Знайте русских!

Сергей Зверев, 2010

Сомалийские пираты коварны и хитры, как акулы. Если они не могут взять силой, то берут обманным маневром. Для захвата российского малого десантного судна «Резвый», который дежурил в районе Африканского Рога, они применили наживку – переодели своего главаря в рясу православного священника, а сами выдали себя за дружелюбных крестьян… В результате корабль был захвачен практически без единого выстрела. Но пираты не знали одной существенной детали: в момент абордажа на судне отсутствовали два члена экипажа. Причем не простые матросы, а морские пехотинцы. Бойцы ненадолго отлучились на рыбалку и в число пленных не попали. А два морпеха – это уже серьезно…

Глава 6

— Берись за весла, камрад, — негромко приказал Курочкину Пантелей, выключая двигатель, — дальше пойдем своим ходом.

— Товарищ старший сержант, тут до берега еще добрых три километра, — тоскливо возразил подчиненный, с неохотой принимая весло в намозоленные руки.

— Точно, — согласился Пантелей, — только нашу тарахтелку услышат и за пять. Тишина-то какая… И красота…

И действительно, африканская ночь выдалась на удивление живописной. На корабле такого не увидишь. Во-первых, судно не подходило близко к берегу, а во-вторых, постоянно тарахтят корабельные машины и света много. Стоишь на палубе, как в световом коконе, и вокруг видишь только густую черноту да тусклые звезды. Здесь было совсем по-другому. Глаза обоих морских пехотинцев уже давно привыкли к темноте и теперь ясно видели прибрежные контуры, пальмы на фоне черно-синего неба, лунную дорожку, идущую в океан, поблескивающие вершины небольших мокрых скал и небо, усеянное огромными незнакомыми звездами, свисающими так низко, что, казалось, встань на носочки, протяни руку, и можно дотянуться до них кончиками пальцев.

— Слыхал? — шепотом спросил Пантелей, чему-то счастливо улыбаясь, и кивнул в сторону берега, от которого доносилась пестрая какофония голосов африканских птиц и животных. Казалось, что ночь для джунглей — это самое бурное для жизни время суток, когда все разнообразие африканской фауны только-только и начинает просыпаться. — А ты хочешь мотор завести. Спугнем местную дичь — она такие вопли поднимет — мама дорогая! И пока мы дойдем до берега, то там нас уже наверняка будут ждать.

— Кто? — наивно поинтересовался Курочкин.

— Кто-кто… Дед Пихто. Ясное дело, что не львы и леопарды, — пояснил старший сержант, — те от грохота нашего советского двигателя вмиг обделаются и драпанут так, что не скоро тут опять объявятся. А вот люди — существа любознательные. — Старший сержант старательно орудовал веслами. — Особенно, если у них есть оружие. Обязательно поинтересуются, что это за папуасы к ним в гости пожаловали. Ладно, все, помалкивай, — наставительно приказал Пантелей, — и постарайся создавать меньше шума. Не шлепай так по воде. Черт его знает, что тут у них за живность водится. Может, и рыбы-сигнализаторы есть…

Почти в полной тишине плавающий транспортер подошел к берегу и стал неторопливо двигаться вдоль его кромки, подыскивая укромное место для швартовки. Наконец ПТС приткнулся в небольшом песчаном гроте. С берега плавсредство заметить было почти невозможно, если только знать, где искать. А вот с моря…

— Идеальных убежищ не бывает, — вздохнул Пантелей, осторожно опуская за борт якорь, — на первое время сойдет и это. Ну что, салага, — Пантелей глянул на измученного подчиненного, — пока темно, предлагаю сделать вылазку. Днем это будет сложнее сделать.

— Куда? — тихо поинтересовался Курочкин.

— На твой законный вопрос, Григорий Сигизмундович, я могу ответить так: хрен его знает, — отозвался Максаков. — Может, у тебя есть какой-нибудь план?

— Нету, — честно признался подчиненный.

— Правильно, — согласился с ним Пантелей, — и у меня нету. А знаешь почему?

— Никак нет.

— Потому что здесь не может быть никаких, на хрен, планов, кроме одного: найти какой-нибудь город, поселок, дом, хоть что-то, где есть средства связи, и сообщить кому только возможно о произошедшем. Короче, вали туда, не знамо куда, и сделай то, хрен знает что. — Пантелей тяжело вздохнул. — Но и сидеть здесь сиднем — последнее дело. Как говорит наш взводный: «Движение — жизнь, остановка — смерть». Курочкин, — обратился он к подчиненному, — ты имеешь хоть какое-нибудь представление, что это за местность? Джунгли или просто пальмы на берегу растут? Может, там дальше пустыня?

— Не знаю, товарищ старший сержант, — тоскливо отозвался подчиненный.

— А язык-то у этих аборигенов какой? Кроме, естественно, аборигенского.

— Если это сомалийский берег, то, скорее всего, итальянский, — блеснул познаниями Григорий. — Сомали — бывшая итальянская колония. Но, думаю, и английский поймут.

— Да мне один хрен, что английский, что итальянский, — решительно произнес Пантелей, доставая из форменных брюк тюбик и намазывая лицо маскировочным кремом, — разберемся.

— Я знаю английский, — с готовностью предложил свои услуги Курочкин, которому страшно не хотелось оставаться одному.

— Нет, рядовой, — решительно приказал Максаков, — ты останешься и будешь дожидаться меня здесь. Гриша, — более мягко произнес он, — стань за пулемет и руби в капусту все, что подойдет к тебе без пароля ближе, чем на пятьдесят метров.

— Без какого пароля? — не понял Курочкин.

— А щас мы с тобой и придумаем, — предложил старший сержант. — «Салабон». Годится?

— А отзыв? — поинтересовался чуть повеселевший Григорий.

