Скауты в лесах

Сэмюэль Сковилль-младший, 1919

Уилл Брайт и Джо Куто – бойскауты. Они храбрые, дерзкие и немного бесшабашные, как и все мальчишки. Однажды им выпал случай провести месяц в лесу – без еды, инструментов, оружия и даже одежды! Справятся ли отважные друзья с непростым испытанием? Ведь им предстоит на практике проверить свои знания и навыки: найти себе место для ночлега, раздобыть еду, сшить одежду, не попасться в лапы опасным хищникам и даже… спастись от банды преступников! Для среднего и старшего школьного возраста.

Глава II

Начали!

Двадцатого августа солнце встало как обычно, словно этот день не отличался от любого другого, хотя на самом деле это был самый важный день в истории скаутов Корнуолла. В девять утра они с самым решительным видом промаршировали по подъездной дороге имения Донеганов. Каждый вожак патруля нес вымпел с тотемом на своем скаутском посохе, что весьма позабавило мистера Донегана; тот стоял на веранде, наблюдая за прибытием гостей.

— Совы, волки и лисы, — прокомментировал он. — Что ж, ребятам, которые уйдут сегодня в леса, понадобятся качества каждого из них!

У входа стояла его большая машина для путешествий.

— А сейчас, — сказал он, — я отвезу этих двоих и ваших скаутмастеров — так ведь вы их зовете, да? — на двадцать пять миль к северу. В конце просеки будет сторожка; в нее проведен телефон. Когда ваши парни решат, что достаточно намерзлись и наголодались, они смогут вернуться к сторожке и позвонить мне оттуда. А я вышлю им машину с какой-никакой одеждой и едой… Жду звонка с завтрашнего рассвета, — добавил он, когда все грузились в машину.

Казалось, по пути сарказм лесопромышленника продолжал расти.

— Жалко, мистер учитель, — заметил он, обращаясь к мистеру Сэнфорду, — что вы не придумали ничего лучше, чем вбивать мальчишкам в голову эту чушь. Эти двое, похоже, ребята неглупые, и если бы они не тратили время на то, чтоб таскаться с флажочками и подражать вою волков да сов, из них мог бы выйти толк.

— Не хочу с вами ссориться, мистер Донеган, — спокойно ответил мистер Сэнфорд. — Мы намерены заполучить эту хижину и десять акров ваших угодий, так что вы меня не разозлите.

Старый делец не привык к тому, чтобы ему так отвечали, и мрачно покосился на мистера Сэнфорда и ухмыляющихся скаутов.

— Вы слишком-то не рассчитывайте на хижину. И не думайте о продаже земли, пока ее не заполучите, — сухо отвечал он.

Машина мчалась на север, а на небе сгущались тучи, и когда они добрались до лесной дороги, пошел дождь. Это был тот северо-западный дождь, который может идти много дней. Большой Джим был явно в восторге.

— Думаю, вы позвоните мне не завтра, а уже сегодня, — хмыкнул он.

— Мистер Донеган, — ответил Уилл, — у вас три предположения, но, думаю, вы не угадаете ни разу.

— Тихо, Уилл, — перебил его мистер Сэнфорд.

— Да пусть себе болтает, — отмахнулся мистер Донеган. — Дождь смоет с него спесь до заката.

Несмотря на храбрую реплику Уилла, все скауты были встревожены. Сильно похолодало — так, что провести ночь под дождем нагишом казалось весьма мрачной перспективой.

Только Джо, казалось, это не беспокоило.

— Думаешь, продержимся под дождем? — прошептал наконец ему Уилл.

Джо только фыркнул. Но от этого презрительного звука его напарнику сразу стало легче на душе.

Вскоре авто оказалось в очень густом лесу и, переваливаясь, по заросшей мхом дороге направилось на север. Час с лишним ехали в тени огромных деревьев. Внезапно дорога закончилась на небольшой поляне. В середине ее стояла сложенная из бревен и крытая корой хижина с каменной трубой на скате крыши. Внутри обнаружились нары, каменный очаг и грубо сколоченный стол, но с телефоном на нем. Мистер Донеган первым делом проверил его — телефон работал. Его шофер меж тем втащил в хижину большую корзину для пикников.

— Вот, решил угостить вас напоследок, — сказал Большой Джим, пока шофер выставлял на стол пакеты со снедью. — Если вы действительно месяц проведете в лесу, это ваш последний нормальный завтрак… Но вы не справитесь.

От долгой поездки все проголодались — и то, с какой яростью скауты накинулись на беззащитный завтрак, позабавило промышленника.

