Сердце истинного вампира

Северина Мар (2024)

В мире, где оборотни свергли правление вампиров и захватили власть, Катаржина, высокомерная и жестокая дочь Главы Содружества, сталкивается с испытанием, которое изменит её жизнь навсегда. Когда её отец заболевает, ей предстоит выполнить опасную миссию: найти последнего истинного вампира, чтобы добыть из его сердца лекарство, способное спасти его жизнь. Катаржина сталкивается не только со смертельными опасностями, но и с предательством своих соратников. В тот момент, когда всё кажется потерянным, единственным, кто встает на её сторону, оказывается Яков, таинственный вампир, который потерял память о своем прошлом. Вместе им предстоит преодолеть множество испытаний, раскрыть тайны прошлого и понять, что истинная сила заключается не только в жестокости и власти. Это мрачное приключенческое фэнтези, полное неожиданных поворотов, глубоких эмоций и борьбы за выживание. Это история о любви, предательстве и поисках себя в мире, где доверие может оказаться самым опасным оружием.

Глава 1

— Кажется, будто под тобой разверзнется земля, если однажды ты перестанешь быть стервой, — заметил Игнат.

Он занимал собой добрую половину заднего сиденья автомобиля, в котором они ехали. Поверх отшитого у лучших портных костюма, он зачем-то напялил длинную бобровую шубу, а светлые волосы зализал набок. Словно думал, что так будет выглядеть свежее после очередного кутежа.

— Как руководитель Ведомства благоденствия, я всего лишь делаю свою работу, — отозвалась Катаржина, поправляя на запястье браслет.

Расправленный на сиденье подол широкой, длиной до середины лодыжки, юбки и полы шерстяного пальто занимали вторую часть, обитого алой кожей сиденья. Тугие резинки чулок натирали бедра.

— Из-за тебя этот бедолага будет разжалован и отправится в лагеря, а тот, что его займет будет работать ни чуть не лучше.

— Не моя вина, что он не сумел выполнить план. Его показатели — чудовищны.

— До окончания плана еще два года.

— И что? С таким заделом, он бы все равно ничего не успел. И, вообще, ты хоть видел его показатели?

— Тот что займет его должность — едва ли будет лучше, — повторил Игнат.

— Вместо того, чтобы критиковать меня, лучше подумал бы о своей работе, или хотя бы о том, что скажет отец, — отрезала Катаржина. — Ты руководитель Ведомства воспитания…

— Как по мне, все вокруг вполне себе воспитанные.

— Ты хоть знаешь насколько твое ведомство выполнило план?

— Нет, да и какая разница? Придет время — узнаю.

— Целыми днями только и делаешь, что ошиваешься в игорных домах и борделях.

— На землях Содружества нет ни игорных домов, ни борделей, моя дорогая сестрица.

Катаржина нахмурилась. О том, что они есть, только подпольные, они оба были прекрасно осведомлены. Как и том, где они находятся, во сколько начинают свою работу, где подают лучшие напитки, а где обычно самые роскошные закуски.

Вся разница между ними была в том, что Катаржина знала меру, а Игнат — нет. Он был старшим сыном Главы содружества — старше нее на три года. От отца ему передался дар обращаться в медведя, в то время, как она сама превращалась в волка, как и их покойная мать.

Надеждой Содружества и гордостью семьи — вот кем он должен был стать. Вместо этого из него вырос слабый и безответственный алкоголик. Хорошо, что у отца была еще и она — Катаржина.

Автомобиль мягко остановился. Игнат выскочил наружу, хлопнув дверью, и запустив в салон промозглый воздух, так словно и минуты бы больше не выдержал наедине с младшей сестрой.

Катаржина дождалась, пока водитель распахнет перед ней дверь, и подаст руку.

Она ступила на белую гальку, и, спрятав руки в горностаевой муфте, пошла вперед, поднимаясь по широким мраморным ступеням Дворца Содружества.

Высокие арочные окна ярко горели, бросая золотые отсветы на растущие поблизости ели. На подъездной аллее происходило настоящее столпотворение из машин. Повсюду сновали офицеры охраны.

Сегодня был большой праздник — сто лет с основания Содружества, самой великой страны в истории всех времен.

Содружество расцвело подобно цветку на обломках старой Империи Пандер, когда кровавый, в прямом и переносном смыслах, режим пал. Тысячу лет этими землями правили вампиры. Вечный император и тринадцать его детей — истинных вампиров, порабощали и пожирали людей точно скот, пока однажды, выйдя из лесов Западных равнин, семь кланов оборотней не подняли восстание и не уничтожили императорскую семью и всех истинных вампиров. Оставшихся кровососов сослали в резервацию на севере, где теперь они честно трудились на благо Содружества.

