Дьявол не даёт уснуть. Ночь 1—25

Сергей Самсошко

«Дьявол не даёт уснуть» – книга о том, как один психованный, маясь в бессоннице, вёл дневник. Записывал туда всякие глупости, приходящие ему на ум. И всё это тянулось долгими ночами.

Ночь третья

Ох, если б вы знали, какую я испытываю радость, когда завершаю одну главу, перехожу к другой, и так далее… Но сейчас не об этом. Я вот, что хочу сказать. О чём я там начал рассуждать? О дедукции? Ну, да. И что дедукция? Рассмотрим такой пример. Тренинги, тренеры, популярная психология. Всё это на каждом шагу. Все чего/то хотят. Все к чему/то стремятся.

Держись поближе к богатым, удачливым, и каким там ещё людям, забыл совсем, о ком шла речь. Ну, во/первых, по каким признакам я должен понять, кто из них богатый, удачливый? Может, он криминалом всю жизнь занимается. Или в девяностые занимался. Или оружием торговал в Чечне, вот и разбогател на свою пластмассовую голову. Во/вторых, я бы ещё понял все эти остроумные задумки, если бы у меня была своя сетка аптек, магазинов, или ателье по пошиву элитной одежды для богачей. Я бы это понял, как данность, как почти необходимость. Но, если вы, например, обыкновенная домохозяйка, то зачем забивать голову этими тренингами. Сидите себе дома, пейте виноградный сок, получайте удовольствие от жизни. Но, но, но, вас же тогда стресс разобьёт буквально в три недели.

Что же теперь делать? Откровенно говоря, я знаю куда более простые и понятные схемы. Во/первых, надо определиться, чем в жизни заниматься. Во/вторых, надо понимать, для чего в жизни чем/то заниматься. Ну, это мы уже поняли, чтоб с ума не сойти. На банальной работе тоже можно свихнуться. Существует два образа движения. Первый — это бежать к заветной цели. Второй — выходить к ней. В чём между ними разница?

Когда человек пытается сдвинуть булыжник весом в несколько тонн, а потом ещё и на гору Фудзи его затащить, он в принципе умирает, где/то на середине пути от перенапряжения. А вот, когда он долгими годами строит подъёмный кран, который сможет затащить на гору тысячу булыжников весом во сколько угодно тонн, проблема как/то решается. Даже остаётся время насладиться своей победой.

Здесь ведь чистая физика, которую ещё в школе проходили. Сила тяжести обратно пропорциональна квадрату расстояния. То есть, забежал с булыжником на плечах, скажем, метров на сто, а отбросило тебя назад по инерции уже на двести. Первые сто, которые пробежал. Вторые, которые обратно пропорциональны. Но выход к цели выглядит иначе. Тут приходится погружаться во глубину познаний, а потом, тебя по инерции выносит к заветной цели. Опять же, согласно закону всемирного тяготения. В общем, как смог, так и объяснил.

Знаю, знаю, вы сейчас скажете, что ж ты нас тут поучаешь, если сам уже пятый год штаны себе нормальные купить не можешь. Но, я ведь не занимаюсь бизнесом, или, чем/то таким. Я занимаюсь творчеством. А тут дело обстоит гораздо оригинальней, чем могло бы показаться. Тут вообще законы физики плохо работают. Тут легко ошибиться и начать заново. Однако, успех такого дела поражает воображение. Это равносильно тому, чтобы произвести на свет новую марку автомобиля, которая впоследствии станет всемирным брендом. Если, конечно, всё делать правильно.

Скучно стало. Ну, вот, скучно, не знаешь, как день прожить. Взад пойти или вперёд. Вверх посмотреть или вниз. Или вообще никуда не смотреть. Глотнуть крепкого или погулять по парку. Скука — состояние уязвимое. Хуже не придумаешь, когда не знаешь, чего хочешь и, что делать дальше. Начинаются всяческие всебекопания. То ранку обнаружишь. Не затянулась ещё. То дверь во тьму. Пугает, конечно, но всё равно идёшь. Скучно ведь, потому и блуждаешь впотьмах. А там, нарвёшься. Клин, блин, цепь, полумесяц — что это? Верховая езда на спине ближнего своего. Череп кругом. Чего только в себе не сыщешь.

Старые воспоминания. Достал фотоальбом. Посмотрел, как в сказку заглянул. Вроде и не было ничего такого. Вроде и не знаком ни с кем. Мимолётом вспомнил — ага, друзей навалом, тут пьянка, тут море, одна поездка на двоих, всего раз в жизни, неужели я так молод ещё. Зачем ворошить прошлое, если и в настоящем не всё так плохо. А тогда, видимо, было ещё хуже, чем ты мог себе представить. Или это только так кажется. Пусть богатые держатся ближе к тебе. Так будет гораздо лучше.

Всё меньше стараюсь судить о людях, о нынешней жизни. Россия, конечно, страна голодных людей. Здесь такая глубокая пропасть между бедностью и богатством. Вопрос в том, как зарабатывать честно. А вот и ответ — долгие годы непосильного труда. Голод и холод. Унижения и оскорбления. Наивно полагать, что любящие родители оставят вам большое наследство. Вы это наследство промотаете так быстро, что не заметите. Другое дело, когда сам на всё заработал. Но это очень тяжело.

Однажды, я высказал мнение, что в приличном обществе не принято баловать женщину. Почему? Со стороны это выглядит некрасиво — просто отвратительно. Надеюсь, мне не придётся объяснять, почему это скверно. Надеюсь, что сами догадаетесь. Если женщина не в состоянии заплатить за коммунальные услуги, купить продукты и приготовить ужин — чем она вообще занимается? Листает журналы? Красит губки? Подшивает платья? Перекладывает с одного места на другое всякий бытовой хлам? По/моему, это детский сад для взрослых. О сексе я не завожу речь.

