Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Сергей Маркелов

Вернувшись в Родные Края, Усену и его друзья рады бы отдохнуть после долгих поисков. Но внезапная весть, что сестра, на поиски которой они отправлялись к Телецкому озеру, была здесь и оставила подсказку, лишает его покоя…Недолго думая, Усену, Риш и Хис отправляется в новое опасное путешествие, чтобы вновь обрести семью. На этот раз им предстоит не только преодолеть все тяготы пути, но и побороть свои страхи, которые с каждым днем обретают все новые силы и обличия…

XIV Пути расходятся

— Усену, Усену, — повторил дважды Хэн, пытаясь разбудить разоспавшегося барса.

— А? Чего? — сквозь сон промямлил Усену, еле открывая глаза.

— Нам пора! — спокойно молвил Хэн.

— Что, уже? — еле встал на лапы Усену, и вышел на свежий воздух.

Осмотревшись по сторонам, Усену удивился, так как все его друзья еще спали, а Хэн тем временем уже кивал ему идти за ним.

— А как же они? — спросил, негодуя Усену.

— Мы должны… — хотел было начать Хэн, но его перебил голос Яхси.

— Что значит должны? — который, как и Риш, Хис и Усс быстро повскакали с места, несмотря на столь совсем еще раннее морозное утро.

— Мы весь этот путь прошли вместе, и вместе и продолжим его, — твердо заявил Яхси.

— Боюсь вас разочаровать, — начал Хэн, повернувшись к ним, — Но этот отрезок пути Усену должен пройти один.

— Без нас?! — негодующе молвил Риш.

— И почему это? — спросил Яхси, немного остановив свой пыл, помня вчерашний разговор с барсом.

— Вы должны отпустить Усену, ибо только так он получит помощь. Это мое условие, и ваше третье и последнее испытание.

— Ты со своими испытаниями, вот уже где! — вспылил Яхси, но Усену его остановил.

— Не надо Яхси! Раз так надо, значит так и будет.

— Но Усену!

— Яхси, я обещал, и выполню свое обещание.

На что Яхси, умолк.

— Очень хорошо, но свое согласие должны высказать все, — продолжал Хэн, обведя всех взглядом.

— Усену! — подбежали к нему Риш и Хис.

— Не бойтесь, мои друзья, мы через столько прошли вместе, что сейчас…

— Вот именно Усену, вместе! — перебил его Риш.

На что Усену, вопросительно взглянул на Хис.

— Риш прав Усену, мы выстояли, потому что были вместе. А теперь… — переведя взгляд с Усену на Хэна, продолжила она.

— Все поменялось, твоя жизнь Усену, больше не зависит от нашей храбрости и дружбы, она в руках коварной болезни, от которой у нас нет лекарства, а значит, Хэн прав, мы должны отпустить тебя. Надеюсь всем сердцем на то, что туда, куда Хэн поведет тебя, тебя излечат.

— Что? — воскликнул Риш, совсем не узнавая Хис. — Нет Усену, разве можно сейчас разделятся, сейчас, когда мы на краю.

— Риш, послушай друг, я слишком много видел расставаний, твое с семьей, Яхси с отцом, Усса с любимой, а сам так до сих пор не поплатился за это.

— За что, Усену?

— За то, что оторвал вас от близких. Теперь пришло мое время испить эту чашу. Риш мы расстаемся не навсегда, как и ты, Хис, Яхси и Усс, с теми, кто вам дорог. И я прошу, так же жарко, пожелайте моего возвращения к вам.

— Значит, мы скоро увидимся? — молвил печально Риш.

— Конечно Риш! — обнял его Усену.

После чего Хэн устремил взор на Усса, который молвил:

— Я обязательно буду ждать твоего возвращения, не меньше, чем вновь увидеть Амму.

— Ну, Яхси? — подошел к нему Усену. — А ты что скажешь?

— Обещай мне Усену, — начал волк, подойдя к нему вплотную, — Что не будешь рисковать собой понапрасну, и что вернешься живым и здоровым!

