Лови намек, Дани Браун!

Талия Хибберт, 2019

Лучший любовный роман 2020 года по версии Publishers Weekly, Kirkus, Apple, Amazon, Washington Post и Insider! Экстравагантная Даника Браун – литературовед, гендерный исследователь и ведьма-любительница – королева одноразовых отношений. Просто потому, что для многоразовых она не создана. Она игнорирует годовщины и вечно забывает, когда девушке положено быть милой. Она с головой погружена в работу и проводит ночи в компании своих драгоценных книг. Но даже самой упертой феминистке иногда требуется кто-то, с кем можно снять напряжение, верно? И вот Дани обращается к богине любви Ошун. Пусть та подаст ей знак – да даже простого намека достаточно. Богине ведь совсем не сложно указать занятой женщине, в каком направлении искать идеального «друга с привилегиями», чтобы не тратить сил попусту и не заморачиваться со всей этой ерундой с чувствами. Увы, у Ошун оказывается свое мнение на сей счет…

Глава четвертая

Вечером Заф наблюдал, как тридцать с лишним запыхавшихся парней падают словно дохлые мухи в конце тренировки. Понедельники предназначались для общей зарядки, а зарядка означала выложиться до седьмого пота.

Сдерживая улыбку, он вынул из кармана ингалятор одного мальчика и поднял его.

— Усман. Ты в порядке?

Уззи кивнул и отмахнулся от ингалятора, дыша глубоко и размеренно:

— Да. Я прекрасно.

Когда-то давным-давно Заф, возможно, и не поверил бы в это. Но последние шесть месяцев он провел гоняя этих ребят по практическим занятиям и спортивным семинарам, призванным доказать им, что уязвимость не является преступлением, независимо от того, что им пытается навязать общество. Так что сегодня… да. Если Уззи сказал, что с ним все в порядке, значит, так оно и есть.

— Лукас. — Заф повернулся к счастливому обладателю небольшого растяжения мышц руки. — Как ты себя чувствуешь?

— Как жопа, — выдохнул пятнадцатилетка и плюхнулся обратно на траву.

Другие мальчишки зафыркали и засмеялись.

— Следи за языком, — мягко вмешался Джамал.

Джамал все делал мягко. В этом отношении он ничуть не изменился с того самого дня, когда они подростками встретились на молитве по случаю праздника Ид аль-Фитр. Лучший друг Зафа был непоколебим, невозмутим, абсолютно умиротворен и невероятно терпелив, что делало его отличным руководителем «Фонда Мидоуза», благотворительной организации, которая поддерживала местных детей с помощью музыки, спорта и занятий по компьютерным дисциплинам.

Поэтому, когда Джамал несколько лет назад попросил Зафа тренировать команду молодежной лиги фонда, Заф не смог отказаться. Предполагалось, что это будет временно, но каким-то образом вышло так, что Заф до сих пор оставался здесь. На самом деле ему так понравилась вся эта фигня, что он создал собственный некоммерческий проект под названием «Побеждай». Мальчишки из «Фонда Мидоуза» по-прежнему играли в регби, но в рамках программы Зафа они могли разобраться со своими эмоциями и понять, что психологические проблемы не делают их «слабыми». Судя по происходящим с ними изменениям, они действительно побеждали.

Проблема была в том, что школы и другие учреждения, которым Заф предлагал свои услуги, не шли на контакт. Кроме ребят Джамала, других подопечных у Зафа не было.

Голос брата звучал в его голове так ясно, как будто Зейн Бхаи стоял рядом с ним. «Эй, ослик Иа! Почему бы тебе секундочку не погордиться собой? К чему придраться, найдешь и позже».

Да, все верно. Воображаемый Зейн был прав.

— Очередная прекрасная тренировка, — тихо сказал Джамал. — Знаешь, несколько парней поговорили со мной до того, как ты пришел. Очевидно, они следили за тобой в социальных сетях…

— Чертовски печальное зрелище! — крикнул Усман с травы.