Ну и что, сладость, любовь, эрос. Мужчина тоже источает сладость. Это от предстательной железы. Банальные знания средней школы. Анатомия человека. Что ж, теперь давайте мужчина будет сидеть дома, красить губки, подшивать платья, делать причёску. Оно так уже и получается. Мы постепенно приходим к тому, что в мужчинах просыпается женское начало. А в женщинах, наоборот, мужское. Женщины теперь стали более деловиты, более целеустремлённы. Как сказать, это извращение или эволюция?

Ещё меньше я стараюсь судить о несовершенстве нашего мира. А что такого вы увидели? Да, всю грязь и благоухающие розы! Чего только не встретишь на улицах большого города. Начиная от бомжей, клянущих каждого прохожего за равнодушие. Заканчивая элитным слоем общества, прячущихся в дорогих иномарках, изолирующих себя от всего, что ими же и порождено. «Дядь, дай рупь, поесть чего/нибудь купить» — выскакивает беспризорная душа перед окном Каена.

«А такое бывает?» — спросит в недоумении жирная морда из автомобиля. Или — «Как так может быть?» Да, никак, гражданин с приличным статусом, просто грабить страну не надо, вот и не будет ничего такого удивительного. Потупился и поднял стекло. Буду сидеть, не обращать внимание. Пусть сами разбираются. Ну, что тут скажешь, чем богаче живём, тем грязней общество. Вот, откуда большие деньги добываются.

А разве нельзя, без этого? Нет — к сожалению, мы ещё не научились зарабатывать честно. И долго ещё, очень долго не научимся. Так, чего, спрашивается, чему детей учить. Грабить? Воровать? Чтобы они могли жить в достатке. Чтобы не нуждались, как эти бедные, ленивые философы, что сутками напролёт созерцают небеса. Ударило сейчас по нервам. Понимаю. Но, кто в этом виноват? Не мы ли?

Да, вы что, лупите в самое сердце порядочных родителей, которые ночами не спят, думают, как отгородить детей от всего на свете. Не надо их ни от чего отгораживать. Им надо показать. Или лучше пусть сами увидят, насколько всё нелепо устроено. Пусть учатся выбирать. Пусть учатся отвечать за свои поступки. Каждый из которых, если вам известно, имеет свою награду. Об этом знают только реалисты.

Вот, так выглядит самая настоящая реальность — на одном краю нищие и вонючие, на другом больные и богатые. Между прочим, кто/то говорил, что, если не быть отрешённым, не игнорировать общественную грязь, то не выживешь никогда. Не надо выживать, — к чему эти хлопоты? Надо работать. По/возможности, честно. Желательно, с достоинством. Надо брать пример с Запада, у них очень много квалифицированных профессионалов. Нам тоже следует делать ставку на профессионализм. Хватит уже воровать, обманывать, делать карьеру, пороча людей.

И как же собираетесь всё это дело исправлять? Думаю, что никак. Плюну на всё. Умного человека ничему учить не приходится.

Ладно, допустим, люди крутятся, как могут. Ничего не имею против. Один наворовал. Другой облапошил уйму народу. Третий ещё что/то там придумал. Допустим. Но — вы представьте, что это за жизнь, когда ты расслабиться не можешь ни на секунду. Отдохнуть нормально не можешь. А вы скажете, что это не так? Проблема в том, когда нечестным путём деньги добыты, постоянно пребываешь в напряжении. Ни что не радует, ни что не балует, ни что не вкусно.

Чем старше становишься, тем больше полоумных вокруг. Когда просыпаешься ближе к полудню, с чистой головой, ни одной мыслишки в сознании, чувствуешь себя несколько дискомфортно. Люди бегают, работают, что/то делают. У всех полно обязанностей. А ты, вроде как, не вписался в картинку. Тебе, вроде как, и пойти некуда, и стремиться некуда, и никто тебя особенно нигде не ждёт.

Вечный беспорядок в квартире. В голове тоже сумбур. Следы присутствия музы. Самые ленивые люди на свете — это художники. Ничего не хотят делать. Везде заставлять себя надо. Идёшь по течению, смотришь по сторонам — сплошная суета. Беготня и суета. С некоторых пор, я стал питать уважение к рабочему населению. Те, которые лишены религиозных взглядов. Те, которые преданы профессии, всю жизнь ей посвящают. Такие люди почти незаметны. Но, если подумать, на их плечах мир держится.

Какая разница кто ты — начальник или слуга. Лишь бы место в жизни знал. Ничего хуже не придумаешь, чем скитаться по миру, не зная покоя, не зная прибежища. Это утомляет, источает все жизненные соки. Видимо поэтому, когда мне говорят — «Иди, ищи работу!» Я сажусь за свой трухлявый ноутбук и сочиняю очередную историю. Всё, что я пишу — вымысел. Абсолютный и сто лет никому не нужный. Но, пока меня читает хоть один человек на свете, есть смысл работать.

Говорят, путь великого человека — очень тяжёлый путь. Те, у кого не хватает, сил на полпути бросают. Ну, это как посмотреть. Тяжёлый. Пока двигаешься вперёд, не слишком чувствуешь тяжесть. Оно ощутимо становится, когда останавливаешься. Кому/то покажется, что тяжёлый. Кто/то скажет — «Я и сам бы целыми днями занимался подобным». Это, конечно, от незнания обстоятельств. Людям трудно поверить, как такой возвышенный душой человек может бродить по улицам в рваных кроссовках. Просить милостыню. А потом, рассуждать о том, что такое истина.