Усену немного замялся, ведь уверенности в том, у него у самого не было.

— Как бы я хотел… Но ты точно знаешь, что не могу. Единственное, что я точно знаю, что даже находясь от вас далеко-далеко, вы будете ждать меня здесь, — закончил Усену, положил правую лапу на сердце, затем протянул ее Яхси, со словами:

— друг!

— Друг! — отозвался Яхси, приложив свою лапу на лапу барса.

— Прощайте, друзья! — печально протянул Усену, вынужденный идти за Хэном, который бросив всем:

— Ждите меня здесь, вечером вернусь, — тронулся в путь.

Сказав все, что могли Риш, Хис, Усс и Яхси, выстроившись в ряд, молча проводили их взглядами. Еще долго они стояли на выступе, всматриваясь в горизонт, до тех пор, пока две серые точки, не растворились в белой дымке.

Усену, который, никак не ожидал, что день начнется так печально и грустно, с час, а то и более, периодически оборачивался назад. Немного замерев на месте, пристально вглядывался назад, и никого там не примечая, он продолжал путь. Только нудное серое утро, и еще более ноющее сердце от разлуки, преследовали его по пятам, не давая покоя, ни на минуту.

Спустя час с лишним, нудного неспешного пути, Усену начал жалеть о том, что согласился с Хэном. Постепенно вскипая от негодования, он все чаще бросал в Хэна недобрые взгляды. Ему вдруг вспомнились все его проступки, по отношении к друзьям, которые подливали масло в огонь. Но больше всего его стало выводить из себя, та мысль, что он слишком поспешно покинул друзей, а значит доказал им этим, его непостоянство, и не привязанность к ним. Он вспомнил, как они хотели идти за ним, но он сглупил, сам взял, и отговорил их от этого, чем навлек на себя угрызения совести. И во всем это барс видел одну причину — Хэна, который спокойно шел впереди, храня молчание.

Ни вчера вечером, когда ему стало худо, ни сегодня утром, и тем более сейчас, Усену не обратил внимание, что местность в округе преобразилась. Вчерашние унылые, перерытые людьми земли остались позади, и теперь сменились холмистой местностью, переходящей порой в невысокие островерхие горы. Так же изменилась и растительность, на хвойные деревья в низинах, а на склонах всюду росли кустарниковые лиственные деревья, и кусты, запорошенные кое-где снегом. Которого здесь было в избытке, что порой Усену и Хэн проваливались в сугробы по колено.

С виду местность и вправду казалась нетронутой человеком, но при пристальном осмотре, можно было без труда заметить их вмешательство. Во-первых, формы холмов, показывали, что и здесь когда-то, совсем давно, все перерыл и перекопал человек. Во-вторых, лес и лесные полосы, были не слишком большого роста, что говорило, что могучие ели и сосны, здесь давно посрубали, а сегодняшний лесок, лишь результат длительного отсутствия рук человека, которое могли бы все здесь срубить. В-третьих, хоть местность и казалась равниной, но нигде не было и следов выгона здесь домашнего скота. Может, конечно, они прятались пол снегом, но как видно было по густо разросшихся по холмам зарослей кустов, их никто не топтал уже давно.

Усену не заметил и то, что воздух здесь стал каким-то более чистым и свежим, что конечно можно было объяснить буйством здешней растительности, и порывам ветра, дующим с востока. Но если бы Усену пристальнее вгляделся в свое окружение, то он заметил бы не только это, но и то, что было что-то в этой земле, немного странное, и не совсем естественное.

Как будто здесь поработал чей-то разум: деревья были раскинуты не нивпопад, а росли строем, и в строго определенных местах. Кусты, если бы они только могли цвести зимой, сплошь были лекарственными. Были здесь и совершенно непонятно, зачем вырытые кем-то небольшие впадины, в низинах склонов. Но самое главное, спустя несколько дней пути, это было первое место, где слышались пение лесных птицы, а в лес, то тут, то там вели звериные следы, разных размеров, принадлежавшие разным породам.