Джамал закатил свои глаза цвета виски:

— Тактичен, как всегда.

— Отлично! — рявкнул Заф на детей. — Поднимайте свои задницы и потянитесь немного.

Раздались стоны и нытье, но все встали и начали делать растяжку.

Джамал взял Зафа за плечо и отвел подальше по полю:

— Они следили за твоими социальными сетями, твоим веб-сайтом, чем там еще, и им кажется, что ты способен на большее.

Заф вздохнул и вытянул согнутую руку над головой, растягивая трицепс:

— Что, вы спелись у меня за спиной?

— Нет. — Джамал ухмыльнулся. — Просто так уж получается, что я прав и дети тоже. Они хотели, чтобы ты знал: если тебе понадобятся фотографии с ними, видео или что-то еще, они будут рады помочь.

Заф поменял руки и посмотрел на мальчиков, которые перешли от растяжки к попыткам уронить друг друга на траву. Его грудь наполнилась теплом.

— На самом деле это было бы здорово.

— Они предложили и еще кое-что, — осторожно продолжил Джамал.

В груди Зафа, прямо под трепещущим сердцем, пинбольным шариком запрыгало зернышко беспокойства:

— Я знаю, что ты собираешься сказать.

— Им кажется странным, что на твоем сайте не упоминается, кто ты.

Заф наклонил голову влево, что помогло ему растянуть мышцы, а еще позволило избежать взгляда Джамала. Двух зайцев одним выстрелом.

— Там написано, кто я такой. Квалифицированный тренер с четырехлетним опытом работы в благотворительной деятельности — кстати, спасибо тебе за это.

— Да, это прекрасно. Но как насчет Зафира Ансари, отошедшего от дел…

— Пенсионера, — фыркнул Заф, выпрямляясь.

— Вышедшего на покой, — твердо повторил Джамал. — Ты решил завершить карьеру — вот и завершил.

Вряд ли то, что какое-то время Заф не мог встать с кровати, можно было назвать решением о завершении карьеры, но в целом сказано верно.

— И, — продолжил Джамал, — то, через что тебе пришлось пройти, в результате привело к созданию «Побеждай». Ты это знаешь, я это знаю, и людям, которые могут оказать тебе поддержку, тоже следует это знать.

— Конечно же, — решительно сказал Заф. — Я напишу эссе о том, как был третьесортным игроком в регби, который оказался мишенью для сплетен после трагической гибели отца и брата. Всегда мечтал, чтобы люди воспринимали меня именно так.

Выражение лица Джамала смягчилось:

— Это было семь лет назад, Зафир. Прессе нет дела до профессионального спортсмена, который занялся благотворительностью по завершении карьеры. Но это произвело бы впечатление на директоров школ и на многих других людей, поверь мне.

— Ты имеешь в виду, дать им вдохновляющее порно^[4].

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть вдохновляющим, — негромко настаивал Джамал.

Он положил руку Зафу на плечо и сжал, глядя другу в глаза:

— Послушай меня. Я помню, как все было. Как твое беспокойство стало таким сильным, что ты боялся встать с постели или выпустить Фатиму из виду. И я помню, как усердно ты работал, чтобы взять это под контроль, чтобы снова жить. Ты не думаешь, что это имеет отношение к тому, чем ты здесь занимаешься?

Заф знал, что пытается сделать его друг, но это не означало, что ему это нравилось. Сжав челюсти, он твердо заявил:

— Когда проезжаешь мимо чего-то, нет необходимости рассматривать это в зеркало заднего вида. Сейчас я в порядке. Мне не нужно туда возвращаться.