Смех детей во дворе — это ли не истина? А что такое, действительно, истина? «Кому надо, тот поймёт» — скажет пожилая домохозяйка, которая всю жизнь ничего другого не делала, кроме уборки и готовки, и стирания подгузников, и прочей, прочей бытовой суеты, которая человеку интеллектуального труда покажется слишком тяжёлой и нудной. Да, это и есть истина — или всё/таки правда? В чём же разница? А в том, что правда всегда субъективна. Что значит субъективна? А то, что в голове у одного, не слишком вяжется с реальной жизнью.

Допустим, надо строить дома, магазины, больницы, школы. Хотя, кому они сейчас нужны. Дети не понимают, зачем учатся. Родители переживают, чтоб не остались без образования. Но, что такое, в сущности, образование, мало кому интересно. Одно только, что повышает профессиональную самооценку. Когда ты закончил институт, тебе комфортней будет сидеться на рабочем месте. Это истина или правда? Всё, что истина должно поддаваться измерению.

Сколько весит мешок картошки? Пятьдесят килограмм. Это истина или правда? Разумеется, истина. Она полностью объективна. А вот, скажем, какую длину имеет человеческая мысль? Вопрос, мгновенно покажется глупым, поскольку не поддаётся измерению. Это субъективная правда. А почему так происходит? Не знаю. Так природа мышления устроена. Сказал глупость — правда. Измерил ширину окна — истина.

А зачем, спрашивается, искусство, если всё вокруг истина, а в голове только правда? Искусство — сплошь субъективно. Оно выдумано. Ну, тут психология. Искусство, творчество, внутренняя реальность, куча страхов — мир, в котором мы живём. Возвышенное, невесомое, ирриальное мышление. Чепуха, иными словами. Но у нас есть потребность в такой чепухе. Если бы её не было, если бы только сплошная истина, то и наслаждения никакого. В общем, трудно было бы морально. Хотя, причём тут мораль.

Живая мысль поэта. Кто её оживил? Поэт, мученик, гонец. Он живой человек — мыслящий. В его пустой голове образуются смешные и печальные образы. Он — пчёлка, трудящаяся над словесным мёдом. А музыка? Там, где словом не выразить. Основа языка, тоже ведь звук. Отсюда и рифмы звучащие. Отсюда и песня.

Вот она — жизнь. День наполнен мгновениями. Всё поделено на сутки, месяцы и годы. Как прожить день с достоинством? Это вопрос третий. Сначала завтрак. Яйца? Или лучше гренки сделать. Кофе — обязательно. Чай по утру, как/то, не слишком. Тошнить начинает. Кофе с гренками — достаточно. Объедаться не нужно. Наступит вечер, проснётся аппетит, всё, как в приличном замке.

Ага, достоинство… Мне же ещё работать приходится. Ну, почему, приходится?! Я люблю свою работу. Постоянно думаю о ней. Мне, если честно сказать, больше не о чем думать. О ком? Это — да. Может быть. Но — не факт. Люди приходят и уходят. Никогда не поймёшь, что им нужно. Она. Пришла — ушла. Когда захотела. Когда посчитала необходимым. Хотя, такое редко.

На ком я женат? Видимо, что жена моя — это работа. Муза, что ли. Не знаю, как охарактеризовать. Просто мне больше нечего в жизни делать. Все остальные дела слишком плохо у меня получаются. До такой степени плохо, что гори оно ярким пламенем — мне нет места в этом мире, пожалуй. Однако, я занят литературой.

Брось монету. Каким местом выпадет? Либо орлом, либо решкой. Только два варианта. Монета ребром не падает. Впрочем, я не играю в азартные игры. Такое только глупому человеку в голову может прийти. Знай своё место — не придётся бросать монет. Не придётся отдаваться на волю судьбы — на волю случая. А как же любовь? Только она случайна.

Страстию гонимый. Тонущий в неге. Где она! Что это я, в самом деле, забылся. Мой рок, моё обреченье — одиночество. В бледном лице отражается — что? Лицо поэта/мученика, обречённого на одинокое существование. За стенкой сладкий стон соседки. Уж третий час, а всё не налюбуются. Не могут оторваться друг от друга. А я, как будто евнух, следящий за тем, что происходит в гареме. В моём доме ещё не поселилась любовь. Её, пока, не занесло случайным ветром в моё распахнутое окно.

Открой же двери, строгий хозяин! Я желаю! Чего только? Утонуть в твоих объятиях. Искупаться в томной неге. Сладкой песне. От вздоха к вздоху. От стона к стону. Возьми меня! Целуй и гладь моё трепещущее тело. Что со мной происходит? Я вся горю от страсти. Лицо, и лоб, и в особенности грудь и живот. Вибрация в ногах. Водоворот ощущений. Я теряю контроль над своим измученным телом. Когда же я…

Ну, да. Скатились до бульварного романа. А вчера будто бы сеяли клевету о графоманах. Пусти в свой дом божественную дурочку. Пусти, открой дверь. Она так и будет стоять, молча, недвижимо. Пока, наконец, ей не надоест. Пока обида не станет болью. И надо бы уже уйти, но всё стоит, не слушается самой себя. Случайно полюбила. Случайно умерла. В отчаянии томимой твой дом средь множества нашла.