— «Дембель», — с ходу сымпровизировал Максаков. — И не дрейфь, Григорий, я быстро. Мотнусь только в сторону вон тех огоньков, — старший сержант указал направление, где и в самом деле сверкало несколько далеких точек, — может, там поселок какой. И тут же назад.

— А как же английский? — не унимался Курочкин.

— Понадобится переводчик — я вернусь, — разрешил дилемму Пантелей, — поэтому, что бы ни случилось, сиди здесь. А то ищи тебя потом по всей Африке! — С этими словами от тихо скользнул за борт и направился в сторону далеких огней.

— А оружие? — всхлипнул вслед Курочкин. — Товарищ старший сержант, у вас же нет никакого оружия…

— Я сам себе оружие, — донеслось из темноты.

Григорий еще несколько секунд видел силуэт Максакова, который быстро растворился в ночи. Некоторое время слышались шаги Пантелея, который пробирался по воде к берегу, затем стихли и они. Осталась только ночь, полная таинственных африканских звуков.

Несмотря на усталость, спать Грише не хотелось. Нервное напряжение было настолько велико, что слух и зрение новобранца, казалось, обострились невероятно. На всякий случай Курочкин отошел от пулемета. Мало ли чего может произойти в таком его состоянии. Плюхнет, к примеру, под бортом транспортера хвостом рыбина, мгновенный нервный импульс опередит соображалку, и прежде чем сам Григорий что-нибудь поймет, он уже выпустит в воду половину обоймы. А сидеть надо было тихо. Не в том они положении, чтобы выходить на берег с транспарантами, кричать «SOS!» и требовать помощи. Еще неизвестно, куда их занесло. Может, в самое сердце пиратского логова…

Вдруг Григорий услышал, что к разнообразию ночных звуков добавились новые, отчетливые и… Ну, точно! Это явно люди, и они то ли дерутся, то ли пытаются поднять что-то тяжелое. Какие-то уж больно натужные выкрики. И как раз в той стороне, куда направился старший сержант Максаков. Уж не попал ли…

Два последовавших один за другим выстрела не оставляли никаких сомнений. Это стреляли явно не ночные охотники. Точнее, может, и они, но охотились они не на дичь, а на товарища старшего сержанта. А если убили?!

Курочкин моментально выскочил из транспортера в теплую воду. Приказ Пантелея он помнил, но… А если его командир ранен и не может передвигаться самостоятельно, кто ему поможет? Если живой — что ж, пусть отругает, а если мертвый, то и наказывать будет некому. А сидеть здесь в неизвестности и ждать неведомо чего Григорий больше не мог. Он быстро и шумно зашагал туда, откуда только что раздавалась стрельба. На берегу Курочкин тоже не стал маскироваться и осторожничать, а со всех ног, не разбирая дороги, бросился на выручку Максакову. Гриша не сомневался в том, что его товарищ ранен или убит. Что может сделать безоружный человек против пистолета? Ничего. Тем более, когда его обнаружили. А Пантелея наверняка засекли, иначе зачем и, главное, по кому тогда открывать пальбу?

Внезапно чьи-то сильные руки схватили Курочкина за шиворот, сильно дернули вниз и повалили на землю, моментально зажав рот.

— Ну ты носорог, — прошипел склонившийся над рядовым Пантелей, — за километр тебя слышно. — Он отпустил Григория, все еще зажимая ему ладошкой рот. — Давай-ка, как нас учили: без лишнего шума. Я, конечно, наследил, — с досадой добавил старший сержант, — выстрелы наверняка услышали, но иначе не получалось. Надо же мне было как-то вступить с местным населением в контакт, — он двинулся по направлению к небольшой опушке, — а эти дебилы, как только меня увидели — сразу за оружие хвататься… Пришлось поговорить с ними по-русски. Так что английский пока не пригодился, — он указал на двух неподвижно лежащих амбалов.

— Товарищ старший сержант, — с уважительной оторопью прошептал Курочкин, — это вы их? Один?

— Нет, с папой Карло, — насмешливо ответил Пантелей.

— Безоружный? — допытывался Салабон.

— Они как-то не шибко интересовались, есть у меня волына или нет, — пояснил Максаков, — а у меня времени не было объяснять, что я простой, мирный российский моряк. — С этими словами он привстал, двумя короткими ударами ножа отрубил от свисающей лианы кусок и бросил подчиненному: — Держи. Вяжи того, — кивком Пантелей указал на дальнего бандита, — а я этим займусь. — Он перевернул второго охранника на живот, закинул ему руки за спину и стал умело орудовать прочным и податливым растением.

— Товарищ старший сержант… — начал было Григорий, но Максаков нетерпеливо перебил его.

— Все вопросы, салага, после будешь задавать. А сейчас у тебя норматив по связыванию и выносу языка в расположение нашего ПТС. Я тут недалече огоньки видел, — пояснил Пантелей, — наверняка их «малина» или что-то вроде того. Выстрелы там однозначно услышали, так что с минуты на минуту здесь будут их корешки. По-хорошему, надо бы мне дождаться их, схорониться где-нибудь в кустиках да перещелкать этих любопытных тварей поодиночке. — Максаков встал, забросил за спину трофейный «М-16» и с сожалением добавил: — Только вот не знаю, сколько их будет, да и твоей головой рисковать не хочу. Ладно, хватай, коль уж приперся! — С этими словами Пантелей взвалил на плечи тушу одного из пленников, показывая пример подчиненному. — Хоть какая-то от тебя польза будет. А «язык» нам сейчас позарез нужен. Может, что-то и узнаем. Хотя бы куда нас с тобой занесло…

Тяжело ступая, Пантелей двинулся в сторону недалекого моря. Следом безропотно увязался и его подчиненный.