Цветок пустоши

Светлана Савиных

Эта повесть о том, как обыкновенный человек становится частью великого плана спасения человечества, как странные стечения обстоятельств, хаотические факторы сливаются в единую картину мироздания. Кто мы? Мы — песчинки времени в вечности Вселенной, её семена жизни.

Глава 3

Разливая по кружкам горячий, ароматный чай, пахнущий смородиновым листом, Маня почти пропела:

— Ой люли, ой люли, с гуся вода, с Дарьи худоба…

Подумала, что это какой-то заговор и возразила:

— Да, я вроде худобой не страдаю.

Старушка рассмеялась:

— Это присказка такая, на поправку здоровье. Уж извини, привычка у меня: что вижу, то и лечу.

— Так, я, вроде, ничем не больна, — удивилась я.

— Да, это так, на всякий случай, — уклончиво сказала Маня, взяв кусочек сахара щипчиками из сахарницы и опустила в чай. Он зашипел, покрылся пузырьками и растворился.

— Угощайся, — сказала она, пододвинув сахарницу ко мне.

Осторожно щипчиками взяла кусок сахара и стала рассматривать, уж очень он был похож на кусок льда или горный хрусталь:

— Что это такое?

— Это малиновый мёд семилетней выдержки, — ответила старушка и рассмеялась, — Незаменимое средство от старения.

Вкус чая со смородиновым листом, не в диковинку, а вот мёд добавил ему, вроде как, аромат малинового сиропа. Ну, по крайней мере, так показалось.

Отставив чашку, Маня посмотрела на дверь:

— Видать к нам гостья. Ну, оно и к лучшему — с моей дочерью познакомишься.

Дверь открылась и в комнату вошла, нет, вплыла женщина, с царственной внешностью: фарфоровую кожу лица оттеняли яркие голубые глаза и алые губы, волосы, пепельно-золотистого цвета, уложенные в корону, подчёркивали длинную шею, тонкая талия перетянута широким ремнём, подпоясывающим шёлковое платье-рубашку молочного цвета, длиной почти до щиколотки, а на руке перстень с огромным, переливающимся всеми цветами, круглым камнем, похожим на опал.

Она проплыла мимо, мельком глянув в мою сторону, и тихо промолвила, словно делая одолжение:

— Привет.

Подойдя к Мане, она коснулась её руки своей, словно погладила, и также тихо сказала:

— Привет, — и села рядом на лавку.

— Это моя дочь — Василиса, — представила её старушка.

— А вы кто? — спросила Василиса, взглянув на меня равнодушным взглядом.

— Даша, — ответила, абсолютно не желая знакомиться с этой высокомерной особой, которая вначале показалось молодой, но, присмотревшись к лицу, поняла, что ей, пожалуй, около пятидесяти лет.

— Даша? — переспросила та, глянув на мать.

— Внучка бабы Клавы из Лобков, — ответила Маня.

— А, Клавы… — распевно, словно припоминая, ответила дочь, всё с тем же безразличием.

Она встала, проплыла на кухню, вернулась с тарелкой, на которой красовался румяный круассан и чашечка ароматного кофе. Усевшись за стол, стала пить кофе маленькими глоточками, отщипывая от круассана кусочки и манерно кладя их в рот.

Ну и фифа! И как она так быстро кофе приготовила?

То ли прочтя мысли, то ли заметив выражение моего лица, Маня сказала:

— Не удивляйся. Коскороба, она и есть коскороба, с виду — лебедь, а по сути — гусыня.

— Мам, ну ты даёшь, — спокойно, без обиды откликнулась Василиса, вопросив, — Что ты перед ней бисер мечешь? Чем она может помочь?

— Не всё же тебе эту лямку тянуть, может и люди на что сгодятся, — ласково сказала Маня, погладив дочь по руке.

— Люди?! — воскликнула я, от удивления, — А вы кто?!

— Мам, ну, ты что ей ничего не сказала?! — возмутилась Василиса, но как-то уж больно спокойно и даже, как показалось, с лёгким сарказмом.

— Вот сейчас и расскажу, — ответила Маня, словно извиняясь перед ней.

Я аж напряглась, в ожидании чего-то ужасного, вспомнив каменистую пустошь. Что может быть ещё хуже того?

— Даша, помнишь старые народные русские сказки? — спросила ласково старушка.

— Ну, да, — ответила, не понимая, куда она клонит.

— Там были Баба Яга, Кощей Бессмертный, — монотонно и тихо перечисляла Маня, словно убаюкивая, — Змей Горыныч, царевна Лебедь, Дед Мороз, сестрица Аленушка и братец Иванушка, гуси-лебеди, кот Баюн и серый волк?

— Да, — согласилась, не зная, что и подумать.

— Так вот это мы и есть, — спокойно и твёрдо сказала Маня.

Ожидала чего угодно, но только не этого и от неожиданности рассмеялась.

— Ну, вот, что я тебе говорила, — тихо, со вздохом, констатировала Василиса, поднимаясь с лавки.

Демонстративно встав напротив меня, она развела руки в стороны. Вдруг вокруг всё потемнело, словно сгустились сумерки, за её спиной появились два огромных, распахнутых, белых крыла, а на голове обруч, в центре которого сверкал яркий, словно звезда, голубой камень.

У меня перехватило дыхание, а в голове пронеслось «А сама то величава, выступает будь то пава… А во лбу звезда горит». Уставившись на Маню, прошептала:

— Она, что царевна Лебедь?

— Да, я — царевна Лебедь, — абсолютно без пафоса и высокомерия, представилась она, — А ещё Василиса Премудрая, матушка Зима, и слуги мои — гуси-лебеди.

— Вот это да! — от неожиданности вырвалось у меня. Вдруг осознала, что Маня — это Баба Яга, а её муж Костя — Кощей Бессмертный.

— Да, всё верно, девонька, — подтвердила мои мысли Маня — Баба-Яга, мило улыбаясь.

Василиса взмахнула крыльями и, приняв свой обычный вид, уселась на лавку и, как ни в чём не бывало, стала попивать кофеёк, пощипывая круассан.

Я впала в ступор. Верить или нет? Может мне что в чай подмешали или гипнозом обработали? Помотав головой, ущипнула себя за руку. Почувствовав боль, не успокоилась, а ещё сильнее испугалась, осознав, что со мной точно не всё в порядке, как и с тем, что происходит вокруг.

Дверь открылась, вошёл небольшого росточка, упитанный мужчина, с ёжиком густых русых волос на голове и длинными бакенбардами, в фиолетовом, вельветовом брючном костюме, с очень добрым лицом, и, мурлыкающим голосом, кота Матроскина из мультика, заговорил:

— Из-за леса, из-за гор

Едет дедушка Егор

Сам на лошадке,

Жена на коровке

Дети на телятках,

Внуки на козлятках

Съехали с гор, развели костер,

Кушают кашку, слушают сказку.

Последние его слова слышала уже почти в полудрёме, засыпая.