Академия небытия. Умирать, так с музыкой

Сора Наумова (2024)

Заключительная часть самой необычной фэнтези-истории с элементами детектива и комедии в интерьерах магической академии и загробного мира. Жизнь Риты Кудряшовой, а точнее, Риты Змеешовой, круто изменилась, когда она стала студенткой загробной академии, но вот сейчас Небытие подкидывает все новые и новые сюрпризы, справиться с которыми не могут помочь даже друзья. Особенно когда сразу два дракона-ректора желают заполучить себе Ритину душу, чтобы наконец закончить многовековое соревнование. Но у студентки Змеешовой совершенно другие планы на свою душу и свою жизнь, какой бы она теперь ни была. Для широкого круга читателей.

Глава 4

Я закрыла глаза и снова открыла, но такая человеческая табличка не исчезла. «Обеденный перерыв» внушал надежду, что на этот раз меня хотя бы не выкинуло в безлюдной пустыне. Хотя как сказать… Я же не знаю, кто поставил эту табличку. А вдруг это какой-нибудь огр-людоед решил, что я и есть тот самый обед? Повесил табличку и ушел в свое логово сервировать стол.

Звучало абсурдно, но меня уже было не остановить. Да и не удивлюсь, что после всех моих приключений огр-людоед — самое меньшее из зол, что могли со мной случиться. Кое-как поднявшись, я сначала осмотрела себя — вроде в порядке, ничего по пути не оторвало и по космосу не развеяло, — потом окрестности. На первый взгляд никакого подвоха: обычный двор с магазинчиками, какими-то салонами и прочей социальной суетой, из двора выход в каменной арке, а за ней безлюдная улица. Признаться, я даже опешила. Слишком уж скучно для Темного факультета и слишком невзрачно для Светлого. Амилота, клоп тебя закусай, ты куда меня отправил?! Неужели… Я вернулась домой?

И вот так я стояла возле салона со странным название «Мадам Ленорман» и хлопала глазами. Чем тут занимаются? Почему вокруг никого нет? И если это реальность, то какая, когда?

Мне все еще нужна маска?

— Эй, есть тут кто-нибудь? — робко позвала я, но ответом была тишина. Мимо прошуршал комок мусора и газет, сплетенных в одно целое порывом ветра. И вот тут особенно почувствовалось, что я стою босая на голом асфальте. Туфли я лично оставила украшать коридоры ЗОБа. И мне не то чтобы холодно, как раз наоборот, несмотря на тенистость райончика, летнее солнышко хорошо нагрело все поверхности, но вот ветерок оставлял желать лучшего. Наверное, август или начало осени, вроде и жарко по-летнему, но земля уже остывает. А еще для обеда, если подумать, было поздновато. Прямо скажем, даже перерыв на ужин подходил к концу. Я помолотила еще в дверь, потом задумалась над тем, что делать, если мне так и не откроют. Уйти искать помощи в другом месте? А если весь смысл в том, чтобы я оказалась именно возле этого крыльца? Рисковать не хотелось, как и вообще совершать лишние телодвижения. Я чувствовала себя вялой и уставшей, как после болезни.

Нет, никуда не пойду, буду здесь всех бесить.

С помощью смекалки, сдобренной шипением и ругательствами, разобрала коробку, спрятанную под крыльцом, на части и постелила на ступеньку. Присела, поерзала и с тоской вспомнила чудесное гнездышко, в котором мы с Лайзом тренировали магию. Я пошевелила пальчиками на ногах, зябко потерла голые лодыжки. На глаза упала непослушная прядка.

И тут до меня дошло-о-о…

Мои змейки пропали!

Меня охватила паника, я яростно щупала голову и не находила ни одной змеи, только волосы — темные и густые, как в старые добрые времена. Как я мечтала в первые дни адаптации о них, как скучала по их приятной тяжести… Но сейчас мне казалось, от меня оторвали часть, причем, я думаю, самую лучшую. Стало больно и обидно, как будто меня обманули. Да что там! Меня и правда надули, сначала шантажом заманили на этот их проклятый корпоративный бал, потом Лайз нагородил с три огорода того, что я даже осмыслить еще не успела, а после просто закинул в портал!