Каждый раз у Катаржины замирало сердце при мысли о том, какой подвиг совершил отец, вместе с соратниками. Жаль, что сейчас все они кроме отца были мертвы. Хотя оборотни и жили гораздо дольше простых людей, одних унесла кровавая война против Арлис — соседней страны, возжелавшей откусить кусок от земель Содружества, прикрывая корысть религиозными догмами и ненавистью к оборотням, вампирам и ведьмам, населявшим земли Пандер наравне с простыми людьми. Других умертвила вспышка волчьей болезни, а третьи, увы, стали предателями и были расстреляны, как враги.

Цокая каблуками по мраморным плитам, Катаржина вошла в вестибюль. Пройдя мимо очереди, выстроившийся возле гардероба, она скинула пальто и муфту на руки, подбежавшей к ней, девушки.

Из зала доносились музыка, легкая поступь танцующих, разговоры и чей-то тонкий высокий смех. Катаржина едва присоединилась к веселью, а ей уже было скучно. Скука вечно следовала за ней, словно вороны за волчьей стаей.

Она прошла в зал, выхватив по пути с подноса бокал с шипучим вином. День выдался долгим и утомительным. С утра несмотря на дождь, она торчала на улице, присутствуя на параде. Затем было множество скучных торжеств, и вот, наконец прием во Дворце Содружества.

Люди вокруг смешались в цветной калейдоскоп. В носу свербело от запахов пота, духов, одеколона, спирта и ваксы, которой начистили обувь. Она скользила взглядом по толпе, размышляя о том, кто сегодня ее развлечет.

— Панде Катаржина! Восхитительно выглядите, впрочем, как и всегда, — раздался за ее левым плечом глубокий мужской голос.

Он обращался к ней панде — то есть пандерка, так издревле называли всех жительниц земли Пандер. При вампирах, существовал сложный и извращенный этикет со множеством титулов, и обращений, зависящих от статуса человека. В Содружестве все их упразднили, оставив лишь панде — пандерка и пандер — пандерец.

Обогнув ее по дуге, перед ней остановился Феликс Дрозд — генерал армии Содружества, прославившийся после победы над Арлис.

С каким бы презрением она к нему не относилась, Катаржина не могла не отметить, что он был хорош — высок и строен, с тонкой талией и широкими плечами, облаченными в тугой мундир. Вьющиеся рыжеватые пряди, прятались за ухо, а улыбка сверкала снежной белизной. Он был всего лишь простым человеком, чей срок был короток, а тело слабо и уязвимо, но все же… он был неплох.

— Не подарите мне танец? — поинтересовался он, протягивая ей ладонь.

— Нет, я не в настроении танцевать, особенно с человеком, от которого пахнет, как от вас.

— От меня пахнет, и чем же? — голубые глаза удивленно расширились.

— О, а вы не чувствуете?

— Нет.

— Агнешка! — Катаржина окликнула оказавшуюся поблизости от них девушку.

Та подошла, нервно сжимая тонкими пальцами нелепую розовую сумку.

Катаржина поморщилась. Зря она ее позвала. Хотя они и были сестрами… Нет, сестрами они не были, пусть однажды, отец и позвал мать Агнешки, служившую в их доме поломойкой, себе в постель.

От этой случайной связи на свет родилось убогое недоразумение, не умевшее обращаться в зверя, слабое и к тому же больное. Весной и летом она чихала из-за цветения растений, а зимой и осенью из-за сырости и мороза

— Агнешка, чувствуешь, чем тут пахнет? — спросила Катаржина, когда та остановилась возле них.

— Твоими духами? — спросила она. — Они очень вкусные.

— Я не пользуюсь духами, — поморщилась Катаржина. — Это одеколон генерала так смердит, но ты права, вонь словно от бабских духов.

Агнешка покраснела, ее нижняя губа затряслась. Генерал Дрозд же побледнел, затем прижал кулак к губам и издал странный хрюкающий звук.

Вот поэтому она его терпеть не могла. Он ее не уважал, и не боялся, в отличие ото всех остальных, и вместо того, чтобы смутиться и почувствовать себя униженным просто заржал.

Отделавшись от Агнешки и генерала, Катаржина скучая бродила по залу. Она поела канапе с креветками и попробовала крошечные пирожки, разложенные на банкетных столах вместе с прочими закусками.