Уж давно не верю в эти сказки. Можно подумать, любовь девушки непеременчива. Сегодня любит, завтра ты её уже не увидишь, не найдёшь нигде. Она, как призрак, блуждающий от дома к дому. Ищущий приют, но никогда его не находящий. Блуждающий призрак в женском обличие. Надо же, как устроено женское тело, что никак не насмотришься. Натурщица.

Огонь безумия и страсти слепит мой взор, окутав разум. Мне силой природы даровано счастье описывать то, что не видно их глазу. Чьих глазу? Люди, по/большей части, слепы. Это весьма очевидно. Теряют вещи. Копошатся в сумочках. Постоянно что/то говорят. Пустой звук разлетается в разные стороны, но никого не цепляет. Ещё раз — пустой звук никого не цепляет. И множество, множество голодных глаз.

Куда вы спешите? Как обычно, куда и все, на работу. Там у меня задание. И небольшая зарплата. Но я вполне доволен своей жизнью. Думаю, именно это мне необходимо. Тревожно смотреть, как вы, господин поэт, скитаетесь из угла в угол, не найдя себе покоя. Однажды, вы сойдёте с ума. (Если бы Пушкина сейчас спросили, как он писал, вероятно, он бы ответил: «Я сходил с ума, и более меня ничто не волновало»).

Притязательный герой нашего времени, который даже не в силах понять простые радости жизни. Это я/то не в силах?! Вы крайне мелко судите обо мне. Настолько мелко, что видно, как вы завидуете моему уделу. Ведь мало кто может прочувствовать мгновение живущего человека так ярко, глубоко, так отчётливо и со вкусом, нежели это удаётся проделывать мне. Мною овладевает божество. И ничто иное уже становится неважно.

Подожди, малыш, немного. Скоро встретишь ты любовь. Как случайно на пороге появляется непрошенный гость. Постучится в двери тихо — боль. Ты откроешь в удивленье, в изумленье, в восхищенье — это боль приюта просит. Боль — и больше ничего. Яна, Света, — как её?…

Ты, окутанный дурманом, пригласишь в квартиру даму. Кофе, чай, пирог с капустой — что желает ваша прыть? Таня, Ксюша, Изабелла, как зовут вас, мне нет дела. Почему же вас так много лезет в голову мою? Чай — потом всё расскажу.

Сколько бился я о стены. Ждал привета. Клял измены. Ты не рад, что я пришла? Нет, конечно, рад безмерно. Но хотелось откровенно, знать намеренья вашего появления. Вы пришли, я весь в смятенье. От избытка чувств головокруженье. Разве я могу полезен быть для вашего досуга? Хватит скромничать. Пришла, значит, есть причины. Значит, есть причина для радости. Но отчего же ты напуган? Трудно сказать. Наверное, всё когда/нибудь закончится.

Всё не вечно под Луною. Всё когда/то испарится. Шар земной и это море, о котором говорится… — где? Уже не помню точно. Где/то было, память сволочь, говорилось о морях. О камнях, о скалах прочих, и о пенном шелесте прибрежных волн. Берег тот далёк и скуден. Не добраться до него. Сон — и больше ничего.

Снится всё и исчезает. Словно дым сигарный в зале. Ни надежды, ни спасенья нет от жизни — ни веселья. Ищешь ты глазами призрак. Но находишь лишь отчаяние. Катя, Юля, — где же вы? Мы другому отданы.

Ночь опустится на город. Не ищи спасенья. Ты так молод, так угрюм и расторопен — не угнаться за тобой. Вот, и рядом с ней другой.

Оправданья неизбежны. А страданья неутешны. Ты, застрявший в вечном мраке, всё мечтаешь о былом. Лишь фантазия — не боле. Оглянись вокруг — увидишь быт жилища своего. Скука — больше ничего.

Денег нет — труба вообще. В магазине должен. Вчера звонили, требовали вернуть. Сказал в понедельник зайду. С чем только? Можно подумать, в этот день у меня, вдруг, откуда невозьмись появятся средства к существованию. Снова полагаться на удачу. Она меня предала. В холодильнике только мороз. О чём ты думал? Муза ушла. Крылья обломились. Трясь в коленях.

Почему ты не идёшь работать? Ну, когда/то я работал. И довольно успешно. Теперь мне захотелось чего/то большего. Теперь мне захотелось чуда. Ты же писать хотел. Вот, сиди и пиши. Какая разница платят тебе за это или нет. Кому/то платят. Очень прилично платят. Но мне до них ещё далеко. Говорят, безденежье — это лучшее время для творчества. Оно и вправду, забываешь о желудке, о самом себе забываешь.

Мелких подработок никто не предлагает. Ну и пусть. Попрошайничать больше не пойду. Надоело. Осточертело вообще выпрашивать. Можно подумать, есть другой путь. Сами дадут. А не дадут — чёрт с ними. Какое мне дело. Книги продам. Двадцать рублей штука. Букинисты сами забирают. Кому они их потом? Старушкам аристократического происхождения, или просто тем, у кого средств не хватает покупать новые. Сейчас книги очень дорого стоят.

Какая это нелёгкая работа — сочинять истории и не получать за это ничего. А тут же всё подвержено течению времени. Отсеиванию. Самое лучшее остаётся. То, что не удалось, выкидывается на помойку. Такова судьба творческой работы. Ты хотел чего/то большего, а получил дулю. Нужно уметь во/время отказываться от амбиций — ты говорил. Уже не помню где, но прописывал нечто подобное. Видимо, истина никому, кроме тебя самого не нужна. Все остальные знают, что делают. У них есть надежа в завтрашнем дне.