Я ему что, шутка, что ли?

Я смахнула выступившие злые слезы и ойкнула. На запястье была ранка, покрытая запекшейся кровью. Твою ж дивизию, Лайз, ты мне на все ответишь и за все! Я лизнула порез и поморщилась, больно. Нет счастья ни в личной жизни, ни в пространственных перемещениях. Я подперла голову кулаком и замерла в ожидании. Однажды кто-то да придет, или откроют изнутри, а тут сюрприз на картонке сидит. Узнаю точно, куда меня занесло, а от этого уже и плясать дальше буду.

Однако время шло, и наступила ночь, а «обеденный» перерыв все не заканчивался. Я пару раз вставала и молотила в дверь, иногда даже ногами. Не вышли даже вездесущие соседи! Что мне еще надо было сделать? Поджечь что-нибудь? В итоге я прикорнула, как последняя бродяжка, прямо тут, на картонке.

Мне ничего не снилось, но перед самым пробуждением я четко услышала звук, который прочно ассоциировался с уборщиком Сорамару. Да так явно, что, не размыкая век, я промямлила:

— Уйди, не мешай… Я сама уберу…

А потом проснулась и рывком села. Поясницу прострелило от неудобного положения, и я чуть не взвыла. Предрассветные сумерки светлели, но одинокую фигуру с черенком, медленно направляющуюся ко мне, я разглядела отлично и без горгоньего зрения. И была сейчас беззащитна как никогда.

— Чего расселась? Коробку для мусора сломала. Иди отсюда, пьянь! — дворник замахнулся на меня метлой, но, видя мое чересчур радостное лицо, отошел в сторону и перекрестился.

— И правда, дом! Я вернулась домой! — заорала я и попрыгала на месте.

— Наркоманка! — возмутился дворник.

— Чо орете, как коты в марте, а? — со второго этажа салона на нас смотрело заспанное женское лицо. — Я тэбэ за чо деньга плачу? Шоб ты по утрам под окном вай-вай орал? Мусор шкряб-шкряб, денежка получай, орать не надо, вай вей!

Пока женщина проводила разборки с дворником, я решила уйти по-английски, раз уж хотя бы убедилась, что это не какая-то там неизвестная мне волшебная страна, а самая нормальная, с дворниками и голосящими бабами. Потихоньку повернулась и хотела уже нырнуть в переулок, как широкая ладонь тяжело опустилась мне на плечо.

— Куда собралась, золотко?

Я икнула и медленно обернулась.

Передо мной стояла самая настоящая цыганка: тысяча разных юбок, кокетливо повязанный вокруг пояса платок с монетами, ярко-розовая блузка, красная косынка на кудрявой голове еле держалась, настолько хорошо природа одарила ее шевелюрой. Ну точно как из сериала про Кармелиту.

— Домой, — пискнула я.

Цыганка схватила меня за руку, задев ранку, и я зашипела.

— Ай, нэ! — женщина бесцеремонно развернула меня и второй рукой пошарила в области декольте. Мозг отказывался понимать, что со мной происходит. Возможно, это и есть хваленая способность забывать самое страшное?

Меня прекратили щупать, сгребли в объятия и сжали так, что, наверное, силе этой цыганки позавидовал бы даже Ллейшах.

— Дочка! Предки благословили! Люди добрые, у меня дочка! — теперь уже заорала цыганка, заставив несчастного дворника подпрыгнуть вместе с метлой.

Улица окрасилась в нежно-розовый, рассвет полностью разогнал темноту, и из каждого магазинчика или лавки вывалилась куча народу. Цыганки постарше обнимали нас, помоложе — щипали и фыркали, дети гикающей толпой проносились мимо. Мужчины держались в стороне, многие из них были с папиросками, словно приклеенными к уголку рта. И где же они все были, когда я полночи звала хоть кого-нибудь?!

