Непокорная. Я тебя завоюю

Софи Сорель (2024)

Мой отец ввязался в опасную игру и подставил одного из самых страшных и влиятельных людей города. Чтобы замилостивить этого нелюдя и не лишиться головы, он готов на все. Ренат Несветаев с щедрой руки предлагает сохранить жизнь отцу и его семье, если тот отдаст ему меня. Почему именно я стала разменной монетой в этой сделке? Потому что Ренат — человек, которого я возненавидела с первого взгляда и которому отказала на глазах у всех. А такие люди не знают слова «нет». Он уверен, что теперь я буду игрушкой в его руках и стану беспрекословно исполнять все его желания. Однако он еще не знает, что я из тех, кого нельзя подчинить. Посмотрим, кто кого!

Глава 12

Ренат

Смелый уже полчаса сидел передо мной, глотая сопли. На столе перед ним были разложены документы, в которых чёрным по белому раскладывалась вся схема той махинации, которую он много лет назад планировал провернуть при помощи доверенного лица моего отца, Александра Подгорного, и скинуть Арсения Несветаева.

— Ты долго ходил чистеньким, Смелый, — сказал я, — но сколько веревочки не виться, конец все равно найдется.

Я выдохнул ему в лицо клуб сигарного дыма. Смелый закашлялся. Вообще-то, в своих кругах я всегда вел себя вежливо, редко выражался и уж тем более не матерился, но отец давно меня научил: с людьми надо разговаривать на том языке, который они понимают.

— Я все объясню, — побагровел он.

— Ты уже все объяснил в свое время моему отцу. И вот эту суммы ты обязался ему вернуть в качестве моральной компенсации. — Я подтолкнул к Смелому лист бумаги, на котором была обозначена сумма его долга. — А вот это, — я пододвинул еще один лист, — то, сколько ты должен с учетом процентов, накапавших за восемь с лишним лет.

Я с удовольствием увидел, как цвет его лица стал серым. Ване понадобилось всего пара часов, чтобы узнать, сколько сейчас стоит бизнес Смелого, какие у него активы и сколько лежит в загашнике на зарубежных счетах. Ему едва бы хватило денег, чтобы погасить первую сумму, которую выписал ему отец. Мы умножили ее на десять. Я всегда любил круглые числа.

— У меня нет таких денег, — прохрипел он.

— Меня не колышет, — пожал я плечами. — Даю тебе сроку две недели.

— А если я не найду деньги? — сглатывая ком, спросил Смелый.

— Значит, мои ребята будут отрезать от тебя по куску, пока ты не вспомнишь, где деньги можно взять, — усмехнулся я. — А лучше не от тебя, а от твоей красавицы-жены и дочки. Мамаша твоя, кажется, тоже еще жива?

На лбу Смелого выступили бисеринки пота, они скатывались по его круглым щекам за воротник идеально-белой рубашки, на фоне которой побагровевшее лицо напоминало перезрелый помидор. Смелый дернул за узел галстука, пытаясь его ослабить.

— Э-э, ты смотри коней не двинь прямо в моем кабинете. Нельзя умирать, Игорек, пока долги не уплачены, — рассмеялся я и рявкнул, сняв трубку внутреннего телефона: — Даша, скорую вызови!

— Не надо скорую. Я… Мне б воды.

— Воды ему, — кивнул я появившейся в дверях взволнованной помощнице.

Та бегом бросилась в приемную и тут же вернулась с целым графином воды. Откуда-то Даша раздобыла пузырек каких-то капель, наверное, корвалола и, накапав в стакан, сунула его прямо в губы Смелому. Он послушно хлебнул, а потом Даша подала ему полный стакан воды.

— Ну что, очухался? Тогда продолжим, — хмыкнул я. — Через две недели жду тебя в этом самом кабинете с денежками. Не вздумай свалить из страны. Мои люди будут за тобой присматривать. Рыпнешься — сразу в расход. И тебя, и всю семью.

— А если я не найду деньги? — просипел Смелый.

— Твои проблемы.

На этом наш первый разговор закончился. Я знал, что всю сумму Смелый не найдёт. Он даже четверти не найдет. В долг ему никто не даст. Тем более все уже знали, во что вляпался Смелый.

Ваня позвонил ему через неделю и пригласил приехать в мой офис. Точнее приказал.

— Но ведь у меня есть еще неделя, — испуганно промямлил он, когда мои ребята буквально втолкнули его в мой кабинет.

— Хотел узнать, как продвигаются дела, — развел я руками.

Смелый молчал.

— Что, Игорек, не думал ты, что всплывет та история? Отец умер, а Александру ты вовремя помог умереть.

— Я не…

— Лучше заткнись, — почти вежливо попросил я.

— Дайте мне время, Ренат Арсеньевич, — умоляющим голосом попросил он.

— Время? Так у тебя восемь лет было.

Он понуро опустил голову.

— Что ж, раз денег нет и не будет, зачем ждать еще неделю, Игорек? — добродушно спросил я.

Смелый вскинул на меня дикий от испуга взгляд.

— Есть еще один способ вернуть долг моей семье.

— Какой? — встрепенулся он.

— Отдашь мне свою дочь.

— Дочь?

Я видел, как в его взгляде затеплилась надежда вперемешку с животным страхом. Видимо, дочь он все же любил, раз испугался за нее.

— Да, дочь.

— Зачем она вам?

— А это уж не твое дело, — наклонившись вперёд и сомкнув руки замком на столе, засмеялся я. — Захочу сам поимею, захочу ребятам своим отдам. Пустят ее по кругу, потом в расход, а может, определят в публичный дом, который ты посещаешь в Подмосковье. Как тебе такое, Смелый? В одной комнате ты с проституткой, а в другой — твоя дочь с очередным клиентом?

Он молчал, а я продолжил:

— Отдашь мне дочь. Продашь мне же бизнес и уедешь из страны, чтобы я тебя больше никогда не встречал, потому что, веришь или нет, но меня от тебя тошнит. Выбирай, Игорек. Твоя жизнь против жизни твоей дочери. Не говорю чести, потому что у нынешних девиц чести отродясь не бывало. — Я уставился прямо ему в глаза.

— Решайся. Ты ж Смелый. — По-дружески ударил его по плечу подошедший Ваня, он сидел все время на кожаном диване в стороне и не произнесший до сих пор ни звука. — Каков будет твой положительный ответ?

— Тебе нужна Аврора? Она ж еще совсем молоденькая… — спустя долгих пять минут наконец промолвил Смелый.

— Аврора? Нет, эту шлюху я уже брал, — рассмеялся я. — Правда, тогда я не знал, что она твоя дочь. Мне нужна Алёна.

Я увидел, как в глазах этого ублюдка блеснуло облегчение. Ага! Значит, он боялся за младшую доченьку, а вот на старшую, Алёну, ему было наплевать. Интересно.

— Ну! — подтолкнул к нему Ваня пачку бумаг. — Подписывай.

— Что это?

— Договор на куплю-продажу! — расхохотался Ваня.

Смелый подмахнул, не читая. На лице его отражалось чуть ли не торжество.

— Ну ты и мразь, — выплюнул я. — Значит, своя шкура дороже, чем дочка?

Он не ответил, лишь до белизны в костяшках сжал ручку и сломал ее.

— Можешь не строить скорбную мину. Ты сам девочку только что отдал мне. Но я буду джентльменом. Женюсь на ней. — Смелый вскинул на меня ошарашенный взгляд. — Скажи Аленке, чтобы готовилась к свадьбе.