Запах кофе и жвачка на асфальте

Снежана Резникова, 2007

Действие романа происходит летом 2001 года. Обычная 30-летняя учительница впервые в своей жизни путешествует в Испанию. Ее цели непонятны и расплывчаты, она сама толком не знает, чего хочет, зачем приехала. Официальная версия – заработать деньги и вернуться домой. Но героиня хорошо знает, что идея вырваться из перманентной нищеты – это лишь повод для того, чтобы найти себя и свой путь. «Запах кофе и жвачка на асфальте» это правдивая история, которая была прожита, выстрадана, а потом переписана на чистовик. Эксцентричная перспектива новоиспеченной эмигрантки открывает для себя и читателей новый мир, доселе неведомый, а потому и очень интересный. Героиня наделена отвагой и умом , которые помогают ей противостоять незнакомой земле, наполененной опасностями и сокровищами, которые ей надо найти и завоевать. Ее молодость, оптимизм должны уничтожить все препятствия, которые перед нею стоят, чтобы прийти к маловероятному тайному месту, где ее мечта сбудется… Содержит нецензурную брань.

21 июня

Когда события принимают крутой оборот, все смываются.

Закон Линча

Как выяснилось, не зря я опасалась. Сегодня этот старый козел попытался усесться мне на колени в позе «лицо к лицу». Разумеется, юбка высоко задралась на бедрах, в то время как хозяин торопливо мял мне грудь. Такое поведение, мягко говоря, не совсем совпадает с моими представлениями о дружбе или взаимоотношениях между работницей и нанимателем. Не понимаю, почему Лео неприятно удивился, когда я ему сказала:

— Но, дон Лео, но…

Накрыла ему ужин и заперлась в ванной комнате, пытаясь побороть подступившую тошноту. Через минуту слышу:

— Суси, иди сюда!

Я вышла из моего убежища:

— Что случилось? — довольно недружелюбно спросила я.

— Почему ты со мной не ужинаешь?

Боясь разреветься, я только махнула рукой и убежала.

Через час старый павиан попытался объясниться, называя то, что он сделал, «жестом дружбы». Я попросила закрыть тему и не возвращаться к ней вновь. Настырный сообщает, что его народ, то есть испанцы, гораздо более открыты в вопросах секса и полов.

— У нас разные культуры, — делаю сам собой напрашивающийся вывод я.

— Именно! — горячо соглашается дед, не понимая иронии.

Ну и ладно, как говорится, консенсус был достигнут, хотя у меня и оставалась куча вопросов. Наконец, я поняла чувства глухонемого Герасима, когда есть, что сказать, но — черт побери! — не знаешь, как.