Часто с ней бывало так, что когда скука, наконец, отступала на смену ей приходила тревога. Плечи тянуло вниз, словно на шею повесили камень, и отчего-то вспоминалась погибшая много лет назад мать.

Это чувство Катаржина ненавидела больше всего и знала только три способа избавиться от него. Один сегодня ей совершенно не подходил. Она не могла себе позволить напиться на таком мероприятии. Тем более, что вместо нее это совершенно точно сделает Игнат.

Нет уж! Пусть отца позорит только старший сын, а она всегда останется его гордостью.

Обернуться волчицей и галопом промчаться по сумрачному лесу, тоже было нельзя. Ее взгляд скользнул по толпе и вдруг она приметила того, кто вполне бы подошел, чтобы помочь ей справиться с тоской третьим, известным ей, способом.

Пройдя вдоль стены, чтобы не мешать танцующим, она остановилась возле высокого и ладно скроенного мужчины, чье тело плотно обволакивал мундир, с сияющими в свете ламп погонами. Катаржина терпеть не могла усы, но на его волевом и точеном лице они смотрелись даже неплохо.

— Панде Катаржина! Доброго вам вечера! — поздоровался он, втягивая в себя воздух, отчего его тонкие ноздри чуть затрепетали.

— Доброго и вам, полковник Домак, — отозвалась она, украдкой рассматривая его шею, виднеющеюся из-за чуть расстегнутого ворота мундира. — Вижу вы сегодня не на службе?

— Нет. Повезло получить выходной, чтобы отпраздновать столетие Содружества.

Домак был одним из офицеров Ведомства порядка. Раньше он состоял в личной охране главы Содружества, но часто охранял и саму Катаржину, когда в этом была необходимость. Ей такие дни нравились больше всего, потому что почти все остальные офицеры охраны были похожи либо на лошадей с вытянутыми мордами, либо на свиней, обиженных недостаточным количеством помоев, выданных на ужин, а Домак был подобен быстрому и изящному волку, в которого сам и оборачивался, будучи оборотнем.

— Кажется, вы немного скучаете, — протянула Катаржина.

— Я… жду жену, а вот и она! — он словно выдохнул, и уставился куда-то за ее спину.

Его янтарно-желтые глаза, засияли, как у пса, дождавшегося хозяйку. Катаржина нахмурилась, на нее он никогда так не смотрел.

Из-за ее плеча вышла женщина в аляповатом розовом платье, похожем на ночнушку, но не ту, которую можно соблазнительно спустить за лямку с плеча, а вроде тех, которые носят старые девы — в уродливый мелкий цветочек, с дешевым кружевом, идущем по рукавам и подолу. Ее русые волосы были собраны в пучок, притворявшийся элегантным, а натянувший ткань живот, отчетливо говорил, что она на сносях и хорошо, если не родит до конца вечера.

— Мариан, я захватила нам пирожков и булочек с маком, пока шла назад! — воскликнула она, протягивая ему заваленную закусками тарелку, и, вдруг замерла, словно только сейчас заметив Катаржину. — Ой, здравствуйте!

— Панде Катаржина, это моя жена — Бланка. Дорогая, панде Катаржина руководит Ведомством благоденствия и она дочь главы содружества, — представил их Домак.

Бланка заохала, чуть не опрокинув тарелку с пирожками, и принялась осыпать безвкусными комплиментами платье Катаржины, та пропустила их все мимо ушей. Она слышала, что Домак женился на обычной женщине, не оборотне, еще лет десять назад, и та нарожала ему уже двоих детей, и, кажется, готовилась родить третьего.

Катаржина такого не понимала. Конечно, в Содружестве все были равны: люди, оборотни, ведьмы, и даже мерзопакостные вампиры, но все равно ей казалось правильным и верным находить пару себе под стать, а не клепать полукровок вместе с женщиной чей срок истечет прежде, чем у самого Домака проклюнется седина.

— Полковник, хотела поговорить с вами по… рабочим вопросам, — сказала Катаржина, перебивая Бланку, которая все продолжала лепетать про чудесный вечер и восхитительную музыку. — Давайте отойдем ненадолго.

— Панде Катаржина, вы хотите поговорить прямо сейчас? Быть может это подождет до завтра?

— Нет, не подождет. Или вы хотите сказать, что вам плевать на благополучие Содружества?

— Мариан, иди, — зашептала Бланка, вмешиваясь в их разговор. — Иди, если так нужно. Я тебя здесь подожду.

