Магические Перпендикуляры 3. Драгуны специального назначения

Сергей Кузьмичёв (2024)

Прапорщику Кукушкину, а ныне поручику, наконец-то удалось устроиться на работу по специальности сугубо милитаристического характера. Теперь ему предстоит из обычных драгунов сделать лютых пластунов Времени на подготовку нет, денег почти не дают, а невыполнимые задачи уже ставятся с завидным постоянством. Ну и мистика разного характера материализуется в самые неподходящие моменты.

Глава пятая

Воинство моё выглядело довольно браво. Ещё бы, у каждого солдата имелось по одной, а то и по две подменки. Подменка — это, если кто не знает, сменный комплект формы. Недолго думая, бойцы попросту переоделись и всех делов. Я, в сущности, поступил совершенно аналогичным образом.

Синюхин наскоро осмотрел моё подразделение и отправил всех обедать. Я доложил ему, что после обеда планирую огневую подготовку. Так сказать, пристрелку вновь поступившего вооружения. Со стороны ротного в мой адрес посыпались упрёки по поводу не своевременности уведомления начальства о подобного рода планах. Типа стрельбище-то полковое, а это значит, что там сейчас могут идти занятия у других командиров. Хочешь пострелять? Поставь руководство в известность, тебя за это поставят в план. А так это — бардак и разгильдяйство.

Вот проблему нашёл! Да за возможность пару раз стрельнуть из двустволки, меня сам Дерюгин вперёд пропустил, а особо упёртым можно и пяток патронов пообещать. Да даже и десяток! Ну, а если и это не поможет… да и хрен чай с ними! Была бы честь предложена! Мы, накрайняк, и подождать не обломаемся.

Больше всего на стрельбище мне хотелось попасть из-за только что приобретённой снайперской винтовки. Сначала я думал испытать её на каком-нибудь «секретном» полигоне, но по здравому размышлению пришёл к выводу, что товарища полковника стоит удивить в очередной раз.

Винтовка для этих целей подойдёт как нельзя лучше. Только её нужно побыстрее пристрелять. А то мало ли: вдруг завтра война, а у нас шнурки не глаженые. Нет-нет-нет, такое допускать никак нельзя. Ученья ученьями, но шуралеев никто не отменял. Кстати, а чего это про них не слышно ничего? Кончились?

СОЛЬ!!! Что у нас в полку с запасами голубой соли? Этот вопрос я адресовал Синюхину. Тот к моему великому удивлению пожал плечами, типа не знает. А кто знать должен? Я что ли? Кого если что пошлют на ликвидацию прорыва?

— Так тебя и пошлют, — успокоил меня Спиридоныч. — Никто лучше тебя всё равно не справится, вот ты и поедешь.

Да я просто счастлив!

Понял! Был бы дурак, так ни вжись бы не собразил!

А с пополнением у нас что?

Всё идёт своим чередом: Буродольских ждём со дня на день, марш-бросок в понедельник. Всё готово. Желание изъявили три десятка бойцов.

Сколько?! Три десятка?! Да это же, считай, никого нет! И вот нахрена я выделовался там, на речке почти перед целым батальоном?

Этот последний вопрос я задал вроде бы сам себе, но при этом очень даже вслух. Ответ Спиридоныча вернул мне хорошее расположение духа: люди, смотревшие моё «шоу» на реке, с реки пока не вернулись, и поэтому те три десятка, что вызвались на марш-бросок… короче, это ещё не всё.

— А что такое приключилось там, на реке, из-за чего они не вернулись?

Капитан и сам толком не знал, но если в двух словах, то примерно так: все арестованные говорят, что на бучу их подбили два каких-то хрена. Оба не местные. Один с понтом главшпан, а другой типа шестёрки при нём. Только ни того, ни другого среди задержанных нет.

Получается тогда, что это они кассу и бомбанули. Могли и этого приказчика мочкануть. Собственно их сейчас и пытаются поймать.

Ну, это, на мой взгляд, как раз маловероятно. Не для того такое дело замутили, чтобы сходу попасться. Да и главшпан этот, если сумел столь нехилую интригу провернуть, парень небестолковый. Очень удивлюсь, если поймают. Ну, это пускай, лишь бы нас не послали. В смысле, чтобы нас не послали на их поиски, а не так чтобы… Так, кстати, тоже не хотелось бы.