— Сынок, — саркастически сказал он Джо (после того, как тот умял девять сандвичей), — может, наконец съешь что-нибудь питательное, чтобы не идти в лес на пустой живот?

Вместо ответа Джо запихнул в себя еще три.

— Не перетрудись, — предостерег мистер Донеган, когда Джо накинулся на шоколадные пирожные. — В конце концов, ты идешь в лес всего на какие-то тридцать дней…

Джо, не затрудняясь ответом, выдул пару чашек горячего какао из термоса, закинул в себя еще бутерброд и пару печенюшек и наконец поднялся. Пока мальчики снимали одежд у, все молчали. Они встали на середину сторожки, показывая, что ничего с собой не берут. Уилл был выше и отлично сложен, но жилистый Джо, загорелый и мускулистый, казался крепче.

— Готов спорить, что этот, что пониже, сможет продержаться дольше, — сказал мистер Донеган своему шоферу, пока мальчики обменивались на прощание рукопожатиями.

— Еще бы, — отвечал тот. — Я, бывало, столько и за месяц не съедал…

Прощальна я речь лесного короля была довольно короткой.

— Отсюда ступайте на север, парни, — предложил он. — Там — самые густые леса в этой части света. Там водятся медведи, рыси, дикие кошки и, думаю, несколько ягуаров. Можете охотиться — убейте кого и сколько захотите, — любезно добавил он, — я особо жалеть не стану. Если вы собираетесь оставаться в лесу, я хочу, чтобы вы дали мне слово чести, что ни от кого не примете помощь и не станете ни с кем разговаривать. Но в любое время, когда вы захотите, сможете получить одежду, хороший обед и машину до дома — только позвоните мне отсюда.

Скауты столпились вокруг Уилла и Джо и попрощались с ними своим боевым кличем^[13] — и двое мальчиков, с блестящей от дождя голой кожей, двинулись в лес. Уходя все глубже в чащ у, они слышали прощальные гудки машины мистера Донегана, а потом — все удаляющийся гул мотора, и наконец вокруг остались только шуршание листвы под дождем да треск сухих веток под их босыми ногами.

Около мили они шагали в полном молчании. Хотя мальчики шли под дождем, они не особо замерзли, поскольку постоянно двигались. Уилл, несмотря на свои звание игл-скаута, двадцать один значок и преимущество в росте и возрасте, осознал, что подспудно ждет указаний от младшего товарища. Ведь бо́льшая часть его знаний была почерпнута из книг. А Джо по-настоящему жил в лесах, летом и зимой, скитался со своим родом по пустынным землям далекого Севера и научился справляться с холодом, голодом и страхом. В нем чувствовалась уверенность, которая все больше заставляла Уилла радоваться, что с ним идет именно Джо, а не кто-то другой.

Довольно скоро оленья тропа, по которой шли мальчики, повернула вверх, и они поняли, что поднимаются по длинному каменистому склону Блэкхилл, Черной горы — одной из самых мрачных и диких низких гор протянувшейся к северу гряды. Стало темнеть, и заметно похолодало. Уилл заколебался, потому что тропа вела прямо к вершине, но Джо шагал так уверенно, будто знал, куда идет.

— Где заночуем, Джо? — спросил наконец Уилл. — Может, поищем пещеру?

— Нет, — ответил Джо. — Пещеры холодные летом^[14]. Надо искать белую сосну^[15].

— Думаешь, мы сумеем разжечь костер? — спросил Уилл. Он-то хорошо помнил, как ему самому удалось сделать это с величайшим трудом, да и то с заранее приготовленными специальными палочками, ремешками из оленьей шкуры и сухим деревом.

— Сегодня огня нет, — коротко отвечал Джо. — Нет сухого дерева. Не найдем.

— Так на что тебе эта белая сосна? — осведомился Уилл, слегка раздражаясь.

— Идем, увидишь, — только и ответил юный индеец. Прошел час; мальчики миновали лесную полосу, состоявшую из тсуг^[16], елей и бальзамических пихт^[17], которыми заросла вся нижняя часть склона. Теперь вокруг были буки, клены и время от времени молодые белые сосны. Проходя мимо гладкого бука с низко свисающими ветвями, Джо остановился, ухватился за нижние ветви и взлетел на дерево. Он поднимался по ветвям, растущим почти на равном расстоянии друг от друга, с такой легкостью, словно шагал по лестнице, и остановился только на самой вершине. Здесь он огляделся, пока не заметил в угасающем свете дня то, что искал. Затем он ловко слетел вниз, где Уилл бегал вокруг дерева, пытаясь сохранить тепло.