Катаржина пошла вперед, довольная, что все получилось, как она хотела. Домак плелся следом за ней. Они вышли из зала, прошли чуть дальше по застеленному ковровой дорожкой коридору. В одной из комнат, мимо которых они проходили, сидел, развалившись в кресле, Игнат. Он проводил их мутным взглядом, Катаржина его проигнорировала.

Она завела Домака в подсобку, которую приметали еще давно, и часто использовала во время мероприятий в Дворце Содружества для подобных целей. Они зашли внутрь, заперев дверь на хлипкий крючок.

Катаржина села на комод, где хранились тряпки и ведра, Домак встал между ее ног.

После того, как они закончили, он ушел первым. Поправив чулки и пригладив растрепавшиеся волосы, Катаржина вышла в коридор. Оставалось совсем немного времени до того, как отец будет произносить речь.

По пути в зал она зашла за Игнатом, успевшим задремать в кресле. Его лицо раскраснелось, и от него пахло перемешанным содержимым всей продукции лакокрасочного завода. Когда она его растолкала, он сонно поглядел на нее из под покрасневших век.

— А, это ты? Чего тебе надо?

— Пойдем, Игнат. Скоро начнется речь отца!

Она потянула его за руку, заставляя подняться из кресла, а затем отвесила ему пару оплеух.

— За что?! — воскликнул он, хватаясь за щеки.

— Чтобы взбодрить, — взяв за руку, она вывела его в коридор.

Если бы она была не оборотнем, а простой девушкой, то едва ли ей хватило бы сил, чтобы тянуть за собой такую тушу.

— Ох, Катаржина, и зачем ты затащила Домака в чулан? У него же пять детей!

— Пока, вроде, двое. И ты не моя совесть.

— И почему тебе обязательно надо быть такой злой и вечно хватать то, что не твое? Не можешь, что ли найти свободного?

— Заткнись.

— Это все из-за того, что мамы у нас нет, — заключил вдруг Игнат. — Тебя просто не любили никогда достаточно. Ты все думаешь, что сможешь заполучить любовь отца, если будешь вести себя правильно, но нет. Он ведь любит только себя и власть, а не нас. Вот!

Катаржина прикусила губу. Они уже вошли в зал, и она не могла его ударить при всех.

Все уже было готово к речи отца. Танцы закончились и гости выстроились перед сценой, где до этого играли музыканты. Все ждали пока выйдет глава Содружества.

Пробравшись через толпу, они встали в первых рядах. Катаржина покосилась на брата. Его лицо было красным, как переваренная свекла, но он хотя бы мог не покачиваясь стоять на месте.

Под оглушительные аплодисменты на сцену поднялся отец. Катаржина хлопала ему так, что у нее заболели ладони.

Они виделись утром на параде, а потом он был занят делами и им за весь день так и не удалось поговорить. Она надеялась, что после окончания праздника сможет лично поздравить его со столетием Содружества.

Отец был высоким и крепким, как и Игнат, хотя из-за обилия дел и огромной ответственности, лежавший на его плечах, и подусох за пару последних лет. Глядя на него, Катаржина подумала, что устроит трепку его кухаркам, чтобы те лучше готовили, а не думали, что раз глава весь в делах, то некому их приструнить. Его серебристая, пышная, короткая борода закрывала горло. Медово-карие глаза пристально осматривали, собравшихся в зале людей, и каждому казалось, что смотрит он только на него.

— Братья и сестры, панде и пандер, — пророкотал он. — Сегодня мы празднуем великий день, великий праздник победы оборотней, ведьм и людей над кровавым и темным правлением вампиров и создание новой, совершенной и прекрасной страны — Содру… — он вдруг закашлялся, не сумев закончить фразу.

Отец все кашлял. Люди молчали, не смея перешептываться. Катаржина сжала ладонь Игната так сильно, что тот пискнул.

Глава тяжело и хрипло дышал, опустив микрофон. Он покачнулся и чуть не упал. К нему выбежал начальник охраны — пандер Людмил, и подхватив его под руки, увел за кулисы.

— Панде и пандер, произошли небольшие технические неполадки! — объявил вышедший на сцену ведущий. — Все хорошо! Не беспокойтесь, с главой Содружества все в порядке! Сейчас к вам вернутся артисты, а официанты вынесут новые закуски! Наслаждайтесь праздником в честь столетия Содружества!

Ни Катаржина, ни Игнат уже этого не слышали, они были в задней комнате, стояли возле стены, куда их оттеснили врачи и охрана, суетившиеся возле отца, который лежал на диване без сознания, а из его рта, поднимаясь из горла, шла темная кровь.