— Вай, Софа-джан, чего орешь, утро портишь? — седой мужчина в шелковой рубахе подошел к нам, распространяя вокруг непередаваемое амбре из одеколона «Шипр» и табака из самокрутки.

— Предки дочку послали! — она стянула с головы косынку, хлопнула ей об коленку и подняла наверх мою раненую руку. — Смотрите все! А на груди знак наш!

— Эээ, грудь показывать не буду! — я попыталась высвободиться, но цыганка держала как клещами.

Седой пристально посмотрел на меня, а потом резко крикнул:

— Вайме!

На улице мгновенно установилась тишина, даже смуглый младенец прекратил кричать и заинтересованно следил за мужчиной.

— Дочь! Моя дочь! — так же радостно заорал тот, и меня увлек водоворот из новых объятий, щипков, поцелуев. Кто-то совал мне в руки лепешку, кто-то тянул в дом, совсем обнаглевшие пытались вытряхнуть меня из платья, предлагая взамен яркие тряпки. Их ждало разочарование, потому что в это платье меня запихивали в четыре руки, так просто его не снять.

— Погодите, — пыталась я остановить этот цветастый хоровод. — Постойте! Я… Вы меня с кем-то путаете!

По итогу посреди улицы по мановению волшебной палочки соорудили длиннющий стол, лавки, скатерть, все как полагается, а меня усадили на почетное место во главе вместе с первой цыганкой и седым мужиком. Я категорически не понимала, что тут происходит. При чем здесь чья-то дочь и я? Какой знак у меня на груди? Буквально день назад на ней не было даже маленькой родинки, не то что какого-то там знака. Не совру, если скажу, что в таком глубочайшем непонимании я не находилась, даже когда воскресла на кушетке в медкабинете Зусмана.

Новоиспеченная мать поставила передо мной тарелку с пюре и котлетой, пододвинула огромную миску с овощным салатом и махнула рукой девчонке. Та быстренько притащила большой закопченный чайник и налила мне травяного отвара. Пахло все нереально вкусно, аж рот наполнился слюной.

— Не стесняйся, кушай! Пока будешь есть, я тебе все расскажу. Старая Софа видит больше, чем другие, зуб даю!

На ее месте я бы не стала делать таких заявлений, потому что еще пару минут назад она улыбалась и сверкала золотыми коронками.

— Почему обеденный перерыв? — это первое, что я смогла выдавить, послушно налетая на угощение. Грех не есть, когда так настойчиво предлагают. А если отравят, так мне не привыкать умирать.

— Перепутала! — цыганка махнула рукой, ей поднесли табличку, она ее перевернула, и на обратной стороне было написано «Закрыто».

— Почему вы называете меня дочкой? — задала я второй вопрос, торопливо запивая его чаем. Горьковато, но жажду утоляет, а после сна на крыльце пить ой как хочется.

Софа глядела на меня, подперев щеку кулаком, с материнским умилением.

— Потому что ты…

На улице вдруг загоготали еще сильней, и ответ Софы потонул в радостном «Едут! Едут!». Я насторожилась. А если это настоящая дочка катит? Наверное, пора мне и честь знать.

Но не тут-то было. Меня снова обхватили, закутали в огромный цветастый платок и вытолкнули из-за стола ближе к арке, которая вела во двор. Там стояла телега, груженая соломой, и оттуда как раз в этот момент спрыгнул Амилота собственной персоной, помятый, замотанный в одеяло, но живой. Я кинулась навстречу, замедляясь по мере того, как остальные пассажиры телеги выбирались наружу.

Морис, Рэнди, Мия и Светка!

Меня охватила такая эйфория, что аж звезды перед глазами замерцали. Скажи мне кто-то при жизни, что я буду настолько счастлива видеть эти рожи, рассмеялась бы в лицо. Но я рада. Просто до одурения счастлива, что все целы и нашли меня.

