Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб

Сэм Альфсен, 2022

Нуска зарабатывает на хлеб лечением половых болезней и едва сводит концы с концами в столичных трущобах Скидана. Жизнь Нуски идет своим чередом, пока на пороге его дома не появляются приближенные самого правителя – великого мага, эрда Сина. С этого момента жизнь незадачливого лекаря кардинально меняется: от пьянок до совещаний знати, от лечения бедняков до врачевания первого лица страны. Теперь Нуске многое известно о кровавом прошлом правителя. Но больше всего пугает то, что однажды они уже встречались…

Глава 9

Сон о широтах

Я бы долго скитался в болотах

И блуждал по морозным лесам,

Но я выращен был на широтах,

Что блестели росой по утрам.

— Этот день… отметили черными письменами. Так рассказывал мне старейшина.

— Почему?

— Потому что я родился.

— Разве этого достаточно?

— Да. Старейшина сказал, что отец просил утопить меня.

Говоря это, найденыш не поводил и взглядом. В нем не было ни капли жалости к себе. Он продолжал есть миндальные печенья и облизывать пальцы, запихивая их вместе со сладкими крошками в рот.

Галан вздыхал. Он сидел с мальчиком за одним столом, заняв место напротив. Прошло целых два дня, прежде чем этот маленький дикарь заговорил.

— Скажи… Так как называл тебя старейшина? — в очередной раз попытался узнать Галан, но ребенок только нахмурился и даже прекратил есть.

Мальчик действительно был младше, чем все ученики Галана. Если ему удалось правильно посчитать, то день, «отмеченный черными письменами», был девять лет назад. Когда над континентом пролетала темная комета.

Ту ночь все называли по-разному, но большинство пытались забыть, как лютый кошмар. Звездное затмение оказалось приурочено к прохождению по небу мощного энергетического объекта. Множество событий наложились друг на друга, породив самую жуткую и полную кровопролития ночь за последние десятки лет. Об этом было принято умалчивать, но Галан знал не понаслышке, что многие сурии сошли с ума и устроили резню в родных поселениях.

«Так выходит, что найденыш родился не только в тот же день, но именно ночью во время прохождения кометы над Скиданом? Звучит абсурдно… И этого недостаточно».

— Ты знаешь, кем были твои родители? — упорно расспрашивал учитель, придвигая к ребенку вторую миску миндального печенья.

Они сидели на террасе в обители. Вокруг было пусто, потому что ни один хаванец или ученик не смели даже близко подойти к источнику, порождающему подобный энергетический хаос. Зато было тихо, в округе пели птицы, а ивы склонялись над их столиком, создавая тень.

— Я не видел их. Старейшина сказал, что мой отец — трус, — в очередной раз покачал головой ребенок и запихнул в рот одновременно с десяток печенек. Крошки посыпались вниз. Мальчик, видя это, тут же склонился и… попытался слизать их со столешницы.

Этого Галан уже не выдержал — он поднялся и придержал найденыша за плечи, не позволяя безобразничать.

— Гм… У нас много еды, не стоит так делать… Тогда знаешь ли ты название поселения, которое было ближе всего к вашей со старейшиной обители?

Ребенок замер. Некоторое время он молчал, будто соображая, что он может говорить, а что нет. А затем тихо-тихо прошептал себе под нос:

— Рира.

— Что? Ты уверен? — Галан изумленно распахнул глаза, но затем приобнял мальчика за плечи.

— Я только вам говорю. Никому не говорите, — замотал головой ребенок, а затем понуро склонился над столом.

Галан с тяжелым вздохом кивнул. А что ему оставалось делать?

* * *

— Пророк Фир, мне нужно узнать, кем были родители этого ребенка.

Тем же вечером Галан отправился в святилище старейшин. Ученики и учителя проживали в каменных домах с деревянными перекрытиями, а у старейшин был маленький храм, где они проводили свои обряды, лечили больных и даже предсказывали будущее. Как понял Галан из рассказов найденыша, тот как раз жил в подобном месте со старейшиной-одиночкой. Тот приютил его, но… Видимо, не всегда обращался с ним так, как подобает приемному отцу.

— Младший учитель Галан, о чем я вас просил прежде, чем вы отправились в лес?

