Добро и зло. Сборник рассказов

Сергей Иванович Серванкос, 2018

Наша жизнь очень разнообразна. Порой она горька, как редька или сладка, как мёд. Мы все такие разные, но есть в нас нечто общее. Любой человек стремится к счастью. Эта книга может помочь взглянуть на жизнь под другим углом, отличным от вашего.

Добрый самаритянин

«На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем» (Евангелие от Луки 10:30-34)

Отец Герман (в миру — Георгий Иванович Кондратьев) тридцати двух лет от роду, после окончания семинарии получил приход в одном из крупных сёл Энской области. В селе стоял старый заброшенный храм, успевший послужить центром антирелигиозной пропаганды в советские времена, когда из культового здания был переделан в культурное, хотя культурой здесь, чаще всего, и не пахло: неприличные танцы, матерные частушки, пьяные драки и прочая экзотика клубной жизни. Не одна лекция была прочитана в намоленом месте о тлетворном влиянии веры в Бога на умы советских граждан. СССР канул в лета, а с ним и антирелигиозная пропаганда, вокруг вдруг вспомнили, что они оказывается почти все крещённые или обрезанные, так клуб опять стал храмом.

Здание досталось молодому иеромонаху в плачевном состоянии, но он не унывал и с Божьей помощью взялся за святое дело, к тому же оплата скромного труда служителя культа позволила купить мощный внедорожник японского производства и обставить однокомнатную келью в девятиэтажке ближайшего городка по последнему аскетическому образцу: мягкий уголок, обшитый светло-коричневой кожей, плазменный домашний кинотеатр, компьютер, кухонный гарнитур из карельской берёзы и прочие нужные мелочи для нелёгкого труда священнослужителя.

Всё бы ничего, только вот с соседом по площадке отцу Герману не повезло. В квартире напротив жил отпетый безбожник — Сидорян Владимир: молодой человек, лет тридцати, непонятной национальности и профессии; самое страшное — он был то ли сатанист, то ли мазохист; ходил в чёрных кожаных брюках и такой же жилетке, часто одеваемой на голое тело, исколотое омерзительными татуировками бесстыжих женщин и чертей; на его могучей шее висела массивная серебряная цепь с огромным крестом и черепом; косматая чёрная борода пугала своей лохматостью, а на голове была завязана бандана из чёрной узорчатой ткани; тёмные очки всегда скрывали глаза этого сущего демона во плоти. Он любил ездить вечерами на мотоцикле. Его железный монстр ревел, как раненый зверь под окнами священника и не давал помолиться перед сном.

— Почём опиум для народа, сосед? — встречая на площадке отца Германа, весело спрашивал Вован (так он представился при первой встрече) и протягивал огромную лапищу с татуировкой весёлого Роджера на внешней стороне и латунной цепью вместо браслета на запястье.

«Чтоб тебя Господь покарал!» — думал иеромонах, а в слух говорил:

— Здравствуй, сын мой!

В то памятное утро они также поприветствовали друг друга и направились к гаражам (по иронии судьбы и здесь они были соседями). Отец Герман молча шёл всю дорогу, а Вован рассказывал пошлые анекдоты, и сам же громко хохотал над ними, несколько раз повторяя ключевые фразы. Зайдя в гараж, он выкатил огромный чёрный мотоцикл с коляской, в котором только специалист мог угадать обычный «Урал» (каких только наворотов и модернизаций здесь не было!), сел верхом и повернул ключ зажигания.

Громкий рёв заведённого мотоцикла заставил ещё раз отца Германа попросить Господа: пристроить соседа куда-нибудь в Ад или Рай, только подальше от этого грешного мира. Когда Вован наконец-то умчался, помахав на прощание рукой, священник, облегчённо вздохнув, завёл свой Ленд Крузер и неслышно выехал из гаража.

До села было километров пять, не больше, поэтому, включив радио Шансон и забыв о неприятном соседе, отец Герман думал о предстоящем дне: надо было провести службу, проверить счета, как идёт ремонт храма, ещё…

Вдруг обогнавшая его красная иномарка резко затормозила, но — поздно,…старик переходивший дорогу взлетел вверх и упал далеко впереди машины, прокатившись несколько метров по асфальту, он замер в неестественной позе. Иномарка остановилась, но через мгновение сорвалась с места и быстро скрылась за поворотом. Отец Герман, чудом не столкнувшийся с нею, в ужасе смотрел на дорогу и на лежащего старика: «Надо помочь человеку, — мелькнула мысль в голове. — Ему уже не поможешь, только время потеряю, а меня живые люди ждут. Помолюсь за упокой души его, а Господь позаботится». Последний довод победил, он надавил на газ и скрылся за тем же поворотом.

Вован уже подъезжал к селу, где у него была назначена встреча с заказчиком (он работал сантехником, многие в селе благоустраивали свои дома городскими удобствами, поэтому частенько приходилось выезжать на срочные вызовы), когда вспомнил, что забыл сумку с инструментами в гараже. Лихо повернув Жеребца, как он окрестил свой мотоцикл, Вован помчался в обратном направлении. Навстречу пронеслась красная Мазда, а за нею чёрный внедорожник соседа. Посигналив батюшке и весело помахав рукой, Вован повернул в сторону города.

Лежащий на асфальте человек чуть не попал под колёса мотоцикла. Испугавшийся мотоциклист резко затормозил, спрыгнул с сиденья и подбежал к старику. Тот ещё был жив и негромко постанывал, правая рука была сильно вывернута, вокруг головы расплылась лужа крови.

Байкер со стажем быстро сообразил, что у деда открытый перелом и сильный ушиб головы, он сбежал к лесопосадке и выломал мощную прямую ветку, вернулся назад, приложил к руке и привязал её, порвав любимую бандану на узкие полоски. Потом достал аптечку и перевязал рану на голове старика, усадил его в люльку и завёл мотоцикл.

Через двадцать минут в приёмном покое городской больницы дежурный врач: молодой парень, лет двадцати пяти, видимо недавно закончивший институт, нехотя осматривал привезённого старика.

— А полюс у него хоть есть? — спросил он Вована.

— Какой полюс, док, ты, что с дуба рухнул, я его на трассе нашёл в луже крови.

— Так, а что же Вы полицию не вызвали?

— Какая полиция? Дед загнулся бы, пока они приехали, да и вы тоже.

— Он Ваш родственник, что так переживаете за него, или знакомый?

— Он человек и я его первый раз вижу. А, если ты, Айболит недоделанный, его сейчас же не начнёшь лечить, я тебя в реанимацию отправлю, — грубо рявкнул Вован, дав понять, что он не шутит.

— Не хамите, гражданин, — испугался врач и стал более тщательно осматривать пострадавшего.

Через час молодой врач вышел в коридор приёмного отделения, устало снял с лица повязку, вытер ею пот со лба и бросил в урну. Вован быстро подошёл к нему и вопросительно посмотрел.

— Будет жить твой старичок, ещё пару часов и умер бы от потери крови. Вы молодец, он Вам жизнью обязан.

— Зашибись! Бывай здоров, док! — Вован хлопнул по руке врача и, надев шлем, выбежал из больницы — надо было ещё к заказчику успеть и в гараж за инструментом.

А отец Герман тем временем, уставший после службы, снял облачение и вдруг вспомнил, что забыл одно важное дело. Он вернулся к алтарю, подошёл к образам с тоненькой свечкой в руке, зажёг её и зашептал на распев:

— Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего погибшего ныне на дороге, яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляяй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя……и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.