А потом я стала различать голоса, которые настойчиво твердили, чтобы я поприветствовала мужа как полагается. И я бы списала это на слуховые галлюцинации, если бы Лайз в ответ на мой ошеломленный взгляд не зарылся поглубже в одеялко.

— Лайз? — угрожающе протянула я. — О чем это они там говорят, а?

Куратор честно попытался сохранить хладнокровие и не поменяться в лице, но глаз дернулся. И как-то так… виновато, что ли?

— Какой такой еще муж? — спросила я, уже догадываясь об ответе. Тупить и дальше было бы слишком, а я вообще на сообразительность не жаловалась. Как и на скорость реакции.

Я пулей метнулась к столу, схватила чайник и пошла на Амилоту. Ни одна живая душа при этом не рискнула встать на моем пути, а вокруг Лайза вообще образовалась мертвая зона радиусом шагов в десять. «Муж» поспешно отбежал за телегу, стараясь держать между нами расстояние, но куда там. Должна же я поприветствовать его «как полагается»… Мы кружили вокруг повозки, а я прикидывала, как поудачнее размахнуться, чтобы чайник вдарил по его волосатой макушке не хуже булыжника.

— Маргарита… — начал он строго и резко ушел вправо, пропуская над ухом снаряд с подкопченными боками.

— Собака сутулая!

Лайз же в ответ расправил плечи, давая понять, что если он и псина, то исключительно с хорошей осанкой. Моя компания молча наблюдала за нашими догонялками, как и вся толпа (кажется, я даже слышала сухой лузг семечек), пока куратор не споткнулся.

Кто поставил подножку, Рэнди или Морис, было не разобрать, а вот результат вышел ошеломляющий. Причем в самом исконном значении этого слова. Чайник и затылок Амилоты соприкоснулись, потом куратор резко захотел прилечь и стек мне на руки в полнейшем беспамятстве.

— Показушница, — фыркнула Светка, чем обратила на себя мое пристальное внимание.

— О, да кто бы говорил. — Я загрузила своего внезапного супруга на опешившего от такой радости старика-возницу. — Ничего, с тобой я сейчас тоже поговорю. И наконец-то нам никто не помешает. Иди сюда, сейчас я тебе внушение делать буду, подруженька.

— А я тебе! — зарычала она, забыв, что на ней только пиджак, полы которого весьма соблазнительно расходились в области бедер.

Мужская часть наблюдающих одобрительно воскликнула, за что была бита женской частью и загнана в дома.

Рядом с нами остались новые «мама и папа», бессознательный Лайз, а также мое верное трио.

— Пинка ей отвесь, она куратора била, — пожаловалась Мия, — ногой, прям в меховой бочок.

— И инспектора хотела сожрать, — Морис сдал Светку с потрохами.

— А мне она нравится, — заявил Рэнди, а когда на него все посмотрели с неодобрением, добавил: — Когда она сфинкс, она мягонькая.

— Так ты еще и сфинкс? — у меня задергался уголок глаза, не хуже, чем недавно у Амилоты.

— Она тоже темная душа, — подтвердил Морис. — Бламс арестовали, Миллхаус разрушил ректорскую башню. Почти. А потом все как-то совсем завертелось…

У меня все внутри опустилось в дурном предчувствии.

— Что у вас там произошло?

— Знаешь, это разговор не на пять минут, — вывернулся Морис и рассеянно потер поясницу. Я заметила, что он ни разу не воспользовался щупальцами, а ведь в последнее время он ими разве что не вилку с ножом держал. Да и Мия казалась какой-то пришибленной… Это от того, что мы снова стали простыми людьми?