— Приятель, ты же знаешь, что существует и среднее положение между…

— Давай потом, — пробормотал Заф и повернулся к детям: — Эй вы, прекратите подставлять Аллену подножку. Если сломаете ему лодыжку, его отец сожжет ваши дома дотла. — Пока мальчики ворчали, Заф поднял оставленный рядом с мешком мячей телефон — в основном для того, чтобы избежать дальнейшего разговора с Джамалом. Странно, но, как только он прикоснулся к трубке, экран ожил и на нем появилось уведомление со страницы «Побеждай» в «Инстаграме».

Кстати, ему действительно неплохо бы чаще публиковать посты. Телефон снова просигналил. Дважды. Джамал нахмурился.

— Кто тебе пишет? Обычно это делаю только я, а я стою рядом.

— Мило.

К тому же правда. Ж-ж-ж-ж. Ж-ж-ж-ж.

— Это ведь не Киран, нет? — небрежно спросил Джамал. — Я имею в виду… Не из дома? Там всё в порядке?

Заф бросил на него странный взгляд:

— Почему это должна быть Киран?

И почему первый человек, о ком ты подумал, это вдова моего брата?

Джамал пожал плечами, его взгляд скользнул в сторону. Но Заф готов был поспорить на свою машину, что темная кожа друга скрывала румянец.

— Серьезно, — дожимал он, — вы с моей сестрой вели себя…

Его прервал еще один сигнал, только он… не прерывался. Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, совсем как сердце Зафа, охваченное тревогой. Он уставился на экран, где все новые и новые уведомления о сообщениях вспыхивали так быстро, что он даже не успевал их прочитать.

Спустя минуту ошеломленного молчания он медленно проговорил:

— Мне кажется, у моего телефона паническая атака.

Джамал рассмеялся, но Зафу от этого не стало легче.

— Лукас! — рявкнул Заф. — Иди сюда.

Подросток нахмурился, бросил велосипед и отошел от своих друзей:

— Что?

— Мой телефон сломался.

— Он не сломался, Заф, — фыркнул Джамал. — Люди… фолловят тебя или комментируют… — Он пожал плечами. — Или что там еще.

— Почему?

— Ну, елы-палы. — Лукас вздохнул и схватил телефон. — Положи палец на сканер.

— Что? А, да. — Заф разблокировал телефон и смотрел, как Лукас быстро тыкает по экрану.

Его всегда удивляло, насколько большие пальцы современных подростков сильнее, чем у предыдущих поколений. Может, теперь они будут и рождаться с уже прокачанными пальцами — этакий новый виток эволюции.

Еще несколько нажатий и назойливое жужжание прекратилось.

Заф выдохнул:

— Что ты сделал?

— Отключил push-уведомления.

Заф поймал взгляд Джамала и одними губами произнес: «Что?» Джамал сморщил нос: «Без понятия».

— Теперь посмотрим, что происходит, — пробормотал Лукас.

Еще несколько нажатий, а затем на лице паренька застыло удивление. Через секунду удивление сменилось наглой ухмылкой, которая заставила Зафа, понимавшего подростков гораздо лучше, чем ему хотелось бы, занервничать.

Сильно занервничать.

— Что? — требовательно спросил он. — Что там?

Лукас поднял голову, в его голубых глазах плескалось столь нахальное выражение, что это ничуть не успокоило Зафа.

— @FatimaAnsari отметила тебя кое-где.

— Фатима вечно меня везде отмечает. — Заф нахмурился, протягивая руку за телефоном. — Да что там?

Но Лукас отскочил за пределы досягаемости и громко сказал:

— Заф. Ты не говорил нам, что у тебя есть девушка!

Горстка мальчиков, которые еще не ушли, побросали свои велосипеды и вытянули головы, как хищники, почуявшие запах крови. Секунду спустя они набросились на Лукаса, подобно пираньям.

— О чем ты говоришь? — потребовал ответа Заф.

Мальчики толкались, чтобы увидеть телефон, бормоча что-то вроде: «Дай сюда» и «Вау. А это кто?».

— Смотрите, смотрите, смотрите. — Лукас радостно тыкнул пальцем в экран и воскликнул: — Доктор Рекбист!

