создать совершенный Мир, Боги погрязли в войнах и реках крови. Чтобы остановить это, они принимают решение уйти. Уходя, они создают Новых Богов, которые должны исправить их ошибки, и помочь людям построить другой мир — без жестокости и насилия. Единственным условием Старых Богов было: соблюдать законы, которые они установили для Новых Богов. Законы, которые сделали их слабыми.

6

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в яркий малиновый цвет. С концом светового дня жители городища викян готовились отходить ко сну. Летом, когда световой день становился особенно длинным, старались не жечь светильники и факелы, чтобы сохранить их для коротких холодных дней, когда белая пелена снега укрывала всё, как одеяло.

Аглея подошла к крутому скалистому обрыву и посмотрела вниз. Высокие волны, украшенные венчиком белой пены, ударялись о скалы и, рассыпаясь, отходили обратно в бескрайние водяные просторы. Фарадж называл его «море», как когда-то говорили Старые Боги. После их ухода Мир изменился — превратился в руины былого величия, на которых Новым Богам предстояло построить нечто иное. Некогда огромный Мир был расколот, разделён сотнями скрытых от глаз смертных троп. Матерь Богов отошла от края обрыва и посмотрела вдаль. Где-то там — за этой величественной водной гладью есть ещё один остров, на котором есть такие же смертные, как и здесь, только называют их по-другому, и живут они по другим обычаям. Аглея там никогда не была и не видела этих людей, но что-то влекло её туда. Тревога и грусть охватывали девушку каждый раз при мысли о них. Что-то нехорошее там происходило — она это чувствовала, но до возвращения Фараджа не могла пойти туда.

Своё приближение Алексис не скрывал, задумчиво проводя рукой по высокой траве — та начинала пригибаться и тихо шелестеть. Аглея обернулась к нему и помахала рукой. Юноша улыбнулся в ответ.

— Темнеет уже, — сказал он и остановился у неё за спиной.

— Да. Уже иду.

Но, вопреки сказанному, продолжила смотреть вдаль. Алексис наклонил голову, рассматривая её задумчивый профиль.

— Почему ты так смотришь?

— Хочу запомнить, чтобы завтра нарисовать.

Аглея засмеялась.

— Зачем? Ты уже рисовал меня.

— Не знаю, — парень пожал плечами. — Наверное, потому что ты сейчас какая-то другая.

— Девушки уже разошлись?

— Да. Сегодня они больше не будут мучить тебя своими расспросами.

— Хорошо, — Аглея посмотрела на юношу. — Пойдём.

Они спустились к небольшому лесу, который отгораживал город от моря, скрывая за своими могучими зарослями, как верный охранитель.

— Замучили они тебя? — заботливо спросил Алексис.

— Ещё как, — Аглея рассмеялась.

Целый день они толпились возле неё, задавая разные вопросы, просили предсказать будущее. Конунгу пришлось разрешить им собраться в большом зале, потому что возле его дома, где Аглее выделили комнату, начала собираться толпа из любопытной молодёжи, и все работы в городе замедлились. Основную массу собравшихся составляли девушки, которым очень хотелось узнать своё будущее. Однако Аглее пришлось их разочаровать:

— Будущее невозможно узнать — можно предсказать лишь возможные варианты развития событий и сказать точно, какое именно действие повлияет на эти развития очень сложно.

— Но ты ведь предсказала Михаль замужество с великим воином, — не унимались девушки.

— Нет, — Аглея усмехнулась. — Я лишь увидела то чувство, которое она пыталась скрыть.

С трудом ей удалось их убедить в этом. Разочарованные, они начали расходиться. Остались лишь самые любопытные.

— Скажи, — обратилась девушка. — А Новые Боги могут влюбиться в смертного?

Её подруги засмеялись и дружно заулюлюкали. От стыда девушка покраснела и стыдливо опустила глаза. Однако этот вопрос поставил Аглею в тупик:

— Что значит «влюбиться»?

Смех затих, и девушки растерянно переглянулись. Едва ли они могли подобрать правильные слова, чтобы описать такое привычное для них чувство. Они оглядывались друг на друга, пожимали плечами, пока самая смелая не решилась заговорить:

— Это значит — думать только об этом человеке, хотеть быть с ним постоянно рядом, прикасаться, скучать, когда расстаётесь.

— Да, — подхватила другая. — А ещё: когда думаешь о нём — сердце замирает, и внутри становится так хорошо и легко.

— И ради любимого человека хочется совершать что-то хорошее, чтобы ему понравилось.

— Не всегда, — перебила её подруга. — Вспомните легенду, которую рассказывала бабка Ярыська. Там могучий воин приревновал свою жену к единственному другу и убил обоих, а потом и себя, когда понял, что любимой больше нет.

— Любопытно, — проговорила Матерь Богов. — Значит, из-за этого чувства можно делать добро и зло? Оно может возвысить, или наоборот — опустить во мрак. Настолько оно сильное. Нет, мы выше этого — совершать глупости ради одного смертного.

— А детки от Богов могут родиться?

— Нет. Таким созданиям не будет места ни среди Богов, ни среди смертных.