— Ребята… — протянула я, и тут Светке надоело изображать тополь без плющихи, она шагнула ко мне. Я инстинктивно прикрылась чайником, а потом поняла: чего бояться, если у меня в руках оружие почти массового поражения? Теперь я понимала Джеки Чана с его любовью к использованию кухонной утвари в драках. Всегда под рукой и сногсшибательно во всех смыслах этого слова. Я воинственно задрала подбородок и прямо встретила взгляд подруги, возможно, уже бывшей.

— У меня только один вопрос. Зачем ты утянула меня за собой? — процедила она с ненавистью. — Что я тебе сделала, скажи? Я даже парня у тебя увести не могла, потому что они и так от тебя шарахались.

— А вот сейчас обидно было, — пробормотала я. — Не шарахались, а трезво оценивали свои шансы.

— Горгона ты, горгона и есть!

А что я могла ответить? В этой ситуации мы как глухой со слепым, взаимодействовали на ощупь.

— Я и сама, между прочим, не планировала умирать, пока меня в такси не прирезали, — сказала я в итоге. — Вот он, — палец ткнулся в полубессознательного Лайза, — и прирезал.

Света задумалась, и я поспешила воспользоваться моментом.

— Поверь, я к этому не имею никакого отношения! Все, что происходило после посадки в то чертово такси, мне неизвестно. Думаешь, если бы я могла позвонить тебе с того света и предупредить, что не приду, я бы этого не сделала? Вот очнется наш дорогой и любимый куратор, вот у него и спрашивай, какую маракуйю они там на своих факультетах курят.

Закончила и перевела дух. Надо же, аж запыхалась, какую прочувствованную речь выдала, и без подготовки. Стояла мертвая тишина, кажется, мои откровения шокировали не только подружку, но и весь табор. Только пофыркивала периодически задолбавшаяся лошадка, которую вместо кормежки и отдыха заставляли слушать этот бред.

— Говорят, люди, отличающиеся моральной нестабильностью, обвиняют других людей в своих собственных неудачах, — встрял Морис. — Почему ты решила, что тебя убили из-за Риты? Может, ты кому-то другому перешла дорожку, или просто не повезло.

— Потому что я ждала ее у клуба, мы говорили по телефону, а потом она не приехала. На звонки не отвечала, и я заволновалась, прибежала к ее дому, а в подъезде на меня напали, — Светка потерла горло и нервно сглотнула. — Прижали к стене и… сказали, мол, передавай привет подружке.

— Так и сказали? — ужаснулась я. — Это же подстава подстав!

— Интересно… — Морис задумался. — А не наши ли светленькие так тебе репутацию подмочили?

— А кто ж еще? — закатила глаза Мия. — Давно стало понятно, что Бламс зачем-то натравливала вас друг на друга, точнее, ее на тебя.

Пока Мия не предположила, я прямо не задумывалась, насколько ее слова близки к истине. Светку же буквально науськивали на меня.

— А все-таки вдруг это случайное нападение? — подал голос Рэнди. Он заметил, что Светку затрясло, стащил с телеги одеяло и передал ей. Она с благодарностью кивнула и закуталась в него вся, только нос и глаза остались торчать.

Я подключилась к цепочке рассуждений.

— Я в том районе пять лет живу, было тихо. Да и надо помнить про временные рамки: выходила я около семи, потом пока Светка заволновалась, пока добежала, время минимум девять, а у нас как раз смена на заводе к тому моменту заканчивается. Куча народу идет домой, детишек домой загоняют, хаос вокруг и суета. Чужой не проскользнет.

— Я как раз дядю Сашу видела, — всхлипнула Света.

— Мой сосед, — пояснила я. — Так что если убийца не совсем наркоман, по доброй воле он туда не полезет. Значит, ждали именно Светку.

— Заговор во всей его красе, — пафосно изрек Морис. — Эй, а ты куда?

Светка в коконе из одеяла уверенно вышагивала к арке, за которой изредка шумели проезжающие автомобили. Отсюда казалось, что там совсем другой мир, более… нормальный.

— Домой! Задрали вы, психованные!

Я кинулась за ней, но Морис остановил меня.