Но, к сожалению, Усену все это упустил из виду, и все его мысли были заняты только Хэном, и его дурацким планом, идти к людям. Хотя его и раздражало молчание Хэна, Усену, не осмелился вслух высказать свое недовольство, предпочитая этому тяжелые вздохи, и шмыганье носом. Хотел ли этим Усену привлечь к себе внимание или нет, известно только ему одному. Но когда Хэн все же обернулся на него, тот поспешил сделать вид, что все в порядке. Но от опытных глаз Хэна, он не смог скрыть ни свое недовольство, в уголках рта, ни печали в глазах. Подождав Усену, Хэн немного сбавил ход, почти поравнявшись с ним корпусом.

— Усену, ты злишься на меня? — спросил он вкрадчиво.

— С чего бы! — сжимая губы, ответил Усену, явно с недовольством.

— Понимаю Усену… Но разлука с друзьями пойдет тебе и им на пользу.

— А может тебе! — огрызнулся Усену, и пошел вперед.

— Усену твой гнев скоро пройдет, и ты остынешь и поймешь, что это просто необходимо.

— Зачем, ответь? — не выдержал Усену.

— Слышал ли ты когда-нибудь слова одного мудреца — друг познается в беде, а сила дружбы в расставании.

— Вторую часть сам придумал?

— Усену я прекрасно тебя понимаю, — смягченным тоном начал Хэн, изменив и интонацию, — Однажды и я расстался с теми, с кем дружил, и надеялся ни когда не расставаться. Это было необходимостью, даже предписанием старших, и стало великим испытанием для меня.

— И что же произошло, вы вновь встретились? — уже заинтересовано спросил Усену.

— Это долгая история!

— А это долгий путь!

— Слишком долгая — длинною в жизнь.

— Так что же случилось, ты вновь воссоединился с друзьями?

— Я был очень близок к этому, но мне помешали.

— Кто?

— Люди!

— Потрясающе, значит история повторится!

— Ты не понимаешь Усену, я заступился за одного человека, который был мне близок!

— И… — протянул Усену, все более увлекаемый в историю Хэна.

— Но я опоздал, когда я ее нашел, она уже лежали бездыханно на траве, — скорбно продолжил Хэн, и по нему стало ясно, что эти воспоминания причиняют ему боль.

— В порыве ярости, мести, скорби, и боли, я кинулся в погоню за людьми. Настигнув их. я не оставил никого из них в живых. Но мне этого стало мало, и я кинулся в ближайшее поселение, на поиски их родственников. Но пока я добирался до деревни, мне преградили дорогу, мои же друзья. Они не собирались силой меня останавливать, но всячески старались отговорить от задуманного мною. Но я их не послушал, и когда, махнув на них лапой, побежал дальше, тогда я и потерял их дружбу…

Хэн тяжело вздохнул, отчего Усену стало жалко, что он завел этот разговор, и было что-то схожее и в его жизни, и он ясно ощущал боль Хэна, как свою.

— Добравшись до деревни, я попал в ловушку, из которой еле выбрался, и много дней плутая по горам и лесам, в конце концов… — сделал паузу Хэн, осмысливая следующие слова, — Обрел мудрость, — закончил Хэн, и как показалось Усену, явно что-то не договорил.

— Не думай Усену, я вовсе не бессердечный, — завел он снова разговор, спустя несколько минут неловкой тишины.

— Однажды потеряв друзей, я осознаю горечь расставания тебя с твоими друзьями. Но теперь все будет иначе, и ты обязательно с ними вновь увидишься. Это я тебе обещаю! — закончил Хэн, пристально взглянув Усену прямо в глаза, отчего тот понял, что он искренне желает исполнить сказанное.

— А теперь, если ты не возражаешь, продолжим путь молча, нам обоим есть над чем подумать, — молвил Хэн, и вновь пошел вперед.

Усену, повиновавшись, последовал за ним.

