Вторжение

Сергей Шангин

Ты умер? Великое дело! Рай, Ад, Страшный суд? Или нечто другое, вполне обыденное, к чему ты совершенно не готов? Почему мир, в котором ты оказался после смерти, так похож на твой собственный? Или не похож, а именно в нём ты и находишься?Неужели это продлится вечно и тебе суждено скитаться призраком по родному городу? Но что-то подсказывает – не всё так просто, как кажется. На тебя у кого-то есть планы! Знать бы ещё, что это за план, и какой будет плата за проделанную опасную работу. Книга содержит нецензурную брань.

— 11 —

К тому времени, когда Егор пришёл в себя, в городе наступила ночь. Сил хватило только открыть глаза. Они сидели на холодном асфальте в какой-то подворотне, скрытые от прохожих старыми ржавыми, крашеными, по всей видимости, только со стороны улицы воротами. Скрытая в глубине двора одинокая лампочка только подчёркивала мрачность обстановки и не улучшала настроения.

— Почему мы сразу не умерли? — мысли в голове Егора двигались медленно, как снулые рыбы. — Неужели все так мучаются? Может, и мы сейчас отмучаемся? Устал-то я как? — ему не было страшно, даже бояться не хватало сил.

Всё произошло слишком быстро даже для сна. Кошмары ему снились и раньше, но никогда не были столь навязчивы и правдоподобны. К тому же он никогда не увлекался призраками, некромантией и прочей ерундой, а тут валится на голову только эта тема.

Он снова мысленно вернулся к моменту аварии, понимая, что она ему точно не приснилась. Зелёный свет для пешеходов, замершие перед зеброй машины, он выбегает впереди всех, потому что должен успеть на маршрутку и боковым зрением видит приземистую жёлтую машину, летящую по встречке прямо в него.

Мгновение, растянувшееся в вечность — метр за метром в абсолютной тишине жёлтая торпеда надвигается на него, ударяет, заставляя взлететь в воздух. Он кувыркается, смешно вскинув руки, и врезается головой в стекло, успевая заметить, сжавшуюся в комок на месте водителя девушку. Она бросила руль и начала поднимать руки, пытаясь закрыться от летящего в неё тела. Затем удар и темнота.

К бабке не ходи, выжить после такого удара маловероятно. Так что никакой это не сон, как бы ему не хотелось верить в обратное. Смерть, но странная, непонятная, непривычная для восприятия — в книгах писали про другое, на деле получается полная ерунда. Как может человек после смерти страдать также, как при жизни? Дышать трудно, всё тело ноет, хочется пошевелиться, но свинцовая тяжесть приковывает к земле.

С трудом вдохнув, он прислушался к окружающим звукам. Михалыч спал, привалившись к стене, и даже весьма правдоподобно храпел во сне. По другую сторону от Егора негромко разговаривали Алина с Корнеем.

— А я всё равно не верю, что умерла! Пусть хоть сто раз покажут меня в гробу — это просто сон! Мне и раньше снилось, что я умерла, вот не вру, правда! Чего смеёшься?

— Забей, не смеюсь я, просто холодно. Мне тоже кажется, это чистая лажа, кумар пройдёт и всё вернётся обратно. Только не хочется, чтобы всё закончилось.

— Почему? Это же здорово — мы вернёмся к жизни! Это же круто!

— Ага… круто… Это у вас чистеньких правильных всё круто, а мне не хочется туда обратно. Вот, если бы всем вместе вернуться куда-то в другое место и всё с самого начала начать. А? Как тебе такой расклад?

— А как же мама, бабушка, сестрёнка? Их бросить что ли? Они же будут переживать!

— Ну, да. А мои родаки обо мне вспоминают только, когда нужно вытащить из ментовки. У них дела, бизнес, тусовки. Ты думаешь, вот Корень тупой такой, диггер из помойки, да? А ты знаешь, если бы я просто захотел, у меня бы в каждом классе одни пятёрки были.

— А чего тогда?

— А западло потому что, усекла? Пай мальчик, типа хорошо учится, одевается модно, весь из себя послушный и примерный, а выкусите! Им назло туплю, родакам в отместку, чтобы хоть раз заметили меня не потому, что в ментуру вызвали, а просто так. Да я в стае человеком стал, потому что мы все друг за друга, если надо на ножи пойдём за любого из нас. Поняла?

— Корней, ты только не обижайся, но страшно мимо таких, как вы проходить, вы же действительно, как стая, вы же можете кинуться в любую минуту!

— А с кем мне ещё быть, Алина? Из стаи мне уже не вырваться, с этим строго. Нормальным тоже не стать — репутация, блин! В армию загреметь или от наркоты сдохнуть, больше вариантов нет.