Все покатились со смеху. Заф рванулся вперед, но дети оттолкнули его, как управляемая групповым разумом стая. Джамалу наконец удалось выхватить телефон. Но стоило ему увидеть экран, как он тоже начал смеяться.

— Что там? — прорычал Заф. — Отдай мне телефон, или я оторву тебе башку!

— Спокойно, — возразил Лукас. — Не думаю, что твоя благоверная одобрит это. Она ведь доктор и все такое.

— О чем, черт подери, ты говоришь?

— Дружище. — Джамал покачал головой и, уняв смех, протянул другу телефон. — Просто… не упусти этот шанс, ладно? И не убивай Фатиму.

Заф, нахмурившись, взял телефон… и уставился на видео, на котором он выносит Данику Браун из «Эха», как будто она сказочная принцесса, а он — ее преданный рыцарь. Вот черт. Вот черт. Смущение словно лесной пожар охватило его, разгораясь все жарче с каждой секундой видео. Дани лукаво улыбалась в камеру, как довольная ведьмочка, а Заф мечтательно смотрел на нее сверху вниз, будто она была для него единственным лучом света. Черт. Черт, черт, черт. Кто, черт возьми, так пялится на своих друзей? Если она смотрела это видео…

Если она смотрела это видео, то, вероятно, поняла, что он одержим ею, или влюблен в нее, или он один из тех придурковатых «славных парней», которые дружат с женщинами только потому, что тайно хотят с ними переспать. Им придется вести мучительно неловкий разговор, в котором она объяснит, что ей это неинтересно, что кофе и кокетливые шутки были не более чем дружеским жестом и беззаботным поддразниванием, и ей, черт возьми, казалось, что он в курсе. И это будет особенно обидно, потому что он, черт подери, в курсе. Конечно, в курсе.

Так почему ты так на нее смотришь?

— Поправь меня, если я ошибаюсь. — Голос Джамала звучал необычайно радостно — на самом деле до хрена радостно. — Но я позволю себе предположить, что это та женщина, по которой ты сохнешь, та самая, которая приносит тебе кофе. Так?

— Кофе! — закричали мальчишки с такой интонацией, как будто Джамал сказал: «Та, которая орально ублажает тебя каждое утро».

Заф хотел было послать их всех в задницу, но они были просто перевозбужденными подростками, а потом, он был слишком занят: пытался не умереть от смущения.

— Я не сохну по ней, — мрачно пробормотал он.

Что, черт возьми, вообще за слово такое? И как удалить видео, которое кто-то опубликовал в «Инстаграме»? Пока Заф пытался это понять, его взгляд переместился на количество просмотров и комментариев — и его сердце свинцовым грузом обрушилось в желудок. Не самое приятное ощущение.

Сколько просмотров? Там был хештег — охеренно нелепый — и его имя. Что, какой-то сдвинутый на регби придурок узнал его, бородатого и на семь лет старше, на случайном видео в интернете? Черт его разберет, как именно, но тот факт, что это вообще произошло, заставило сердце Зафа бешено заколотиться. А поскольку сердце в настоящее время находилось в животе, ощущение было, прямо скажем, так себе.

Когти тревоги впились в его плоть, но он, на секунду прикрыв глаза, принялся извлекать их, один за другим. Это всего лишь «Инстаграм». Да, под видео много просмотров, но «Инстаграм» — это не реальная жизнь и это определенно не СМИ, и, даже если бы это было так, ты выдержишь. У тебя есть инструменты, чтобы выдержать.

Верно. Да. Так и есть. К тому времени как Заф открыл глаза, он уже чувствовал себя лучше. Затем его посетила одна мысль:

— Подожди-ка, Фатима отметила меня здесь?

Джамал поднял обе руки, словно успокаивая быка:

— Уверен, у нее на то была веская причина. Она умная девочка.