— Ну, скаут, — пропыхтел последний, когда Джо спрыгнул на землю, — я рад, что ты спустился. А то я думал, ты решил свить себе на ветвях гнездышко на ночь…

— Нет, — коротко ответил Джо, — не гнездо ночью, логово. К утру будет холод.

Джо, резко повернув, двинулся вдоль склона, Уилл трусцой следовал за товарищем. Вскоре они добрались до соснового бора, который Джо углядел с дерева. Некоторые из сосен были настоящими старыми великанами, но в основном бор состоял из молодых сосен, чьи ветви спускались к земле. Джо, согнувшись, полез под нависающими ветвями, в самую чащобу. Здесь деревья были ниже; земля под ними была усеяна толстым слоем высохших сосновых иголок. Джо принялся обламывать нижние сухие ветки, пока не расчистил участок футов пяти в диаметре. Многочисленные нависавшие ветви с длинными иглами хорошо защищали от дождя — здесь до мальчиков капли практически не долетали. Джо прислонил две самые большие сломанные ветви к стволу сосны и уложил поперек слой веток поменьше. Потом мальчики наломали небольших сосновых побегов с ароматной хвоей и соорудили из них что-то вроде крыши, а толстый сосновый ствол стал задней стеной шалаша. С обеих сторон они также воткнули в землю ветки и переплели их более гибкими молодыми. Наконец вышел пусть не слишком прочный, но довольно теплый шалаш, открытый лишь с одной стороны — по крайней мере, внутри было куда теплее и суше, чем снаружи. К концу работы оба мальчика неплохо согрелись, трудясь усердно и энергично. После этого под руководством Джо они выбрались наружу и насобирали сухой бурой хвои, заполнив шалаш наполовину. Хмыкнув, юный индеец зарылся в нее так, что снаружи осталась только его черноволосая макушка; его белый спутник последовал за ним, мигом зарывшись в хвою не хуже сурка. В верхушках деревьев свистел и стонал ветер, который гнал струи дождя, барабанящие по ветвям. Но под бурым одеялом из старой хвои, плотной крышей и нависающими ветвями сосен мальчикам было тепло и сухо.

Сворачиваясь калачиком под покровом сухих игл, Джо пробормотал:

— Белая сосна — великое дерево. Оно всегда дает индейцам одеяло. Мы тут спим до завтра. Потом, может, дождь кончается и мы делаем костер. Дождь не кончается — мы остаемся тут. Ничего, кожа закаляется, не мерзнем.

— А как насчет пожевать? — осведомился Уилл.

— Пожевать есть много повсюду, — отвечал Джо. — Ягоды, коренья, кора. Дождь кончается — делаем огонь, ловим рыбу, куропатку, готовим их — вкусно…

— Знаешь, Джо, — перебил Уилл, — пожалуй, хватит на сегодня. Я проголодался и без твоих рассказов о разной еде. Обед довольно давно был.

— Голодный? — презрительно отозвался Джо. — Как насчет ходить два, три, четыре дня зимой совсем без еды?

— А тебе так приходилось? — ахнул весьма впечатленный Уилл.

— Да, — отвечал Джо, — много раз. Иногда все кролики умирают, потом волки, лисы, рыси, ласки, потом индейцы, и всем тяжело. Индейцы, они едят вяленую рыбу. Когда кончается, едят собак, потом мокасины, потом кору, что придется.

К этому времени почти совсем стемнело, ветер выл над горой, как дикий зверь, а дождь еще сильнее сыпал на деревья.

— Джо, а расскажи еще, — попросил Уилл. — Только про еду не надо. Ничего про пиршества и горы пищи. Давай про голод, про то, как замерзают насмерть… Так мне станет тут уютнее.

Джо задумался.

— Зимой индейские дети всегда голодны, всегда мерзнут, — произнес он наконец. — Когда я маленький, я часто очень голодный был — иногда и два, и три дня подряд совсем не ел. Мама, она тоже голодная, но отдавала мне всю еду, какую находила. Я слишком слабый, чтобы ходить, она слишком слабая, чтобы меня носить, племя ушло, нас оставили в маленьком типи^[18]у замерзшего озера… У нее были только старый топор, нож, один крючок с лесой из коры, а для наживки — ничего. Я плакал и плакал, вот какой был голодный. Но я был только маленький мальчик, — оправдывающимся тоном сказал Джо. — Она везде искала, наживки нет. Не нашла. Она взяла топор. Сделала прорубь во льду. Слабая, надо часто отдыхать. Потом села у проруби. Отрезала кусок мяса от ноги, для наживки. Кровь пустила в прорубь, подманить рыбу. Насадила свое мясо — поймала большую щуку… Отрезала большой кусок для меня, другой кусок для себя, перевязала ногу, остальное для наживки. Наловила еще, смогли дожить до встречи со своими.

