Эмансипантки

Тамара Борисовна Карсавина

Книга «Эмансипантки» была написана более 10 лет тому назад. О чём она? О Западной Украине, о Львове, о львовянах. Точнее о львовянках, которые жили, уже в далёкие теперь, 80-е годы. Жили по-разному. Кто лучше, кто хуже. Влюблялись, сбивались с праведного пути, сходились, расходились, интриговали, растили детей и …работали. Работали, не покладая рук по 8 часов, каждый день, наравне с мужчинами. Но ни о чём не жалели. Почему? А потому что эмансипантки.

ГЛАВА 4

Линку перевели на завод со Cтрыйского филиала. Конечно добираться далековато, но деньги несравненные. Стрый — маленький захудалый городок, в котором единственное большое и престижное предприятие — это мебельный комбинат. Там работает её муж. Работать с ним на одном предприятии она не хотела, да и кем туда возьмут? Разьве что в цех, разнорабочей, а у неё как ни как пединститут, все же надо держать марку. Поэтому, когда открылась возможность попасть в филиал львовского завода в Стрыю табельщицей — пошла сразу. Все же не голая ставка как в школе. Здесь и 13, и квартальные, и возможность отправить детей летом в пионерский лагерь. Да и во Львов лишний раз можно смотаться из этого угрюмого Стрыя. Пройтись по магазинам, пробежать по Стометровке (центральная аллея проспекта Шевченко) всегда приятно. Правда после пробежки чувствовала легкую досаду. Как это львовянки всегда умеют выглядеть на все 100%. Она вроде и в новом плаще, платье, пальто, зависит от сезона, и подстрижена, а корова коровой. И туфли пыльные, и лицо какое-то опрокинутое, и какая-то постоянная неловкость во всем. В магазине стесняется подойти к продавщице, все кажется, что она сразу увидит её деревенское нутро и не ответит на вопрос. Ну да что там говорить, Львов — это Львов.

В стрыйском филиале было полегче, все таки знакомый, который пристроил, хоть и переспал с ней будучи другом мужа, но в далнейшем не очень интересовался и не докучал своим вниманием. Бывает, конечно в основном по праздникам, после того как хорошенько выпили, мигнет, чтобы вышла. Приходится выходить. Как то хотела не пойти, так он не церемонясь зашел в отдел, подошел к столу и громко попросил на выход, мол муж звонит. Ещë не хватало, чтобы скандал усроил. Все соития происходили у него в кабинете, в основном на стуле. Сначала было неудобно и противно, но потом пообвыклась и даже в дни праздников одевала чулки, а не колготки, чтобы не надо было снимать сапоги, или туфли, опять таки зависело от сезона.

Работа была не пыльная, что там стоит обойти народ, которого было как кот наплакал и накрутить восьмерки в табеле. А так в основном сидели в отделе, если зимой, а когда начиналаось теплое время года фактически работали до обеда. По неписанным законам уходили так, чтобы кто-то оставался и, в случае крайней необходимости, мог обзвонить всех и вызвать на работу.

В тот день была пятница и была Линкина очередь прикрывать. Обычно в пятницу после полудня не только сотрудников днем с огнем не найдешь, но и начальство отсутствует. А тут как назло пришел начальник, посидел за соседним столом, для годится вяло спросил где все. Она что-то ответила тоже вяло и невразумительно и уставилась в окно, которое выходило на улицу. Ещë осталось пару часов и надо бежать забирать младшего из садика, да надо зайти в школу что-то старший натворил… Она так задумалась, что и не заметила как Васыль, шеф, уже стоял около неё и запускал руку за кофту (все прилюдии начинались с этого жеста, уж очень он любил её грудь). Чёрт бы побрал! Во-первых середина дня, хотя народу никого и можно закрыть дверь, но дело даже не в этом. Во-вторых она была совершенно не настроена, да и в колготках. Так не хотелось разуваться. Но что делать, ведь не отстанет, просто так что-ли притащился в пятницу в отдел. Медленно нагнувшись, расстегнула туфли и начала снимать колготы. Васыль уже был готов, принес стул и пошло по накатанному. Хорошо, что стул стоял у окна и она успела увидеть, как подъехала машина. Явно львовская, потому что чистая да и мужики стали из неё вылезать не чета стрыйским — все холёные.