Но единственным аккаунтом Зафа в «Инстаграме» была группа «Побеждай». И, если верить уведомлениям, в нем теперь набралось больше лайков и комментариев, чем приложение было в состоянии отследить. Стиснув зубы, Заф вернулся к видео и через несколько секунд нашел Фатиму.

— Заф, — начал было Джамал. — Не надо…

— Мне пора. Я должен пойти и спустить телефон моей племянницы в унитаз.

* * *

— У тебя был хороший день на работе, сынок?

— Нет, — отрезал Заф, сбрасывая ботинки и направляясь в гостиную. — Где Фатима?

Его мама и невестка сидели на старом мягком диване, который остался еще с тех пор, как Заф был ребенком. Крошечное округлое тело мамы было погребено под кусками ткани, с которыми она работала. Ее руки были заняты подшиванием подола, а глаза — устремлены в экран телевизора, где показывали новый выпуск «Званого ужина». Поэтому она как будто бы вовсе и не заметила тон Зафа.

— Фатима? — пробормотала она. — Где-то здесь, думаю. На кухне есть самоса^[5].

— Я не хочу самосы. — Заф нахмурился, затем взял себя в руки. — Чуть позже. Я поем самосы чуть позже. Спасибо, мама. Но…

Мамин смех прервал его. Она радостно мотнула головой в сторону телевизора, где белая женщина с перьями в волосах помешивала в кастрюле допиазу^[6] цвета рвоты.

— Боже мой, это выглядит ужасно. Другие гости разнесут ее в пух и прах.

— Фатима здесь или нет?

— Они там ничего другого и не делают, — пробормотала невестка Зафа, Киран, которая хмурилась, глядя на свои собственные швы, и довольно успешно игнорировала слова Зафа.

Киран была выше мамы, бледнее и худее, чем прежде, ее лицо раньше времени покрылось морщинами. Но Заф точно знал, что сказал бы его брат, если бы увидел сейчас свою жену.

«Вот она, чья красота заставляет Луну устыдиться».

Было ли противоестественно придаваться сентиментальным размышлениям о Зейне и Киран, вынашивая план убийства их единственного ребенка? Может быть. Чтобы между ними не осталось недомолвок, Заф проинформировал невестку:

— Я собираюсь убить твою дочь.

Киран едва взглянула вверх.

— Почему? Она тоже таскала у тебя любовные романы?

— Любовные романы?

Мама наконец обратила внимание, хмуро глядя на них из-за своих огромных очков кремового цвета. Очевидно, это было влияние Гока Вана^[7]. Последний писк моды, по-видимому. Заф предпочитал не вникать.

— Вы оба оказываете на нее ужасное влияние. Любовные романы, подумать только.

— Это полезно для нее, мама, — сказала Киран. — Ей нужен пример…

— Это не то, о чем я пришел поговорить, — прорычал Заф, а затем повысил голос и гаркнул: — Пухан! Тащи сюда свою задницу.

Мама неодобрительно фыркнула и снова повернулась к телевизору, где лысеющий мужчина с мрачным выражением лица критиковал допиазу.

— Совершенно ужасно. Честно говоря, я бы не стал кормить этим и собаку. Уверен, что она старалась изо всех сил, но я ставлю два балла из десяти.

Несколько минут спустя дверь гостиной распахнулась, и Фатима ворвалась в комнату с сияющей улыбкой на лице:

— Чача! Ты видел это?

Ее радость немного обезоружила Зафа. Фатима была умным ребенком — действительно умным, таким же, как ее отец. Так почему же она, судя по виду, не понимает, что совершила Очень Плохой Поступок и ее ждут большие неприятности?

— Видео? Да, видел. О чем, черт возьми, ты думала?

— Я думала, — терпеливо растолковала Фатима, — что просмотры — это деньги, которые как раз нужны «Побеждай». Это твое обычно-недовольное лицо или твое сердитое лицо? Не могу понять.

