Бывает и так

Сергей Данилов, 2023

Интригующие и смешные истории, которые либо действительно, какэто ни покажется странным, случились в прошлом, либо готовы вот-вот произойти.

Звёзды

Их было четверо — закадычных друзей. Они долго вместе шли по извилистой жизненной дороге в поисках удачи. Никому из них никак не удавалось отыскать свою звезду, увидеть её пленительное путеводное сияние. Им было трудно найти себя в суетной жизни, которая то и дело ставит основные понятия с ног на голову, по настроению и прихоти меняет с трудом выбранные приоритеты и тасует законы, словно колоду краплёных карт. Жизнь эта, казалось им, в своей основе напрочь лишена каких бы то ни было моральных принципов и идеалов.

Однако они смогли сохранить тепло души, надежду и веру. Каждый из них верил в свою звезду… Вот-вот она взойдёт над пустынным сонным горизонтом и осветит унылое существование долгожданным светом радости и счастья. Но нельзя покорно ждать своей участи, не годится безраздельно вверять бразды правления слепой судьбе.

В поисках затерянного где-то звёздного счастья они упорно бродили по белому свету, внимательно прислушиваясь и присматриваясь. Эти четверо плохо ориентировались в хитросплетениях окружающей действительности, однако не потерялись, а потому жили и старательно искали.

Они долго скитались под безликим, скучным небом, заполненным свинцовыми легионами туч. Короткие дни были серы и пресны, длинные ночи — муторны и безлунны. И только во время быстротечного августовского звездопада с чёрного неба вдруг срывались маленькие звёздочки чьих-то несбывшихся надежд. Они чиркали яркими полосами и бесследно исчезали во мраке тревожной воровской ночи.

Зябкими вечерами верные друзья грелись у потрескивающего костра и вели бесконечные разговоры. Они витиевато размышляли о смысле жизни, но при этом искренне верили, что уж их-то звёзды, однажды взойдя над горизонтом, будут всегда сиять для них негасимым светом. В промозглые осенние дни, когда шелест опавших листьев сливался с плачем дождя, эта непоколебимая вера согревала продрогшие тела и мечущиеся души.

Но вот однажды один из друзей заметил в сгущающихся сумерках яркую, трепещущую от только что выпавшей росы звёздочку: она призывно сияла сквозь ветви деревьев откуда-то из самой чащи леса. Не раздумывая ни секунды, позабыв обо всём на свете, Первый бросился за мелькнувшим светом, оставив озадаченных спутников в полном недоумении. Он бежал, отводил от лица обеими руками больно хлещущие, мокрые стебли травы и жёсткие ветки кустов. Он продирался через преграждающие дорогу буреломы. Он нёсся стремглав сквозь густые заросли непролазного кустарника, не желавшего его пропускать.

Временами мерцающий свет ненадолго исчезал из вида, и Первый, страшно волнуясь, с удвоенной силой искал желанный отблеск. Он так долго надеялся на чудесное явление своей звезды, столько всего выстрадал за годы томительного ожидания, столько раз был на грани отчаянья! Он не мог потерять её именно теперь, когда она была так близка. Всё, что угодно, — идти за ней, бороться за неё со всеми злыми силами и недругами в мире, — лишь бы она не пропала, лишь бы не зашла за горизонт, не растаяла в туманной предрассветной дымке.

Вот ощетинившийся лес начал медленно, как будто нехотя расступаться. Влекущая звезда становилась всё ближе, её сияние делалось ярче и нестерпимей. Волнение усиливалось, минутами Первый просто задыхался, хватал полной грудью холодный осенний воздух. Наконец он достиг мечты…

То, что он поначалу принял за долгожданную звезду, оказалось просто-напросто гнилушкой, светящейся в ночном мраке. Первый долго стоял над ней как вкопанный. Широко расставленные гудящие ноги одеревенели от изнурительного бега. Тряслись сжатые до боли в суставах, побелевшие кулаки. Остановившимися глазами он тупо смотрел перед собой и никак не мог поверить, что его мечта, его надежда, его пленительная звезда оказалась всего лишь болотной гнилушкой.

