Хроники выживальщиков

Сережа Брейняшин

Когда мир охватил зомби-апокалипсис, группа подростков оказалась на грани выживания. В условиях, когда каждый день — это борьба за жизнь, им предстоит пройти через самые тяжёлые испытания. Но главное — не потерять веру в себя и своих друзей.

Ужасы психбольницы

Дойдя до больницы, мы услышали шум внутри.

— Черт, неужели эти твари добрались и сюда? — обеспокоенно спросил Дэвид. — Я… ведь я… я… я…

— Тихо, не паникуй. План такой: мы с тобой открываем дверь с двух сторон. Если внутри кто-то есть, они выбегут на улицу. Сейчас зима, так что есть вероятность, что их мозговая активность замедлится. А учитывая, что их кости теперь похожи на желе, у нас будет шанс.

— Х-хорошо, давай попробуем, — пробормотал Дэвид, заикаясь.

Мы одновременно распахнули двери больницы и спрятались за ними. С ужасным шумом зомби вырвались наружу и устремились вперед.

— Все-таки я был прав, — подумал я. Эти твари действительно стали очень тупыми.

— Ну что, ты готов идти? — спросил я у Дэвида полушепотом.

— Готов.

Мы забежали внутрь больницы и быстро захлопнули за собой дверь.

Я достал пистолет, а он — биту, и мы отправились за таблетками. У нас был большой пустой рюкзак, поэтому чем больше мы наберем, тем лучше. Распределение задач было простым: он шел впереди, я прикрывал его сзади. Мы открывали дверь за дверью, собирая все, что попадалось под руку — ампулы, микстуры, таблетки. Любое лекарство могло пригодиться.

Так мы двигались из комнаты в комнату, пока не добрались до второго этажа.

— Гарри, слушай, у нас уже пол рюкзака таблеток и прочей фигни. Может, хватит? — сказал Дэвид, нервно оглядываясь.

— Чего ты боишься?

— Мне кажется, за нами кто-то следит. Я пару раз слышал шорохи и странные звуки. Все это мне не нравится.

— Ты это из-за того, что больница вся в крови, а витрины разбиты? Или что?

— Нет, не только. Само это место, оно на меня давит. У меня чувство, будто что-то не так.

Атмосфера действительно была жуткой. Разбитые окна пропускали сквозняк, от которого шторы мрачно колыхались, будто призрачные фигуры. Стены были измазаны кровью, словно кто-то в панике пытался оставить последние послания, но у него не хватило сил. В углу одной из палат на полу темнела огромная лужа засохшей крови, а рядом валялись разбитые ампулы и пустые шприцы.

На полу лежала каталка для пациентов. К ней был привязан безголовый человек, на котором еще оставались остатки больничной формы. Казалось, он пытался освободиться — ткань была изорвана, а металлические ремни слегка искривлены.

Воздух в больнице был тяжелым, пахло смесью сырости, гнили и чего-то химического, возможно, просроченных лекарств. Каждый звук — будь то наше дыхание или треск под ногами — отдавался эхом, заставляя нас вздрагивать. Это место было словно воплощением всех страхов, которые мы видели в фильмах, только теперь это был не экран, а реальность.

— Мы идем на второй этаж.

— Мне эта идея совсем не нравится, — с явным беспокойством пробормотал Дэвид, сжимая в руках свою биту.

Атмосфера действительно была жуткой. Разбитые окна пропускали сквозняк, от которого шторы мрачно колыхались, будто призрачные фигуры. Стены были измазаны кровью, словно кто-то в панике пытался оставить последние послания, но у него не хватило сил. В углу одной из палат на полу темнела огромная лужа засохшей крови, а рядом валялись разбитые ампулы и пустые шприцы.

На полу лежала каталка для пациентов, к которой был привязан безголовый человек, на котором еще оставались остатки больничной формы. Казалось, он пытался освободиться — ткань была изорвана, а металлические ремни слегка искривлены.

Воздух в больнице был тяжелым, пахло смесью сырости, гнили и чего-то химического, возможно, просроченных лекарств. Каждый звук, будь то наше дыхание или треск под ногами, отдавался эхом, заставляя нас вздрагивать. Это место было словно воплощением всех страхов, которые мы видели в фильмах, только теперь это был не экран, а реальность. Дверь за нами захлопнулась с огромным стуком, окна двери вылетели с громким звуком, разбившись о кафель.

