Серебро ночи. Примум. Книга 2

Татьяна Герцик, 2021

Сильвер заключает мир с имгардцами, но, даже объединившись со стародавними врагами, Терминус не спасти. Феррун пытается найти последний осколок колдовского камня из короны древних королей – «Примум», и выяснить, что за дракон спит под королевским дворцом Купитуса. Нескио, сдерживающий натиск врагов на юге, вновь зовет на помощь Ферруна с Амирель – в войска терминцев проникли шаманы южаков, превращающие верных испытанных воинов в предателей. Смогут ли наследники королевской крови справиться с этой новой напастью?

Глава вторая

Нескио до сих пор не мог прийти в себя от удивления. Его милая простая Агнесс — законная наследница герцога Ланкарийского! И теперь, подчиняясь указу короля, он тоже герцог, как супруг последней представительницы рода!

Это походило на сказку. Он давно смирился с потерей титула и дворянских привилегий, и даже представить себе не мог ничего подобного. Никогда не интересуясь интригами и кознями, он даже забыл, что основной наследник герцога — девочка!

Агнесс тоже была растеряна и выглядела совершенно разбитой свалившимися на нее новостями. Нескио было до боли жаль жену. Возвращенная память настолько вышибла ее из привычной колеи, что звать в свой дом приемную семью Агнесс — купцов Амегетти, и расспрашивать их о том времени, когда у них жила девочка по имени Селина, пришлось ему самому. Агнесс хотя и обняла свою приемную мать, но не в состоянии была произнести ни одного слова, и лишь молча плакала, беспрерывно утирая слезы с побелевшего лица.

Достойно отблагодарив Амегетти, пригласив их без стеснения навещать его с Агнесс, когда им будет удобно, нескио проводил их и вернулся к неотложным делам. Роуэн с таким рвением передал Агнесс титул прямо в зале заседаний, что большинство из дворян сочли его попросту сумасшедшим.

Но нескио хорошо его понимал — ведь он и сам так же страстно любил женщину. Только ему повезло гораздо больше — его любимая была его женой, он мог обнять ее, заглянуть в дорогие глаза, признаться в любви и услышать в ответ сокровенные слова, главные в своей жизни.

Ему предстояла уйма работы — восстановление титула нескио и возвращение под свою руку нескольких уже отошедших от него титульных имений. А также официальное торжество в честь восстановления титула герцога Ланкарийского, прием его земель, весьма немаленького состояния и всех принадлежащих титулу имений. На это уйдет не один месяц, а где взять время?

Неделя, выделенная ему Сильвером, уже прошла, из новобранцев и тех раненых, что набрали силу после лечения Амирель и Ферруна, составили несколько сотен готовых к сражению воинов. Ему пора было возвращаться обратно в Ключград, но до боли в сердце не хотелось оставлять жену и маленького сына.

Беллатор, которому он доложил о своем намерении ехать обратно на поле брани, был против.

— У вас сейчас другие, не менее важные дела, герцог.

Это обращение было непривычно нескио, раздражающе резало ухо, и он попросил:

— Зовите меня по-прежнему, ваша честь. Это моя жена герцогиня, и сын будет герцогом, а я родился и умру нескио. Пусть мой родовой титул ниже герцогского, но он полностью мой и стыдиться его у меня нет причины.

Согласившись с ним, наместник продолжил:

— Сильвер вполне справится без вас еще недельку, тем более что к нему на подмогу внезапно отправился Феррун. А вы очень нужны здесь. Пока с юга приходят благоприятные вести, оставайтесь. Имгардцы сидят тихо, так что время у вас для устройства своих дел еще есть.

Это было хорошо, но нескио все равно каждую ночь терзали беспокойные сны о бесконечных сражениях и ныли старые раны.

Агнесс, наотрез отказавшаяся называться давно позабытым ею именем Селина, тоже тревожила его. Она плакала украдкой, страдая от горьких воспоминаний, и ему пришлось убеждать ее, что, не сложись все так, как сложилось, они бы никогда не встретились и не доказали бы друг другу силу своей любви.

Она немного успокоилась, но ее охватили другие сомнения и заботы: ну какая из нее герцогиня? Она же ничего не знает и не умеет! И если прежде к ней, как к жене простолюдина, никто никаких претензий не предъявлял, попросту игнорируя ее существование, то теперь самые знатные дамы королевства рвались нанести ей визиты, стремясь заверить в своей почтительности.

Агнесс же была уверена, что приедут они только затем, чтобы посмеяться над ней. И нет никого, кто бы мог научить ее, как ей подобает себя с ними вести. Она читала книги по этикету, но они были такие запутанные, чопорные и малопонятные, что у нее попросту опустились руки.

Нескио задумался. Все опасения Агнесс были верны. Его жена отчаянно нуждалась в наставнице, которая могла бы рассказать ей все, что должна знать знатная дама и чему в аристократических семьях девочек учат с раннего детства.

На ум ему пришло только одно имя — Фелиция. Конечно, настоятельница была очень занята, ведь монастырь требовал ее неустанного попечения, но неужели она не сможет уделить Агнесс хотя бы по часу в день своего драгоценного времени?

Он поехал к Фелиции, надеясь на ее согласие, и получил его. Но она опасалась выходить за пределы монастыря, и они договорились, что Агнесс сама будет приезжать к ней и учиться всему, что нужно, по два часа в день.