Готовое разорваться сердце, казалось, расширилось, раздулось до невероятных размеров, словно перекачанный воздушный шар, ему сделалось так тесно в сжимающей со всех сторон рёберной клетке…

Время шло, отстукивая в висках оглушительный ритм, а Первый был не в силах даже пошевелиться. Он неподвижно, словно каменное изваяние, стоял и смотрел в пространство невидящим взором. В душе осталось единственное желание: во что бы то ни стало вернуть мерцающий свет далёкой звезды.

Вдруг он заметил вдалеке ещё один сияющий огонёк! Не помня себя от радости, Первый вновь кинулся к непреодолимо влекущему призрачному свету.

Но и это оказалась обыкновенная светящаяся в ночи гнилушка…

Он не хотел, не мог поверить в происходящее и всю долгую безумную ночь метался по заросшему лесу от одной блестящей точки к другой. Как загнанный зверь, не чувствуя боли, не замечая полученных ран и струящейся крови, он был нацелен лишь на одно — спасти взлелеянную, но ускользающую мечту.

Увы, среди мерцающих огоньков не было его путеводной звезды. Прозаические болотные гнилушки обманчиво сияли во мраке таким, казалось бы, искренним и тёплым светом.

Верные друзья нашли его только ранним утром, когда с робкими лучами солнца по всему болоту погасли ночные светящиеся точки. Первый сидел на пыльной обочине, прислонившись спиной к замшелому придорожному камню, и смотрел в чащу леса отрешённым взглядом. Никакие уговоры, никакие разумные доводы не сдвинули его с места.

Жизнь и прежде не баловала радостями и роскошью. Но всего лишь одна ночь глумливо-подлого обмана сломила его окончательно. Это была последняя предательская капля, упавшая в переполненную чашу невзгод. Смертоносная, всепоглощающая горечь выплеснулась в душу, опустошая и уничтожая то светлое и живое, что тщательно лелеялось все прожитые годы. Он потерял сначала хрупкую надежду, а затем и так долго сберегаемая вера покинула его.

Та беспощадная ночь сделала из Первого духовного старца, ни на что более не способного. Да, в бурлящем страстями, предательском мире бродят ещё одинокие пилигримы, и порой они находят долгожданное затерянное счастье, и встречают сияющие, немеркнущие звёзды своей мечты… А ему — ему теперь хотелось лишь тишины, спокойствия и полного одиночества. Чтобы никто и ничто не напоминало о прошлых надеждах и желаниях.

Единственной его отрадой и жизненной пристанью стали теперь поздние безлунные вечера. В это время на болоте сквозь медленно сползающий туман можно разглядеть трепещущий блеск светящихся точек, так похожий издали на свет прекрасных звёзд…

Их осталось трое. Но им не суждено было долго идти втроём. Поздним вечером они в очередной раз сидели у догорающего костра. Дрова медленно превращались в кучку раскалённых углей и золы, а размеренно текущий разговор — в череду задумчивых взглядов и затянувшихся пауз. Второй из оставшейся троицы загляделся в бездонное небо, которое тёмным бархатным колпаком нежно накрывало засыпающую землю.

Величественная красота бесконечного пространства завораживала. Но вдруг будто мощный электрический разряд пронзил его тело… Глазам стало больно от невиданного ярко-голубого сияния. Великолепная звезда полоснула по диагонали через весь небосвод и упала где-то совсем неподалёку. Это был один миг, всего лишь миг, очаровавший его и погрузивший в трепет. И Второй устремился искать свою несравненную звезду, скатившуюся, казалось, за соседний лес.

Он искал её всю оставшуюся жизнь. Его встречали в этих местах измождённым стариком с длинной белой бородой и воспалёнными, глубоко запавшими, обезумевшими глазами. Он ходил по окрестным деревням с огромным посохом, зажатым в жилистой дрожащей руке, и худосочной полотняной котомкой за сутулой спиной. Местных жителей он бесконечно расспрашивал о некогда упавшей где-то здесь загадочной звезде.