— Так, так, так, — грубым, еле разборчивым голосом произнесло существо, прячась в тени.

— К… кто ты? — спросил я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

— Я твой худший кошмар. Я тот, кто вырвет твои кишки и высосет мозг. Я не знаю, что произошло со мной в момент эпидемии, но теперь все эти зомби, что бродят по палатам, подчиняются мне. Зовите меня Скрап. Это последнее имя, которое вы услышите в своей никчемной жизни.

Скрап издал громкий, грубый крик, от которого у нас заложило уши, и боль отдалась в голове.

— У вас есть десять секунд, чтобы убраться отсюда, иначе я сделаю вас своим ужином, жалкие людишки, — прошипел он, злобно ухмыляясь.

— Бежим! — закричал я Дэвиду.

Мы бросились со всех ног, неся рюкзак весом 15 килограммов, который так и норовил нас замедлить.

Позади раздавался ужасный грохот — двери палат распахивались, выпуская на свободу всех инфицированных.

Выскочив на первый этаж, мы не сбавили темпа и рванули к выходу. Я молился, чтобы снаружи было пусто. Выбив дверь ногой, я облегченно выдохнул — снаружи царила тишина, валил снег.

Однако пробежать километр до безопасного места, преследуемым толпой обезумевших зомби, было бы чистым безумием.

Мы с Дэвидом захлопнули огромную железную дверь и, не теряя ни секунды, бросились вокруг больницы, пытаясь найти лестницу на крышу. Позади раздался ужасный грохот — дверь не выдержала, и Скрап выломал её.

— Они сбежали! — раздался его яростный рёв, эхом отдавшийся в тишине.

Едва завидев нас на лестнице, ведущей наверх, он снова взревел, его голос звучал как смесь ярости и голода. По его приказу обезумевшие зомби кинулись обратно внутрь, вздымая грохот и хаос.

Мы мчались из последних сил, слыша, как твари ломились на второй этаж, выбивая окна, выпрыгивая наружу, чтобы достать нас. Каждая попытка была тщетной: они разбивались об стены или падали вниз, не достигнув цели.

Наконец, добравшись до крыши, мы остановились, пытаясь перевести дыхание. Холодный ветер бил в лицо, но ощущение временной безопасности грело изнутри.

— Ну что, Скрап, не получилось? — крикнул я вниз, чувствуя прилив адреналина и злорадства.

Снизу донёсся очередной жуткий рёв, словно ответ на мою дерзость.

— Тебе смешно жалкий ты червь?

Скрап кинулся следом за нами и начал подниматься по лестнице. Она скрипела и гнулась под его огромной массой, грозя вот-вот обрушиться. Мы с Дэвидом стояли на крыше, затаив дыхание, от страха едва держа в руках оружие.

— Гарри, он поднимается! — прошептал Дэвид, заикаясь.

Через мгновение массивная фигура Скрапа выпрыгнула на крышу. Его громоздкая туша тяжело ударила о железный настил, и крыша задрожала под его весом. Он зарычал, его глаза горели ненавистью, и он рванул в нашу сторону.

Мы пятясь отползали к самому краю, чувствуя, как паника сковывает движения. Скрап приближался всё ближе, пока вдруг…

Гулкий треск раздался под его ногами. Перегруженная крыша не выдержала, и огромная махина провалилась вниз. Громадный кусок конструкции обрушился вместе с ним, и с ужасным грохотом он рухнул вглубь здания.

Мы замерли, пытаясь понять, окончательно ли это конец. Внизу лежала неподвижная туша Скрапа. Его громоздкое тело словно поглотила пустота, и казалось, что он уже не двинется.

— Это… всё? — выдохнул Дэвид, всё ещё дрожа от пережитого ужаса.

Я молча кивнул, надеясь, что так и есть.

— Чувак, как мы выберемся отсюда?! — в панике выдохнул Дэвид, его голос дрожал, а руки заметно тряслись.

— Я… я не знаю, — признался я, пытаясь сохранять спокойствие. — Надо искать способ. Может, где-то есть пожарная лестница или спуск.

Мы начали метаться по крыше, оглядывая всё вокруг, но, кажется, оказались в настоящей ловушке. Холодный ветер пробирал до костей, а разум уже вырисовывал мрачные сценарии.