Теперь про марш-бросок. Выявление лучших из лучших переносить второй раз не стали. С одной стороны, никакой уверенности, что и в третий раз не приключиться никакой хрени, из-за которой всё опять отменять придётся. С другой же, пора начинать впечатлять полковника. Ну, то есть, взять и показать, как всё это работает. И сама спецгруппа, и механизм отбора в неё. А то, не ровён час, разочаруется человек в идее, и тогда всё, кирдык моей затее.

Десяток самых выносливых, который определится в этом забеге, на стрельбах уполовинится, а из оставшейся пятёрки двое по-любому на что-нибудь да сгодятся. А там, глядишь, и ещё кого-то удастся заполучить. В конце концов, даже если я и вынужден буду исключать из группы людей, то они же не на улицу от меня уйдут, а здесь же в полку и останутся, улучшая, таким образом общую боеспособность части. Сдаётся мне, Ватулин тоже это понимает.

Вот хорошо бы ещё, чтобы он пришёл к мысли о том, как сильно нуждается группа специального назначения в специального же назначения казарме. А то странно как-то получается, вроде бы подразделение должно играть роль группы быстрого реагирования, а быстро собрать живущих на разных квартирах бойцов мне представляется жутко проблематичной задачей. По крайней мере, без телефонов на этих самых квартирах.

Конечно, здесь совсем другие понятия о срочности, но я под их стандарты скорости сбора по тревоге подстраиваться не буду. Не хочу ставить успех операции в зависимость от разных случайностей. Вот когда все мои бойцы под одной крышей, тогда и я себя спокойней чувствую. Сыграли сбор, пока за мной посыльный бежит… Ах ты чёрт! Не бежит — скачет. Так вот, пока за мной посыльный скачет, пока я несусь в расположение, там люди уже поднялись, вооружились, экипировались и построились готовые к выполнению боевой задачи.

Вот так я себя понимаю повышенную боеготовность, а не пока там к обеду последние приковыляют. И, кстати, о хозвзводе при моей спецгруппе. Те, кто в процессе интенсивного обучения не сдюжит, они как раз и могут составить этот самый хозвзвод. Потому что, во-первых, уже понимают основные задачи подразделения и с большей лёгкостью смогут заниматься обеспечением, а во-вторых, кого-то из них потом и доучить можно будет.

Все эти мои рассуждения Синюхин выслушал без особого энтузиазма, только что не позёвывая.

— Слышь, стратег, у тебя скоро люди с обеда вернутся, — напомнил он мне.

— Это ты сейчас к чему? — удивился я его невпопад сказанной фразе.

— Это к тому, что ты сам-то обедать будешь, или как?

Ах, вот оно что! Буду. Конечно, буду и тебя, дорогой друг, угощу. Есть у меня с собой одна замечательная штучка. Даже две. В смысле штучка одна, но в двух экземплярах. Суточный рацион. Ну, вот один из них мы сейчас с капитаном и продегустируем. Вернее, продегустирует он, а я просто поем.

— И что, вот такое бойцы с собой в поход могут брать? — не поверил Спиридоныч.

— И могут, и берут, — заверил его я.

— Дак это ж… — он запнулся не договорив.

— Офицерский, если ты об этом, — попытался угадать ход его мыслей я.

— Офицерский? — удивился он.

— Ну, мы же с тобой офицеры, — напомнил ему я.

— Ве-ерно, — как-то растеряно согласился капитан.

— Поэтому нам с тобой офицерский паёк, а солдатам солдатский.

— А сержантам? — почему-то спросил он.

— Сержантам — сержантский, драгунам — драгунский.

— Драгунский? — удивился Синюхин.

— Коль, да шучу я. Это же всё от ситуации. Можно и на рядовых бойцов офицерские пайки выдать, а можно и наоборот.

— А солдатские, они какие?

На самом деле каких-то совсем-совсем солдатских суточных рационов нет, а есть просто сухой паёк скомбинированный из банок каши с тушёнкой, просто тушёнки, галет и разных других вложений в разнообразных вариациях. Но «Роллтон» никто не отменял. Его каждый боец может с собой на выход зацепить, если не в ущерб основному своему предназначению.

Я снова поджёг потушенную таблетку сухого спирта и поставил на походную горелку подогреваться кружку с водой. Не торопясь, достал из рюкзака пакетик китайской растворимой лапши, на глазах не перестающего удивляться капитана, пожамкал и, разорвав яркую упаковку, высыпал содержимое в миску. Потом залил подогретой водой… ну, как там дальше, вы и сами знаете. Короче, через пару минут капитан с удивлением и некоторой насторожённостью пробовал «солдатский» паёк.

