Я лежала на стене…

Татьяна Андреевна Д'Баржак, 2018

Оглянитесь вокруг! Внимательно посмотрите назад! Вы заметили?! Это и есть Ваша настоящая жизнь без прикрас и выдумок! В оформлении обложки использована фотография автора BRVertigo.

Нет проблем или…

Моей подруге Лидке никогда и ни при каких условиях нельзя говорить две фразы: «Тебе это не идет!» и «Тебе это мало!».

К Лидке идет ВСЁ! А понятие «размер» ее совершенно не волнует.

Перетекая из одной египетской лавки в другую, мой взгляд вдруг падает на красное, совершенно крошечное платье. В этой крошке было что-то такое, определяемое мною как «вызов обществу». Метнув взор в сторону подруги, я увидела, как платье и Лидка визуально соединились воедино.

— Тебе нравится? — с надеждой на «нет» спросила она.

— Да — ярко и живенько, — выстрелила я.

— Мне тоже, — ответила Лидка, — но можешь померить, — снизошла она.

Я рванулась к узкой раздевалке в конце магазинчика, но через несколько секунд вышла оттуда с потухшим лицом, как будто свежепобитым этим же платьем.

— Ну что, мало? — улыбнулась довольная подруга. — Ну, а теперь мой черед!

Не прошло и секунды, как с воплем: — А мне как раз! — она вылетела из примерочной комнаты.

Несколько слов о Лидке…

Далеко не худая блондинка бальзаковского возраста, как будто только что сошедшая с полотна Рубенса, без всяких комплексов и проблем.

Я — худосочная брюнетка, вряд ли бы вдохновившая фламандского живописца творить такие полотна своим легким намеком на грудь. И к тому же с кучей всяких комплексов и проблем.

О платье…

Яркое, красивое, красное, и если бы оно висело в отделе белья, то называлось бы красивой майкой.

Мелкий смуглый продавец прыгал как мяч вокруг пышного Лидкиного белого тела и вопил: «Это стретч!»

«Стретч» по-русски означало — тянешь вниз — прикрываешь трусы. Но при этом автоматически оголяешь соски.

— Ну что ты стоишь, как каменная? — бросила Лидка на ходу и, процитировав свою коронную фразу: «Кому не нравится, тот пусть не смотрит. Это их проблемы. Я на отдыхе», — направилась к выходу, положив драгоценную покупку в футляр от солнечных очков.

Уже в отеле, еле дождавшись наступления вечера, мы с Лидкой наконец торжественно двинулись в сторону ресторана. Продавец не обманул, это был действительно стретч, который стал при любом колыхании Лидки превращать платье в майку, а уже при ходьбе — в лиф, при этом демонстрируя окружающим Лидкины «прелести». Вместе с Лидкиными стрингами наружу стали выползать все мои комплексы, и я вяло проблеяла:

— Лидк, может, тебе постоять немного, не двигаясь?

— Тебе надо, ты и постой, это твои проблемы, — фыркнула она.

— Да нет-нет, перед зеркалом. Вон там, такое большое и красивое висит, не шевелись только! — взмолилась я.

И вот мы все у зеркала: Лидка, тело, туфли на высоком каблуке и красное платье-лиф, перемещающееся то вверх, то вниз. Лидка ведь живая, все-таки дышит.

Самой трудной нашей (скорее всего, моей) задачей было добраться до столика в ресторане до того момента, как платье успеет превратиться в лиф. Лидка уверено сделала несколько размашистых шагов и двинулась вперед, я чуть поодаль для контроля ситуации. В воздухе воцарилась тишина. Туристы замерли. Весь обслуживающий персонал вытянулся в шеренгу. Лидка буквально разрезала онемевшую толпу, как торт ножом. Она чувствовала себя генералом, а я — «платьехранителем». Мне казалось, что такой вход военные называют «свиньей». Чем ближе мы подходили к столу, тем улыбок становилось больше, платья меньше, а «гуд ивнингов» чаще. Наконец дойдя до нашего столика, Лидка плюхнулась в кресло, закинула ногу на ногу и вынула узкую длинную, пахнущую свежим ментолом сигарету.

— Мадам! — и пятнадцать зажигалок вспыхнули одновременно. Она прикурила ото всех.

— Как хорошо, Танюшка, — потянулась Лидка, — мы на отдыхе, кому не нравится, пусть не смотрят, это их проблемы!

— Да, — тупо соглашаюсь я и заказываю водку с жирным пирожным.

P.S. Я утоплю в стакане свои комплексы, наберу вес, расправлю спину и буду учиться жить без проблем, а кому не нравится, пусть не смотрят! Это их проблемы!