Но в первый день Агнесс вернулась уставшей и бледной только через четыре часа, потому что монахини, происходившие из дворянских семей, с удовольствием поделились своими знаниями с недавно признанной герцогиней.

Нескио, почувствовавший себя за эти часы отчаянно одиноким, на следующий день уговорил супругу остаться дома. Они мирно сидели в будуаре Агнесс, любуясь своим малышом и слушая рассказ одного из воинов о степняках, их нравах и обычаях, когда внезапно прискакал посыльный от Беллатора.

Нескио стремительно поднялся, резко побледнев. Испуганная Агнесс тоже вскочила, прижав руки к сердцу. На границе снова началось сражение? Ему нужно немедленно ехать? После почти полумесяца спокойной радостной жизни эта весть показалась такой зловещей, что Агнесс поникла и не смогла сдержать слез.

— Вы не знаете, что случилось? — спросила она у секретаря Беллатора, приехавшего за супругом, пока нескио торопливо переодевался в придворный костюм.

— Приехал Феррун. Он сообщил, что с имгардцами заключен военный союз. Сильвер останется там еще на месяц, чтобы укрепить оборону, ведь теперь имгардцы будут воевать на нашей стороне.

У Агнесс от облегчения закружилась голова и она обессиленно присела на край кресла, чувствуя, что ее не держат ослабевшие ноги.

— А кто добился заключения этого союза? — спросила она, испытывая горячую благодарность. — Сильвер?

— Этого я не знаю. Феррун сказал немного и велел срочно вызвать вашего супруга и Роуэна. Для чего, не сообщил.

Провожала Агнесс своего любимого уже спокойно, весть о том, что он останется дома на неопределенное время, обрадовала ее до счастливого румянца.

Приехав к дворцу, нескио застал у входа Роуэна, прибывшего немного раньше. Они вместе прошли к кабинету Беллатора, где их нетерпеливо поджидал непривычно мрачноватый Феррун.

Рассказав обо всем, что случилось во время его поездки в Ключград, Феррун предупредил:

— Это только передышка, что вы и сами знаете. Я проехал ночью по степи за кордоны имгардцев и ужаснулся — там стоят тучи южаков. Их так много, что страшно смотреть. И это лишь малая часть их войска. Сколько же их вообще, даже не представляю. И с ними нет ни женщин, ни детей. Только вооруженные до зубов воины.

— То есть спасти нас сможет только чудо, — с болью в сердце сказал сразу подумавший о своей семье нескио.

— Да, — жестко подтвердил Феррун. — Только чудо. Но я позвал вас не для того, чтобы говорить о том, что вам и без того известно. Мне нужна ваша помощь. Я хочу спуститься в подземелье, но из дворца хода туда нет, он завален. Возможно, есть еще один, но где, никто не знает. Сильвер рассказал мне о пустом саркофаге последнего короля, я хочу его осмотреть. Меня удивило признание грабителей, вскрывших саркофаг, о странном вылетевшем из него облачке.

Внимательно слушавший его слова Беллатор вмиг все понял.

— Облако пыли может подняться только потому, что в саркофаг был доступ воздуха извне, то есть облако вынесло сквозняком? Ты так считаешь, Феррун?

Феррун, Роуэн и нескио враз кивнули в знак согласия.

— Подземный ход, — раздумчиво сказал нескио. — Вот только куда он ведет? Может быть, вовсе не в подземелье?

— Это я и хочу выяснить, — Феррун прошел по кабинету, заложив руки за спину. Спасаясь от яркого солнца, светившего в окно, он накинул на лицо черный капюшон. Его высокая гибкая фигура отбрасывала на ковер змеиную тень. — Но идти в усыпальницу один не хочу. Вы лучше меня знаете, где королевский некрополь. Если мы пойдем туда все вместе, меньше будет вопросов. Но сразу предупреждаю — если мы найдем ход, пойду в него я один. Вы мне будете только мешать, пользы от вас все равно никакой.

Мужчины переглянулись и безмолвно согласились. Им за Ферруном не угнаться, как бы они ни старались, в этом все давно убедились.

— Что тебе нужно взять с собой? — деловито спросил Беллатор.

— Оружие у меня есть, достань веревку с крюком для лазания по скалам, вдруг понадобится. Пригодился бы еще кинжал с камнем, предупреждающем об опасности, что Агнесс взяла у графа, но я не хочу ждать, когда его привезут. Вообще-то надо бы сгонять в замок Контрарио, взять побольше мечей и посмотреть, что там еще есть интересного, но этим я займусь позже.

— Граф уехал в свой замок, — предупредил его Беллатор. — После истории с Агнесс он опасается ареста за похищения людей, а там его никто не достанет. Граф Контрарио раздражен и опасен. Не стоит лезть в его пасть.

— Я его не боюсь, это он меня боится, — с привычным бахвальством ответил Феррун. — Просто сейчас мне не до него. Если повезет, то я все-таки выясню, что это за дракон, где он спит, и какой от него прок.

— Только не буди его, очень тебя прошу, подумай о том, что будет, если он вырвется из-под земли, дракон ведь огромен и вполне может снести полстолицы, — полушутливо-полусерьезно попросил его Беллатор. — Но мне придется вызвать Криса, ведь где взять нужное тебе снаряжение, я не знаю. Ты не против?