Вначале над ним только безобидно посмеивались — мало ли бродит по земле всяких чудаков, и не таких видывали. Иногда его скудно кормили, пускали в дом, слушали, улыбаясь, его удивительный рассказ о прекрасной звезде. Изредка, в непогоду, ему позволяли оставаться на ночлег.

Шли годы, его постепенно стали считать больным стариком, скатывающимся к неизбежному сумасшествию. Уже, от греха подальше, ему не давали переступить порог обитаемого жилища. Женщины, завидев его на дороге, прятали по домам играющих на улице ребятишек, наглухо запирали ворота и калитки.

А потом кто-то — то ли случайно, то ли по злому умыслу — распустил слухи, будто он проклят на вечные скитания. Якобы в благополучные дома, где останавливается, он приносит несчастья, а деревню, приютившую его по доброте душевной, одаривает многолетним голодом и неурожаем. К тому же, говаривали досужие люди, от его безумного пронизывающего взгляда дохнет скотина, а дети начинают хворать.

Теперь его стали гнать отовсюду. Мечтать о ночлеге в ненастные ночи уже не приходилось. При его приближении цепные собаки как по команде поднимали вой, а дети, громко хохоча и дразнясь, беспрепятственно бросали в него палки и камни.

Второй умер тихо, привалившись к плетню на окраине одной маленькой деревушки. Несколько самых сердобольных и богобоязненных сельчан отнесли его легковесное, настрадавшееся тело за деревню, на опушку леса, выгоревшую когда-то, как говорили старики, в результате жуткого пожара.

Там, чтобы лишний раз не копать могилу, его опустили в глубокую круглую яму, не то вырытую невесть кем, не то появившуюся по неизвестной причине в одну ночь со знаменитым зловещим пожаром. Креста на могиле не поставили, а чтобы покойник после смерти не бродил по окрестностям, не пугал никого и не приносил местным жителям новых бед, привалили могилу большим камнем. Эту глыбу, отливающую холодным серебристым блеском, подняли со дна той самой ямы. И в первую же ночь, к неописуемому ужасу суеверных жителей, камень пронизал темноту бледно-лунным слепящим светом.

С тех пор место объявили проклятым и запретным. Со временем оно обросло жутковатыми легендами, и ещё долгие годы эти россказни наводили на людей животный страх.

Больше всего доставалось путникам, которые принимали яркое свечение за огонь человеческого жилья и в надежде на желанный ночлег сворачивали с дороги. Всю безумную ночь в панике плутали они по лесу под впечатлением от холодящей кровь картины — одинокой, светящейся лесной могилы.

Самые невероятные слухи стали расползаться по округе. Матери пугали этим местом своих недотёпистых отпрысков и строго-настрого запрещали детям приближаться к злополучной поляне, где покоилось тело бедного искателя звезды счастья. Находились и очевидцы того, как однажды прямо с неба упала огромная звезда, осветив всю округу ярким сиянием. Никто, правда, им особенно не верил.

А двое верных друзей не осуждали товарища, покинувшего их в одночасье. Они-то знали, что он не потерял разум и не получил проклятия. Потому что тоже видели его звезду, которая однажды вспыхнула и через миг упала как будто бы за ближайшим лесом.

Эти двое продолжали свой нелёгкий путь. Они шли бесплодными пустынями неудач, мрачными лесами забвений, выжженными степями напрасных стремлений, длинными дорогами огорчений. Их больно хлестали дожди горьких слёз, окутывал плотный туман сомнений. Но и голос надежды звучал для них в дороге, и потому они упорно шли и шли вперёд.

И вот однажды их взору предстал раскинувшийся в живописной долине город. Он сиял и переливался разноцветными огнями, утопал в густом аромате чудесных цветов и вечнозелёных кустарников. Окружали город коромысла семицветных радуг.

Радость наполнила исстрадавшиеся, соскучившиеся по красоте и человеческому теплу души путников. То была радость долгожданной, доставшейся большой кровью победы. Они стояли на горе, подставив лёгкому, тёплому ветру просветлевшие лица, и с высоты рассматривали утопающий в яркой зелени город. Друзья не пытались скрыть слёз счастья, растирая их загрубевшими пальцами по запылённым, обветренным щекам.