— Мы умрём здесь! — внезапно закричал Дэвид. Он рухнул на колени, начал биться руками о металлический настил крыши, словно выплескивая весь свой страх.

— Успокойся! — крикнул я, но он не слышал.

Подойдя ближе, я дал ему хорошую пощёчину, раздался глухой звук удара.

— Соберись, тряпка! Ты что, не хочешь снова увидеть Лару?! Или ты готов сдохнуть тут, как трус? — прокричал я, как командир в армии, силясь вытянуть его из этого состояния.

Дэвид поднял на меня глаза, в которых всё ещё плескался страх, но пощёчина явно вернула его в реальность.

— Я… я хочу вернуться к ней, — тихо пробормотал он, начиная вставать.

— Вот и молодец. А теперь ищем выход. Мы выберемся отсюда, ясно? — я сжал его плечо, давая понять, что мы не можем сдаться.

— У нас ни гранат, как в тот раз, ни пулемёта. Тебе вообще в голову что-то приходит? Или мы тут до конца дней своих останемся? — раздражённо выпалил Дэвид, нервно потирая руки.

— Ну, одна идея есть, но тебе она точно не понравится, — усмехнулся я, глядя в сторону.

— И что за идея? — он наконец успокоился и посмотрел на меня с надеждой, будто я собирался предложить магический способ спастись.

— Пока ты паниковал, я глянул вниз. Знаешь что? Высота-то не такая уж страшная, как кажется.

— Ты предлагаешь нам прыгнуть?! — он округлил глаза, как будто я сошёл с ума.

— Ага, конечно, прямо в сугроб. Нет, гений, я предлагаю спуститься. Смотри, стена здесь вся рифлёная, кирпичи выступают наружу. Почему бы не попробовать превратиться в скалолазов на один вечер?

— Ты издеваешься? Это же самоубийство! Может, другой вариант найдётся? — с сомнением пробормотал он, оглядывая рельеф стены.

— Ну, если у тебя есть гениальная идея, выкладывай. Время ещё есть, но, скорее всего, до того момента, пока Скрап не очнётся и не решит, что мы — отличное блюдо на ужин. Так что, ты со мной? Или остаёшься тут и пытаешься договориться с ним?

Дэвид глубоко вдохнул, видимо, собирая все свои нервы в кулак.

— Ладно. С тобой. Но знай, я ненавижу тебя за это.

— Отлично. Тогда план такой: я лезу первым. Когда спущусь, ты бросаешь рюкзак, а потом уже сам. Разберёмся по ходу дела.

— Да уж, звучит как шикарный план. — Он закатил глаза, но всё-таки кивнул. — Ладно, полезли.

Я начал спускаться по стене, и внутри смешались такие противоречивые чувства. С одной стороны, было чертовски страшно — спускаться без страховки с третьего этажа. С другой стороны, было весело, потому что я всегда мечтал попробовать что-то подобное, но никогда не было возможности. Теперь вот она — возможность, и я не собирался её упускать.

Спустившись до земли, я крикнул Дэвиду, чтобы он кинул рюкзак. Мгновение — и рюкзак полетел вниз, набирая скорость, как снаряд. Я успел подловить его в последний момент, не повредив ни одной ампулы. Глубоко выдохнув, я махнул рукой и подал сигнал Дэвиду.

— Давай, спускайся!

Он осторожно начал спускаться, и я слышал, как он повторяет себе под нос:

— Медленно, но верно. Медленно, но верно, — бормотал он себе под нос, стараясь успокоиться, но его голос выдал тревогу.

Внезапно, когда он наступил на один из кирпичей, тот треснул, и Дэвид, потеряв опору, повис на руках, как обезьяна, цепляясь за стену.

— Чёрт! — вырвалось у Дэвида.

— Нет! Я сейчас упаду и умру! — запаниковал он, барахтаясь в воздухе, отчаянно пытаясь найти опору ногами. — Гарри, скажи Ларе, что я любил её!

Я подошел к нему и ткнул его пальцем в спину.

— Придурок, ты всего в метре от земли! — сказал я, едва сдерживая смех.

Он резко отпустил руки и, прыгнув вниз, с грохотом приземлился на землю. Поначалу он замер, а потом его лицо залилось краской.

— Черт, чувак, пожалуйста, давай об этом никому, — взмолился он.