Феррун небрежно передернул плечами.

— Мне все равно. Главное, чтоб мне никто не мешал, — и он пошел к камину, распорядившись на ходу: — Я за оружием и плащом. Встретимся на площади у главного портала. Не медлите!

Мужчины остались одни. Посмотрев на свой роскошный придворный наряд, нескио поморщился.

— Зря я так вырядился. Лазить по сомнительным местечкам лучше в чем попроще.

Роуэн указал на себя.

— Мне и в голову не пришло наряжаться. — На нем было простое черное одеяние, как обычно. — Когда зовет Феррун, никогда не знаешь, что ему понадобится.

— В следующий раз буду умнее, — развел руками нескио.

Решив, что сам он одет достаточно скромно для вылазки в королевский некрополь, Беллатор велел вызвать Криса.

— То, что задумал Феррун, очень опасно, — нескио представил неимоверную толщу земли над головой и зябко поежился.

— То, что он делает, всегда очень опасно, — разумно изрек Роуэн. — Но, как ни странно, он все еще жив.

В кабинет вошел запыхавшийся Крис.

— Вы меня звали, ваша честь? — он улыбнулся и приветственно поклонился гостям. Те ответили ему любезными поклонами.

— Крис, быстро принеси крепкую веревку с крюком, из тех, что используют для подъема на вышину, — попросил его Беллатор. — Мы будем ждать тебя у главного портала.

Тот убежал, а тройка верных соратников медленно вышла из дворца. Феррун появился одновременно с Крисом. Забрав у него веревку, закинул на плечо и первым стремительно пошел к конюшням. Все остальные под любопытными взглядами стражников и прогуливающихся по площади придворных отправились следом, вынужденные чуть ли не бежать. Велев оседлать коней, принялись негромко переговариваться.

— Пешком идти долго? — Феррун притопывал ногой от нетерпения.

— Не то, чтоб очень долго, — Беллатор безмятежно смотрел вокруг, наслаждаясь краткой передышкой от заваливших его государственных дел, — но час быстрым шагом потратим.

— Это мы час потратим, — хохотнул Крис, — а ты, Феррун, вполне добежишь и за пятнадцать.

Тот кивнул, ничуть в этом не сомневаясь.

— И вообще, зачем тебе лошадь? — продолжал глуповато подшучивать над ним Крис. — Ее же кормить надо, ухаживать за ней. А ты и без лошади можешь передвигаться так же быстро, как и на ней.

— Моя Агфе очень умная, — Феррун не остался в долгу. — И глупостей не говорит. Не то что ты.

Мужчины засмеялись, искоса поглядывая на раздосадованного начальника королевской стражи.

— Обратно я с вами не поеду, — предупредил их Феррун. — Агфе приведите к конюшне и пустите в табун на лужок, пусть пасется, не хочу, чтоб ждала меня где попало. Когда я вернусь, не знаю. Где — тоже не знаю. Если вдруг не вернусь, искать меня не нужно, это бесполезно.

После этих слов все помрачнели, но промолчали, зная, что уговоры не помогут. Да и кто кроме Ферруна в состоянии справиться с таким сложным делом? Среди них столь безрассудных смельчаков не было.

Конюхи подвели оседланных коней, и небольшая кавалькада отправилась мелкой рысью по парковой аллее к восточному предместью. В этой стороне Феррун еще не был, и с интересом разглядывал окрестности. Широкие прямые аллеи плавно уходили вдаль, затененные огромными столетними деревьями. Большинство стояли голые, сбросив листву, но вечнозеленые кипарисы яркими свечками выделялись среди зимнего сероцветья.

Они миновали несколько застав, и на каждой стражники провожали их долгими любопытствующими взглядами, ведь когда еще доведется увидеть вместе всю правящую верхушку Терминуса. Но вот их дорогу пересекла высокая ограда. Выехав из калитки, возле которой стояла пара стражников, они попали в довольно густой лесок, неухоженный и заросший высокой травой.

Узкая тропка, по которой кони могли пройти только друг за другом, прямой стрелой пролегала по неудобице. Перекликаться через головы лошадей было неудобно, и скоро все замолчали, отдавшись быстрой рыси.

Через некоторое время в проблесках ветвей стали мелькать черные крыши прямоугольных строений, и Феррун догадался, что они подъезжают к кладбищу. За чугунным забором, который они миновали, открыв приземистую скрипучую калитку, высилось несколько внушительных мемориалов.

На ухоженном кладбище царила торжественная тишина, сорняков и грязи не было, возле склепов из мрамора и гранита стояли вазоны со свежими цветами. Королевский некрополь был виден издалека — он высился посредине большой площади, сверкая на солнце белым мрамором с серыми прожилками, напоминающими раскрывшиеся диковинные цветы.

Оставив коней возле изгороди, мужчины уверено направились к нему с задней стороны. Беллатор подергал неприметную дверь, она оказалась заперта.

— Вот незадача! — сердито пробормотал он. — Ключа у меня нет. Мы приехали без предупреждения, служащие живут рядом с главным входом, придется ехать туда.