Подойдя к городу поближе, они разглядели стройные, устремившиеся в небо великолепные дома; многочисленные вывески переливались разноцветными оттенками, роскошные витрины сияли яркими огнями. Подобной красоты они доселе не видели, да и не могли представить, что где-то в мире существует такая роскошь.

Широкие проспекты блестели, как будто их только что натёрли воском и отполировали. Улицы и переулки буквально лучились чистотой и порядком, стены и заборы были заботливо выкрашены в радующие глаз цвета. С первого взгляда стало понятно, что это и есть город долгожданного счастья. От сияющего, словно улыбающегося города, его изумительных гордых построек, даже от простых булыжников на мостовой, аккуратно подогнанных друг к другу без единой зазоринки, невозможно было отвести взгляд. В одно мгновение город заворожил, очаровал странников.

Они ожидали увидеть на залитых солнцем улицах приветливые, радостные лица горожан, услышать весёлый детский смех, оживлённый гомон на базаре… Однако город, к их великому удивлению, оказался наполнен угрюмыми, сосредоточенными людьми. Горожане спешили по неотложным делам, смотря только себе под ноги, тихо перешёптывались со знакомыми не поднимая головы, приценивались к каким-то вещам, почти не глядя на покупки, общались друг с другом сквозь тёмные стёкла очков, даже не пытаясь заглянуть в глаза собеседника.

Путники хотели было спросить, какое страшное горе омрачило радость местных жителей. Но вдруг в проёме одной из улиц, в конце ряда серебристых высоких зданий, вспыхнула ярчайшим пламенем звезда. Она наполнила улицу калейдоскопом разноцветных красок, фонтаном брызжущих искр и солнечных зайчиков, излучающих добрый свет тепла и надежды. Странно, но никто из прохожих не обратил на изумительную вспышку особого внимания. Люди только ниже опустили головы и спрятали глаза, будто боясь ослепнуть от бушующего сияния.

Третий из друзей понял, что это и есть его долгожданный знак. Он побежал за своей звездой по длинной идущей в гору улице, которая в радужном свете весело переливалась всеми цветами радуги.

Но в конце этой улицы возвышался современный дом из стекла и бетона. Своими огромными тонированными витринами он отражал поток света, идущий с другой стороны раскинувшейся неподалёку уютной площади, из небольшого узкого переулка за ней. Третьему же показалось, что до заветной звезды осталась самая малость, что он уже ощущает неимоверное тепло, исходящее от неё вместе с потоком слепящих лучей. Пот градом катился по его раскрасневшемуся лицу, застил глаза, рубашка так намокла от быстрого бега, что её можно было выжимать. Но он позволил себе приостановиться всего лишь на одно мгновение, перевёл дыхание и снова бросился к своей долгожданной цели.

А переулок изгибался и выводил на другую улицу, в конце которой теперь находился источник излучения, точнее, его очередное отражение… Это был искрящийся, прекрасный с виду город. Но он был наполнен иллюзорным светом несбыточного счастья, обманчивым сияньем, которое многократно отражалось от тонированных стёкол, огромных витрин, глянцевых фасадов и гиперболических зеркал на фасадах хитроумно расположенных домов. Свет неожиданно появлялся, даря мимолётную надежду, и спустя короткое время отнимал её.

Такова была неизвестно кем придуманная, гениально спроектированная и воплощённая в реальность недобрая шутка. Жители города, неоднократно попадавшиеся на эту искрящуюся приманку и в итоге привыкшие к жестокому розыгрышу, теперь лишь отворачивались и закрывались от свечения. Они не желали, чтобы яркий свет несбыточных надежд слепил их уставшие глаза, тревожил бедные исстрадавшиеся души.

Но у Третьего искателя счастья не было такого опыта. Поэтому он долго бегал по празднично убранным улицам, величественным проспектам, разукрашенным площадям, ухоженным паркам, маленьким уютным переулкам… Только вернувшись на ту улицу, с которой началась последняя попытка найти запоздалое счастье, он, наконец, остановился. Он медленно поднял голову, прикрыл ладонью глаза, ещё раз внимательно, напряжённо посмотрел на призывный свет — и отвернулся, чтобы больше не видеть его никогда.