Старейшина Фир сидел за маленьким круглым столом и медленно испивал горько пахнущий травяной отвар. Фир был одним из самых почтенных хаванцев в обители, потому что обладал даром видеть прошлое и будущее. Кожа старика уже давным-давно покрылась морщинами и рубцами, а шрамы наравне со старостью изуродовали когда-то явно красивое и утонченное лицо. Никто не смел задавать подобные вопросы, но большинство догадывались, что хаванцу уже перевалило за сотню лет. Только родовитые последователи светлой энергии могли похвастаться не только долгожительством, но и сохранением ясности рассудка на протяжении века и более.

— Что же я должен был делать? Оставить его умирать от голода? Или же прервать его мучения своим мечом? — начал дерзить Галан, пытаясь найти в глазах старика хоть каплю сострадания к ребенку. — Чем он отличается от других учеников?

— Вы, верно, уже узнали тайну рождения этого темного дитя. Не боитесь, что ценой его жизни станут жизни всех учеников обители? — не спеша проговорил старейшина, даже не глядя в сторону молодого учителя. Он был полностью сконцентрирован на отваре, который поглощал.

— Кем были его родители, скажите мне! — повысил голос Галан. На секунду горящий пламенем взгляд столкнулся с пустыми и подернутыми бельмами глазами старика Фира.

— Раз вы задаете такой вопрос, то у вас должны быть догадки на этот счет. Что, если я скажу, что они верны? Что же вы сделаете тогда? Отправите это дитя прямиком в древнюю столицу темных сурии?

Фир наконец допил свое варево. На секунду глаза старика закатились, и Галан мог лишь с ужасом наблюдать, как между седых ресниц подрагивали белки с ярко-красными сосудами.

— Этот ребенок не должен был появиться на свет. Он принесет несчастья не только себе, но и всем народам. Кровь в его жилах принадлежит древнейшему темному роду, близкому изначальным драконам. Род Рирьярд был проклят задолго до его рождения. Они — властители всех темных сурии, высшие аристократы, способные смести с лица континента любое поселение, если не всю страну. Однако они всегда были малочисленны, подвергались гонениям и истреблению, а потому мы продолжаем жить в мире. Такой ответ вас устроит, младший учитель Галан?

Галан молчал. Он понял, что старейшина сейчас видел само прошлое.

Собравшись с силами, учитель заговорил.

— Я научу его… Я воспитаю из него добродетельного юношу, который будет защищать простых людей, который остановит войны и будет использовать свою силу на благо других, — убеждал арцент. — Его силу можно использовать не только для убийства, но и для спасения!

— А вы уверены, что стоит сравнивать ваш опыт с опытом этого дитя? Насколько мне известно, ваш магический потенциал недостаточно высок даже для того, чтобы быть куском мяса среди новобранцев. Хотите компенсировать свои недостатки, вырастив из сильного сурии лучшую версию себя?

Зрачки старейшины вновь были на месте. Теперь его взгляд прожигал Галана насквозь.

Арцент молчал, стиснув зубы и крепко сжав кулаки. Его жгла та правда, которая звучала в словах старика, но верить ей он не желал.

В какой-то момент глаза старейшины во второй раз закатились. Он даже привстал, а затем хмуро уставился на младшего учителя.

— Вы совершили ошибку — вы спасли его. Теперь вам отвечать за поступки этого ребенка и нести ответственность за его судьбу.

С этими словами Фир проследовал мимо учителя, кратко похлопав того по плечу.

Но Галан не двигался с места. Его мелко трясло.

Что увидел сейчас старейшина? Почему он решил оставить мальчика на попечение младшего учителя? Что же теперь их ждет?

* * *

— Держи меч ровнее. И спину выпрями… Никуда не годится!

Галан лично занялся тренировками нового ученика, на некоторое время передав своих подопечных старшему учителю Фолру.

К его сожалению, мальчик явно никогда не обучался боевым искусствам, а начинать в девять лет с нуля оказалось невероятно трудно. Найденыш не мог дважды с одинаковой точностью повторить один и тот же удар, быстро отвлекался и выбивался из сил. Возможно, сказывалось долгое недоедание, но даже сейчас, пытаясь управиться с легким деревянным мечом, ребенок валился с ног от усталости, а руки его предательски тряслись.

— Галан…

— Младший учитель Галан, — тут же поправил арцент, желая растить новоиспеченного ученика в строгости.

— Можно я вам… кое-что покажу?

Малыш обливался потом, застыв на тренировочной поляне, освещенной ярким светом звезды. Они всегда уходили подальше от поселения для тренировок, чтобы случайно не причинить вред остальным обитателям школы. Также Галан обязательно выбирал самое открытое и освещенное место, чтобы магические силы мальчика были как можно слабее.