— Мы приехали с черного? — Феррун внимательно посмотрел на замок. — И что, теперь разыскивать того, кто это откроет? А потом будет трепаться о нас на каждом углу, гадая, что мы тут потеряли? Небось не каждый день здесь появляются главные люди страны одновременно.

— Да, привлекать внимание не хочется, — Беллатор снова сердито потряс дверь. — Можно попробовать пробраться с главного входа, но он тоже должен быть закрыт. Посторонним и любопытствующим здесь делать нечего.

Все растеряно переглянулись. Феррун уже посмотрел на дверь, оценивая крепкость, намереваясь ее просто выбить, но тут к двери подошел Роуэн. Достав из кармана какую-то тонкую железку, он поковырял ею в замке, и дверь медленно распахнулась.

— Сколько же в тебе воровских талантов, — Крис со слегка ироничным уважением посмотрел на соратника, — завидую.

— Плоды прошлой бродячей жизни, — Роуэн несколько смутился от сомнительной похвалы. — Но этими умениями я давно уже не пользуюсь. Но и не забываю. Никогда не знаешь, что может пригодиться в нашей непростой жизни. Вот как сейчас, например.

Замолчав, они почтительно склонили головы в знак уважения к почившим королям, и медленно вошли под своды усыпальницы. Их осторожные шаги гулко отдавались в пустынном помещении. Внутри высились внушительные саркофаги королей прошлого. В глухих стенах окон не было, и шедший последним нескио оставил дверь широко открытой, чтобы свет хоть немного освещал внутренности траурного зала.

Он был огромен. Строгие саркофаги из пурпурного порфира занимали от силы его пятую часть, остальное пространство было свободным.

— Да, с размахом построено, с расчетом на десятки, если не сотни, потомков, — громко сказал Феррун, не испытывающий никакого почтения к мертвым королям. — Но что внизу, в крипте? — от его звонкого голоса по некрополю промчался осуждающий гул, упавший где-то за дверью.

Беллатор ответил гораздо тише:

— Этого никто не знает. Королевский род угас, унеся с собой свои тайны. Вниз никто не спускался, это запрещено указом последнего короля.

— Значит, будем узнавать, — и Феррун изучающе постучал по полу ножнами меча.

Звук получился глуховатым, со странными раскатами.

— Ты все же поосторожнее, дружище, — взволнованно попросил его Крис. — Короли все были немного колдунами, еще обидятся…

— Я тоже немного колдун, — Ферруна торжественная мрачность окружающего склепа с коронованными мертвецами ничуть не трогала. — Так что обижаться им нечего. Пусть лучше помогают, если могут.

Беллатор с трудом ориентировался в этом огромном мрачном зале. Он был здесь всего-то один раз, в юности, с отцом, показывающим ему могилы королей. Остальным здесь бывать не доводилось никогда.

— А почему тела королей лежат в саркофагах? — тихо спросил Крис. — Разве они не должны покоиться в нижней крипте?

— Не знаю, сведений об этом нет. Внизу покоятся королевы, короли же возлежат здесь, наверху, под этими порфирными надгробиями. А на кладбище возле королевского некрополя захоронены королевские родственники, близкие королям по крови. Правда, последняя королева упокоена по ее желанию там же, в обычной могиле, она не захотела лежать вместе со всеми в холодной крипте. — Говоря это, Беллатор упорно пытался припомнить, что же рассказывал ему отец о последнем пристанище последнего короля.

Чем дальше от двери, тем становилось темнее. Беллатор пожалел, что не взял из дворца какой-нибудь светильник. Идущий за ним Феррун спросил:

— Ты забыл, где находится саркофаг Адэлберто Седьмого?

— Я не вижу надписей, — Беллатор пытался вчитаться в имена королей, высеченных на порфире на древнетерминском языке, но в полумраке не мог разобрать.

— Разве они лежат не по порядку? — нескио с благоговением смотрел на величественную усыпальницу, ощущая в душе почтительный трепет, это же были и его предки.

— Нет, здесь соблюдается какая-то непонятная система и нужный нам саркофаг где-то посредине второго ряда, но вот с какой стороны, не помню.

— Тогда просто стой на месте, а я прочитаю надписи и найду нужную, — Феррун чуток задрал нос, гордясь своим преимуществом видеть в темноте.

Он понесся читать надписи, а Крис снисходительно пробурчал:

— Вот ведь сущий мальчишка. Где-то он настоящий герой, а где-то просто шалопай.

— Я все слышу! — донесся издалека насмешливый голос. — Не думай, что можешь безнаказанно говорить обо мне всякие гадости.

Мужчины беззвучно засмеялись. Это было не к месту, но удержаться они не смогли. Прерывая их веселье, раздался зов Ферруна:

— Вот он! — и он прочел надпись вслух: — Король Терминуса Адэлберто Седьмой. Это же он?

— Да! — подтвердил Беллатор и первым подошел к саркофагу.

Остальные поспешили к нему. Саркофаг последнего короля был установлен почти у самой стены в ряду таких же, как он, и казался монолитом.

— И где здесь крышка? — нескио провел рукой в тонкой перчатке по боку саркофага. — Я не вижу границы, да и зазора не чувствую, саркофаг кажется вытесанным из сплошного куска камня.

— Вот она, — Феррун осторожно сдвинул крышку, освобождая пространство, достаточное, чтоб ему проскользнуть вниз.