— И куда ты пойдешь? — крикнул он вслед Светке. — В какой такой дом? В квартиру, где, может быть, не один год стоит твой портрет в траурной рамке? Или на кладбище? Извини, сейчас склепы не делают, дорого-с. Только если безутешные родственники памятник заказали.

Светка не дошла всего несколько шагов до условной границы, за которой наш безумный дворик переходил в улицу, развернулась, а потом подбежала к Морису, явно надеясь устроить ему внеочередную встречу с создателем. Бешенство так и плескалось в ее глазах.

— За правду не бьют! — выкрикнул провокатор и спрятался за мной.

Но Светка уже решила навешать ему и за правду, и за неправду, и за кузькину мать. Пинала так, что одеяло свалилось, и стройные голые ноги мелькали, будто в канкане. У меня аж голова закружилась.

— Все? Пар выпустили? — вдруг спросила цыганка Софа. И все стихло как по щелчку пальцев. — Дочка, ты чайник-то отдай. Гости с дороги, пить хотят.

Я послушно рассталась с произведением кухонного искусства.

— Заходите внутрь, хорош бесплатное представление показывать, — сказал старик, таща Амилоту на себе. — В следующий раз, дочка, когда с кем-то поссоришься, убивай сразу. Прикопал — и всего делов. А это тащить, лечить, тьфу, короче… Суета одна.

Под этот монолог старик открыл дверь в салон «Мадам Ленорман» и переложил Лайза к стене в темной прихожей, причем аккуратно и без усилий. А куратор у нас не тростиночка.

Сколько же силы в этом старичке?

Мы отсоединились от прочего люда и вошли в здание. За тесной прихожей была приемная с вполне себе даже современными кожаными диванчиками и журнальным столиком, из него в отдельное помещение вела дверь, а в другой стороне в углублении пряталась лестница на второй этаж. И вот там-то обитало цыганское семейство, причем, судя по обстановке, не особо бедствовало.

— А теперь сели и Софу-джан слушали!

Мы все дружно икнули и разбрелись по комнате в поисках посадочных мест. Я заняла кресло, на подлокотник на правах лучшего друга примостился Морис, Рэнди подтащил к нам табурет, а Мия пристроилась на пуфике по соседству. Светка села в кресло подальше.

— По нашим каналам, — завела рассказ Софа и озорно подмигнула, — прошел сигнал о помощи, а семья своих не бросает. Когда тебя, золотце, увидела, то сразу поняла, что ты из нашей ветки. Детей нет у меня, поэтому ты дочь табора, а для нас с Ромэном родная. С этого дня твои беды — наши беды, наши радости — твои радости.

— А Лайз, получается, вам кто? — встрял Рэнди не к месту. — Прапрапрадедушка?

Ромэн хотел отвесить ему подзатыльник, но Рэнди проворно увернулся и продолжил нервно хихикать.

В этот момент и решил очнуться Амилота. Огляделся, сопоставил одно с другим, прислушался и…

От его подзатыльника гуль не увернулся.

— Мир вашему дому! — церемонно поприветствовал он хозяев, перетекая из позы амебы в позу лотоса. — Нужно переждать большую угрозу. Если не примете, поймем и не осудим.

— Какой же это дом, где детей на улицу гонят? Не бывать такому! — решительно заявила цыганка. — Что за угроза, дорогой? Совет держать будем.

Куратор покислел лицом и помотал головой. Видимо, подписка о неразглашении действовала и в реальном мире.

— Сказать не могу, — покаялся он хмуро.

— Интересненько. — Софа крутила в руках хрустальный шар, внутри него был явно чей-то глаз, подозрительно напоминающий драконий.

Гадость какая! Меня не смутило разрывание могилы с последующим поеданием возрастного покойничка, а шарик-стекляшка с силиконовым глазом внутри напугал до икоты.

— Можешь не рассказывать, я уже все увидела, — грустно произнесла цыганка. — Печать такой силы, мне не справиться. А помочь мы можем. Хоть на это старая Софа годится!