— Сердитое лицо, — подсказала Киран с дивана. — Когда у него становится такой вид, как будто его замучил запор…

— Да какого хера? — взорвался Заф.

— Следи за языком! — мгновенно отреагировала мама.

–…это значит, что он злится. Заф, милый, что зудит в твоем заднем проходе на этот раз?

— Я скажу тебе что. Твоя дочь, — торжественно заявил Заф, в этот момент официально отрекшийся от Фатимы как от племянницы, — отметила меня на позорном видео в «Инстаграме» как основателя «Побеждай».

— Хорошо. — Киран мило улыбнулась, потому что ей, очевидно, страдания ближнего доставляли удовольствие. — Теперь люди обратят на него внимание, и вы наконец сдвинете дело с мертвой точки. Вот это — моя девочка. Умница.

У Зафа отвисла челюсть. Его праведный гнев утих. Почему никто не разделяет его ярость? Что, на фиг, не так с этими людьми?

— Это… она не должна была… ты говоришь, как Джамал!

Зафу показалось, или щеки его невестки слегка порозовели? Прежде чем он успел заострить на этом свое внимание, она возразила:

— Фатима права: просмотры — это деньги, а публичность — это возможности. Ты, предположительно, молодой человек. И должен это знать.

Киран сама была кем-то вроде инстаграм-модели, но при этом все свои наряды шила себе самостоятельно. Она даже вышила свой собственный хиджаб. Ее аккаунт принес большой доход магазину одежды, которым она управляла вместе с мамой, так что Заф предположил, что она знает, о чем говорит. И потом, он ведь все равно планировал добавить свое имя на веб-сайт… Со временем. Как только смог бы достаточно сжиться с этой мыслью, чтобы она не вызывала у него тревоги.

Но это видео…

— Это чересчур. — Его голос прозвучал грубо и хрипло. — Слишком много людей. Внимание не всегда хорошо, Киран, и ты это знаешь.

Когда папа и Зейн умерли, в СМИ наблюдалась… информационная засуха или что-то в этом роде. Заф и так выделялся больше, чем следовало, будучи одним из немногих среди профессиональных спортсменов мусульман. Журналисты слетелись на его трагическую историю как мухи на дерьмо, и его личную жизнь препарировали под микроскопом. Так что нет, внимание — это не всегда хорошо. Он понял это, когда пресса превратила горе его семьи в постоянный заголовок спортивного раздела.

Киран подняла глаза, в ее глазах мелькнуло сочувствие. Ироническая интонация мгновенно ушла из ее голоса:

— Сейчас совсем другое дело, Зафир.

Да, так оно и есть. Но это не означает, что ему хочется, чтобы совершенно незнакомые люди задавали ему вопросы. Его взгляд переместился на стену с семейными фотографиями, на которой преобладали изображения папы и Зейна Бхаи, навсегда застывшие во времени.

Призрак горя свернулся внутри Зафа плотным кольцом. Эта боль — личное. Некоторые вещи не предназначены для общественного просмотра. Существуют границы.

Границы есть всегда. Хорошо это или плохо. Просто нужно четко их очертить и придерживаться до последнего. Держитесь выбранного курса.

— Я сделала это, чтобы помочь тебе, — сказала Фатима, — потому что ты не разбираешься в социальных сетях. Это важно, Чача. Хештег есть в «Твиттере» и везде. Я знала, что ты ни за что не воспользуешься шансом, который дает это вирусное видео.

Заф и не хотел «разбираться в социальных сетях», если это означало произносить такие дурацкие слова, как вирусное видео.

— И это конкретное видео не имеет никакого отношения к папе и дедушке, — продолжала Фатима, и взгляд ее был стальным. — Люди вообще не говорят об этом. Они говорят о твоей сверхромантической истории любви, доказывающей, что противоположности притягиваются.

Это утверждение словно укол булавкой проткнуло шар с беспокойством Зафа, поскольку судя по всему (а он прочитал достаточно комментариев, чтобы судить об этом) оно было справедливым. Хм-м.