— Васыль, кто-то приехал, давай приводить себя в порядок, это явно к тебе. Пока разберуться где ты, я успею здесь убраться.

Только успели все расставить, застегнуть туфли и открыть двери, как уже стучались. Да, действительно, приехали из Львова: зам директора по капитальному строительству, началник ОКСа и главбух. Решили в пятницу нагрянуть в филиал. Васыль, красный как рак, засуетился. Предложил перейти в его кабинет, а ей приказал варить каву. У них всегда была представителькая кава с печеньем, конфетами и бутылкой коньяка. Если одной бутылкой не обходилось, значит из сейфа доставалась вторая. Дело было к вечеру, на улице весенняя погода, все в расслабленном состоянии. Линку, как единственную женщину, пригласили посидеть в мужской компании. Когда была выпита и первая, и вторая бутылка, и третья глазки у начальника ОКСа стали блестеть не по делу.

— А где это в Стрыю работают такие красивые женщины?

— В плановом.

— А кем?

— Табельщицей.

Разговор не получил развития, потому что вдруг все засобирались. Оказывается уже пятый час, а ещë ехать.

— Я скоро приеду, — сказал начальник ОКСа и при этом многозначительно пожал ей руку.

«Дядя», так она назвала начальника ОКСа (отдела капитального строительства) для себя, не обманул. Приехал на следующую пятницу один. Прошелся по территории, заглянул к ней в отдел и попросил выйти на минуту. Она вышла.

— Что ты скажешь, если мы сейчас с тобой пойдем в ресторан, — с места в карьер и на «ты» начал Дядя. — Про Васыля не волнуйся, я ему сказал, что хочу тебя пригласит, главное что ты скажешь?

«Это самый настоящий торг, — подумала она. — На что он рассчитывает и на что я могу рассчитывать?»

— Ну хорошо, пойдем в ресторан, а потом что?

— Как говориться все зависит от тебя.

Ресторан стоял на опушке леса. Стилизованнй под колыбу, с хорошенькими клумбочками цветов и висячими горшками герани в кашпо. Она редко здесь бывала, этот ресторан работал в основном на приезжих львовян и стрыйский авиаотряд, поэтому здесь её не знали. В самой колыбе столики были отделены друг от друга перегородками. Народу мало, обычно к вечеру сходились офицеры и кое-какие приезжие. Начали с шампанского. Оно быстро ударило в голову и стало как-то всё равно. Дядя довольно витиевато ухаживал, хотя стало понятно, что кончится все так, как с Васылем. После бутылки шампанского и графинчика водки, он подсел ближе и начал поглаживать руку. Потом рука переместилась на колено, а потом несколько выше. При этом рот не закрывался. Он рассказывал, какие зарплаты во Львове, какие премиальные, особенно в ОКСе, потому что ОКС ближе всех к директору и он их не обижает. Начальник, как говорят, «гнал пургу», которая к ней пока не имела никакого отношения.

— Знаете что, давайте выйдем на улицу. И подумала: «Может остынет?»

На улице было чудно. Уже тепло, всеже май, зелено. Как то незаметно начали углубляться в лес. Дядя осмелел, прислонил её к дереву и начал бесцеремонно гладить грудь. Как всегда начинается с этого. Незаметно руки перешли под юбку и он стал оглядываться, где бы пристроиться. Недалеко стояли лавки и довольно высокие пеньки вокруг мангала. Как нельзя кстати, оказалось. Выбрали лавку. «Все как с Васылем, — подумала она. — Фантазия у мужиков небогатая, но Васыль был пообходительней, а этот почти в отцы годится, но прыть и напор нешуточный, даже не ждёт, когда сниму колготы, просто их порвал. Совсем оголодал мужик.» И уступила напору.

— Пора по домам, у меня много дел и я больше не могу, нет времени.

— Ну что ж, домой так домой, — согласился Дядя, сытым голосом.

«И слава богу, что все позади, — подумала Линка, — может больше не приедет?»

