Хватит быть размазней

Саша Расков

Что такое жизнь? Протяжённость эпизодов, наполненных разными проблемами, мечтами и бесконечным ожиданием чуда. Бегущая лента фотоплёнки, которая не останавливается ни на минуту. Можем ли мы прервать круговорот и взглянуть на происходящее со стороны? Рассказы Саши Раскова отражают правду нашего бытия. Мысли, чувства, эмоции — всё, что наполняет каждый прожитый день. Это истории, в которых вы узнаете себя. Истории о буднях и праздниках, любви и ненависти, выборе и его последствиях. Книга содержит нецензурную брань.

Сделка с совестью

Свежий апрельский день радовал так, будто вчера я купил дом и тачку, не разбив при этом копилку. Помню, как не спеша брёл по центральной улице города. Ветер периодически надувал плащ, а крохотные почки на ветках готовились к звёздному часу. Не знаю почему, но весна дарила призрачную надежду, что скоро, совсем скоро жизнь изменится. Хотелось верить, что к лучшему.

Где-то на полпути забренчал мобильник. Обнажив старую, но ещё функционирующую «пятёрку», я усердно сосредоточился на телефоне. Тусклый шрифт, внедрённый в седьмой версии, как обычно, не определил абонента. Прикинув варианты, я забил на сомнения — большой палец скользнул по экрану.

— Алло, Саня, Санёк, это ты? — спросил знакомый голос.

Это был долговязый Женя, с которым мы иногда зависали в «Штабе». Он не отличался великими знаниями или креативным мышлением, зато слыл отличным парнем, которому доверяли. Возможно, именно это привело его в помощники депутата. А возможно, то, что его папа возглавлял городскую Думу.

— Да, привет, ковбой! — доброжелательно ответил я. — Сколько лет и никаких зим! Как поживаешь?

— Саня, это действительно ты! Как же мне повезло! Просто удача! Всё нормально, сам знаешь! Ты где? В Новом?!

— Ну… да, иду по Ворошилова. А что?

— Господи, какая удача! Какая удача! — фонтанировал Женя. — Слушай, у меня просьба. Очень, очень важная!

— Говори.

— Сань, сегодня «мой» встречается с жителями. Ровно в семь. Сможешь подменить?!

— «Мой» — это кто? — поинтересовался я. — Друг?

— Да какой друг! Депутат Лисин, на кого работаю.

— Жень, я в этом не шарю…

— Там и не надо. Поболтаешь с народом, запишешь жалобы. Как два пальца!

Нависла пауза. Скажу честно: политика — не то направление, в котором я желал бы себя проявить. И дело не в том, что о ней говорили как о лживом поприще. Нет. Просто у меня она вызывала жар, мигрень и неприятные колики. Однако мог ли я отказать товарищу? Мог, но решил не отказывать.

— А что с собой нужно?

— Смотри. Там встреча с активом. Возьми блокнот и ручку. Есть блокнот?

— И даже ручка.

— Отлично! Как же мне повезло! Просто удача!

— Подожди, а куда идти?

— Ах, да, точно… Запиши… в смысле, запомни. Приёмная Лисина Сергея Петровича: улица Кривая, дом тринадцать, вход с торца. Принял?

— Да, с тебя бутылка.

— Сделай как надо — и получишь две.

— Договорились.

— На связи.

Закончив разговор, я заметил, как солнце скрылось за густыми тучами, что отразилось на атмосфере в целом. Ветер, казавшийся дружелюбным, внезапно сошёл с ума. Подхватив сухую грязь, он разнёс её по лицам и без того ускорившихся прохожих. Стало понятно: надвигается дождь. Так происходило, когда кто-то заключал сделку. Сделку с совестью.

Спустя час, поникший и промокший, я всё-таки отыскал приёмную. Двухэтажное кирпичное здание больше смахивало на гаражный комплекс, нежели на место, где эффективно решались проблемы. Подойдя к входу, я наткнулся на толпу пожилых граждан, требующих пустить их внутрь. Через несколько минут дверь распахнулась, на порог выполз свиноподобный охранник. Оглядев толпу, он безразлично сплюнул.

Пропустив нескольких бабушек и хромого деда, я зашёл в огромный, но достаточно мрачный офис. По периметру были расставлены школьные парты, на которых чахли различные сладости. Ворча и толкаясь, гости быстро определились по местам, а самые опытные зарядили чайник.

— Здравствуйте, товарищи! — весело и задорно появился депутат.

Сергей Петрович оказался симпатичнее, чем на фото. Этот невысокий прилично одетый мужчина был похож профессора, который преподавал в коммерческих вузах. Его мягкий баритон вселял уверенность, а стильные круглые очки располагали к беседе.

— Как здорово, что вы пришли! — продолжил он. — Все вы знаете, насколько тяжко живётся народу. Как сильно давит западный враг!

В знак солидарности бóльшая часть кивнула.

— Конечно, эти невзгоды отражаются и на нас — простых смертных. Сегодня я призываю сплотиться, призываю забыть о мелких разногласиях…

— Сергей Петрович! — перебил хромой дед. — Сколько можно терпеть пивнушку? У третьего подъезда? Это кошмар какой-то! Вы обещали, что разберётесь!

— Да, а что с капремонтом? Кто нам сделает крышу? — подхватила женщина в красном. — Я ходила в мэрию, но они развели руками: не наш, мол, вопрос!

— А с детской площадкой?! Ни-че-го! — проглотив конфету, возмутилась бабушка.

Прокатилась волна криков. Второй перебивал первого, но был перебит третьим, которого, в свою очередь, перебил четвёртый. Шум, гам и бардак посеяли в депутате ярость. Сделав глубокий вдох, Лисин рявкнул:

— Послушайте!

Народ притих. Лавки затрещали от пятых точек.

— Хватит шуметь! Помощник тут?! — огляделся Сергей Петрович.

— Тут! — среагировал я.

— Идите к помощнику. Он запишет жалобы. Обещаю, что с каждой будем работать. Хорошо?

— А пивнушка…

— Хорошо?!

Следующие полтора часа депутат Лисин повествовал о санкциях, экономической блокаде, шпионах госдепа, проблемах «Автоваза» и прочих обстоятельствах, мешающих жить простому люду. Говорил складно и чётко, исключая возможность инакомыслия. В это время к моему столу подходили люди. У кого-то не работал лифт, у кого-то перекопали двор в поисках закладок, а у кого-то разобрали крышу, да так и не собрали. На каждого приходилось отвлекаться, что не могло не злить. Правильно ли было просить о какой-то мелочи, когда государство боролось за выживание?

В конце встречи Сергей Петрович поблагодарил восторженную публику, расцеловал избирательниц. Но когда закрыл дверь за последним гостем, его улыбка вдруг испарилась.

— Слышь, молодой, как тебя? — спросил Лисин.

— Вы мне? — удивился я.

— Тебе. Как зовут?

— Саша.

— Короче, Сашок, много написал?

— Двадцать две жалобы…

— Сука, бля, как они заебали! — выпалил он. — Им, тварям, скоро подыхать, а они жалуются, жалуются, жалуются…

Этого не могло быть! Я не верил ушам!

— Ладно, короче, собирай манатки и домой. Перепечатай эту ересь, потом отправь Женьку. Всё ясно?

— Ясно, — выдавил я.

Депутат открыл дверь, обернулся:

— Ты хоть и глухой, но вроде ответственный. Приходи в среду — поищем тебе работу.

Выполняя распоряжение, я собрал сумку, выскочил на улицу. По дороге домой искал мусорку. А когда нашёл — выкинул блокнот.

Бутылку мне так и не отдали.