Настало долгое молчание.

— Хорошо иметь такую мать, — сказал Уилл наконец. — Ты знаешь, как она умерла?

— Нет, — ответил Джо. — Она заболела, когда меня не было дома. Я вернулся и увидел, что племя оставило ее и ушло. Она умерла. Отец, он умер сильно раньше. Медведь задрал. Я тогда тоже ушел от племени. Потом шел, шел, шел на восток, пришел в Корнуолл. У меня там дядя. Брат отца.

Джо умолк, и Уиллу как-то расхотелось расспрашивать дальше. Шел час за часом; мерное дыхание юного индейца показывало, что он крепко спит. Стояла полная темнота, какая только и может быть в безлунную дождливую ночь в густом лес у. Хотя мальчики лежали на расстоянии чуть больше фута друг от друга, Уилл не мог различить во тьме лицо Джо или рассмотреть стволы деревьев у самого входа в их шалаш. Он, кажется, начинал понимать, что имела в виду Библия, говоря об ужасе тьмы кромешной. Впервые в жизни у него не было возможности оказаться при свете, как только захочется. Что бы ни происходило этой ночью во тьме, клубящейся перед его напряженными глазами, придется ждать до утра, чтобы что-нибудь увидеть. Потом он вспомнил о диких свирепых зверях, которые беззвучно рыскали в поисках добычи во мраке за деревьями. Уилл невольно начал представлять, как страшно, когда во тьме тебя вдруг хватает когтистыми лапами неведомая тварь — может быть, ягуар, о котором так легкомысленно упомянул мистер Донеган. Неожиданно мальчик вздрогнул и почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом, а по позвоночнику пробежала ледяная волна — он услыхал звук, который заставил его вскочить, взметнув фонтан сосновых иголок. Да, сомнений не было: звук послышался вновь, и Уилл резко втянул воздух, словно упал в ледяную воду. Это был звук тихих, крадущихся шагов в подлеске, среди плотного занавеса из сухих сосновых ветвей. Кто-то кружил рядом с их шалашом и подходил все ближе! Уилл больше не мог терпеть. Он потряс товарища за плечо. Глубокое сонное дыхание Джо прервалось — индеец проснулся мгновенно.

— Джо, — прошептал Уилл, — там кто-то ходит…

Джо приподнялся и с минуту внимательно прислушивался к шагам снаружи. Потом хмыкнул и снова улегся.

— Оно… оно опасное? — чуть заикаясь, спросил наконец Уилл. Хотя реакция Джо его порядком успокоила, он все же хотел бы иметь представление о ночном госте.

— Кого ты можешь услышать, тот не опасный, — ответил Джо. — Опасный зверь, он ходит тихо. А это только старина дикобраз.

— Откуда ты знаешь?

— Просто ни один другой зверь не смеет делать такой шум, — объяснил индеец. — Только старина Колючка. Он знает: его никто не тронет. И шумит, не боится, — и с этими словами Джо вновь уснул.

Уилл попытался последовать его примеру, но не смог. На конец шаги затихли; теперь не было слышно ничего, кроме завывания ветра и шороха дождя. Но только он начал засыпать, как откуда-то сверху послышался звук, напоминающий звон колокольчика. «Динь-динь-динь», — потом пауза и снова: «Динь-динь-динь» в каком-то неземном, жутковатом ритме.

— Ну и ночка, — пробормотал Уилл. — И что у нас теперь в программе? — и он повернулся, чтобы разбудить товарища, но тот уже сидел, так же озадаченный звуком колокольчика.

— Что это, Джо? — во второй раз за ночь Уилл задавал этот вопрос.

— Не знаю. Думаю, индейский демон.

— Ты что, боишься?

— Да, — честно признался Джо.

Этот ответ почему-то вернул Уиллу часть утраченного мужества.

«Динь-динь-динь», — вновь зазвучал невидимый колокольчик — откуда-то из пронизываемых дождем сосновых ветвей в сотне футов над ними. «Динь-динь-динь», — теперь уже меньше чем в полусотне футов. Казалось, оно, чем бы оно ни было, спускается к шалашу.

— Я боюсь волков и пантер, — воскликнул вдруг Уилл, вскакивая, — но не индейских демонов, потому что их не бывает! — Он схватил сухой сук и, дрожа (скорее от холода), выбрался из шалаша.

— Лежи тихо, — посоветовал Джо. — Ты не трогаешь демонов, демоны не трогают тебя.