— Говорят, Старые Боги могли сделать человека подобным себе.

— И брали за это очень высокую цену, — Аглея начинала чувствовать раздражение. Все эти вопросы были такими примитивными и бессмысленными, что начинали злить. Неужели у смертных нет других желаний, кроме как приблизиться к высшим созданиям? Неужели они не помнят совсем, как их предки сами, добровольно, ради жизни своих потомков отказались от этого? От вечного служения на благо других, наделённые взамен свободой от правил и запретов. Им дано право любить и совершать ради этого немыслимые для Нового Бога поступки.

Уже в сумерках они приблизились к жилым строениям. Аглея устало потёрла виски, чтобы избавиться от воспоминаний прошедшего дня и чувства раздражения. Ей хотелось как можно скорее оказаться в Долине, но до возвращения Фараджа об этом не было и речи, потому что договорились встретиться здесь и что-то решить с драаксами. Оставить викян с такой бедой один на один было бы сродни предательству, а Новые Боги для того и созданы, чтобы помогать выжившим не только строить новое, но и бороться с угрозами.

Алексис резко остановился и присел, схватив Аглею за руку и увлекая за собой. Высокая сухая трава скрыла их.

— Что случилось? — почему-то шёпотом спросила Аглея, пытаясь в сумерках разглядеть лицо юноши.

— Смотри, — он указал пальцем куда-то вверх и в сторону. Аглея присмотрелась и увидела несколько крупных теней в тёмном небе, которые быстро приближались к городу.

— Что это?

— Драаксы. Нам надо предупредить моего отца и спрятаться в укрытии.

Огни на улицах были почти погашены, лишь в окнах домов ещё кое-где виднелся свет масляных ламп. Люди готовились отдыхать и не догадывались о приближении угрозы. Алексис сильнее сжал руку Аглеи и резко рванул к своему дому. Они бежали так быстро, что, казалось, их ноги не касаются земли, отталкиваясь от воздуха. Матерь Богов обернулась, чтобы посмотреть, как далеко угроза, и никого там не увидела.

— Где они?

Алексис бежал, не оборачиваясь.

— Не знаю. Какая разница, надо всех предупредить.

Они бежали вдоль домов по широкой прямой улице, когда за их спинами появился большой огненный шар и ударил в землю, разливаясь огненным потоком по сухой земле. Горячая волна ударила им в спину и сбила с ног, толкнула вперёд, повалила. Сзади послышались женские крики и мужская брань. Огромная тень пронеслась над ними, поливая всё огнём. Воздух стал нестерпимо горячим и обжигал лёгкие. Вокруг было светло — как днём. Аглея перевернулась на спину и едва успела увернуться от бегущих мимо людей. Сквозь шум в ушах раздавались голоса жителей, которые метались в пожарище: кто-то с вёдрами, кто-то с вещами, а мужчины смотрели вверх и пускали арбалетные стрелы. Алексис лежал рядом и не шевелился — удар его оглушил.

Аглея посмотрела в небо и увидела, как огромная тварь расправила кожистые крылья. В этот момент кто-то споткнулся об неё и повалил, падая, она больно ударилась спиной о камень, и в глазах вспыхнули искры. Когда всё прошло, гиганта уже не было, но чувство незримой угрозы не проходило. Почему-то стало тихо: только треск догорающих досок да завывание ветра. Все люди разбежались. Аглея повернулась к бесчувственному Алексису и потрясла того за плечо. Парень тихонько застонал и перевернулся на спину. Открыв глаза, он произнёс:

— К нам летит.

Тварь сделала круг над ними и начала стремительно опускаться на землю — драакс сложил крылья и протянул к ним большую чешуйчатую морду с разинутой пастью. Аглея в последний момент метнулась к Алексису, закрывая собой, и махнула рукой. Белая прозрачная пелена накрыла их, но драакс даже не заметил преграды и сунул сквозь пелену свою морду со злобными глазами, в которых вспыхнул огонь. Его зрачки превратились в узкие вертикальные щели. Где-то рядом истошно завопил Алексис. Её защита не помогла, и Аглея поняла: пришёл их смертный час. Страха не было, только обида, что так мало успела, мало видела. А ещё стало до слёз жаль юного Алексиса: так и не открылся ей, не дал понять, что же такое скрывается в потайных уголках его души.

Драакс неожиданно дёрнул чешуйчатой мордой и начал принюхиваться, отводя её в сторону. Огонь в глазах потух, зрачки расширились, когда он увидел кого-то за спиной Матери Богов. Она обернулась — сзади был только Алексис с перемазанным пылью лицом. Драакс смотрел на него, и в его глазах промелькнули: удивление, растерянность, радость. Аглея поняла — это огромное жуткое существо способно мыслить и чувствовать. Оно разумно! И оно сейчас с любопытством изучает юношу, который пытался спрятаться у неё за спиной.

Жители, во главе с конунгом, спешили к ним на помощь, окружая драакса. Несколько стрел ударились о прочную броню и отлетели, не оставив и царапины. Драакс недовольно тряхнул мордой, потом расправил крылья и взлетел, унося в когтистых лапах двух пленников.