Точки и линии

Сэйтё Мацумото (1958)

С древних времен в Японии существует обычай — если любящие друг друга мужчина и женщина по какой-то причине не могут быть вместе, они находят уединенный уголок и вместе уходят из жизни. Полиция называет такие случаи «самоубийством влюбленных по сговору» и обычно не проводит тщательного расследования. Когда холодным январским днем на морском побережье находят тела чиновника и официантки, полицейские префектуры Фукуока не сомневаются: перед ними именно самоубийство влюбленных по сговору. Однако опытные сыщики Дзютаро Торигаи и Киити Михара уверены: в этом деле не обошлось без чьего-то злого умысла.

Приезжие из Токио

1

Торигаи остановился перед фруктовой лавкой, находившейся напротив станции.

— Можно задать вам один вопрос?

Хозяин, мужчина лет сорока, в фартуке с эмблемой, наводивший тряпочкой глянец на яблоки, нехотя обернулся. Торговцы не очень-то любят, когда у них что-нибудь спрашивают, но Торигаи сказал, что он из полиции, и хозяин сразу стал любезнее.

— До которого часа открыта ваша лавка?

— Часов до одиннадцати вечера, — вежливо ответил хозяин.

— Значит, вы видите пассажиров, которые прибывают сюда около половины десятого?

— Около половины десятого? Ну да, ведь есть поезд из Хакаты в 21:24. Разумеется, смотришь во все глаза, в лавке ведь уже пусто. А тут думаешь, не зайдет ли кто-нибудь купить фруктов.

— Так, очень хорошо. А теперь прошу вас припомнить, не видели ли вы вечером двадцатого числа, примерно в это время, выходящих со станции мужчину лет тридцати в европейском платье и женщину лет двадцати пяти в зимнем пальто, надетом поверх кимоно?

— Двадцатого вечером? Гм… Давненько, однако…

Задумавшись, хозяин склонил голову набок. Торигаи понял, что вопрос непосильный, ведь прошло несколько дней. И число вряд ли о чем-нибудь говорит торговцу. Он решил задать свой вопрос иначе.

— Наверно, вы слышали, что недавно здесь на побережье нашли самоубийц, двух влюбленных, которые вместе приняли яд?

— Ну как же, слышал и в газетах читал. Это когда полиция утром обнаружила трупы?

— Вот-вот! Утром двадцать первого. А меня интересует предыдущий вечер, вечер двадцатого января. Может быть, вспомните?

— Предыдущий вечер… Да! Вспомнил! — воскликнул хозяин. — Вспомнил! Конечно, видел!

— Что вы видели? — У Торигаи забилось сердце.

— Да этих самых людей, про которых вы спрашиваете. А запомнил потому, что на следующий день поднялась шумиха из-за обнаруженных трупов. Так вот, значит, в тот вечер с поезда в 21:24 сошли всего человек десять на нашей станции. На ночь глядя вообще мало кто приезжает. Ну а мужчину и женщину я запомнил. Одеты были так, как вы говорите, — он в европейском платье, она в кимоно. Я только на них и глядел, думал, может, фруктов купят.

— И что же, купили?

— Нет. Я даже расстроился. И не посмотрели в мою сторону, пошли по той улице, что ведет на Западный Касии. А утром — этот кошмар, самоубийство. Я уж подумал, не они ли. Потому их и запомнил.

— А их лица вы помните? — Торигаи пристально посмотрел на хозяина. Тот потер щеку, соображая.

— Да нет… Отсюда все-таки далековато. И потом, на станции горят яркие фонари, свет падал им на спину, так что только темные силуэты я и видел. Где уж тут разглядеть лица. Я видел в газетах фотографии, но не могу сказать, они ли это.

— Да-а… — Торигаи ссутулился. — А одежду разглядели?

— Тоже не очень. Они прошли мимо, я смотрел им вслед. Помню только, что мужчина был в пальто, а женщина в кимоно.

— А рисунок и цвет кимоно помните?

— Нет, где уж запомнить, — хозяин даже усмехнулся.

Торигаи был разочарован. В это время стоявший рядом покупатель выбирал мандарины. Казалось, он прислушивается к их разговору.

— Вы сказали, они пошли в сторону станции Западный Касии. Можно по этой дороге выйти на берег моря?

— Конечно! Прямо через станцию и выйдете.

Торигаи поблагодарил хозяина и ушел.

