Ошибок не бывает

Татьяна Биленко

Это не просто книга ради книги, это настоящий переход на новый уровень глубокого знакомства с собой. Для тех, кто стремится лучше понять себя и свою жизнь, кто хочет найти свои истинные «хочу» и ощутить вкус жизни.

Про любовь родителей

Когда мой дядя ушел в армию, моей матери было пятнадцать лет. Она влюбилась в парня, который стал моим биологическим отцом. Ему тогда было около восемнадцати лет. Все случилось однажды на вечерних посиделках. Мама говорила, что они практически и не встречались, ни о какой любви речи вообще не было. Проводил ее пару раз до дома, а потом стал приставать. Она испугалась и оттолкнула его, расплакалась, он развернулся и ушел с концами. Вскоре стал встречаться с другой девушкой. Мама, конечно, и подумать не могла, что беременна от него. А когда поняла, не знала что делать. Мачехе она не могла про это сказать, потому что боялась. А месяца через три подошла та самая девушка, с которой отец начал встречаться, и сказала: «Я знаю, что он тебе нравится, но имей в виду, он мой. Я жду ребенка». На тот момент срок у мамы был больше. Ей было так обидно, но она не посмела сказать, что тоже ждет ребенка от него.

Вскоре все раскрылось. Живот уже было не скрыть. Мачеха отправила ее в деревню к тетке, чтобы та сделала аборт. Но женщина не стала этого делать, сказав, что когда-то тоже сделала такую ошибку и сейчас не может иметь детей. Но мачеха не успокаивалась, она заставляла маму носить тяжелые ведра, по полкилометра в одну сторону, поливать огород. Так было до восьми месяцев беременности. Отец пил и не включался во все это. Хотя она была родной дочерью, мог бы заступиться. Мама рассказывала, что когда училась в начальных классах, сидела на уроке возле окна. Смотрит, а отец рядом валяется пьяный. Она отпрашивалась с уроков и волокла его домой, укладывала спать в кровать. Ей всегда было стыдно за то, что у нее такой отец.

За восемь месяцев беременности мачеха допекла мою мать до такой степени, что в конце февраля она побежала на реку Кубань, разделась и вошла в воду, топиться собралась. «Иду среди льдин, разгребаю их, и ты как забилась в животе. Меня это словно разбудило. Выбежала из реки и говорю сама себе, одно дело себя убить, а ребенка не могу», — рассказывала она мне. Это стало моей довербальной травмой, меня хотели убить еще находящуюся в утробе. В итоге я спасла не только себя, но и маму. Возможно, оттуда и появился синдром спасателя.

Мой дядя, несмотря на уговоры и рассказы, так и не смог простить свою мать. Как пришел из армии, разругался, так больше и не видел ее. А Таня вскоре уволилась, но не из-за раскрывшейся истории, просто уехала жить в Москву. Мы с ней поддерживаем связь, ведь она моя двоюродная сестра.

Как-то Таня звонит мне и говорит: «Мой папа, рассказал своей сестре про тебя. Она хочет с тобой увидеться». — «А я не хочу!» В тот момент во мне поселился страх, волнение и трепет. Вечером рассказала все своему мужу, на что он отреагировал очень остро: «Ну вот что ты все копаешь? Чего тебе не хватает? Тебя это все так будоражит, ты сейчас сидишь и плачешь! Я не хочу, чтобы ты плакала. Зачем ты себя расстраиваешь?» Он тогда меня не понял, и от этого я страдала еще больше. Прошел месяц после встречи с дядей. Была Пасха, я точно помню, раздался телефонный звонок, номер был не определен. Я приняла вызов и в трубке слышу: «Танечка…» По телу пробежала дрожь, сердце забилось с невероятной скоростью, и я поняла, звонит мама…

— Здравствуйте, я вас не знаю?

— Как ты можешь меня узнать?

— Ну, не знаю… Мне кажется, я понимаю, кто звонит.

Она плакала и просила прощения. Я говорила, что не виню ее ни в чем. Она проговорила: «Если вдруг ты захочешь и сможешь со мной встретиться, я буду очень благодарна тебе! Запиши, пожалуйста, мой номер». Мы попрощались без каких-либо обещаний.