Кима

Саша Карин

Весь год мама и папа говорили Киме, что если она будет плохо себя вести, то ее заберут в школу для непослушных детей. Кима не верила, что такая школа существует на самом деле. Кима решила, что родители все выдумали. Но, как оказалось, ничего они не выдумали, и теперь Киме придется провести в школе для непослушных детей все лето. По ночам в старом доме творятся непонятные, даже пугающие дела, школьный директор скрывает какую-то тайну, а на уроках преподаватели учат детей странным вещам…

5

Вход в большой овальный зал находился в холле, прямо под центральной лестницей. С двух сторон резную дверь окружали ступеньки, спускавшиеся с небольшого балкончика на втором этаже.

По случаю торжества перед дверью появилась ковровая дорожка, вдоль нее стояли высокие бронзовые светильники. Канделябры были старые и кривые. Сколько ни пытался оттереть их старик с белым глазом, они все равно выглядели тусклыми и некрасивыми.

К половине восьмого вечера в холле выстроилась длинная очередь из мальчиков и девочек. В зал детей пускали по одному. Старый ключник отмечал каждого ученика в журнале и только после этого разрешал пройти.

В очереди Кима увидела Алекшу и Варю. Она многозначительно подмигнула им, встав на цыпочки.

Когда все ученики прошли внутрь, дверь захлопнулась.

— Добрый вечер, дети! — сказал Фуль Ломогоб. Он был одет в длинный черный фрак с белым галстуком.

— Я так рад, что все вы пришли на торжественный вечер!

К директору подошел старик с белым глазом и что-то шепнул ему на ухо.

— Правда? — удивился Фуль. — Я узнал, что одного ученика не хватает. Кто-то посмел ослушаться директора!

Он обвел взглядом присутствующих, и на его вытянутом лице дернулась неприятная улыбка, похожая на бледного червяка.

— Фекл, ученик из комнаты «63», получает первое предупреждение!

Кима посмотрела по сторонам: и правда, Фекла нигде не было видно. «Почему же он не пришел? — подумала Кима. — Может быть, с ним что-то случилось?»

Ученики взволнованно зашептались.

Фуль Ломогоб с довольным видом потер руки, подпрыгнул на ногах-ходулях и зашагал к высокой сцене в конце овального зала.

Пока директор пытался настроить микрофон, который противно хрипел и пищал, старик с белым глазом рассаживал детей за столы, еще утром стоявшие в столовой.

Когда все расселись, старик отошел к дверям. Он открыл ржавый щиток и подергал рычажки и понажимал кнопочки.

Киме было интересно, что это старик делает, но с ее места было не разглядеть.

Вдруг над сценой зажегся свет, а в зале наоборот потух.

Директор сделал несколько неловких шагов в сторону, чтобы попасть в центр луча света, льющегося из лампы под потолком.

— Кхм, рад вас приветствовать, кхм, кхм, — сказал Фуль Ломогоб.

Ученики в зале притихли, и тогда он продолжил:

— Каждый год в школу для непослушных детей приезжают десятки невоспитанных мальчиков и девочек. Почти все из них возвращаются домой прилежными и послушными. А иногда лучшие ученики приезжают в школу и на следующее лето — так им у нас понравилось! Например, близнецы Клемент и Клементина, которые уже в третий раз посещают школу и в третий раз слушают мою приветственную речь.

Из-за стола прямо перед сценой поднялись мальчик и девочка. Они повернулись к залу, взялись за руки и синхронно вздернули носы. Клемент и Клементина были похожи как две капли воды: они были одного роста, носили одинаковую одежду и даже пробор у них был на одну сторону. Только у девочки была длинная коса, а у мальчика — зализанная набок челка.

«Какие они противные», — подумала Кима. Она еще не была знакома с близнецами, и все же они ей не понравились.

Клемент и Клементина сели за стол.

— К сожалению, не все ученики поддаются перевоспитанию, — сказал Фуль Ломогоб. — Некоторых особенно непослушных приходится наказывать.

Директор поднял голову и посмотрел в зал. Его лицо ничего не выражало, оно было похоже на серую маску. Черные линзы очков скрывали глаза.

«Никак не догадаться, о чем он сейчас думает», — с тревогой подумала Кима.

Под пристальным взглядом директора в зале было тихо, как в пустой мышиной норе. Ученики смотрели на сцену, боясь пошевелиться.

Одна девочка осмелилась все же протянуть руку под скатерть, чтобы почесать коленку, но сидевший рядом мальчик толкнул ее плечом и посмотрел таким испуганным взглядом, что девочка передумала чесаться и положила руку обратно на стол.

