Ударный рефлекс

Сергей Зверев, 2012

В Ялте объявился маньяк-потрошитель, наводящий ужас на все Южное побережье Крыма. Цель его страшной охоты исключительно молодые красивые девушки. Следов маньяк не оставляет, и украинская милиция никак не может выйти на него. Никто знает, сколько бы еще длился этот кошмар.…Но тут в Ялту на отдых приехала компания молодых людей из России. Это двое бывших десантников Илья и Дмитрий и красавица Оксана. Именно ее маньяк выбрал в качестве очередной жертвы. Знал бы убийца, с кем связался, – бежал бы от Оксаны со всех ног. Но пришлось ему познакомиться с крутым нравом российской десантуры...

Пролог

На Северном Кавказе не принято измерять расстояние километрами. По крайней мере, у ребят, которые тут служат. Серпантины, туманы, камнепады, оползни… А еще — коварные засады боевиков. Здесь никто никогда не спрашивает, сколько километров осталось проехать, — ведь в дороге может случиться всякое. Главное — добраться живым.

…Боевая разведывательно-дозорная машина, урча мощным дизелем, неторопливо ползла по каменистой грунтовке. Механик-водитель вел БРДМ предельно осторожно — эта дорога была ему незнакомой. Грунтовка то и дело петляла вокруг циклопических скал, поднималась полого, затем круто шла вниз. Внизу, под обрывом, гремела по камням горная речка. Первоначально планировалось добраться до «точки» другим, более коротким путем, однако в последний момент командование переиграло: метеорологи предупредили о возможном сходе лавины, и потому БРДМ была вынуждена пойти окольными путями.

«Бардак», как нередко называют БРДМ в Российской армии, должен был доставить семерых десантников на высокогорную «точку», сменив там ребят, отдежуривших положенные десять дней. Внутри бронемашины было душно, накурено, однако командир отделения, сержант Корнилов, запретил поднимать люки, и уж тем более высовываться наружу: в горах могли быть снайперы.

— Илья, а я магнитолу с собой взял, — смуглолицый ефрейтор подтолкнул в бок Илью Корнилова и, скосив взгляд на свой вещмешок, добавил: — Хоть скучно не будет!

— Радио там все равно не берется, — бросил Илья, высокий блондин с пронзительным взглядом ясных голубых глаз.

— Ну, тогда хоть какие-нибудь записи послушаем. Я диски одолжил у пацанов из ремонтной роты.

— Димка, через три дня тебя от тех записей тошнить будет! — вздохнул Корнилов. — Сам прикинь: каждый день с утра до вечера одно и то же, одно и то же… На второй день все эти эстрадные песни наизусть выучим! На третий захочется шмякнуть ту магнитолу о камень… или о голову того, кто эту дрянь всякий раз крутит. Ты бы лучше лишней тушенки с собой взял. Горный воздух, жрать хочется постоянно…

— Ну, Илюха, ты не поэт, — то ли в шутку, то ли всерьез бросил ефрейтор.

— Какая еще, на хрен, поэзия! Тут война, — Корнилов пригнулся, чтобы из-за плеча впереди сидящего механика-водителя взглянуть на дорогу. — Ничего, дембель скоро. Вернемся домой, отмоемся, отдохнем, водочки попьем всласть…

— На курорты съездим, — подхватил Дима. — Слушай, когда я по телевизору море вижу, все время себя спрашиваю: неужели где-то действительно есть жизнь, где не стреляют, а каждый день только оттягиваются в свое удовольствие?

— Где-то есть и Канарские острова, — философски заметил Илья. — А вообще, Димон…

Договорить он не успел. Откуда-то сверху хлопнул гранатомет, из ближайшей «зеленки» вылетел трассер. Совсем рядом громыхнуло, да так сильно, что заложило уши. Разлетелся камень, взрывная волна осязаемо накрыла БРДМ.

Боевая разведывательно-дозорная машина была слишком удобной мишенью. Ведь гранатометчик, засевший за ближайшей скалой, мог превратить ее в пылающий факел вместе с экипажем и десантниками в несколько секунд. БРДМ, еще недавно казавшаяся надежным укрытием, теперь превратилась в ловушку, в потенциальный железный гроб для ребят…

Крупнокалиберный пулемет в башенке вряд ли мог спасти ситуацию. Это на равнинной, хорошо простреливаемой местности грамотно выпущенные пулеметные очереди могут мгновенно прижать к земле нападающих. В условиях Северокавказских гор, когда в тебя палят из-за скал, да стрелки к тому же постоянно меняют места дислокации, с тем же успехом можно палить просто в небо.

— Из машины! — властно скомандовал Корнилов и, схватив автомат, первым бросился наружу.

За ним последовали и остальные, включая механика-водителя. Десантники, быстро оценив ситуацию, рассредоточились на обрыве за гигантскими валунами. Сделано это было вовремя. Не прошло и минуты, как сверху вновь хлопнул гранатомет, и БРДМ запылала.

