Euthanasia. Цикл историй

Сергей Владимирович Сергеев

«Прости, Роза. Этот мост, эта ночь и эти объятия — всё, что у меня есть и всё, что я могу тебе дать»Новую историю повествую я вам ныне…

Мост

— Собираешься отговаривать меня и говорить о том, как жизнь прекрасна? — спокойным голосом спросил я.

Девушка, сделав глоток из полупустой бутылки, ответила:

— И в мыслях не было.

Удивительно.

— Что ты, в таком случае, здесь делаешь?

— То же, что и ты, — мило улыбнулась она.

Снова удивительно.

— А я думал, что умру в одиночестве.

— Я тоже надеялась на это, — издав тихий смешок, сказала девушка.

«Тоже»?

Как забавно получается, однако.

— Так может кому-то из нас лучше выбрать другое место для этого?

— И это точно буду не я, — уверенно ответила она.

— Это еще почему? — недовольно спросил я. — Я, между прочим, первый сюда пришел.

— А я вторая, и что дальше? Да и к тому же, я давно присмотрела это место. Так что я, скорее всего, первая надумала сюда прийти.

— А может ты врешь, чтобы остаться тут, откуда мне знать?

— Да что хочешь думай — я в любом случае останусь здесь. Можешь сам уйти.

— Сейчас бы ссориться из-за того, что мы не поделили место для суицида… — со вздохом сказал я. — Это смешно.

— Слушай, я не против умереть в твоей компании, мне вообще все равно.

Такого я точно не мог представить. Я, конечно, думал о том, что кто-то мимо проходящий заметит мой, мягко говоря, плохой настрой, но такое…

— Ну, если ты не против, тогда ладно… — смирился я.

Поднялся небольшой ветер. Из-за потока ветра я ощутил приятный запах. Должно быть, так пахнут эти красные волосы. Я осторожно, чтобы меня не заметили, осмотрел незнакомку. Первое, что бросалось в глаза — её необычный стиль одежды: высокие сандалии, которые крепятся ремешком выше щиколотки, широкие штаны с подворотами, постепенно сужающиеся в бедрах, и короткая, словно обрезанная, майка, полностью открывающая талию и живот. Её волосы были собраны в аккуратный пучок, а спереди два локона свисали до челюсти с обеих сторон.

Я услышал звук жидкости, бьющуюся об стекло бутылки: перед моим лицом была вытянутая рука.

— Будешь?

— Я не пью.

Девушка громко засмеялась.

— Ты серьезно? В жизни куча дерьма, и ты разгребал его без алкоголя?

— Тебе, смотрю, он очень помог, — подколол я.

Девушка нахмурилась.

— Нет, не помог, но с ним было легче. Да и к тому же, ты все равно через несколько минут умрёшь, попробуй.

В ее словах есть смысл. С одной стороны мне хочется попробовать что-то, что я не пробовал, чтобы потом не жалеть. Хотя, я буду мертв и мне должно быть все равно, но что, если после смерти остается сознание, и я все-таки буду жалеть? Мда уж…

Если вас нужно накрутить — обращайтесь.

Но есть и другая сторона: я буду жалеть о том, что под конец своих дней все-таки сорвался.

— А, черт с ним, давай, — забрав у девушки бутылку, безразлично крикнул я.

— О, так-то лучше! — восхищенно вскринула она.

Перед глотком я поднес горлышко бутылки к носу. Кисло-сладкий аромат.

— Да не нюхать надо, а пить.

— Да знаю я. Привычка такая.

— Нюхать? К добру это не приведет.

— Очень, блин, смешно.

Девушка, сквозь смех, приказала:

— Да пей ты уже!

Я поднес бутылку к губам, закинул голову назад и сделал несколько глотков. Вытерев губы рукавом, я скривился и протяжно выдохнул.

— Ну, как?

— Нормально.

Крепко.

— Вот и хорошо. Дальше будет лучше.

Я выпил ещё.

— Эй, все, отдай! — жадно выхватив из моих рук бутылку, крикнула девушка. — Ишь, присосался!

— Сама ведь предложила…

— За алкоголь я готова убивать.

Вокруг нее появилась злобная, гнетущая и страшная аура.

— Алкоголичка…

— Нет, просто состояние души, — мило улыбнулась и достала из штанов сигареты.

— Ты еще и куришь? — спросил я.

— Ты еще и не куришь? — вопросом ответила она.

Я смотрю на нее, она на меня.

Молчание.

Я моргнул.

Моргнула она.

Неужели со мной что-то не так?

— Говоришь так, будто что-то плохое.

— А для чего тебе ещё лёгкие нужны-то?

— Чтобы дышать, наверное?

Протягивает пачку мне:

— Угощайся.

Эта девушка плохо на меня влияет.

— Ты странная, — доставая сигарету, подметил я.