В той же кружке я заварил чай. С сахаром.

— И вот это всё нужно с собой в поход брать? — не поверил Спиридоныч.

— Я обычно беру.

— Дак, это ж что ж, получается… — произнёс он и завис.

Я не стал мешать его мыслительной деятельности.

— Так это ж какие деньжищи?!

— Ты сейчас про что, Коля?

— Это же… да один только недельный выход твоего полутонга казне обойдётся, как месячное содержание всего гарнизона!

Приехали!

— Коля! Родной! Эти все вещи, они же только на крайний случай. А так, хочешь кашу варить, или похлёбку какую — никто же не запрещает! Вари на здоровье. Сухпай целее будет.

— А тогда зачем его с собой брать?

— На всякий случай, и только.

Он помотал головой:

— Всё равно очень и очень дорого.

— А группа специального назначения — это вообще удовольствие не дешёвое. Её и в мирное время содержать довольно накладно.

— Тогда зачем она в мирное время?

Блин! И вот это мне говорит военный человек?

— Коля, как сказал в своё время… неважно кто, но очень умный человек был. Так вот он сказал: «Кто не хочет кормить свою армию, тот будет кормить чужую!»

— Так не пряниками же медовыми! — возмутился капитан. — Есть простая еда, какую все люди едят. Зачем на солдат эдакие диковины переводить? Не баре — полбой обойдутся!

Мне показалось, я уловил, куда клонит мой ротный:

— А это всё, надо полагать, исключительно для господ офицеров ранга полковник. Так что ли?

Он не ответил. С десяток секунд мы поиграли в гляделки, потом с некоторым намёком на сожаление я произнёс:

— Мне иногда кажется, вот приедет его Светлость князь Семихватов, и всё оружие наше, винтовки, двуствольные ружья, пистолеты, заберут у нас. Не потому, что оно нам ни к чему, а так, для княжьей забавы. На охоту ездить, так пострелять, ну и, понятное дело, перед друзьями покрасоваться.

Взгляд у моего собеседника как-то потух сразу, наверное, тоже об этом уже думал. И, похоже, пришёл к аналогичным выводам.

— Подожди-ка, — произнёс он после минутной паузы. — Ты сказал: «Винтовки»? А разве она не одна?

— Была одна, теперь две. Пошли с нами на стрельбище, поглядишь.

— Новая какая-то?

— Более чем!

— В другой раз, занят я нонче.

— Ну, занят, так занят, — я пожал плечами. — А то пошли, есть на что посмотреть!

— На седмице гляну, — ответил Синюхин, встал и, как бы между делом, спросил: — А пайков, офицерские которые, ты в этот раз много привёз?

— Понравилось?

Капитан кивнул.

— Пара штук для тебя найдётся.

— Добро, — отозвался он с нескрываемой удовлетворённостью в голосе. — Ну, ладно, пойду, пора мне уже.

— Ну, как знаешь, — ответил я, имея ввиду нежелание капитана идти на стрельбище. — Потом, если что, не обижайся.

Спиридоныч, дошедший уже до двери, остановился и вопросил:

— Ты о чём?

Я пожал плечами:

— Ну, не знаю… начнёшь пенять мне потом, дескать почему вовремя не доложил, почему Ватулин знает, а ты нет… да мало ли…

— И о чём таком Ватулин знает, а я не знаю?

— Так в том-то и дело, и он тоже пока не знает, но доложить ему я буду просто обязан.

— О чём доложить?

— О результатах испытания нового оружия, — развёл я руками. — Без этого, сам понимаешь, никак не возможно.

— Понимаю.

— Коль, вот единственно могу не сегодня доложить, а завтра. Типа результаты ещё не точные, показывать пока нечего… как-то так.

У Спиридоныча на лице, сменяя друг друга, отобразилось масса разнообразных эмоций. Наверное, обмозговывал услышанное.

— Завтра? А завтра ты опять поиспытывать сможешь?

— Почему нет?

— Тогда давай завтра и посмотрю. Сегодня никак не могу.

А вообще, какого хрена я его тут уговариваю? Я своё дело сделал: сухпаем командира накормил, про новую винтовку ему доложил. Что ещё предпринять? Связать его и оттащить на стрельбище? А смысл?

Не может он там, или не хочет, какая мне, в сущности, разница? Я и без него неплохо постреляю.