— Хорошо, хорошо, но нам сейчас с тобой не до этого, нам надо как-то обойти толпы зомби, — ответил я, доставая телефон. Мы начали искать пути обхода по другим улицам. Самый безопасный путь был в четырёх километрах отсюда.

— Ну что поделать, придется делать эту дугу, — сказал я, убирая телефон в карман.

— Слушай, чувак, а что если по крышам? Так ведь будет быстрее, чем по улицам.

— Идея заманчивая, давай попробуем, — согласился я с Дэвидом.

Одев рюкзаки, мы побежали в сторону многоэтажек, решив попробовать добраться до места назначения по крышам. Взобравшись по лестнице на верх, Дэвид рванул по крыше в неизвестном для меня направлении. Не говоря ни слова, я последовал за ним.

— Вот он, — сказал Дэвид, указывая пальцем на мосты между крышами.

Так как это был спальный район, дома стояли очень близко друг к другу, и местные детишки часто сбегали от копов именно по таким воздушным мостам.

— Ну что, кто первый пойдет? — спросил я, прищурившись.

— Первый пойду я. Тебе нужно показать, как правильно ходить по таким мостам, ты ведь никогда не ходил по ним, верно?

Я кивнул, подтверждая его слова.

— Я так и знал, смотри и учись. Эти мосты довольно крепкие и могут выдержать, думаю, массу до 100 килограммов. Я вешу 70 килограмм, и, как видишь, все нормально, — сказал Дэвид, остановившись на середине моста и оглянувшись на меня. — Держись вот так, ноги ставь на основания балки, и все. Можешь идти смело, понял?

— Понял, — ответил я, немного открыв рот от удивления.

— Ну так давай, иди, — сказал он и запрыгнул на крышу, поджидая меня.

Я вцепился руками и ногами в балки и начал идти, не смотря вниз.

— Слушай, Дэвид, а откуда ты столько знаешь об этом месте и этих мостах?

— Все очень просто, ведь я сам строил этот мост с друзьями, чтобы убегать от копов.

— Что имеешь в виду? Я думал, ты из Нью-Йорка! — воскликнул я и запрыгнул на крышу.

— О, нет, друг мой, ты многого еще не знаешь. Я родом из Вашингтона, и именно здесь, где ты сейчас стоишь, находится моя квартира. Нам пришлось переехать, потому что отец не мог найти работу здесь, а еще потому, что в детстве я связался с плохой компанией и часто был замешан в каких-то противозаконных заварушках. В Нью-Йорк мы переехали, когда мне было десять лет.

— А в каких, например, заварушках? — поинтересовался я.

— Ну… угоны полицейских машин, раскраска департамента полиции красками, незаконное хранение наркотиков, у нас была банда, состоявшая из пяти человек.

— Ого, я удивлен! — воскликнул я.

— Я думал, ты милый боязливый мальчик, который в своей жизни и мухи не обидит, а тут такое. И во сколько же лет ты начал этим заниматься?

— В девять лет. Я прозанимался этим ровно год, и на голову родителей почти каждую неделю вешался штраф в размере 200 долларов.

— 1000 долларов в месяц? — удивился я.

— Ага, мне приходилось отрабатывать все это на мойках, потому что работала только одна мать, а отец либо пил, либо искал работу. Но бывало такое, что его кидали на деньги и не платили, и он снова начинал пить. А после переезда в Нью-Йорк вся жизнь словно заиграла новыми красками. Отец наконец-то нашел работу, мать сменила жалкую должность продавщицы на более высокую, я нашел другую компанию, где мы почти не делали ничего плохого… почти.

— А что же вы делали? — спросил я, взобравшись на следующую переправу.

— Ну… привычка хранить наркотики осталась. Мы перестали дебоширить и стали вести мирную жизнь. Ровно год назад, когда мне исполнилось 17 лет, родители и друзья скинулись и подарили мне эту прекрасную машину, которая стоит в 8 кварталах отсюда.

Вот такие вот дела, чувак. А ты откуда? Как детство прошло? Давай, рассказывай, нам с тобой еще далеко топать.

— Ты хочешь сказать, что все эти мосты могут довести нас до того места, куда нам нужно?

— Ну… почти. Мы делаем такой же круг, как и по асфальту, только безопаснее, и срезая километр, до той высотки будет метров 400, вот такие вот дела. Ну что? — взобравшись на балку, спросил Дэвид, — я жду твой рассказ.