— Ты, знаешь ли, тоже, — приковав ко мне взгляд, ответила девушка.

— Потому что не пью и не курю?

— А разве это не странно?

— Да ни разу!

— А как по мне, так странно.

— И почему же?

— Потому что как такой сильный человек, как ты, решил умереть?

— С чего ты взяла, что я сильный?

— Ну ты же как-то прожил до этого момента без чего-то вроде алкоголя, сигарет и прочего.

— В этом нет ничего сложного.

— Вот поэтому и сильный, потому что в нашем гребанном мире без этого никак.

— Ну, я исключение, видимо. И кстати, раз я пришел сюда, значит, я слаб.

— Думаешь?

— Да.

— Значит, и я слаба?

— Именно.

— Объяснишь?

— А сама-то как думаешь? Люди, совершившие суицид, сильные или слабые?

— Я не знаю. Смотря с какой стороны посмотреть.

— С какой ни посмотри — а слабость и там, и там.

— Объясни.

— А что тут объяснять-то? Человек не справился с жизнью, с проблемами, и пришел сюда, дабы закончить все эти страдания. Разве это не говорит о его слабости?

— Возможно, но разве то, что он на это решился, не говорит о его силе?

— А ты так боишься смерти?

— Нет, но все же, это очень важное решение.

— Человек знает, что один шаг — и все его страдания окончены. Быстрый и легкий выход. Куда легче, чем разгребать все это дерьмо, которого в будущем будет еще больше.

Сделав очередной глоток и затянувшись сигаретой, выдыхая дым, девушка сказала:

— Ты, конечно, прав, но мне кажется, что пойти на такой шаг может только сильный человек. Все-таки, чтобы решиться на такое, нужны силы, и он их нашел.

— Но не нашёл их для того, чтобы справиться с проблемой, которая привела его к этому.

— Есть проблемы, которые решить невозможно. Точнее, я думаю, что нет проблемы, которую невозможно решить, но кто-то знает решение, а кто-то нет. Например, у тебя есть проблема, и ты не можешь её устранить, но кто-то другой, к примеру я, может. Поэтому ты, не в состоянии справиться с ней, решаешь умереть, ибо это всяко лучше, чем гнить и продолжать свое жалкое существование.

— Тоже верно, но это не говорит о силе, потому что он, все-таки, не смог. Он собрался умереть, потому что ему плохо, и он не в силах взять себя в руки.

— Как знать… — вздохнув, сказала она.

Держа между пальцами сигарету, я поднес ее к губам. Прижав фильтр между губами, я поднес к кончику сигареты зажигалку и, движением пальца, подкурил ее.

— Брови не сожги, — не отводя от меня взгляда, сказала девушка.

— Не сожгу, — из-за сигареты во рту невнятно ответил я.

Наполнив рот дымом, я, немного подержав его внутри, выдохнул.

— Ты не умеешь курить, — подметила она.

— То есть?

— Дым нужно вдыхать в лёгкие, — затянувшись и открыв рот, она сделала глубокий вдох. — Вот так, — выдыхая, сказала девушка.

Я, посмотрев на то, как она это делает, решил повторить.

Медленно затягиваясь, я наблюдал, как кончик сигареты становится ярче. Снова наполнив рот дымом, я, как показывала девушка, слегка приоткрыл его и сделал глубокий вдох: я почувствовал, как густой дым плотно окутал мои лёгкие, глубоко впитываясь в них. Затем, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закашлять, я выдохнул остатки дыма. Он вырвался из моего рта, оставив неприятный вкус. Внезапно я почувствовал, как небольшое давление ударило мне в голову. Вокруг меня все закружилось и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.

— Твою мать… — опустив голову, оперевшись рукой о перила моста и прикрыв ладонью лицо, тихо сказал я. — Это нормально?

Девушка слегка засмеялась.

— Да. Это из-за того, что ты никогда раньше не курил. Даже у меня, когда я долго не курю, после первой сигареты начинает кружиться голова.

— И тебе это нравится?

— Что именно?

— Курить.

— Да, я ведь курю.

— Почему?

— Не знаю, просто нравится. Иногда это успокаивает, иногда это создаёт приятную атмосферу, а вообще просто зависимость.

— Пыталась бросить?

— Нет, мне же нравится.

— А как же здоровье?

— Я, вообще-то, умирать сейчас собралась. О каком здоровье может идти речь?

— Ну ты же не с самого рождения хотела этого, в самом деле.

Смеётся.

— В общем, я об этом не думала. Мне просто нравится курить, и всё тут.

— Пить, я смотрю, тоже.

— Ещё бы! — выставив большой палец, подтвердила девушка.

— На флейте сыграешь?

— Я, по-твоему, Ясуо-плеер?

— Просто похожа на него.

— Да чем это?