Но Уилл тем не менее вышел во тьму, потому что хотел восстановить свое достоинство в глазах Джо после истории с дикобразом.

«Динь-динь-динь», — прозвенело прямо у него над головой, и мальчик увидал два круглых горящих глаза на ветке прямо над ним. В первый момент ему захотелось нырнуть назад в шалаш, но он рассудил, что то, что летает, — это просто птица или нетопырь. А летает ночью и имеет такие горящие глаза только одна птица. И тут он вспомнил читанное где-то описание редкой птицы Севера — мохноногого сыча^[19].

— Вот что это, — сказал он громко. — Точно, в книжке написано, что она кричит будто колокольчик звенит… Ты, дружок, забрался миль на тысячу южнее, чем тебе положено, — добавил он, швырнув свой сук в ветку, на которой сидела птица. Сова беззвучно снялась с дерева — маленький, но смертельно опасный для мелких ночных странников хищник.

— Это, Джо, была ричардсонова сова, — лекторским голосом сообщил Уилл, вновь забираясь в нору в кучу сосновых игл. — На твое счастье, у твоего напарника есть значок за орнитологию. Мне стыдно за тебя, что ты принял бедную маленькую сову за злобного индейского демона… Ты что, не знаешь, что их не существует?

— Об индейских демонах ты знаешь не больше, чем о дикобразах, — саркастически заметил Джо. — А я, — после паузы добавил он, — слышал демона. Был в каноэ, ловил форель на икру лосося… Бросаешь икру в воду, от нее по воде жир течет, форель приходит. Она любит эту икру. Мы были от берега сорок футов. Темно и тихо. А под большим деревом — плач. Плачет и плачет, и стонет, и воет, тихо, потом громко, потом опять тихо. Как женщина, если заблудилась в лесах. Человек, с которым я в лодке, он хватал весло и быстро-быстро греб к середине озера. «Индейский демон», — говорил он. — «Сейчас это дерево будет падать!» — и через минуту большая-большая сосна, триста футов, падает в воду, а там были мы раньше. Тот человек, он мне сказал, что индейские демоны часто плачут перед тем, как падает дерево.

— Слушай, Джо, — сказал Уилл, чьи нервы из-за дикобраза и совы уже были несколько расшатаны. — Хватит говорить о демонах. Сейчас это вроде как не к месту. Расскажи лучше что-нибудь повеселее.

Ответом был только тихий храп, так что и Уилл решил заснуть. Но становилось все холоднее, и несмотря на то, что Уилл пытался зарыться поглубже в хвою, его непривычная к холоду кожа покрылась мурашками и он начал дрожать. В конце концов, как он себя ни сдерживал, у него застучали зубы, и этот звук снова разбудил Джо.

— Ты замерз? — спросил он.

— Что ты, — сердито ответил Уилл. — Зубами я стучу, просто чтобы развлечься.

Джо в ответ на эту попытку пошутить не произнес ни слова. Он просто выбрался из своей норы и выкопал новую вплотную к товарищу, зарылся рядом с ним и обнял Уилла, прижавшись к его дрожащей спине. Затем он засыпал себя и Уилла сосновыми иглами.

— Прижаться вместе — сохранить тепло, — сообщил он. — В зимней охотничьей стоянке все, люди и собаки, они сбиваются вместе, в кучу.

Постепенно Уилл перестал трястись, и мальчики, прижавшись друг к другу, заснули под двухфутовым покровом хвои.

Примечания

13

Существует множество разновидностей кличей или приветствий — выкрики, короткие стишки-кричалки, а также приветствия без использования голоса, например аплодисменты в определенном ритме, групповые движения и проч.

14

В речи Джо проскальзывают ошибки.

15

Белая сосна (лат. Pinus strobus) — крупное дерево до 67 м высотой, 100–180 см толщиной. Растет в северо-восточных районах Северной Америки.

16

Тсуга (лат. Tsuga) — вечнозеленое хвойное дерево семейства сосновых, высотой 20–65 м.

17

Пихта бальзамическая (лат. Abies balsamea) — вечнозеленое хвойное дерево семейства сосновых. Занимает огромные площади в Северной Америке.

18

Типи — традиционное конусообразное переносное жилище кочевых индейцев Великих равнин и Центральной Америки с очагом, расположенным внутри в центре. Снаружи покрыт обработанными шкурами бизонов или оленей. Позднее, с появлением на континенте европейцев, иногда использовалась более легкая парусина.

19

Мохноногий сыч (лат. Aegolius funereus) — небольшая сова размером с голубя.