У меня есть уверенность, что завтра я смогу написать ещё что/нибудь. Скрепя зубами, заламывая себе руки, пальцы, раздражаясь от каждого звука. Но я не смогу сидеть долго на одном месте. В этом у меня, как раз/таки, нет никакой уверенности. Я не смогу долго не есть, не курить, не пить кофе. К тому же стиральный порошок заканчивается. Вещи тоже надо стирать. Носки дырявые. Надо покупать новые. Сейчас такие носки, их штопать бесполезно.

Какая/то тоска в груди затаилась. По ком только? Все, кто мне дорог, уже давно за чертой горизонта. Ну, не получилось у нас ничего! Что ж теперь горевать, тосковать, каяться. Судьбу ведь тоже не обманешь. С чего вдруг, я понял, что мне необходимо… Впрочем, ладно, не будем об этом. Цель далека. Дорога трудна. Всё как/нибудь, да и устроится. Главное верить. В кого только? В самого себя верить. В свои силы и в свой талант. Небо над головой не даст соврать.

Жизнь — это регулярная борьба с самим собой. Насколько хватает духа. Такое у меня впечатление. Да и, пожалуй, с судьбой борьба. С этими бесконечными навязчивыми мыслями. С этими заоконными криками. Шумом мимо проезжающих автомобилей. Сплетнями. Пустыми разговорами. Больше всего мне ненавистно холодное давление со стороны. Со спины, например. Люди любят оказывать давление из неоткуда.

Самый прыткий враг таится глубине нас самих. Это очевидно, поскольку, всем остальным плевать, по/большому счёту. У них самих такая же борьба в душе происходит. Но многие держатся с достоинством. Молча сносят томность духа. Игнорируют потоки мысли из/за спины. Они не жалуются. Обыкновенные, российские работяги. Что им стоит, когда всё понятно — утром встал, позавтракал, сел на троллейбус. Отработав день пялишься в телевизор или бесплатную газету. Кому не жалко сидеть, разгадывать кроссворды. Лишь бы время убить.

А что мне? Постоянно о чём/то рассуждаю. Такова моя доля. Мне больше нечем заняться в этом обременительном, суетливом мире. С детства меня называли философом. Это почему? Видимо, рассуждал слишком много. Это всегда выглядело насмешкой. И сейчас выглядит. Океан мыслей, делящихся на течения, то тёплые, то горячие, то совсем холодные. Высшую мудрость легко высмеять.

Борьба с самим собой. А кто же такой Я? Вероятно, Я — это и есть судьба всего человечества. Во мне слились все миры, все прожитые доныне жизни. Впрочем, даже и те, которые проживаются в данную минуту. Бог — есть начало и конец всего существующего. Выходит, что и Я это нечто подобное. Нет — я не имею ввиду себя. Здесь речь идёт о состоянии, в которое я погружаюсь, когда рассуждаю.

Сколько всего можно увидеть во снах, если каждый из них зарисовать. Но это совершенно невозможно. Записать сны на плёнку, имея под рукой такую технику, которая в состоянии подобное проделывать. Что нового мы бы открыли для себя? Ах, ну, да, как простейшие организмы становились более сложными. Тут никакой техники не надо. А, что происходило дальше? Ничего особенного. Выживание, борьба со стихией, с самим собой, со своей судьбой. Всё слишком банально в масштабах природы. Слишком очевидно и понятно.

А как насчёт того, чтобы убежать от самого себя? Махнуть куда/нибудь. Но — куда? Далеко ли от себя убежишь. Такое, наверное, можно проделать только в своём воображении. Но, опять же, оно ведь своё — не чужое. Снова никуда не убежать. Стало быть, и думать об этом нет никакого смысла. Один раз и на всю оставшуюся вечность, все мы покинем этот приют, называемый словом — каким? Самих себя, надо полагать, мы покинем. От крутизны подобных мыслей страшно становится.

Ползём потихоньку. День за днём. Ночь за ночью. От звонка до звонка. От обеда до ужина. Цветы распустились. Хотя уже осень. Это осенние розы. Крупные такие чашки ярко розовых и бардовых лепестков. Орехи щелчком падают на крышу, на землю, на асфальт. Акация пробивается между тротуарными плитами. Вся корявая и мелкая. Сухими листьями клёна усыпаны улицы, дворы, лужайки. Слыхал, в Канаде из листьев клёна делают напиток. Ужасный на вкус. Горький и пахнет древесиной.

Саботажники. Всюду лезут со своими мнениями. Чего они хотят? Ах, да, они, как и я в своё время, хотят коснуться великого, неземного, духовного. Они хотят коснуться мечты, что за пределами их сознания, за пределами их возможностей. Они хотят того же, что и я. Но только у нас разные мотивы для этого. Разные мотивы и совсем разное состояние кошелька. А выйти, прогуляться ночью по городу. Ну, и что тут такого? Подумаешь, ночь.

Я один. У меня никого нет — ни жены, ни детей, ни друзей, ни подруг. Вот, как есть — одинок и беспечен. Однако, много всяких знакомств. Но они только усиливают моё одиночество. Хорошо, что паспорт на месте. Никто не позвонит и не пожалуется на свои проблемы. Никто не выслушает мои. Вот, как есть — один. Правда, я самодовольный человек, и могу сутками напролёт разговаривать с самим собой.

Что может быть хуже, когда просыпаешься утром, тебе некуда идти, некуда бежать, нечего обсудить. Внутри зарождается страх, что ничего больше не происходит и никогда не произойдёт. Затем, наступает усталость. Некая вялость и отрешённость. Ничего не хочется. Да, и вообще, жизнь перестаёт быть желанной.