Вскоре появились и первые раненые. Механика-водителя подстрелили в ногу, и он, укрывшись за скалой, стал рвать зубами марлю из индивидуального пакета, чтобы сделать себе перевязку. Взрыв гранаты сильно контузил снайпера; сидя за камнем, тот прижимал ладони к вискам, то и дело утирая со рта кровавую пену.

Илья мгновенно оценил обстановку. Полтора года службы на Северном Кавказе дали ему неоценимый опыт. И опыт этот подсказывал: место для засады выбрано загодя, дорога наверняка пристреляна, и единственное, что можно сделать для спасения людей, — отойти отсюда как можно дальше.

Но куда? Внизу — крутой склон, горная речка, и уходить туда вместе с двумя ранеными не получится: снайперы, которые наверняка есть среди нападавших, сразу же перещелкают всех до единого. Впереди — горы, до зубов вооруженные боевики; справа и слева — дорога, прекрасно простреливаемая сверху…

— Занять оборону, не высовываться! — скомандовал Корнилов, прикидывая, что следует делать.

Здравый смысл подсказывал лишь одно решение: как можно быстрей связаться с командованием и вызвать «вертушки». Илья уже обернулся, чтобы позвать радиста, но в этот самый момент тот зачем-то приподнялся из-за огромного камня. Сверху тотчас же прогрохотала автоматная очередь, радист с громоздкой ранцевой рацией на спине качнулся, взмахнул рукой и, завалившись на спину, покатился по крутому склону.

Сверху продолжали стрелять, не давая даже поднять головы. Ситуация становилась безвыходной…

И тут к Корнилову осторожно подполз ефрейтор Дима Ковалев.

— Илюха, тут полная невыкрутка, — нервно прошептал он. — Давай так сделаем: я сейчас попытаюсь спуститься к реке, вы меня прикроете, а я по руслу доберусь до наших, «крокодилы» вызову.

Сержант Корнилов прищурился, припоминая, сколько по карте отсюда до ближайшего блокпоста.

— Пять километров, если по прямой, — прикинул он. — А с учетом рельефа и русла реки — все восемь будет. А потом — как ты спускаться собираешься? Одно неосторожное движение — и шею сломаешь! А еще те уроды сверху палят…

— Прикроете, — перебил Ковалев. — Илюха, тут полная задница, а у нас никакой связи с командованием. И еще раненые, с которыми по-любому далеко не уйти. Понимаешь?

Илья прикусил губу. Конечно же, он прекрасно понимал, что Ковалев прав: другого выхода теперь просто нет. Однако предложение звучало слишком уж рискованно. Илья совершенно не хотел подвергать ефрейтора смертельной опасности; ведь Димка был его лучшим другом!

— Да и сам вижу, что хреново дело, — выдохнул Корнилов, внимательно следя за всем, что происходит наверху, у скал.

— Илюха, давай, решай быстренько, ты командир, — потребовал Дима. — У нас через часа полтора весь боезапас выйдет, и тогда — бери голыми руками.

Тем временем у гигантских камней над шоссе наметилось оживление. Гранатометчик смолк, однако автоматные очереди звучали все более и более энергично. Боевики явно не жалели патронов: под плотным огневым прикрытием они попытались приблизиться к оборонявшимся.

Неожиданно сверху послышался голос с характерным для кавказцев акцентом:

— Рюские, сдавайтесь! А то хуже будет!

— Заткни хлебало, урод! — душевно посоветовал Илья и осторожно выглянул из-за своего валуна.

Сверху осторожно спускалось двое боевиков: амбал в пятнистом камуфляже и молодой бородач в серой штормовке. Корнилов вскинул автомат, одиночным выстрелом снял бородача. Его товарищу повезло больше: Илья только ранил его в ногу, и боевик, рухнув меж камней, пополз назад, в расщелину между скал.

— Илья, давай телись, — Дима нетерпеливо дернул друга за рукав. — Ну нету у нас другого выхода!

— Ладно, Димка, — вздохнул Илья. — Давай, попробуй. А мы тебя прикроем…

— Да не волнуйся, я везучий! — через силу улыбнулся Ковалев. — Вот увидишь: все будет тип-топ. Часа за два доберусь до блокпоста.

— С Богом! — Приподнявшись на локте, Корнилов хрипло скомандовал десантникам: — Прикрываем Димку! Стреляем по огневым точкам, патроны экономим. Главное — отвлечь внимание противника…

* * *

Спустя три часа Корнилов понял: все кончено. Патронов оставалось всего ничего: меньше, чем по магазину на брата. Теперь стрелять приходилось исключительно одиночными, притом только по силуэтам. Ни о каком заградительном огне не могло быть и речи. Правда, у Ильи оставалось еще несколько гранат, однако он решил приберечь их на самый крайний случай.

Потери десантников росли. Осколком был ранен еще один боец, а механик-водитель, получив повторное ранение в голову, скатился со скалы в ущелье.