— И что, здесь тебе лучше?

— Не здесь, а с кем? Да, лучше!

— Но мы же не можем вечно спать? Мы же всё равно когда-то проснёмся, Корней! Если это случится, давай встретимся!

— Думаешь, мы потом вспомним что-то? Я как проснусь, сразу сон забываю, а после таблеток в голове вообще пусто.

— Мне бабушка гадала, что я умру в полёте, — после недолгого молчания негромко сказала Алина. — Странно, да? Боялась самолётов, а погибла действительно в полёте. Если честно, её считали выжившей из ума, а она меня по головке гладит и говорит: «Не ходи, деточка, высоко, летать ты не умеешь! Жалко мне тебя, да силы уже не те, чтобы других спасать. О Боге пора подумать, хоть он нас и забыл вовсе!»

— Ты думаешь, он типа есть? Забей, сказки это! Кому мы нужны? Кто за нас мазу тянул и на небушко типа увёл? Нет никого, фуфло гонят, чтобы боялись — типа сверху долбанёт злой дядька, и окочуришься в момент.

— Не говори так, Корней, — жалобно попросила Алина, — ну, ты же можешь нормально разговаривать!

— Ну, типа, это… могу, конечно… — пацан неожиданно смутился. — Я это… по привычке…

Алина помолчала, словно собираясь с мыслями, затем продолжила едва слышно, говоря только для Корнея, но слова всё равно достигали ушей Егора.

— А я не знаю, не уверена, что его нет. Иногда так хочется, чтобы он был, а сейчас особенно. Почему он нам не помогает, Корней? Ну, я провинилась, но ведь родители детей за грехи в угол ставят, а не так, как с нами — бросил на произвол судьбы, что хотите, то и делайте! За что он с нами так?

— Откуда я знаю? У меня самого родители, как тот бог, им тоже до меня особо дела нет. Но ты не бзд… в смысле, не бойся — я рядом, значит, всё будет окейно.

— Ага, — согласилась Алина, — ты хороший.

В ночи повисла длинная пауза, Егору показалось, что пацан всхлипнул, но звук был настолько тихим, что он решил — послышалось.

— Почему… почему мне никто там этого ни разу не сказал? — в голосе пацана звучала неприкрытая тоска. — Понимаешь, если бы хоть кто-то мне там, при жизни вот так сказал, думаешь, я бы подсел на синтетику? Почему твой бог не заставил их сказать мне это там? Не нужен мне такой бог!

— Нельзя так, Корней, а вдруг он есть и просто нас испытывает? Мне бабушка говорила, в любом человеке есть своя сила, просто он о ней не знает, да и не хочет знать. Пока не придёт час, пока его жизнь не заставит, он о себе ничего не узнает. Для того и есть в жизни испытание.

— Ага, сама-то веришь в бабкины слова? — хмыкнул пацан недоверчиво. — Получается, ни в тебе, ни во мне нет этой внутренней силы? Слабаки мы? Если испытания не выдержали и сами по своей воле сдохли? Так получается?

— Не знаю… я не думала… оно само получилось, — призналась Алина. — Может, и нет во мне этой силы.

Они замолчали надолго, задумавшись каждый о своём. В тишине попытка Егора немного сменить положение вызвала эффект разорвавшейся бомбы.

— Ой, Егор, ты очнулся?

— Старик, как ты? Мы думали, тебе кранты, в натуре!

— Молодёжь, что за выражения? Мы не можем умереть, потому что…

— Михалыч, не болтай глупостей, ещё могут быть варианты, — Егор с умилением смотрел на свою небольшую команду, переживавшую за него так искренне, словно они были знакомы не несколько часов, а целую жизнь. — Ещё поживём!

Не за деньги, не по договору, не потому, что он кому-то должен что-то сделать, а просто так — переживают, потому что за эти несколько часов они стали ближе друг другу, чем родственники. Какая-то неземная благодать истекала от всех них, было тепло и уютно, как в детстве, когда мама баюкала на ночь.

— Ты, Егор, хлебни вот из бутылочки живительной водички, — Михалыч подсовывал ему к самому носу горлышко и придерживал, не давая в руки, не надеясь на его силы. — Давай, глоточек, потом лучше пойдёт! Алинка вон уже живее всех живых, и ты будешь!

С каждым глотком Егор чувствовал себя всё бодрее и сильнее, словно живой воды отпробовал — тело наполнялось живительной энергией, думалось легко и свободно, хотелось подпрыгнуть до небес и ухватиться за звёзды.

— Стоп, хватит, — он решительно отодвинул бутылку. — Ещё пригодится! Вы лучше расскажите, как нам удалось выбраться из той передряги?