Последний сын графа

Соро Кет, 2021

Чувство долга – плохая замена любви. Но что поделаешь? Любовь ее предала, а долг все равно остался. Долг перед бабушкой, долг перед Семьей. Но кто сказал, что долг – это неприятно? Особенно, когда кредитор – сам граф?

Отстань от нее, иначе я заявлю в полицию

Михаэль вошел в дом последним и закрыл дверь.

— Что с ним происходит? — спросил он на правах давнего товарища по детским играм.

Отец махнул рукой, закатил глаза и покачал головой.

— Никогда не делай добра, — посоветовал он.

За задним двором, через улицу, бродила с лейкой наша соседка. Та самая, Пятьдесят оттенков закрашенного седого. Она уже целый час поливала несчастные цветы на балконе. И только что в театральный бинокль не наблюдала за нашими окнами.

— О чем ты говорил? — спросил охранник. — Ну, насчет Джессики? Что там между ними происходило?

— БДСМ, — ответила я. — Бондаж, дисциплина и садо-мазо.

Отец изменился в лице, и я тотчас же переключилась, почуяв кровь.

— Да-да! Слово в слово! Он ее связывал, всяко-разно дрессировал и лупил ремнем! И ей это нравилось! Они даже жили втроем, пока Ральф с Филом не разругались! Доволен? С тобой она такое тоже практиковала?

Он коротко и несильно, но все же ударил. Я отшатнулась, держась рукой за лицо. Отец изменился в собственном. Михаэль удержал его.

— Фред, не надо!

— Ее отец тоже бил ее! — завизжала я, не помня себя от ярости. — Давай, подсади меня на ремень и порку прежде, чем покончишь с собой!

— Верена! — прикрикнул Михаэль.

Я взлетела по лестнице и захлопнула дверь.

Мне было девять, или вроде того, когда Ральф сошелся с Джессикой. Он просто не понимал намеков, а Джесс «флиртовала», прохаживаясь по самым больным местам.

И деревенщина, и приблуда, и содержанец…

Она хотела его, но гордость не позволяла хотеть безродного мальчика. Уличную крысу! Они сошлись на порке ремнем в подвале. Будучи связанной, Джесс снимала с себя ответственность за свой дурной вкус, а Ральф, с ремнем в руке ощущал себя ее господином.

Я понимала, что он и меня пытается укротить. Дисциплинировать тем же способом. Ральф был боец, чемпион и потому не мог примириться с мыслью, что может проиграть какой-то девчонке. Наши Эго уже сходились в бою, когда я голодала в Баварии, но Ральф так ничего и не понял.

Во мне текла кровь не только Штрассенбергов, но и кровь Броммеров. Кровь людей, которые даже потеряв все на свете, способны дожидаться своего часа, чтоб отомстить. Джесс это всем уже доказала. А еще до нее, Миркалла.

Оставшись одна, я бросилась на кровать и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. За миг до того, как отец стал ломиться в дверь и орать, чтобы я не смела унижать память матери. Чтобы я не смела рассказывать о ней подобные вещи!

Тогда я рассказала ему о нем.

Что если бы он думал о моей матери, пока Джесс была жива, нам не пришлось бы вести подобные разговоры! Не будь его, она ушла бы от Маркуса и была бы счастлива с кем-нибудь другим! И я бы не родилась, чтоб страдать так, как я страдаю! И что не он, а я каждый день отмывала пьяную Джессику от блевоты и укладывала в постель, прежде чем идти в школу! И это он не имеет права что-либо о ней говорить, потому что она мертва лишь из-за него! Из-за него, и ни кого больше!

Отец ушел, как-то странно и судорожно дыша.

Я слышала, как прицокал Герцог. Со вздохом, грузно повалился на пол перед моей дверь и начал скулить. Слышала, как отец спрашивает Хадиба.

— Хади, у тебя есть ксанакс или что-нибудь?

— Только таблетки, — ответил он. — Но в принципе, если мы ее скрутим, можно будет просто зажать ей нос и…

— Ты спятил?! — рявкнул отец. — Поди, скрути Дитриха, если такой умный!..

Дальше я не слушала.

Убежала в ванну. Ксанакс, как же! Еще за секс со мной ему заплати! Лживый лицемерный ублюдок! Я до упора открыла холодную воду и, встав под душ, стояла, пока не онемели плечи. Это не помогло, но от холода зуб не попадал на зуб, и я игралась мыслью, что я умру от воспаления легких и все они пожалеют, что не хотели меня.

Совсем, как отец сожалел о Джессике.

На тумбочке лежала записка. И таблетка.

Я яростно сбросила все на пол и улеглась в кровать. Одна таблетка. Всего одна! Слишком мало, чтобы с собой покончить.

Колющий холод сменился колющим теплом. Я уже не плакала, а молча смотрела перед собой сухими красными глазами. Какого черта я тут забыла? Я выбралась из постели и натянула первый попавшийся сарафан.

Билет на поезд можно купить в любом автомате.

Я перевернула записку, нацарапала свою собственную и…