Снова меня заносит в эти непроходимые дебри размышлений. Чем дальше, тем всё запутанней, тем странней. А что ты думаешь о нормальной семейной жизни? Я бы очень хотел. Но, видимо, уже не тот настрой. Или страх перед неудачей. Первый опыт оказался слишком неудачным. Со вторым, пока, не торопимся. Отсюда и неопределённость.

Когда я нахожусь среди людей, чувствую себя ничтожным, мелким, почти незаметным. А когда в одиночестве — почти богом. Или нечто вроде того.

Заметил, часто люди боятся начинать какое/либо дело, только из/за того, что может ничего не получиться. Оно и понятно, ведь любое дело ориентировано на результат. Поскольку результат неизвестен, то и ощущение складывается, что ничего не выйдет. Следует ориентироваться на процесс.

Ещё одна причина, почему не стоит просить милостыню. Постоянное ощущение, будто лезешь в чужой карман. Пожертвования — когда люди сами видят, что ты нуждаешься, и хотят помочь. При этом, пока их дождёшься с их ничтожным пожертвованием, не единожды с катушек слетишь. Как правило, барахло всякое предлагают. То, что жалко выкидывать. Сразу видно, кто нищий, а кто действительно богат — и душой, и финансами. А потом ещё под сомнения ставят все твои качества. Сочтут, что запойный алкоголик. Или нечто в таком духе. Как личность мгновенно пропадаешь. Сразу становишься идиотом, который ничего не понимает, дальше себя ничего не видит. Понятно, что умный человек быстро разберётся в причинах и следствиях. Ещё хуже обстоит дело, когда берёшь в долг.

Проснуться утром, отказаться от сигарет, отказаться от кофе, отказаться от всего на свете. Перестать кого/то, о чём/то просить. Особенно брать в долг. Как возьмёшь — сразу рабство. Отказаться и жить своей жизнью. А что такое моя жизнь? Пустая комната, пустой холодильник, пустая голова. Ты — еси муж опустевший. Словно монах в пустой кельи.

Прежде всего, надо понимать, как всё взаимосвязано. А как оно связано? Да, уж этот вопрос мне вовеки не разгадать. Да, и не надо, наверное. Пусть река/утопия течет от истока до мраморной плиты. А тело моё несёт пусть по течению. И глаз мой пусть дёргается в нервном напряжении. Вся ответственность за мою жизнь лежит на мне. Иначе, кто придумал все эти сказки. Оседлавший белого коня, вроде, сам хозяин своей судьбы. Но, тут явно есть кое/какие недомолвки.

О чём мне думается, когда я вот так, в непонятной неопределённости бегаю из одного угла в другой, собираю «пожертвования», глазею завистливым взором на девушек, чьи бёдра обнимаю не я, а совсем другие мужчины и юноши. Мне бы хотелось жить по/своему. Только я, пока, не знаю, как это устроить.

Вечная беготня. То в одну сторону, то в другую. Ты ещё не слишком определился по жизни? Пять лет назад, я уже твёрдо понимал, чем буду заниматься всю оставшуюся жизнь. А мне мешают. Чинят препятствия. В некоторых случаях я и сам виноват. Но тут есть серьёзные причины. Социальное месиво, как водоворот, засасывает в некую бездну. И всегда чего/то не хватает.

Отказаться — значит покинуть жизнь. Одному нельзя. Все знают, к чему ведёт такое существование. Однако, ответственность за себя может быть только стопроцентная. В наших морозных краях никто особо не старается отвечать за других. В том числе и за самого себя. И вот, рассуждая на данную щекотливую тему, невольно понимаешь, насколько ты обречён. Иные скажут — «Никто тебя ни на что не обрекает». Жизнь обрекает. Судьба.

Беги, пока ноги есть. А завтра ты что делать будешь? Не знаю — наверное, то же самое. И нет конца этому событию.

Жизнь гнусна, если подумать. Гнусна и нетерпелива. Однако — это неверное заключение. Если в моих силах изменить жизнь к лучшему, то вид совсем другой представляется — противоположный. Только лгать не нужно. Ложь во спасение — тоже ведь ложь. Тогда какое спасение она из себя представляет?! Истина действует мотивирующее. Только всегда жестка. Словно по голове ударили. И внутри таящийся, замирающий страх. Он имеет одну единственную причину.

Жить или умереть — вот, в чём вопрос. Ответ можно даже не искать. Здесь всегда приходится делать выбор. Либо туда, либо сюда. Что из них сильней? Обычно, перевес происходит в сторону жизни. Но бывают исключения. Правда, таких я ещё не встречал. Или не замечал ничего подобного в людях. Обычно, эта жажда оказывается настолько сильной, что люди закрывают глаза на оборотную сторону бытия. Домашние хлопоты.

Просто вклиниться в систему. Когда всё уже знаешь. Я строю туманные замки у вас в голове. Да, вы меня презираете, стыдитесь, ненавидите. Но при этом, я гораздо чище вас, ответственней, добросовестней, благородней. Большинства из вас. Не то, чтобы я совсем не понимал, о чём говорю.

Прислушиваясь к мнению окружающих, я понимаю только одно — что все мы связаны тонкими нитями. Стоит потянуть одну, как зашевелится многолюдная толпа. Но у меня есть своё мнение, которое для меня важней вашего. Видимо поэтому, я не слишком пытаюсь кому/то понравиться. В сущности, какая разница — на каждую душу сто тысяч взглядов. Тут даже половине не ухитришься угодить. Достаточно, если тобой доволен — кто?