От сдвигаемой крышки раздался резкий скрежещущий звук, и все, кроме Ферруна, вздрогнули. Это скорбное место поневоле навевало мысли о тлене и скоротечности земного бытия.

Как и было записано в древних хрониках, из саркофага взметнулось белесое облачко, с минуту постояло перед ними в образе закутанной в саван мрачной фигуры, и медленно растворилось в воздухе. Все невольно поежились, кроме любящего опасности Ферруна.

Заглянув внутрь саркофага, ничего не увидели, там оказалось слишком темно, но не для Ферруна.

— Чувствуется слабенький ветерок, значит, ход есть, как я и предполагал, — Феррун был горд своей догадливостью. Заглянув вниз, недовольно заметил: — Но здесь довольно глубоко. Поставить снизу крышку так, чтоб сверху не было заметно сдвига, я не смогу, просто не дотянусь. Придется это делать вам сейчас. Впрочем, для этого я вас и позвал.

— Зачем закрывать крышку? — возразил нескио. — Вдруг тебе придется возвращаться этим же путем?

— Не хочу вызывать подозрения, если сюда придет кто-то из смотрителей. Открыть-то снизу саркофаг я сумею, — беззаботно заверил его Феррун.

Он бесшумно спрыгнул вниз. Перегнувшись через край, его спутники безуспешно вглядывались в могильную тьму.

— Здесь пусто, — успокоил их Феррун. — И никогда не было мертвых тел, тленом не пахнет, также как и бальзамическими составами. Король упокоен не здесь. Это в самом деле просто кенотаф.

— Значит, летописи не лгут, — Беллатор и не ожидал ничего другого. — Но как ты будешь искать тайный ход?

— Как обычно, — Феррун не собирался раскрывать свои тайны, — не в первый же раз. Закрывайте крышку и отправляйтесь по домам, у вас много дел! — распорядился он. Шебуршание наверху его отвлекало.

— Попробуем, — Беллатор взялся двумя руками за край массивной крышки, выступающий над основой саркофага.

Она не поддалась ни на йоту. Мужчины налегли на нее все вместе и с огромным усилием задвинули тяжеленный кусок порфира на место. Проверив, ровно ли она встала, вышли на свежий воздух. Посмотрев на свои красные от натуги лица, только изумленно покачали головами, одновременно подумав об одном и том же.

— Ну и силен же Феррун! — Крис, как самый непосредственный, высказал общую мысль. — Когда он без труда передвинул крышку одной рукой, мне показалась, что она легкая, как перышко.

— Да уж, перышко! — Беллатор потряс надсаженными руками, стряхивая боль. — Никогда ничего подобного не поднимал. Тяжесть несусветная.

— Это еще мы крышку не поднимали, а просто перекатили, — уточнил Роуэн, распрямляя ноющие плечи. — Страшно подумать, если б нам пришлось ее с саркофага снимать. Мы б ее точно уронили и, глядишь, еще и раскололи.

Нескио потер ладони друг о друга. Несмотря на перчатки, кожа на руках горела.

— Снять ее у нас попросту не хватило бы сил. Никогда не думал о себе, как о слабаке, но сейчас стал. Да, все познается в сравнении.

— Кто же он такой — Феррун? — Беллатор показал Роуэну на замок, безмолвно прося его запереть дверь. — Он явно не простой человек. Откуда он? Как попал в замок Контрарио? Он этого не помнит, хотя Тетриус его не одурманил. Не мог же он упасть к нам с неба?

Роуэн покопался в замке все той же железкой, толкнул для проверки дверь — она не открывалась. Случайно задел полы своего кафтана, и от него во все стороны полетела белесая пыль. Все дружно чихнули, отмахиваясь от свербящего облачка.

Пошли к оставленным возле ограды коням, то и дело оглядываясь на королевский некрополь. Лошадка Ферруна недовольно всхрапнула и попятилась, когда королевский сенешаль взял ее под уздцы.

— Твой хозяин велел тебе пастись на лугу вместе с твоим старым табуном, — принялся виновато оправдываться Крис, будто перед человеком. — Не след тебе бегать по кладбищу.

Агфе недовольно подчинилась. Крис привязал повод к седлу, и мужчины отправились обратно той же дорогой.

— А если попросить Ферруна проколоть палец и показать нам свою кровь? — внезапно предложил нескио.

— Вот уж это я ему предлагать не буду, — Беллатор обернулся к следующему за ним нескио. — Я спрашивал у него, не хочет ли он стать королем, и получил категорический отказ. Ему и так хорошо. Ни за что отвечать не надо.

— Я не думаю, что у него голубая кровь, — Роуэн отчего-то посмотрел на свои руки. — Ведь он участвовал во множестве боев, наверняка был ранен. И если уж ничего странного в нем никто не заметил, что и кровь у него самая обычная.

— Не уверен, что его кто-то смог ранить, — с сомнением произнес Беллатор. — Не забывайте, у него был защищающий его Тетриус, хотя он об этом и не знал.

— Но последний принц, имея тот же Тетриус, все-таки был смертельно ранен, — возразил нескио. — Кстати, кто помнит, как его звали?

Все напряглись, но вспомнить никто не смог.

— Надо будет перечитать летописи, — указал сам себе нескио. — Я читал, но давно, столько всего забылось.