Третий остался в этом городе иллюзий и перестал, как и все остальные, обращать внимание на феерические, озаряющие всё вокруг вспышки. Он окончательно уверовал в бесплодность предпринимаемых поисков.

Последний же из мечтателей продолжал идти дальше один. Заброшенные деревни сменялись гомонящими городами, бескрайние поля чередовались с глухими таёжными лесами, малюсенькие речушки впадали в полноводные реки, в итоге добегая до моря, а он терпеливо и упорно искал свою драгоценную звезду. Он настырно продирался через непролазные чащи едких сомнений, стоически пересекал безжизненные пустыни обречённости. По дороге он встречал высохшие источники редких радостей и пустые русла ушедших рек благополучия. Порой странник подолгу не видел желанного солнца, и бесконечная белая пелена неопределённости расстилалась вокруг него, закрывая намеченный путь туманной дымкой.

Он выдержал всё, черезо всё прошёл, один из четырёх искателей счастья, некогда отправившихся в дальнюю дорогу. И не страдающая жалостью к униженным и оскорблённым, не пестующая терпеливых и стремящихся, гордая и себялюбивая госпожа фортуна неожиданно решила одарить его своей милостью. Лишь одному из четверых, самому упорному, прошедшему все испытания, она зажгла вожделенную звезду.

Случилось это, когда он шёл по ровной, уходящей за горизонт дороге. Золотой искоркой высоко в небе вспыхнула звезда, осветив ослепительным сиянием его долгий путь. Тьма клочьями в испуге расступилась перед всепобеждающим светом, не в силах сопротивляться его великолепию. Теперь путник мог без оглядки на печальное прошлое, без страха перед неизведанным будущим, невзирая ни на какие преграды и запреты, смело идти вперёд. Пронзительная звезда его счастья взошла, чтобы всю оставшуюся жизнь светить ему негасимым светом.

Но Четвёртый не поверил в свою удачу — робкие остатки веры неожиданно покинули его. Он вдруг страшно испугался пришествия именно того, чего с невероятным упорством искал столько долгих бродяжнических лет.

Он принялся защищаться от льющегося на него благодатного света, старался укрыться от золотых блестящих лучей. Упав в пыльную придорожную траву и закрыв голову руками, он долго и протяжно оплакивал свою никчёмную долю. Увы, последний из путников не поверил в искренность света своей блистательной звезды. Он так привык видеть вокруг себя ложные огни, обманчивое сияние, что перестал воспринимать мир таким, каков он есть!

Постаревший и сильно изменившийся за годы скитаний, он смотрел вокруг настороженно, ожидая очередного изощрённого подвоха. Теперь он воспринимал происходящее не иначе как затянувшуюся прелюдию к неизбежному проявлению хитро затаившейся лжи. Это мерзкое ощущение поджидающей за ближайшим углом опасности въелось в его кровь и плоть, тайно проникло в подсознание и постепенно разъело его душу.

Он вспомнил несчастных друзей, искренне поверивших в иллюзии и поддавшихся искусному обману.

Он хорошо помнил, как Первый бешено метался по лесу, его изодранную в клочья одежду, окровавленные руки и пустой, неимоверно усталый взгляд. Эти безнадёжные, словно у ведомого на бойню животного, глаза безмолвно задавали один и тот же вопрос: за что? За что? За что всё это?

Небольшой дом Первого, построенный на самом краю леса, так и остался неухоженной развалюхой, преждевременно состарившейся, как и его нелюдимый хозяин. Единственно, кто благосклонно и благодарно относился к нему всё это время, так это его любимый болотистый лес. Одинокий молчаливый лесник в сумерках бродил по самой недоступной глухомани. Его жутковатого отрешённого взгляда боялись отчаянные браконьеры, постепенно прекратились самовольные порубки и даже сезонный сбор грибов и ягод…

Потом Четвёртый вспомнил, как Второй из их компании побежал за своей упавшей неподалёку лучистой звездой ещё совсем молодым, полным сил парнем. Потом он встретил его седовласым стариком с трясущимися, иссохшими руками, видел, как тот закрывался от града камней, как гнали его надрывным лаем спущенные с цепей собаки. Много позже он пришёл на одинокую лесную могилу и долго молча наблюдал необъяснимое завораживающее сияние, исходящее от этого загадочного места. Соорудил и поставил на могиле деревянный крест, отдав последнюю дань скорбной участи искателя звёздного счастья.