Нечто вылезет из моей головы. Откуда мне знать, важное это или второстепенное. Меня спасает иной раз высказывание мудрого человека. От тоски спасает, от безумия, от непонятного душещемления. Хочется выть, глядя на звёздное небо. Только это глупость несусветная. Что небу до моего вытья. Оно безмятежно и неизменно в принципах. Мои мольбы до неба не долетают. Впрочем, говорят, Бог всех одинаково любит.

Однако, это надо проверить. Ведь Бог это не человек со своими страстишками. Это даже не призрак, пугающий своей бестелестностью. Бог — это основа всего сущего, и не только на Земле. Это вообще распространяется на бескрайние дали космоса, бескрайние дали вселенной. Бог — это закон, толкающий жизнь вперёд. Где/то на краю она распадается. Вот так, примерно, я себе это представляю.

Ещё одна причина, почему стоит отказаться от побирательства, от милостыни, от подачек в виде пожертвования. Хотя, вопрос с пожертвованием можно рассмотреть с другой стороны. Велик риск связаться с неблагоприятной компанией. Велик нарваться на скверную историю. На улицах полно людей, которые с радостью вцепятся тебе в шею и будут тянуть из тебя неизвестно/что. Кстати, пожертвование тоже хитрая штука. Постоянно подпитывает надежду, которая никогда себя не оправдывает.

С другой стороны, у нас, если посмотреть, полстраны побирается. Постоянно, то сигареты, то деньги просят, то ещё что. Представляете, как на это дети смотрят. Страшные дела. И попрошайничают не только на улицах — везде. Взять, к примеру… ай, ладно, не буду об этом. То в долг просят, то денег на бензин не хватает, то жена рожает, скорей, скорей, скорей… Как же прав оказался Конфуций, придя к заключению, что умереть с голоду событие маленькое, а вот утратить благородство.

Чуть иначе, но почти то же самое обстоит с людьми творческой профессии, людьми, посвятившими себя искусству. Ведь вы представьте себе на мгновение, каково это быть разорванной личностью. Когда ноги прикованы к земле, а голова витает в небесах. Создаётся впечатление, будто под тобой бездна образовалась. И ты не знаешь, что теперь делать. Кто/то утверждает, что это мнимая пропасть. Хотя, на самом деле, ничего мнимого в ней нет. Когда художник творит, у него ноги, как у ангела, слегка подкашиваются, и ощущается в них некая невесомость. А как только ощутит твердь под ногами, такое чувство, словно в капкан попал. Впрочем, это всё только внутренние ощущения, к нормальной жизни не имеющие никакого отношения.

Вот, если бы я был живописцем, и мне представилась возможность изобразить девушек, я нарисовал бы бескрылых ангелов, танцующих на кроне дерева. Пусть это будет клён. Такими лёгкими существами они мне видятся. Беспечными и жизнерадостными. Хотя, на самом деле, это не всегда так.

Раскройся, художник! Обнажи душу. Но, кому это надо. Столько ужасов, столько странностей в голове крутится. Как можно сказать, что жизнь прекрасна, если столько противоположностей. Хотя, о чём это я. Ну, да, жизнь действительно прекрасна. Во/всяком случае, это всё, что у меня есть. Моя жизнь, с которой я, пока, не знаю, что делать. Определиться — люди говорят — мне следует сделать выбор и следовать по выбранному пути. По/правде говоря, мне безумно страшно.

Но я стараюсь. А что мне, собственно, остаётся делать. Только идти по намеченной судьбой дороге. По/возможности, не сворачивая. Можно даже голову держать высоко. Никто не вправе оценивать мои достоинства по состоянию кошелька. Но и здесь множество неясностей вскакивает.

Что такого особенного я пытался вам донести? В голове пустяк. Ничего не двигается. Всё застыло. Занимаюсь самокопанием. Ну, хоть отдохну немного от бесконечных размышлений, терзаний и суматох.

У нас, почему/то, о мёртвых беспокоятся больше, чем о живых. Всё пытаются угодить. Строят памятники. Постоянно следят за чистотой могилы. У некоторых целые мавзолеи возводят. Современное кладбище, чем/то, напоминает городок, где так же строят здания. А могилы ветеранов войны покоятся в кустах, куда никто никогда не приходит.

О живых людях надо думать. Вот, когда мы здесь сидим и смотрим друг на друга за тарелкой супа, в семейном кругу, тогда и надо беспокоиться. Во/всяком случае, ценить время, которое проводим вместе. У нас, если живой зашёл в дом, сразу — кто ты! Что ты? Откуда появился такой? Хочется сказать, оттуда, откуда и все остальные.

Ну, не понравился тебе человек. Чем/то не угодил. Что/то сказал такое, что ранило, или возмутило. Да, какая тебе разница до его происхождения. Что он там сказал, уже забыл давным/давно. Можно вообще не думать, что тебе сказали, если это не имеет отношения к конкретному делу. Можно даже не разговаривать, если нет необходимости. Слыхали что/нибудь о пустых разговорах?

Живой у нас, ныне, не в теме. Не вписывается в картину происходящего. А чего ему и вправду среди мёртвых делать. Он ведь живой, дышащий, видящий, говорящий только о важном. Мёртвые его плохо воспринимают. У них и колики в животе начинаются. И зубы сводит. И лица морщатся. Живой, что не скажет, что не сделает — всё невпопад.

«Кому сейчас легко» — вздыхает тётушка Кравец, почёсывая колено. Она выглядит весьма умной женщиной, благовоспитанной, интересной. Правда, когда дело доходит до финансов, то слишком строгой и, зачастую, жадной и властной. Ей всё время кажется, что она убытки терпит. Убытки — это ведь не расходы. Какая между ними разница? Видимо, никакой.