— Маргариту посадим в салоне гадать, — сказал Ромэн. — Тряпки поярче, кудри попышней, и никто не узнает. Зуб даю!

Теперь понятно, откуда у тетушки Софы такая присказка.

— А может, в тихом месте пересидим? — Лайз был явно не в восторге от моей будущей карьеры. Я, если честно, тоже, не к этому меня жизнь готовила. Но после слов Лайза захотелось сделать пакость.

— Боишься, плохого нагадаю? — я подмигнула ему. — Не боись, фирма веников не вяжет, все тебе расскажу, путь укажу…

— Кудряшова, — Лайз покачал головой с осуждающей миной.

— И чего? Мне теперь от каждой тучки шарахаться? Буду работать, и все тут! А ты хочешь, посиди в тихом месте.

Но, оглядев свою компанию, поняла, что тихого места у Амилоты не будет даже на кладбище. Мы и семейный склеп превратим в поле битвы, а получить по кумполу бедренной косточкой предка не только больно, но еще и обидно.

— Поврагу твою к себе на рынок возьму. Голос громкий, пальчик покажи — откусит и выплюнет. Нам такое нужно.

Светка выглядела побитой молью горжеткой, но возражать не стала, и на том спасибо.

— Парней на конюшню пристрою, там всегда руки требуются, — продолжал старик.

— А меня забыли? — Мия до этого тихо сидела в уголочке.

— Столько талантов… вай вэй! Может, по улицам с рекламой салона походишь? Заодно и выяснить чо поможешь. Я не могу по кварталу пройти, морда лица слишком приметная, — Софа довольно рассмеялась над собственной шуткой. — А нам рекламка-то не повредит. Деньги — они с воздуха-то не падают.

— Почему это Рита будет лицом торговать, если говорить по-вашему, а я навоз выгребать? Категорически не согласен! — кракен демонстративно тряхнул волосами и поправил кружевной воротник у рубахи. — Я полон талантов!

— Вайме, но гадать должна гадалка! — озвучил истину Ромэн.

— А чем я хуже? Это дискриминация! Я гадал… гадалк… Гадатель!

Амилота закатил глаза и потянулся, чтобы отвесить еще один целительный подзатыльник.

— Развел тут театр одного актера, — фыркнула Светка, по ее лицу было видно, что идея торговать на рынке ей тоже не нравилась, но лучше баклажаны с места на место перекладывать, чем быть привязанной ремнями к койке.

Ромэн, прищурившись, посмотрел на Мориса. Софа кивнула. Между ними либо ментальная связь, либо они настолько хорошо знали друг друга, что понимали мысли, даже не озвучивая их.

— Петь умеешь? — спросил старик.

Морис тут же затянул свою коронную:

— Жили у бабули два песчаных гуля! А еще я стихи читать умею и танцую. Хотите, покажу?

— Отлично! — Ромэн потер руки. — Будешь у нас по вечерам выступать.

— Надеюсь, в основном составе? — дотошно принялся выяснять Морис. — А у меня будет отдельная гримерная?

— Все будет, — подтвердил Ромэн и потащил Мориса на улицу.

Рэнди проводил его настороженным взглядом, но вдогонку не припустил. Друг он хороший, но за песенку следовало отомстить. Но сначала…

— А можно мне кусочек? — жалобно попросил он, кивая на блюдо с шашлыком, от которого доносился пряный, возбуждающий аппетит запах. И странно, что я не замечала его все это время, так увлеклась.

— Кушай, мой яхонтовый, кушай, такой дохленький, — разрешила Софа, и Рэнди обеими руками нырнул в блюдо, торопливо кусая от каждого кусочка.

— Как же хорошо…

Кажется, впервые за время своего посмертного существования он так наслаждался едой.

— Смотри не лопни, — предупредила его Мия, прежде чем пойти за кракеном, пообещав проследить, куда пристроят эту «кладезь талантов».