Подъехав к конюшне, они спешились, отдали лошадей конюхам, дальше пошли пешком. На них смотрели все встречные — поперечные, что вызывало досаду и желание поскорее переодеться. В самом деле, их компания была примечательной — наместник, герцоги, и прошлый, и нынешний, и еще королевский сенешаль, и все в непонятных розовато-белесых разводах. Если кто-то из них взмахивал рукой или ненароком топал ногой, их окутывало пыльное облако.

— Откуда там столько этой мерзкой пыли? — Роуэн громко чихнул и сердито поморщился. — Это от всех саркофагов так или только от того, что мы вскрыли?

— Говори потише, — осмотрительно предупредил его Беллатор, — здесь и камни имеют уши.

— Давайте немного выпьем, и лучше воды, — предложил нескио, с трудом сдержав чихание. — И по домам. Я не знаю, какую дыру в своих делах заткнуть первой. Буду признателен, Роуэн, если вы поедете со мной и объясните, что к чему. Эти герцогские имения — сплошная головная боль. Вы все-таки знаете о них поболее меня, ведь владели ими более года. Да и Амирель будет вам рада. Вы же ее единокровный брат, единственный оставшийся в живых родственник, если не считать вовсе уж дальних.

Роуэн поклонился в знак согласия. Ему нравилась Амирель, и сознание того, что он больше не один в этом мире, согревало измученную душу. Зайдя в кабинет Беллатора, все принялись пить, у всех першило в горле от вездесущей порфирной пыли. Нескио с Беллатором пили воду, Крис и Роуэн — легкое вино. Затем они расстались, пообещав немедля известить друг друга, если что-то станет известно о Ферруне.

А тот в это время пристально разглядывал порфирные стены саркофага. Неприятно пахло каменной пылью, откуда-то доносился запах тлена и сырой земли. Он брезгливо морщил нос, дыша через раз, пытаясь обнаружить вход в подземелье. Что он есть, чувствовал — из-под отшлифованного до зеркального блеска камня тянуло чуть заметным ветерком. Вернее, это был не ветерок, а слабая тяга, появляющаяся, если за закрытой дверью гуляет сквозняк, проникая в комнату через мельчайшие щели.

Ощупав стены, подметил, что некоторые из камней чуть-чуть холоднее остальных, и определил размеры прохода, а вот как его открыть, догадаться не сумел. Понажимал на все камни, бесполезно. Никаких рычагов, как в тайных ходах королевского замка, в каменном мешке тоже не было. Возможно, ход замурован и никакого механизма, отрывающего его, не существует? Тогда он зря теряет время, разгадывая несуществующую загадку, действовать надо примитивно и жестко, просто разбив каменную кладку.

Пожалев, что не догадался захватить собой что-то вроде кайла, которым в рудниках разбивают породу, Феррун принялся искать слабое место в стене, тщательно простукивая ее кулаком. Не найдя ничего подобного, решил прорываться силой.

Руками разбивать стену не стал, такую глупость делают только дураки. Повернувшись, несколько раз с силой пнул в центр предполагаемого входа подбитым железными набойками каблуком, как делают лошади, отбиваясь от нападавших на них волков.

После пятого удара стена надломилась и пошла тонкими трещинами, как паутина. Чтоб не быть засыпанным, осторожно толкнул рукой в центр призрачной паутины и мгновенно отскочил к противоположной стене. Порфир с грохотом осыпался, открывая темный коридор, и Феррун вошел в образовавшийся проем.

Через некоторое время наверху раздался шум, крики «кто здесь?» и стражники с факелами начали обшаривать склеп в поисках странного шума, от которого сотряслась земля. Ничего не обнаружив, послали гонца к Беллатору с сообщением о странном событии и вернулись на свой пост возле главного входа на королевское кладбище.

Радуясь собственной предусмотрительности, ведь сдвинутая крышка саркофага наверняка вызвала бы нехорошие подозрения, а то и глупую попытку пойти за ним, Феррун медленно, стараясь загодя распознать неизбежные ловушки, пошел по довольно высокому проходу.

В воздухе стояла мельчайшая порфирная пыль, затрудняя дыхание, и Феррун, защищаясь от нее, прижал к лицу плотную ткань плаща. Более крупная крошка поскрипывала под ногами, видимо, оставленная тогда, когда устанавливался саркофаг и прокладывался этот загадочный ход. Но вот порфирная кладка сменилась плотной кирпичной, пыль мало-помалу улеглась, и он наконец смог вздохнуть полной грудью, хотя воздух был все таким же затхлым и неприятно щекотал ноздри.

Ход резко пошел вниз, одновременно становясь шире и выше. Феррун догадался, что выходит на тот же уровень, что и тогда, когда шел по следам той недалекой служанки. Снова пожалел, что его самого никто не ведет, пусть бы даже и столь противные Амирель крысы. Какая разница, кто поводырь, если тот знает, куда идти? Можно не напрягаясь избежать зряшного хождения и смертельных ловушек. Феррун не боялся погибнуть, но у него было неприятное предчувствие, что от того, останется он жив или нет, зависит очень многое, гораздо больше, чем он мог предположить.