— Твое имя теперь ассоциируется с чем-то позитивным. Чем больше люди будут думать о #ДоктореРекбисте, тем меньше они будут помнить о… прошлом, — продолжала гнуть свое Фатима.

— Доктор что? — вмешалась мама. — И что это за чушь про любовную историю? Зафир?

— Это не любовная история, — процедил Заф сквозь зубы. — Моя подруга застряла в лифте.

— И ты был вынужден вынести ее на своих больших сильных руках. — Фатима фыркнула.

— Пожалуй, — медленно произнесла Киран, коварно улыбаясь, — я хотела бы посмотреть это знаменитое видео.

Заф вперил в племянницу тяжелый взгляд:

— Я сожалею о каждом разе, когда кормил тебя в детстве. Надо было позволить тебе умереть с голоду.

— Ты не должен стесняться своей новой девушки. Если судить по количеству просмотров, она станет прекрасной рекламой для «Побеждай».

Это была… интересная точка зрения, если бы не одна важная деталь.

— Отлично, только она не моя девушка.

— Ну и зря. Мне нравится Дани. Она умная, веселая и хороший преподаватель.

Мама издала звук, который наводил на мысль, что она очутилась в опасной близости от сердечного приступа, вызванного гордостью и волнением:

— Зафир женится на преподавательнице? Из университета?

Киран тем временем подозрительно прищурилась:

— Подожди-ка. Это не та женщина, о которой ты мне все время рассказываешь, — с волосами, книгами и всем прочим?

И-и-и-и-и-и-и это сигнал, что Зафиру пора уходить. Ткнув пальцем в Фатиму, он зловеще произнес:

— Я с тобой еще не закончил.

Та снова фыркнула. В наши дни у детей нет здорового страха перед старшими.

— Заф, — сказала Киран, — ты не можешь игнорировать меня вечно. Тебя, как правило, даже на час не хватает.

— Фатима! — Мама теперь практически визжала. — Покажи мне это видео!

— Ладно, — громко сказал Заф, — люблю вас, дамы, мне пора.

— Подожди! Зафир! Куда это ты собрался?

Он уже дошел до входной двери. Возможно, даже добежал.

— Пока!

Только на полпути к своей квартире Заф понял, что провалил миссию по убийству своей племянницы — даже не накричал на нее как следует. Но каждый раз, когда он вспоминал об этом, перед его глазами возникало счастливое личико Пушистика, а в ушах звучали ее рассудительные слова о том, что на самом деле она оказала ему услугу, и он понимал, как было бы неловко отчитывать ее.

Что вовсе не означало, что она права. Безусловно, нет.

Заф покинул район, в котором вырос, район рабочего класса, из которого его семья до сих пор отказывалась переезжать, населенный такими же пакистанцами, как они, и другими выходцами из Южной Азии, Западной Африки, Ямайки. Его собственная квартира находилась в районе, который не отличался таким национальным разнообразием и не был знаком ему с малых лет, зато здесь не имелось соседей, с которыми требуется вести себя мило. Или хотя бы вообще смотреть в их сторону. Где-то теряешь, а где-то находишь.

Двигаясь по улицам города, мимо мигающих вывесок и освещенных витрин лавок с курицей и закусочных, он бормотал себе под нос:

— Это нехорошо. Это очень нехорошо. И что, черт возьми, по этому поводу скажет Дани?

Зафир понятия не имел чтó, но ему почему-то казалось, что женщинам не нравится, когда они становятся сенсациями в социальных сетях без их на то согласия. Это может повлиять на ее работу или что-то в этом роде. А Заф знал Данику достаточно хорошо, чтобы понимать: если подобное случится, она способна проникнуть в его квартиру и перерезать ему горло во сне.