— Завтра начинаются занятия, — снова заговорил директор после недолгой паузы. — В нашей школе ученики учатся в две смены: по утрам и по вечерам. Вне зависимости от смены, у каждого ученика есть один час свободного времени в день, который он может провести у себя в комнате, в моей личной библиотеке или на детской площадке. Помните, что для выхода на улицу вы должны получить разрешение лично у меня. В остальное же время — до и после занятий — все ученики должны находиться в своих комнатах. — Фуль кашлянул и тихо добавил: — Особенно ночью.

Старик с белым глазом опять подергал что-то в ржавом щитке, и над сценой зажглись еще два светильника, справа и слева от директора.

— Сейчас на сцену выйдут преподаватели, — торжественно объявил Фуль. — Прошу поприветствовать их бурными аплодисментами!

Фуль сложил ладони вместе и нелепо шлепнул ими друг о друга.

Первыми после директора захлопали близнецы Клемент и Клементина, потом к ним присоединились другие ученики. Кима вяло хлопнула три раза и положила руки на колени.

По дощатым ступенькам на сцену поднялись два учителя. Они встали по обе стороны от директора.

Учительница справа выглядела очень строгой. Вся она казалась какой-то жесткой и угловатой. У нее были тонкие губы и тонкие волосы, собранные в пучок. Как узловатое дерево, она вырастала из своих строгих брюк и постепенно расширялась к могучим плечам.

Учитель слева был очень маленького роста. Он выглядел сонным и рассеянным. Один край его рубашки был заправлен в штаны, а другой торчал наружу.

— Господин Хмариус Плумф займется обучением учеников дневной смены. — Директор показал на маленького учителя слева.

Хмариус Плумф сделал шажок вперед и пробормотал тихим голосом:

— Очень рад, очень рад… — Маленький учитель зевнул. — Замечательные новые ученики в этом году. Буду рад видеть вас на своих занятиях.

Директор кивнул и вытянул свою длинную руку в другую сторону, где стояла грозная учительница.

— А это Мимзетта фон Блюмбум. Она будет вести уроки в вечернюю смену.

Мимзетта, в отличие от Хмариуса, молчала, когда ее представляли. Как невозмутимая скала, она стояла скрестив руки на широкой груди.

— Завтра вас распределят по группам, — сказал Фуль Ломогоб, окинув взглядом зал. — Первая группа будет учиться в утреннюю смену с Хмариусом Плумфом, а вторая — в вечернюю, с госпожой Мимзеттой. Каждый ученик сможет проверить, в какою группу его распределили, отыскав свое имя в расписании занятий, которое с завтрашнего дня будет висеть в холле. Там же вы найдете общую таблицу успеваемости.

Фуль Ломогоб немного помолчал, а потом достал из внутреннего кармана часы на цепочке. Задумчиво посмотрел на циферблат и щелкнул по нему длинным ногтем.

— На этом официальная часть закончена, — сказал он. — Времени до наступления ночи осталось немного. Сейчас будет банкет, а после него всем ученикам следует разойтись по своим комнатам.

Директор убрал часы обратно в кармашек. Он подошел к краю сцены и махнул рукой. Старик с белым глазом зажег свет над залом.

Большая люстра заморгала старыми мутными плафонами. Некоторые лампочки были разбиты или давно перегорели. Железную цепь и крюк под потолком покрывала рваная зеленая паутина.

Учителя и директор спустились со сцены. Близнецы Клемент и Клементина сразу же встали и захлопали. Остальные ученики последовали их примеру и тоже поднялись со своих мест.

Кима огляделась и увидела за одним из столов Алекшу. Он забрался на стул, и его макушка с упрямым хохолком была похожа на тыкву.

Алекша принялся выделывать странные знаки руками, но Кима ничего не могла понять. Она совсем не знала языка жестов и не была знакома с основами тактической коммуникации. Тогда раскрасневшийся Алекша вытянул руку и указал в сторону выхода.

Кима обернулась. Старик с белым глазом уже не стоял у дверей. Теперь он, пыхтя, толкал перед собой большую тележку с едой. В тележке были салаты с черствыми сухариками и морщинистым зеленым горошком, вареные яйца в сахаре, бульоны с куриными потрошками и сельдереем.

Кима посмотрела в зал, но Алекшин хохолок уже исчез из виду. Алекша спрыгнул со стула и стал протискиваться через толпу учеников к дверям.

«Сейчас или никогда!» — подумала Кима.

Старик с тележкой гремел посудой в другой стороне зала. Когда он отвернулся, чтобы поставить поднос, Кима встала из-за своего стола и прокралась к выходу.

Она приоткрыла резную дверь овального зала и скользнула в холл.

Кима решила, что никто не заметил ее исчезновения, но это было не так. Грозная учительница Мимзетта фон Блюмбум молча следила за девочкой из плохо освещенной глубины овального зала.