Он отлично помнил и Третьего… Верный друг, надёжный спутник, Третий товарищ навсегда врезался в его память затравленным беглецом, прижимавшимся к гладкой зеркальной стене серебристого дома, закрывающим лицо от ненавистного яркого света.

Сияющий город несбыточных иллюзий принял его в свои лживые объятья, отнял мечущуюся, беспокойную душу. А взамен дал железную волю, никогда не покидающую выдержку, самообладание и холодный режущий взгляд. Став достойным жителем, почётным гражданином и даже депутатом, бывший искатель счастья Третий создал огромную империю, пронизывающую всю инфраструктуру злополучного города.

Лучшим рестораном в том городе считалась таверна «Путеводная звезда», самый большой капитал принадлежал банку «Звездопад». Отпуска, поездки и перевозки обслуживала транспортно-туристическая фирма «Звёздный странник». Строительство домов повышенной комфортности, отделанных по фасадам суперсовременными, отражающими практически сто процентов света зеркалами, вела корпорация «Звёздное небо». И конечно, лучшим офисным центром в городе стал шикарный комплекс «Третья звезда». Он был оснащён по последнему слову техники, имел лучшую охрану, современнейшую систему видеонаблюдения, содержал в штате самых красивых, неизменно улыбчивых секретарш. Фешенебельный гигантский комплекс был увенчан огромным, поражающим воображение куполом, имитирующим живое звёздное небо. На нём всходили, разгорались и гасли крошечные галогеновые звёздочки, не имеющие права упасть на грешную, пропитанную кровью и потом землю.

Злые насмешки судьбы безвременно состарили одного, убили другого, сделали циником третьего… А у последнего отняли веру в справедливость и самоценность всего сущего, что происходит на крошечном островке мироздания по имени Земля.

Четвёртый вспоминал их на мгновения озаряющиеся, вспыхивающие неописуемой радостью глаза, а потом безжалостная память воскрешала их разочарование, их тяжёлые раны, и слёзы текли по его морщинистым, давно не знавшим бритвы щекам. Он не хотел больше видеть свою ослепляющую звезду, он больше не верил в неё.

Он лежал посреди начинающего зеленеть весеннего поля, рыдал и думал: зачем зловредная судьба снова манит его призывной мечтой? Чтобы тотчас отнять её? Последняя призрачная надежда бесследно исчезнет, а останутся бесконечные, не дающие уснуть ночные терзания, гнетущая душевная боль и горечь, и так будет до следующей, очередной насмешки свирепой судьбы. Он не хотел быть жестоко обманутым, как были обмануты его несчастные друзья. Он упорно закрывался от льющегося с небес звёздного света, чтобы тот не тронул его своим колким остриём.

А наверху, в тёмно-синей аквамариновой вышине, медленно плыли лёгкие пуховые облака, гулял озорной ветер, тёплым дыханием нашёптывая, уговаривая поверить. В последний раз. Поверить в подлинность счастливой звезды! Ведь без веры нельзя, невозможно прожить на этом несовершенном свете. Сочная трава тихо вторила шаловливому ветру нежным шелестом. «Это твоя истинная звезда, твоя неповторимая путеводная звезда, неподдельная звезда твоего счастья. Ты обязательно будешь счастлив, только доверься ей, поднимись, пойди за нею», — шуршали стройные стебли.

А он, разбросав в стороны жилистые руки, беззащитным крестом распластавшись посреди бескрайнего поля, что есть сил обнимал пахнущую наступившей весной землю. И над ним в высоченном, бездонном небе сияла его долгожданная звезда, единственная настоящая звезда его выстраданного счастья.