Хоть что-то прояснилось. Чутье не обмануло. Жаль, что хозяин не разглядел лиц. Но, по всей вероятности, это были Кэнити Саяма и Отоки. Они прибыли в Касии в 21:24, значит, выехали из Хакаты примерно в 21:10. Из Хакаты до Касии минут пятнадцать езды. Если Саяма, поговорив с женщиной по телефону, выскочил из гостиницы немного позже восьми, где они были в течение часа? И где встретились? Проверить эго невозможно. Хаката слишком большой город.

Так, погрузившись в свои мысли, Торигаи медленно шел к станции Западный Касии. Вдруг сзади его окликнули:

— Простите, пожалуйста!..

Торигаи обернулся. Смущенно улыбаясь, к нему подошел молодой человек с пакетом мандаринов в руках, по виду служащий фирмы.

— Вы из полиции? — спросил он.

Торигаи узнал недавнего покупателя.

2

— Я невольно слышал ваш разговор в лавке, — начал он. — Дело в том, что я тоже видел эту пару. Вечером, около половины десятого.

— Да?! — Торигаи оживился. Оглядевшись кругом, он увидел маленький кафетерий и потащил туда засмущавшегося свидетеля. Быстро заказал два кофе и, без всякого удовольствия глотая мутноватую подслащенную жидкость, начал расспрашивать.

— Расскажите, пожалуйста, поподробней.

— Да, собственно, и рассказывать-то нечего, — почесал затылок мужчина. — Просто случайно услышал, что вы интересуетесь, ну и решил сказать.

— Вот и прекрасно. Рассказывайте.

— Я сам живу здесь, а работаю в Хакате, в одной из фирм, — начал молодой человек. — Накануне того дня, когда обнаружили самоубийц, я видел их вечером. Только это было на станции Западный Касии, в 21:35.

— Минуточку, — перебил его Торигаи, — в это время приходит электричка?

— Да. Она выходит со станции Велодром в 21:27 и через восемь минут прибывает сюда.

Велодром — станция на восточной окраине Хакаты, в Хакодзаки. Хакодзаки — древнее поле сражения. Неподалеку протекает река Тадарагава, там сохранились развалины оборонительных укреплений. Рядом — сосновая роща. Прекрасный вид на бухту Хаката.

— Итак, вы видели их в электричке?

— Нет, не в электричке. В тот вечер состав был всего из двух вагонов. Я сидел во втором вагоне, пассажиров было мало, я бы обязательно их заметил. Наверно, они ехали в переднем вагоне.

— Где же вы их видели?

— Уже потом, по дороге домой. Со станции я шел медленно. В тот вечер я выпил в Хакате и был навеселе. Меня обогнали несколько человек, сошедших с той же электрички. Наши, местные, я их всех знаю. А потом меня обогнала еще одна пара, незнакомые мужчина и женщина. Шли они очень быстро. Мужчина был в пальто, женщина — в зимнем манто, из-под него виднелось кимоно. Они направлялись в сторону взморья. Ну, тогда я не обратил на это внимания, свернул к себе в переулок. А утром узнал о самоубийстве влюбленных. Вот я и подумал, уж не их ли я видел? Ведь в газетах писали, что смерть наступила около десяти вечера.

— А лиц вы не помните?

— Да нет, ведь они меня обогнали, и я видел только их спины!

— А одежду можете подробно описать? Цвет, рисунок?

— И этого не помню. На той улице фонари тусклые, да и был я навеселе. Только вот слышал, что женщина сказала.

Торигаи насторожился.

— Да? Что же она сказала?

— Да всего одну фразу: «Какое, однако, унылое место».

— «Унылое место…» — невольно повторил Торигаи. — А что ответил мужчина?

— Он промолчал. А потом они ушли далеко вперед, и больше я ничего не слышал.

— А какой голос был у женщины? Было в нем что-нибудь особенное?

— Ну, как сказать… Приятный такой, чистый голос. И без местного акцента. Я еще подумал: наверно, из Токио.

Торигаи достал сигарету из смятой пачки «Синсей», закурил. Пуская дым, он обдумывал следующий вопрос.

— Электричка прибывает точно в 21:35?

— Да. Я всегда возвращаюсь этой электричкой, когда случится задержаться в Хакате.