От внезапно заданного вопроса Галан замялся. Что хорошего может показать ему темный сурии? И все же любопытство взяло свое.

— Давай.

Мальчик просиял. Он тут же бросил свой деревянный меч и отошел в тень. Там, встав рядом с Галаном, ученик на несколько секунд застыл, хмурясь. А после коснулся своей груди и практически выдернул оттуда сверкающий черный меч.

Галан обомлел. Оружие дэ, призванное юным учеником, было прекрасно. Ровное черное лезвие ловило блики, теряясь в украшенном разноцветными камнями эфесе. Что ни говори, а этот малыш был магически одарен настолько, что это выходило за пределы понимания младшего учителя.

— Тебе не тяжело его держать?

— Совсем нет. Поэтому я хотел показать вам, Галан, что я могу управляться с мечом… — Малыш потупился. Меч он тоже наклонил вниз, воткнув острие в землю.

Галан не сдержался. Он пытался быть строгим, но разве это вообще возможно?

— Ты молодец. Из всех моих учеников только ты и Вильна можете призывать оружие дэ, — сказал учитель очень тепло, а затем улыбнулся, протянул руку и потрепал найденыша по волосам.

Малыш счастливо улыбнулся, а затем засмеялся. На памяти Галана это был первый раз, когда найденыш чему-то радовался. Неужели такая скромная похвала смогла сделать его счастливым?

— Убери оружие дэ и пойдем прогуляемся. На сегодня хватит тренировок.

Мальчик, не медля, спрятал меч и приблизился к Галану, схватившись за рукав его рубахи. Учитель удивленно сузил глаза и спросил:

— Ничего не забыл?

Найденыш тут же отпустил рукав и бросился подбирать брошенный деревянный меч. А Галан, хмурясь, медленно направился вглубь леса.

Они действительно просто гуляли. Галан надеялся, что лес способен умиротворить не только его душу, но и сердце этого юного сурии. Строгость, контроль, самообладание — это те дисциплины, которые были нужны ребенку, обладавшему столь разрушительной мощью. Иначе не миновать беды.

Они прогуливались вплоть до заката. Галан рассказывал малышу о различных цветах, растениях, проговаривал названия деревьев и птиц. Важно было не только загрузить его физической работой, но и наполнить голову мыслями.

Еще один день близился к концу, но на сердце у Галана было неспокойно. Он спиной чувствовал, как с заходом звезды мощь ребенка возрастает.

«Нужно скорее вернуться и узнать у старейшин, не готовы ли одежды, сковывающие магические силы».

Когда до обители было уже рукой подать, в зарослях раздался громкий шорох. Из соседних кустов выглянула звериная морда. В этот раз Галан был настороже и бросился навстречу слюнявой пасти, но… каким-то образом ученик опередил его. Кинувшись прямо к клыкастой морде, найденыш обхватил лохматую шею дикого волчака и зарылся лицом в шерсть.

— Волчи! Волчи! — тихо повторял он и смеялся. Суровый зверь, покрытый свежими шрамами от меча Галана, внезапно облизнул лицо мальца и не стал нападать.

— Вы… знакомы? — глупо спросил учитель, ошарашенно наблюдая за происходящим. Обнаженный меч все еще был наготове.

— Учитель Галан! — Ученик вдруг вскочил и закрыл зверя своим телом и распростертыми руками. — Не надо нападать! Это мой друг! Он уже уходит!

Галан окончательно впал в ступор. Он просто наблюдал, как маленький ребенок ласкает серый мех страшилища, а затем прогоняет волчака, подталкивая его в сторону чащи. Зверь был втрое крупнее мальчика.

Когда они остались наедине, учитель все еще держал меч в руках. Он не понимал, как ему следует реагировать и какой совет необходимо дать ученику. Весь его хваленый опыт оказался бесполезен перед лицом чего-то невероятно нового, меняющего все взгляды Галана на жизнь.

А затем раздался громкий треск. Дерево, склонившееся над учителем, накренилось и начало падать.

Галан всегда был медлителен. Он долго соображал на поле боя, где по его вине погибли товарищи. Он был до того медлителен, что девять лет назад, когда в его деревне началась резня, не успел вернуться домой и заночевал в лесу. Вот и сейчас, когда над головой ломались ветки и хрустел ствол векового древа, он просто стоял, не в силах выбраться из своих воспоминаний.