Но Дядя стал приезжать каждую пятницу и так длилось целое лето и осень. Васыль перестал приставать, видать дали по рукам. Но тот факт, что она оставалась на хозяйстве каждую пятницу не ускользнул от сотрудниц. Сплетни поползли как сорняки из всех дырок. Единственная подружка из отдела, Надийка, сказала, оглядываясь по сторонам, чтобы, не дай бог никто не услышал:

— Слушай, Лина, делай что-то, они догадываются, что этот, из Львова, приезжает к тебе. Да и Васыль, пару раз я слышала, что — то на тебя катит бочку. Смотри как бы до мужа не дошло.

В следующий Дядин приезд она сразу взяла быка за рога:

— Что это вы себе думаете? Мало того, что я каждый раз рискую работой, ухожу раньше, так ещë и сплетни начинаются. А ну как дойдет до мужа, так меня свекровь со света сживет, а у меня дети малые. Не приезжайте больше!

— Ну перестань, я уже над этим думаю, мне самому надоело ездить туда — сюда. В нашем отделе одна сотрудница идет на пенсию, я тебя возьму на её место. Правда работа для тебя мало знакомая, но я тебе помогу, прикреплю на время к кому — нибудь, а там ты и сама въедешь.

Так она появилась во Львове. На заводе приняли её достаточно дружелюбно, тем болеё, что с подачи начальника отдела. Никому и в голову не пришло, что это не просто так. Работа была довольно сложная и первое время непонятная. Надо было курировать объекты, которые проектировал проектный отдел, работать с инженерами по строительству в банке и подписывать выполнение у подрядчиков. Дядя, конечно, прикрывал, но многому надо было учиться. В наставники дали молодого парня, который сам не так давно занялся этой работой, но в силу ума и образованности очень быстро разобрался, что к чему. Приходилось с ним выезжать на объекты, которые были разбросаны в разных местах. Началась мотанина по Закарпатью, по Львовской области, по Стрыйскому району.

«Не такое это уже и благо работать во Львове и получать высокую зарплату, — в другой раз думала она». Но, когда приходил день получки, понимала, что выбор сделан правильно. Любовь Дяди, после перехода во Львов на работу, расцвела пышным цветом. Сейчас не нужно было ни перед кем отчитываться, можно было в любой момент, предворительно договорившись, встать и уйти. Львов предоставлял широкие возможности.

Постепенно она начинала привыкать к удобствам и достатку. Уже обедалось в «Интуристе» или «Москве». Если квартира, то в центре. И не какая-нибудь комнатка с протертым диваном, как в Стрыю, а приличные аппартаменты с шикарной ванной и бидэ. Если гостиница, то «Интурист» или «Турист», или «Львов» — все они совсем новые и красивые. Недавно появился «Днистер» и она с Дядей, в очередную встречу, опробовала номер в «Днистре». Метаморфозы происходили и с ней. Из нескладной коровы, Львов начинал делать львовянку. Уже можно было не стесняясь придти в магазин и покапризничать у прилавка, небоясь продавщицы.

Все было почти замечательно. Муж ни о чем не догадывался и стал даже с уважением поглядывать на неё, когда по самым скромным подсчетам оказалось, что она приносит в дом в три раза больше, чем он. Это не считая того, что ещë ею не декларировалось, а получалось так, на мелкие расходы от Дяди, на «булавки» как он любил говорить. Летом удалось впервые съездить на море с детьми, в пансионат, в Морское. Что было радости! Мальчишки впервые увидели море. Единственно, что её угнетало, так это длительные поездки из Стрыя. Так бы хотелось жить во Львове! Как то, когда Дядя уж совсем воспылал, после длительного удовольствия, она решила заикнуться о переезде.

— Ну что ж, — вдруг неожиданно доброжелательно сказал он, — я подумаю. — Мне б ещë чаще хотелось с тобой встречаться, эти поездки и правда пожирают ценное время.

«Экий неугомонный, — подумала она.» Но ничего не сказала, а только опустила глаза, чтобы он не заметил радости от его решения. Может что-нибудь удастся с квартирой? Завод как раз начал большущее строительство. Конечно очередников дочерта, местком это дело контролирует, но ведь начальник ОКСа не последний человек, может что-то можно придумать, хоть и работает она во Львове всего ничего.