Торигаи задумался. Возможно, это та же самая пара, которую видел хозяин фруктовой лавки на станции Касии. Ведь этот парень говорит, что в его вагоне их не было. Просто они шли вместе с пассажирами электрички, и можно подумать, что они на ней приехали. На станцию Касии поезд прибывает в 21:24. А электричка на станцию Западный Касии — в 21:35. Одиннадцать минут разницы. Расстояние между двумя станциями примерно пятьсот метров. И дорога прямая. Очень может быть, что это одна и та же пара.

— Вот все, что я могу вам сообщить. — Молодой человек поднялся. — Вы справлялись об этих людях у хозяина фруктовой лавки, вот мне и захотелось рассказать, что я видел.

— Большое вам спасибо!

Торигаи записал фамилию и адрес служащего.

3

«Какое, однако, унылое место…»

Слова эти звучали в ушах Торигаи, как будто он сам их слышал. На основании этой маленькой фразы можно сделать три вывода:

1. Токийское произношение. Значит, женщина не из местных жителей. На всем Кюсю, начиная с префектуры Фукуока, говорят на местном диалекте.

2. Очевидно, женщина впервые в этих местах.

3. Она не ждала ответа мужчины, говоря эти слова. Просто высказала свое впечатление. Это подтверждается тем, что мужчина промолчал.

Возможно, мужчина знал здешние места и привел сюда женщину. Если считать, что они покончили с собой в десять, значит, к моменту самоубийства прошло тридцать — сорок минут с тех пор, как их видели. Если в одиннадцать, то часа полтора. Вполне возможно, что самоубийцы и есть те люди, которых видели хозяин фруктовой лавки и молодой служащий.

С другой стороны, не исключено, что это просто случайное совпадение. Тысячи людей приезжают в Хакату из Токио. Мало ли кто мог захотеть погулять вечером по Касийскому побережью.

Дул холодный ветер. Над лавчонками трепыхались флажки. В черном небе сияли яркие, словно начищенные до блеска звезды.

Торигаи вернулся на станцию Касии. Засек время и пошел обратно. Шагал быстро. Придя на станцию Западный Касии, снова посмотрел на часы. Дорога заняла около шести минут.

Потом он проделал этот путь еще за два раза. Каждый риз снижая скорость.

В результате трех опытов выяснил следующее: от станции Касии до станции Западный Каспи можно дойти быстрым шагом за пять с половиной минут, средним — за шесть с половиной и медленным — за восемь. Таким образом, при нормальной походке требуется шесть-семь минут.

Если на обеих станциях видели одну и ту же пару, значит, мужчина и женщина шли одиннадцать минут. Торигаи вспомнил, что, по словам служащего, они шли очень быстро. А ведь если очень спешить, и пяти минут не потребуется. Отсюда можно сделать два вывода:

1) либо по пути они задержались, например делали какие-нибудь покупки;

2) либо хозяин фруктовой лавки и покупатель видели какую-то другую пару.

Оба варианта вполне вероятны. Но Торигаи никак не мог отделаться от предчувствия, что мужчина и женщина, которых видели на обеих станциях, одни и те же лица. С другой стороны, этому нет никаких доказательств, кроме того, что в обоих случаях мужчина был одет в европейское платье, а женщина — в кимоно. Конечно, если это разные люди, на Саяму и Отоки больше всего похожи те, которых служащий видел на станции Западный Касии: из головы Торигаи не выходила оброненная женщиной фраза: «Какое, однако, унылое место…»

Так и не придя ни к какому определенному выводу, Торигаи вернулся домой.

На следующий день на службе его ждали две телеграммы. Он распечатал первую: «Кэнити часто бывал командировке Хакате тчк Саяма», потом вторую: «Хидэко Хакате не бывала».

Это были ответы на те телеграммы, которые он отправил вчера со станции Касии родственникам умерших.

Так, значит, Кэнити Саяма часто бывал в Хахате. Очевидно, неплохо здесь ориентировался. А Отоки приехала впервые.

Перед глазами Торигаи снова всплыли темные фигуры мужчины и женщины. «Какое, однако, унылое место…» — говорит женщина. Мужчина молчит и торопливо шагает дальше…

До обеда Торигаи успел сделать одно дело.

Потихоньку он ушел из управления, сел в трамвай и доехал до Хакодзаки, откуда пешком дошел до железнодорожной станции Велодром. Здесь начинается пригородная линия электропоездов, которая тянется на север, вдоль побережья, до порта Цуядзаки. Станция Западный Касии находится примерно на середине пути. Погода была безветренная, на редкость теплая для зимы.

Конец ознакомительного фрагмента.