Воздух стал гораздо чище, откуда-то сбоку повеяло свежестью погожего зимнего денька, видимо поблизости находился выход на поверхность. Но Феррун не собирался подниматься, чтоб это проверить, ему нужно было спуститься еще ниже, туда, где мог безмятежно спать обещанный старинным свитком дракон.

Внезапно подземный ход раздвоился. Феррун остановился, разглядывая абсолютно одинаковые ответвления. Не найдя разницу, пожал плечами и повернул налево. И тут же от Секундо, висевшего на груди, пришел недовольный отзвук.

Феррун замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Получается, проводник у него все-таки есть? Повернул направо — камень молчал. Это было уже обнадеживающе, и он уверенно пошел по выбранной амулетом дороге. Ход еще несколько раз разветвлялся на одинаковые отростки, и каждый раз камень подсказывал ему нужный путь.

Феррун даже подосадовал, что напрасно взял с собой веревку и оружие, они только мешали идти быстрее. Он шел уже несколько часов по абсолютно одинаковым коридорам, и ему даже стало казаться, что он бестолково кружится на одном месте, когда ход внезапно оборвался у сплошной стены из монолитного камня.

Решил немного осмотреться и поразмыслить. Скинув плащ, свернул его, бросил на каменный пол и сел сверху, придирчиво осматриваясь. Куда же вела служанку та крыса? Не сюда ли? Или просто выводила из дворца через известный ей одной подземный ход? Похоже, этого он никогда не узнает.

Воздух в тупике был застойным, дышать снова стало трудно. Не вставая, Феррун внимательно посмотрел на перегораживающую ход стену. Что за ней? Описанный в поэме огнедышащий дракон? Или все-таки что-то другое?

Если там нет спящего дракона, то пусть хоть найдется исчезнувший Примум. Тогда станет понятно, для чего его сюда привел Секундо — он стремится воссоединиться со своим последним осколком и снова стать единым целым. Но вдруг там что-то такое, что повредит, а не поможет?

Но гадать было некогда. Феррун рывком поднялся, накинул на плечи плащ, простукал стену снизу доверху. Ничего не обнаружив, прислушался к амулету, но тот молчал.

— Что, не хочешь больше помогать? — язвительно обратился Феррун к нему. — Почему я все должен делать один? Или ты не знаешь, что там впереди, и просто водишь меня за нос, как доверчивого дурочка?

Внезапный всплеск острого недовольства, пришедший от Секундо, застал его врасплох. До этого дня камень никогда не передавал ему своего отношения к происходящему. Интересно, а не это ли чувствовала Амирель, когда жаловалась, что камень ее подавляет?

Но его-то, Ферруна, никакой камешек подавить не в силах. Но, может быть, амулету эту стену нужно показать?

Он вынул из-за ворота камень на тонкой цепочке и поднес к стене, но никакого изменения в Секундо не заметил. Недоуменно пожав плечами, принялся обследовать амулетом всю стену, надеясь, что тот подаст ему какой-нибудь знак. Не пропустил ни одного дюйма, но камень упорно молчал.

Феррун отошел от тупика и прислонился плечом к чуть выступающему кирпичу правой стены. И тут Секундо предупреждающе вспыхнул.

— Вот ведь демон побери! — сердито выругался Феррун. — Так тут годами кружить можно!

Принялся водить амулетом уже здесь. Тот то вспыхивал, то гас. Очертив абрис входа, Феррун принялся искать запор. К его радости, тот нашелся довольно быстро. Им оказался чуть выпирающий из стены округлый камень. Найти запор было настоящей удачей, замаскированная под кирпич дверь была гораздо прочнее, чем стена в саркофаге, и вряд ли бы у него получилось ее выбить.

Начертив на камне символ вечности, быстро отскочил в сторону. И вовремя: с потолка начала сыпаться мелкая каменная крошка пополам с вековой пылью; дверь не открывали с той поры, как поставили. Нетерпеливый Феррун даже стал опасаться, что она вовсе не сможет открыться, уж слишком долго ему пришлось ждать. Тем не менее, хотя и медленно, с противным пронзительным скрипом, но тайный ход открылся.

Феррун бестрепетно шагнул внутрь и изумленно присвистнул. Ему показалось, что он попал в сказку: это была настоящая сокровищница. В довольно большом помещении на каменных подставках вдоль стены выстроились стройными рядами несколько десятков окованных железом сундуков. Он откинул незапертые крышки и убедился, что кроме золота и драгоценных камней в сундуках ничего нет.

Хмыкнув, разочарованно посмотрел вокруг. Нет, вовсе не это он надеялся здесь найти. Хотя Беллатор будет рад, он печалился, что королевская казна совсем опустела и даже оружие для уходивших на битву воинов купить не на что. Теперь деньги на это есть, достаточно только поднять часть этих сокровищ наверх.

Поставив ногу на край стоявшего рядом сундука, Феррун рассеянно поднял несколько монет и принялся небрежно швырять их в противоположный сундук в самом дальнем углу сокровищницы. Ударяясь о друг друга, золотые монеты приятно звенели, рассеивая мрачную тишину, и он взял еще пригоршню, продолжая это пустое, но необременительное занятие, одновременно размышляя, что же ему делать дальше. Возвращаться не хотелось, но и куда ему идти теперь, он не знал.