Боевики тем временем предприняли обходной маневр. Часть их осталась наверху, как раз за скалами над шоссе, а несколько человек, спустившись на дорогу за поворотом, теперь стреляли сбоку-слева, не давая ребятам даже поднять голов.

И вот, когда десантники приготовились к самому худшему, раздался радостный крик:

— «Крокодилы» летят!

На фоне горного склона плыла тройка «Ми-24», ритмично рассыпая противотепловые ракеты-ловушки. Обогнув заснеженную вершину, вертолеты на несколько мгновений зависли над шоссе. Очереди крупнокалиберных пулеметов отозвались гулким эхом, реактивные ракеты прочертили в блеклом горном небе дымные траектории. Мягко дрогнула земля, на шоссе посыпались обломки скал, удушливый чадный смрад окутал дорогу. Корнилов прекрасно знал боевые возможности «Ми-24»: после ракетного залпа ни один боевик не сумел бы уйти…

Спустя полчаса выжившие десантники, погрузив на специально прибывший транспортный «борт» раненых, уже летели на базу. Ни о какой временной командировке на «точку» теперь не могло быть и речи. Корнилов, то и дело утирая кровь с ободранной щеки, вопросительно взглянул на сопровождавшего офицера.

— Что, о своем друге хочешь узнать? — догадался тот.

— Гвардии ефрейтор Дмитрий Ковалев…

— Ну, дружбан у тебя герой, — офицер уважительно цокнул языком. — Перед самым блокпостом подорвался, весь кровью истек, но сумел-таки доползти и предупредить. Если бы не он — лежали бы вы все там, в горах…

— Как подорвался? — холодея, тихо спросил Илья.

— Да обычно как, на «растяжке». Боевики на тропинках вокруг блокпоста их каждую ночь ставят. Те пацаны, которые там дежурят, о них знают, а твой дружбан, конечно же, был не в курсах… Да не переживай ты так! Жив останется. Мы когда вылетали, его уже вроде бы оперировали…

* * *

По трепещущей больничной шторе бегали причудливые тени листвы. Из-за окна доносилось неумолкаемое журчание — это на газон больничного сада из резиновых шлангов распылялась вода, и радужные капли, дробясь в ярком апрельском солнце, стекали с листьев клена перед самым окном.

Дима Ковалев, сидя на казенной койке, горестно смотрел на ампутированные чуть выше колена ноги.

— И кому я теперь нужен? — отчужденно прошептал он.

— Димка, не переживай! — Илья Корнилов в дембельской «парадке» дружески обнял друга за плечи. — Главное, что ты выжил! И я, и все наши ребята тебе по гроб жизни обязаны!

— Я же обрубок, а не человек! — по лицу инвалида быстро-быстро катились слезы. — Как я теперь такой в жизни устроюсь? Да и родным буду… только в тягость.

— Братик, родной, — девушка с огромными васильковыми глазами лишь часто-часто моргала, чтобы не расплакаться. — Ну зачем ты такое говоришь? Ты мне любым будешь нужным…

…Илья задержался с армейским другом на несколько недель — и это несмотря на то, что у него уже были проездные документы до дома. Ни о каком традиционном дембельском загуле в родном подмосковном городке не могло быть и речи; ведь Корнилов не мог бросить человека, которому был обязан жизнью, в тяжелейшей депрессии. Вместе с Оксаной Ковалевой, Димкиной сестрой, они приводили парня в чувство всеми возможными способами. Главным было не оставлять друга в одиночестве, постоянно внушая ему, что он не один, что он нужен, что ему всегда и во всем будут помогать.

Ничто так не сближает людей, как общая цель. Вот и Илья за эти дни необычайно сблизился с Оксаной. Чем больше узнавал он сестру армейского товарища, тем больше она ему нравилась: спокойная, порядочная, строгих нравов…

Как это нередко бывает у парней после армии, Илья неожиданно даже для самого себя сделал Оксане предложение. Девушка ответила не сразу — мол, дай подумать, мы же не так хорошо друг друга знаем.

— Выходи за него, Оксанка, — напутствовал Дима Ковалев. — Ты Илюху знаешь плохо, зато хорошо знаю я. Выходи, не пожалеешь!

Оксана сказала долгожданное «да» лишь через два дня. И этот день стал для Корнилова самым знаменательным за всю жизнь.

— Все у нас получится! — застенчиво заулыбался Илья. — Семью создадим. Детишек мне нарожаешь. Да и Димку будем поддерживать — куда же ему без нас, а нам — без него?! А вообще — после армии не мешало бы всем нам куда-нибудь на юга рвануть. — Он обратился к товарищу: — Дим, помнишь, ты когда-то спрашивал о местах, где не стреляют, а каждый день оттягиваются в свое удовольствие? Я бы вот в Крым съездил. Не сейчас, конечно, а через полгодика, когда сезон начнется. Как вам мое предложение?