— Ну, для начала, ты так же падка на алкоголь и у тебя почти такой же хвост, как у него.

— Да ну? — девушка подняла глаза вверх, осторожно щупая пучок на голове.

— У тебя так же, как и у него, оголена талия и такие же смешные штаны. Ты косплеер?

— Да ни разу! И вообще, чем это тебе мои штаны не угодили?

— А какому нормальному человеку нравится хоть что-то, что связано с Ясуо?

— Что, ты такой неумёха, что тебя любой Ясуо-плеер заставляет написать «ff» на пятнадцатой?

Прямая пощёчина!

— А вот и нет!

— Может и жалкого хомяка боишься?

— «Жалкого хомяка»?! Да это исчадие ада! Самый что ни на есть сатана, только компьютерный!

— Но он же милый. Маленький грибник.

— Любишь грибников?

— Люблю грибы.

— Грибы?

— Ну, те, которые Нил Патрик Харрис рекламирует.

— Врата Эдема для тебя закрыты!

— Пф, когда я ем грибы, в этом твоём Эдеме я с Иисусом чечётку танцую, так что.

— Не знаю какое тут «так что», но разве ради грибов Иисус страдал?! И вообще, змей искуситель, видимо, твой близкий родственник.

— Назвал меня змеёй?!

— Тебе больше нравится Мия или Кассиопея?

— Мия красивая и миленькая, так что… Кстати, — оборвав фразу, сказала девушка. — Как твое имя?

— Ренс.

— Приятно познакомиться, Бенз, я Роза.

— Роза, нельзя называть людей названиями марок автомобилей, меня зовут Ренс.

— Прости, оговорилась. — показала язык.

— Нет, ты специально.

— Оговорилась. — сделала щенячий вид, прижав воображаемые ушки.

— Не специально?!

— Мяу.

— Кошечка?!

— Мы, вообще-то, не персонажи из Цикла Историй, и ты не Арараги, как и я не Хачикуджи.

— Но ведь это ты начала!

— Да, но виноват ты, — ударила молотком судьи по специальной подставке.

Моментальный приговор!

— Думаешь, читателю понравится, что мы прибегаем к никому непонятным отсылкам? Ладно, если это будет человек, который знаком с творчеством Нисио Исина, но что, если это будет читать кто-то другой?

— Я сомневаюсь, что вообще хоть кто-то будет это читать.

— И правда, кому захочется читать про двух самоубийц, которые не могут поделить место для суицида,

— сделав глоток вина и закрепив его последней затяжкой, заключила Роза.

Я обратил внимание на то, как Роза потушила окурок об перила моста и положила в полупустую пачку.

— Ну, мне кажется, что подростки часто подобным интересуются.

— Почему именно они?

— Они любят придумывать себе диагнозы и делать вид, как будто они в депрессии.

— Может у ребенка и правда проблемы.

— Не исключаю. Но зачастую это всё для показухи. Ну, я так думаю.

— Не редкость, когда у детей в семье проблемы из-за тех же родителей.

— А есть те, у которых всё хорошо, но они всё равно страдают этим бредом.

— Откуда ты знаешь, всё ли у них хорошо?

— Из личных наблюдений, так сказать.

— Тоже мне, наблюдатор. Ты не думал, что подростки просто более чувствительны и уязвимы к этому?

— Просто когда ребенок говорит, что он в депрессии и хочет умереть, или, более того, говорит всем друзьям, что сегодня он покончит с собой — это выглядит смешно.

— Что смешного в том, что человеку плохо?

— Это было бы грустно, не будь так смешно. Ни один самоубийца никогда открыто не заявит о том, что собирается умереть.

— Спорно. Таких случаев полно.

— Относительно случаев, когда они об этом молчат — мало. Отсюда и можно сделать вывод, что в большинстве своем самоубийцы молчат. Вот ты, к примеру, сказала кому-нибудь?

— Нет, конечно.

— Вот и я тоже.

— Ладно, может, ты и прав.

Может, потому что мне просто некому говорить?

— Расскажешь о причине?

— Причине моего депрессивного настроения и желания наложить на себя руки? — игриво спросила девушка.

— Да.

— Ну… Меня не устраивает такая жизнь.

— В смысле?

— Ну, вся эта система.

«Система»? Неужели она одна из тех, кто во всём винит «систему»?

— Знаешь, из множества других сценариев развития человечества мы выбрали именно этот. Конечно, не самый худший, ведь все могло остаться на том уровне, когда рыжих женщин с прекрасными зелёными глазами сжигала Инквизиция, а чуму лечили наличием в доме пауков, но он, откровенно говоря, не самый лучший, и в этом не самом худшем и не самом лучшем мире я жить не хочу. Не хочу питать огромного монстра своей кровью, чтобы он стал ещё больше.

Конец ознакомительного фрагмента.