А найденыш не медлил. Галан заметил рядом блеск холодных голубых глаз, а затем прозвенел удар. Черная вспышка озарила лес, и на голову учителя полетели щепки.

В одно мгновение дерево оказалось раздроблено на мелкие обломки.

Когда Галан очнулся, он не увидел рядом найденыша, но зато услышал тихий плач. Это окончательно пробудило его. Он развернулся и в несколько шагов догнал сидящего на земле ученика.

Вокруг царил полнейший хаос. Малыш не только подорвал изнутри падающее дерево, но и задел несколько соседних. Щепки и листва усеяли траву, а пыль в воздухе стояла такая, что Галан невольно чихнул и прикрыл рукавом лицо.

— Ученик? — позвал он, присаживаясь рядом, но мальчик не реагировал.

Тогда Галан в попытке понять, что происходит, развернул ребенка и увидел, как тот держит что-то в руках.

Маленькая белоснежная птичка, такое же священное создание, как и волчак, билось в конвульсиях в ладошках мальчика. Одно ее крыло превратилось в кровавое месиво, а из тела торчали острые сучки.

Ребенок захлебывался рыданиями, слезы стекали по его лицу и капали на трепыхающееся из последних сил тельце.

Галан понимал, что это произошло по его вине. Что, возможно, этот ребенок теперь не только не сможет простить себя, но и навлечет на свою голову проклятье.

Младший учитель действовал машинально. Красная вспышка на миг привлекла внимание мальчика, он поднял голову и увидел, что Галан, присевший рядом, держит в руках благоухающую красную розу. Где он только раздобыл этот цветок, растущий лишь во дворцах и благородных домах?

— Зажми ее в руках, — шептал учитель, почти вплотную приблизившись к ученику. — Вот так, держи крепко. А теперь как воздух глотай темную дэ из тела сирьки^[23].

Мальчик плакал. Его никогда ничему не учили, не показывали, как управлять силой, которой он обладал. И даже так он смог не только спасти своего учителя, но и теперь, услышав сказанное, тут же принялся поглощать темную энергию, захватившую тело умирающей птицы.

Занозы и сучки отпадали сами собой. Раны затягивались прямо на глазах изумленного ребенка, а крыло медленно срасталось и вновь покрывалось перьями. Птичка, почти испустившая дух, выздоравливала.

Когда последняя царапина затянулась, сирька открыла глаза и, не выразив никакой благодарности, выпорхнула из рук ошеломленного мальчика. Он молчал и больше не плакал, а затем, растерянный, стал оглядываться.

— Учитель Галан, куда делся тот цветок? Он только что был в моих руках, а теперь…

— Я уже забрал его. Все в порядке. — Учитель долго и тепло улыбался, вытирая еще не успевшие высохнуть слезы на лице найденыша. — Ты же понял? Твоя сила может не только ранить других — она может спасать жизни. Сегодня ты спас меня и это создание.

Сначала мальчик не понял сказанного. Он долго смотрел перед собой, будто и его понимание этого мира в одно мгновение перевернулось вверх тормашками.

Когда же он поднял голову, то в глазах его отразились доселе незнакомые чувства. Вера в себя. Любовь к этому миру. И желание жить.

— Учитель Галан, вы спрашивали, как называл меня старейшина… — тихо заговорил мальчик, уткнувшись в плечо учителя и крепко того обнимая. Галан на этот раз не отстранялся. — Он говорил, что родители назвали меня Син.

— Хах, Син… Что ж, приятно познакомиться, Син Рирьярд.

Мальчик на секунду застыл в удивлении, а затем задрожал и снова ударился в слезы.

«Однажды он сможет принять себя, — решил про себя Галан. — Он не пойдет по тому же пути, по которому шел я. Син сильнее. Он сможет защитить то, что ему дорого. А сегодня я дал ему возможность простить себя».

Галан прижал ребенка к себе и поцеловал его в лоб. На секунду арцент позволил себе подарить незнакомому малышу родительскую ласку. Пускай он не был отцом Сина, но теперь был неразрывно с ним связан. И будет связан даже после своей смерти.

Примечания

23

Сирька — священная птица, напоминающая внешним видом белую горлинку. Это небольшие создания, впитавшие много светлой дэ, несущие благую весть и удачу. Проживают глубоко в лесах и местности, где долгие годы не происходило насильственных смертей и войн.