Неужели мне все-таки дали побыть одной?

Я в изнеможении опустилась обратно в кресло и взлохматила волосы обеими руками. Так непривычно… Как будто у меня на самом деле никогда их и не было, и они, если честно, воспринимались сейчас как парик, только очень качественный и посаженный на суперклей. Что ж, мне определенно понадобится некоторое время, чтобы мозги перестали кипеть и я смогла вернуться в прежний активный режим. Лучше сразу пару недель или месяцев.

— Воспринимай это как каникулы.

Совсем забыла про Лайза, а он, выйдя на минутку, уже вернулся полностью одетый и стоял в дверях, подпирая плечом косяк.

— Я бы предпочла оплачиваемый отпуск. Надеюсь, за гадание мне будут выплачивать зарплату? Или хотя бы проценты?

— Рита…

Он шагнул ко мне, явно рассчитывая успокоить способом, который одинаково хорошо работает со всеми девушками в беде. По крайней мере, руки развел как для успокаивающих обнимашек, но я вжалась в спинку и подтянула колени к груди.

— Еще шаг, и я тебя без всяких змей покусаю, — предупредила я грозно.

Лайз растерянно моргнул, однако же настаивать не стал и скрестил руки на груди, будто так и задумывалось.

— В чем еще дело? — устало спросил он.

— В чем дело? — отозвалась я. — Действительно, в чем? Может, в том, что мне так до сих пор вообще ни черта, ни капельки, ни на граммулечку не понятно?

— Спрашивай, я попробую ответить. Но у меня мало времени.

— Тупая отмаза, — огрызнулась я. — И в этот раз предпочту не спрашивать, а просто слушать. Давай, вещай, как так вышло, что ты запулил меня в реальность, как Миллхаус это допустил и что случилось, пока меня не было? Ах да, и почему мы не только выглядим как обычные люди, но и на самом деле лишились всех способностей? В прошлый раз так не было.

— Ты не собиралась ничего спрашивать, — въедливо напомнил Лайз, но по моему лицу прочитал все, что я имела по этому поводу сказать. — По поводу вашего вида. Чтобы существовать в реальности, вам пока что нужна постоянная подпитка, в тот раз сам Миллхаус был вашим источником энергии Небытия, а я был проводником. Вы только выглядели людьми в глазах других, но оставались собой. Сейчас же единственный ваш источник энергетической подпитки — я. И более или менее стабильный облик — все, что я могу вам дать.

— Не то чтобы я все поняла, — протянула я озадаченно, — но допустим. А что происходило в мое отсутствие?

— Если коротко, то как только портал закрылся…

Рассказ уложился минут в пять сухого пересказа. Расширенную версию потом узнаю от Мориса, впрочем, впечатлений хватило и так.

— ЗОБ вам такого не простит.

— Простит-простит, — мрачно протянул Лайз. — Куда денется.

— Значит, ты пошел против ректора… — В голове не укладывалось. — Это же опасно. А если он поймет?

— Думаешь, он еще не понял?

— Тогда тебе ни в коем случае нельзя возвращаться в академию!

Лайз криво усмехнулся.

— Не забивай себе голову. Здесь ты с друзьями в безопасности, по крайней мере, какое-то время.

— А ты? А потом? А…

Лайз внезапно оказался рядом и прижал палец к моим губам.

— Никаких вопросов, забыла? Я говорю, ты слушаешься.

Я замычала, пытаясь сказать ему, что я слушаю, а не слушаюсь, он все напутал. Но тут под окнами послышались голоса, кто-то на пробу тронул струны гитары…

Я отвлеклась всего на мгновение, а Лайз буквально испарился из комнаты. И снова оставил меня в полнейшем неведении!

— Аррр! — прорычала я и заколотила кулаками по подлокотникам. — Да чтоб у тебя вся шерсть свалялась! Только вернись!.. Только попробуй не вернуться!