Воздух Сомерсетшира

Сола, 2020

Он и Она. Что может быть прозаичнее и в то же время возвышеннее? В сборник вошли рассказы, на первый взгляд, абсолютно разные, но все они о любви, мечтах, жизни. Кружащаяся в танце Таэра и «тяжёлый» Сурин. Воспитанная и образованная мисс Соултерфорд и неуклюжий Лаквуд. Раненый солдат и безгласная тень (да-да, вы не ослышались, обычная – хотя обычная ли? – тень). Молодой босс Н. и сероглазая секретарша И. Случайный гость на острове и хозяйка, дважды вдова. Счастливая жена и мать и двухкомнатная квартира (о да, причудлива жизнь!). Дмитрий Иванович Писарев (тот самый, не сомневайтесь) и… Впрочем, читая этот сборник, вы сами найдёте для себя историю, созвучную вашим мыслям.

Тень

В его душе была тягостная усталость, от него пахло борьбой, потерями, бессонными днями и ночами. Сюда он пришёл, потому что ноги принесли и невмоготу было оставаться одному. И здесь легче не стало: множество людей с их горем заставляли острее чувствовать свою вину перед погибшими — за то, что жив, за то, что слаб. Лишь кинув взгляд исподлобья, он не поверил глазам, посмотрел ещё раз, подошёл поближе: но так и есть, это была она — та, которую он никогда не видел даже во сне, и не знал, живёт ли она на свете. Глядя на неё, безгласную и хрупкую, он чувствовал в ней небывалый покой и уверенность, что всё это временно, всё образуется, — эта убеждённость сквозила в каждой её черте и была зрима, как она сама.

Сидя на полу у стены и глядя на бесконечное движение у сложенного памятника, он не выпускал её из виду, пока не уснул. Но и во сне было то же: люди приходили и уходили, приносили вещи убитых и умерших, чтобы совершить обряд погребения хоть здесь, если уж нет возможности закрыть им глаза и сложить руки на груди…

Он распахнул глаза, словно не спал ни секунды, но почувствовал с недоверием — нет в нём тяжести, что давила до того. Рядом мелькнула тень — она была рядом!

— Постой! Не уходи, — неловко и тихо сказал он, словно сам себе.

Но она уловила. Обернулась и виновато, еле слышно прошептала:

— Я не хотела тебе мешать…

Что за голос! Будто нет ни вой ны, ни неразберихи в умах и сердцах. Будто он случайно задел её на тротуаре или она неловко столкнулась с ним в дверях. Она, наверно, шла из библиотеки или на концерт, а он, так, гулял без дела, воздухом дышал.

— Нет, нет, посиди хоть немного, — спохватился он.

Но увидел, что она терпеливо стоит и ждёт, когда он очнётся от мечтаний. Будто так и должно быть. А по выражению глаз понял, к стыду своему, что она знает, о чём задумался.

Она села неподалёку.

— Знаешь ли, я тень, могу и не сидеть, и не спать. А тебе надо отдохнуть. Ты издёрган.

— Я тебя вижу, значит, не тень, — заметил он, хотя это его не интересовало.

В ответ она дотронулась до его руки — какая прозрачная ладонь, какое нежное прикосновение! Как дуновение.

Вновь в душе его волной поднялось восхищение, радость, восторг — забытые чувства из той, мирной, жизни. Он погладил её руку.

— Здесь темновато, потому и видишь. При свете не разглядишь, — возразила она, тихо вздохнув.

Решившись, он довольно сбивчиво сказал, надеясь, что она поймёт его без лишних слов:

— Завтра я уеду, не могла бы ты… дождаться меня, когда… когда я вернусь к тебе?

Лучше бы он ничего не говорил: он это понимал и сам — он всё испортил. Ушёл бы, ничего не сказав, хоть память о себе оставил нормальную, а сейчас смех, и только. Но она была тиха, настолько, что ему пришлось вглядываться в её лицо, не стала ли она и впрямь изваянием. Но, заметив его движение, она ответила:

— Дело невозможное.

И по дрогнувшему голосу он осознал обратное: понял, что она расстроена, что ей не до смеха, и подивился уж слишком серьёзному отношению к его словам.

Конец ознакомительного фрагмента.