Время шло медленно, будто и вовсе остановилось, а Хэн и не думал останавливаться. Как не всматривался в горизонт Усену, никого и ничего он не видел. Только однообразный пейзаж, маячил у него перед глазами, который при этом, он уже успел разглядеть, и заметить все то, что упустил раньше. Весь негатив по отношению к Хэну стал рассасываться, а вот старая напасть, стала возвращаться. То была щемящая боль в груди, давящая на Усену изнутри. Первое время он старался не показывать виду, но долго это не могло продолжаться, и вскоре Хэн заметил, что Усену плохо. Быстро подскочив к нему, он быстрым взглядом обвел его, и, поняв, что времени у них все меньше и меньше, подставил свой бок, со словами:

— Крепись Усену!

Время как будто вовсе замерло, минуты казались Усену часами, а час днем. Барс не сдавался и сцепив зубы продолжал идти, точнее, еле волочить лапы. Хэн не гнал его, давая барсу передых по несколько секунд между шагами. Он прекрасно видел, как тяжело приходиться Усену, и что с каждой минутой ему становится все хуже и хуже. Не сводя глаз с горизонта, Хэн, в мыслях и сердцах молил Усену немного продержаться. Ведь может быть вот за этим холмом, и лежит то место, куда так стремился отвести Усену Хэн. Но оказавшись на холме, надежда таяла — впереди лежали одни холмы, не более…

После часа такого пути, за который Усену почти потратил все силы, и еле держался на лапах, не разбирая пути, капая кровью из рта и носа, он начал бормотать что-то непонятное, и совсем не складно. Хэн приписал это, к крайней стадии болезни, когда давление в организме Усену, стало бить не только по сердцу, и легким, но и по голове. Резкий прилив крови к ней, нарушил его рассудок, и его зрение. Он еле-еле разбирал, куда надо ступать лапой, и то последнее делал крайне медленно, и заторможено. Хэн прикладывал недюжинные силы, чтобы держать Усену на лапах, и чуть ли не нес его на себе, волок его вперед, натужно взывая его к рассудку.

— Усену, прошу, не сдавайся! Только не сейчас, когда мы так близки… Усену ответь мне, не закрывай глаза, борись со сном, слышишь? Усену вспомни своих друзей, Риша, Хис, Яхси и Усса, ну же Усену не молчи! — умоляюще говорил Хэн, стараясь пробудить разум Усену.

— Риш, Хис, — еле простонал Усену.

— Вот именно, Риш и Хис, ты должен к ним вернуться, живым и здоровым, они любят тебя и ждут!

— Яхси, Усс! — снова простонал Усену, на этот раз тише.

— Правильно, Яхси и Усс, они тоже с нетерпением ждут своего… — начал был Хэн, но Усену больше не в силах был идти, и соскользнул по боку Хэну, упал боком на снег.

— Простите, друзья… — еле шепча, произнес Усену и его глаза закрылись.

— Усену, Усену! — закричал Хэн, прямо ему в ухо, но он не реагировал.

— Усену, прошу, очнись, вставай! — протянул Хэн, пытаясь его приподнять, и закинуть себе на спину. Но только он начал, как Усену жалобно застонал, и от перемены давления у него изо рта потекла струя крови.

— Нет, нет, так не может кончиться, не может! — начал паниковать Хэн, затем резко умолк.

Его внимание привлек мгновенный блеск на солнце, от какого-то предмета. Хэн кинулся на вершину холма, и, сдвинув брови, наконец, увидел то, к чему так стремился привести Усену. До этого объекта было несколько километров пути, но Хэна это больше испугало. Быстро кинувшись к Усену, и закидав резкими и движениями лап его снегом, Хэн, опустил голову над ухом Усену, и что-то проговорил ему. Затем, дыхнул на свою правую лапу, он приложил ее к снегу, как бы оставив отпечаток. После чего барс кинулся со всех лап навстречу с неизбежным, непредсказуемым, но так необходимым Усену.