— Ну, начнем с того, что я живу в Нью-Йорке с самого рождения. Так получилось, что мать умерла во время родов, мне так рассказывал отец, поэтому я был под воспитанием только его. С бандами я не связывался, но вот пару раз полицейские тачки я угонял.

— Ого, уже интересно, давай дальше.

— Мы с отцом часто выходили на охоту, поэтому я умею так хорошо стрелять. Отец был у меня Дровосеком, и поэтому я всегда был с ним, куда он, туда и я. Он научил меня определять по звёздам, где север, запад, восток и юг. Также по ветру он научил меня чувствовать запахи животных. В общем, это было довольно круто. Но так было не всегда. Часто бывало, что отец просто не мог взять меня с собой на работу, и я оставался один или уходил гулять с друзьями до самого вечера. Отношения с ним ближе к 17 годам стали напряжёнными, началось недопонимание, особенно когда я сказал, что в 18 лет съеду от него в съёмную квартиру.

Он считал это предательством, не понимал, что я уже не маленький, и это сводило меня с ума. Отец был старше, ему было 46, а у него уже начался старческий маразм, страх одиночества… Он никак не мог понять, что я его любил. А потом, через неделю, когда все почти наладилось, появился этот вирус, и все надежды на будущее разрушились.

— Да уж, чувак, я сожалею.

— Ничего страшного, друг мой, я уже как-то за эти несколько дней всё пережил, — сказал я с грустью в голосе. — Всё, что было, то прошло. Значит, такова судьба, это испытание, и в конце того, кто его выдержит, будет ждать сюрприз. Есть хоть один плюс… У меня в Атланте есть дядя, который в своё время обучал меня всем наукам.

— Ну вот и отлично, цель — добраться до Атланты, это твой дядя, — приободрил меня Дэвид.

— Эй, смотри! — Вдалеке уже виднелось нужное высотное здание.

Мы продолжили путь по воздушным мостам, и, спустя несколько метров, вышли на последнюю крышу. Но вот, к сожалению, воздушных мостов больше не было.

— Это всё? Больше нет мостов? — с легким недоумением спросил я.

— Нет, подожди. Это не может быть конец. Тут должен был быть ещё один мост, но он куда-то пропал! — с удивлением произнёс Дэвид.

— Ну, за столько лет многое могло измениться, — ответил я, пожав плечами.

— Наверное, — согласился он, тоже пожав плечами, и стал искать лестницу. — Слушай, есть одна проблемка.

— И какая же? — спросил я.

— Воздушных мостов больше нет, как и лестницы вниз. Есть только люк, ведущий вниз по зданию, но он закрыт. Видишь замок?

— Слушай, у меня есть идея. Только не паникуй.

— Хорошо, я слушаю, — Дэвид присел на крышу и взглянул на меня с интересом.

— Мы с тобой только что вышли из больницы, набрав кучу разных медикаментов, ампул и препаратов. В принципе, неважно что, главное, что если повезёт, мы сможем сделать одну весьма интересную вещь.

— Какую такую вещь? — с удивлением спросил он.

— Сейчас увидишь, — сказал я, начиная копаться в аптечке в поисках нужных ампул. Достав всё, что нужно, я подозвал к себе Дэвида.

— Ты готов? — спросил я с ехидной улыбкой.

— К чему готов? — недоуменно ответил он.

— Тут находится то, что в принципе не нужно для лечения Арии. Это разнообразные кислоты, и с помощью добавления вот этой маленькой таблетки мы сможем сделать ультра-кислоту, которая без труда расплавит этот замок.

— Гарри, чувак… Ты меня одновременно радуешь, но и пугаешь! — надеюсь, это не вызовет взрыв.

— Ты не слушал, когда я говорил, что меня дядя обучал всем наукам? Ах да, я вроде забыл упомянуть, что он ученый. Этому трюку он меня научил, когда мне было 16. А теперь к делу, я спрашиваю тебя еще раз: ты готов?!

— Готов, — решительно сказал Дэвид.

— Вот и отлично, держи эти две ампулы, — я протянул ему две светящиеся ампулы. — Остальные две буду держать я. Порядок такой: сначала я наливаю белую, потом ты красную, потом ты синюю, а я — черную. После этого кидаю таблетку, и отходим на два метра от замка. Ты понял?

Конец ознакомительного фрагмента.