Часто она ведёт себя, как девочка, капризничает, кокетничает. При этом чувства юмора напрочь отсутствует. Уже седая. Ей такое поведение явно не к лицу. Ну, могла бы придумать себе хоть какое/то занятие, находясь на пенсии. Можно было бы открыть магазин одежды, или нечто в таком духе. Но, она закоренелая домохозяйка. Для неё подобные предприятия слишком сложны.

Какие они вкусные, однако, эти шоколадные батончики с карамелью и арахисом, или нугой, или всякими прочими воздушными хлопьями, или с нежным кремом, или с вафлями. Как/то, я давно не придавал значения сладостям. Но с некоторых пор стал сластёной. Когда разбогатею, куплю себе целый вагон шоколадных батончиков. С кокосовой стружкой тоже вкусные.

Но когда же я разбогатею, если мне уже страшно засыпать ночью, ещё страшней просыпаться утром. Как мне, наконец, вырулить из этой проклятой нищеты. Жить полноценной жизнью, полагаясь только на себя и свои силы. Как мне устроиться в этом стремительном мире. Понятно, что надо работать. Желательно, на полную мощь. Но, но, но… Вперёд! На всех парусах. Какая разница, что там уже будет происходить. Работа — это та единственная шёлковая нить, которая выведет меня на сушу.

Бриг мой разбит. Паруса изорваны в клочья. На горизонте показывается шторм. Экипаж сбежал. Перспектива настолько пугающая, что невольно натягиваются нервы. Одни только крысы снуют по углам. Да, бутылка рома, что подходит к концу. «Вперёд» — говорю я самому себе, умоляющим голосом. Стихия шумит. А я такой маленький среди всего этого чудовищного движения. Ты же хотел получить нечто большее. Тогда через что мне придётся пройти.

Зачем жалеть себя. Впадать в уныние, если ничего не изменишь. Полагаться на удачу? А как она вообще выглядит? Хотелось бы мне увидеть её лицо. Моряк не должен бояться смерти. А капитан судна — тем более.

Одна из крыс нашла сухую корочку и сидит за шкафом, грызёт. Такой звук смешной получается, словно… что? Не могу подобрать сравнение. «На всех парусах» — шепчу я под нос, стараясь разглядеть, что происходит под моими ногами. В каюте бардак, как на поле брани. Что за романтика? Как было бы хорошо сейчас отдыхать в уютном семейном окружении. Но мне, видимо, придётся побороть бушующую стихию прежде, чем это произойдёт.

Как прекрасно растянуть ноги поближе к тихо горящему камину. Сопеть, смакуя горячий кофе с печеньем. Потягивать дымящуюся сигарету. Хотя, капитаны, вроде, курят трубку. Но мне и кофе горячий не нравится. А ром я вообще не пью. А что же наше судно? Он трещит по швам. Волны бьются о борт, и только щепки летят. Камин — пустые надежды, пустые мечты. Нет ничего очевидней сомнений.

Кому мне молиться, если я слова забываю. Верно и то, что молитва успокаивает. Тупо бормочешь сам себе на уме. Вроде, отвлекает от мрачных мыслей. И каждый треск, каждый звук, каждый сигнал заставляет меня вздрагивать. Куда я пру, хочется просить. Ищу, надо сказать, путь к спасению своей души. Ведь все разбежались. Я остался один. Упрямый и злой. Радует только, что пока невредим. А ведь могло быть и хуже. Что?

Ну, всякое в жизни случается. Бывает, люди погибают в таком раннем возрасте, что ничего ещё толком не видел, не пробовал, а уже всё — ушёл. Кому ты эти байки рассказываешь. Мы и не такое видали. Если нечем утешить, рану залечить, то и не берись за это странное дело, где все перспективы только и делают, что мрачнеют.

Там на столе лежит полпалки колбасы. Докторская. От чего такое название? Её раньше доктора прописывали? В качестве диеты? Впрочем, какая мне разница. Лучше переживать крах, жуя бутерброд, нежели тонуть на голодный желудок. А вот ещё полбутылки молока и полбатона. Всего по половине осталось. Как раз на ночной ужин хватает. Это мне один добрый человек пожертвовал.

Путеводная нить моего спасения от нищеты. Потому, что сейчас, именно сейчас, я похож на грабителя, высматривающего добычу на улицах. После чего, аккуратно запускающий руку в чужой карман. И так же аккуратно вытаскивающий из него средства. Возможно ли хоть как/то не отклоняться от прямого пути? Видимо, да, если об этом столько писали. Просто ты ещё не созрел.

Всё, что мне нужно, это усилием воли придерживаться намеченной цели. А цель далека. Так далека, что руки отнимаются что/либо делать. Часто хочется просто уснуть и не проснуться. Или хотя бы проснуться в раю. Но всё, как обычно, продираешь глаза и слышишь шум города, напоминающий вечно голодного зверя, который никак тебя не отпустит. И страх внутри такой силы, что ноздри обжигает. Встаёшь. Судорожно одеваешься. После чего, бежишь, пристраиваешься к течению событий. Город живёт своей жизнью. А ты чьей? Вроде, тоже своей. Но как тут всё сплетено. Хочется закрыть глаза и не видеть ничего. Или во/всяком случае, видеть только хорошее. А что для меня хорошо, то и для других тоже должно быть. Впрочем, тут могут возникнуть противоречия. Разности вкусов и взглядов. Кому что угодно? Мне вот, например, нравится острая пища. А ещё я безумно люблю арбуз. Кому/то может показаться странным совмещать острую еду со сладкими фруктами.