Но когда Заф вернулся домой и снова проверил свой телефон, результат заставил его… задуматься. Фатима действительно была права насчет резкого увеличения числа подписчиков. Под его фотографиями было больше комментариев и лайков, чем когда-либо. Большинство людей интересовались контентом или задавали вопросы о его организации. Другие писали комментарии насчет #ДокторРекбист и «ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ЭТО ЗАФИР АНСАРИ?», что отчасти портило эффект — но никто ничего не публиковал о его «трагическом прошлом». Которое иначе и не называли. Трагическое.

Он отогнал эту мысль вместе со вспышкой старого болезненного гнева, который она вызвала, и переключился на «Твиттер». Набрал этот нелепый хештег. Вздохнул, закинул ноги на диван и начал читать.

Зафир прокручивал комментарии да тех пор, пока глаза не устали, и не увидел ни одного упоминания о брате или отце, ни одного упоминания о смерти и боли. Он вспомнил слова Фатимы, и что-то обнадеживающее, дерзкое и отчасти веселое шевельнулось в его груди. Затем он переключился на личку, нахмурился из-за наплыва сообщений от незнакомцев — и увидел среди хаоса одно из «Ноттингем пост».

Заф уставился на послание. Зажмурился крепко. Поглазел еще немного. Щелкнул по аккаунту, посмотрел на эмблему и поборол приступ паники, прежде чем вскочить с дивана и начать расхаживать по комнате.

— Открой его, — твердил он себе. — Просто открой его. Если это какой-то дерьмовый вопрос, ты сможешь удалить сообщение и заблокировать их. Это социальные сети. Ты можешь контролировать социальные сети.

Конечно, не считая тех случаев, когда кто-то снимает, как ты роняешь слюни на коллегу по работе, выкладывает это в интернет и видео становится вирусным. Но все же. Это послание он мог контролировать. Поэтому он сел и открыл сообщение, и его старые, привычные переживания сменились новыми — легкими, как брызги, и сияющими, как солнечный свет. В сообщении не было назойливых вопросов о темных временах или внутренней борьбе — только назойливые вопросы о его несуществующих отношениях.

Привет, Зафир!

Надеюсь, у тебя все хорошо. Наша команда планирует осветить очаровательное видео #ДокторРекбист, и мы надеялись, что тебе и твоей девушке будет что добавить, прежде чем мы опубликуем материал. Есть ли что-нибудь, что ты хотел бы сказать об этом видео? Также мы бы хотели упомянуть о твоей работе над «Побеждай».

Черт подери. Они хотели бы упомянуть о «Побеждай»?! Может быть, Фатима была права. Заф набрал первые несколько слов ответа, а затем разом все удалил.

Ты и твоя девушка. Вот что говорилось в сообщении: они думали, что Заф с Дани встречаются. Если он ответит, ему нужно будет их поправить. Но если он их поправит, то с какого перепугу им писать об этом дерьме с хештегом? Зачем им писать об этом? И как ему сделать то, о чем говорила Пушистик, и… и изменить ассоциации, возникающие у людей в связи с ним?

Заф не знал. Но тихий голос надежды, шевелившейся у него в груди, превратился в рев, а наполовину сформировавшаяся идея в его голове была настолько абсурдной, что у него закружилась голова и он не мог заставить себя напечатать слова: «Она не моя девушка». Просто не мог. Сквозь путаницу лихорадочных, преступных мыслей одна выделялась четко и ясно: ему нужно поговорить с Дани.

Но для начала неплохо бы разобраться, что, черт возьми, он хочет ей сказать.

Примечания

4

Термин «вдохновляющее порно» впервые был упомянут Стеллой Янг, борцом за права инвалидов. Подразумевает ситуацию, когда реальные или воображаемые проблемы одной группы людей охотно воспринимаются другой как мотивирующий контент для потребления.

5

Самоса — жаренный в масле пирожок с начинкой.

6

Допиаза — соус с большим количеством лука.

7

Гок Ван — британский консультант по моде, писатель, телеведущий, актер, диджей, шеф-повар и менеджер мероприятий.