Едва он замахнулся в очередной раз, в коридоре раздался странный шорох, он резко обернулся, рука дрогнула, и монета, описав крутую дугу, улетела налево и ударилась об стену, издав какой-то странный треск. Феррун насторожился.

Но вначале выглянул в коридор, пытаясь выяснить природу неожиданного звука. С потолка вновь посыпались мелкие камушки, негромко щелкая по каменному полу, и он понял, что это было.

Вернулся обратно в сокровищницу и постучал по той стороне, куда улетела монета. Звук был глухой, как будто стена была полой. Значит, за ней есть еще одно помещение, а сокровищница служила просто для отвода глаз. Если б сюда каким-то чудом проникли грабители, они опустошили бы ее, не пытаясь искать что-либо еще.

Вздохнув, снова принялся за поиски, к помощи амулета больше не обращался. Что он, глупее какого-то бездушного камушка? Его упорные поиски довольно скоро принесли плоды: он нашел вход в следующую камеру.

Без сомнения открыв тайную дверь, шагнул внутрь и едва успел увернуться от летящих в него стрел. Одновременно под его ногами разверзлась яма, и только сноровка спасла его от гибели — за миг до обрушения он успел отпрыгнуть назад.

Выдохнув и свирепо ругая себя за глупую неосторожность, Феррун сдернул с плеч лук и отправил веер стрел туда, где скрывались ловушки.

Наступила тишина. Но он не спешил, не веря, что все так быстро кончилось. Наверняка есть что-то еще, чего он просто не разглядел. И тут же подумал: впереди должно находиться нечто чрезвычайно ценное, раз охраняется с такими предосторожностями.

Он еще помедлил несколько минут, пытаясь рассмотреть то, что внутри. Камера казалась пустой. Но его чуткие ноздри уловили странный запах. Пахло пряностями, бальзамом и тленом. Неужто там лежит тело их последнего короля? Но почему он был захоронен тайно? Неужели оттого, что с ним положен и Примум?

От этой догадки сердце забилось в несколько раз сильнее, и Феррун сделал шаг вперед. Оттолкнувшись, легко перепрыгнул через яму-ловушку, заметив на дне острые колья. Пожалев, что у него нет с собой предупреждающего об опасности кинжала, надо было бы все-таки за ним съездить к Агнесс, вынул меч и осторожно стал продвигаться вперед.

И снова его путь преградила глухая стена. Он пнул ее и выругался от охватившей его черной злости. Что же это такое! Сколько же можно! Присмотревшись к стене, увидел едва заметный острый выступ. Потрогал его пальцем и тут же поранился. Кровь капнула вниз, на выступающий из стены порожек в виде малюсенькой чашечки и, к его удивлению, перед ним беззвучно открылся проход.

Засунув палец в рот, чтоб остановить кровь, Феррун сделал шаг внутрь. Он читал о запорах, открывающихся с помощью крови, но вот только кровь должна принадлежать тому же роду, что и лежащий внутри мертвец. Над этим нужно было подумать, и он решил поразмыслить на досуге, но точно не сейчас.

Перед ним оказалась небольшая камера с порфировым постаментом посредине. На нем, до середины укрытый затканным золотом покрывалом, лежал человек. Казалось, он просто спит. Благородное лицо было спокойно и дышало сдержанной силой.

Феррун приблизился к нему и замер в недоумении — человек был ему знаком, он это знал точно, причем знаком очень хорошо. Но где и когда он его встречал, Феррун не помнил совершенно. Золотая тиара с крупным изумрудом посредине, венчающая чело мертвеца, подтверждала, что перед ним действительно последний король Терминуса. Феррун попенял себе, что, хотя он и бывал в закрытой королевской части дворца, там, где жили короли, но посмотреть на прижизненный портрет Адэлберто Седьмого не удосужился, не то сейчас бы никаких сомнений у него не возникло.

Но, возможно, это именно тот, кого в поэме называли драконом? Тогда его нужно просто разбудить, и он совершит нечто такое, отчего все враги обратятся вспять? Возможно, это оборотень и может превращаться в дракона?

Соображая, что же ему делать, Феррун рассеянно потер лоб. Камень на груди нагрелся, желая ему что-то сообщить, но он не обращал на него внимания. Хватит с него подсказок, он и сам не дурак. Решившись, подошел вплотную к человеку и случайно задел золототканое полотно. От этого легкого прикосновения оно расползлось, попросту истлев за прошедшие века.

Феррун виновато посмотрел на невероятно знакомое лицо короля.

— Прости меня, я не хотел, — смущенно попросил прощения и, не удержавшись, требовательно вопросил: — Откуда я тебя знаю? Может быть, ответишь?

Но тот молчал. Феррун озадаченно проследил за тем, как оставшаяся от покрывала золотая паутина соскальзывает с мертвого тела и, мелодично позванивая, падает вниз. И открывает красноватый камень с неровными краями, лежащий на груди короля возле самого сердца. Амулет на груди Ферруна тотчас загорелся ярким синим огнем, призывая к себе свою последнюю часть.

— Примум! — выдохнул Феррун и неожиданно для себя самого заколебался.

Отчего-то показалось неправильным взять последний осколок Инкусса без королевского позволения. Чуть склонившись, спросил тихим нервным шепотом:

— Позволь мне его взять, великий король. Наша страна в опасности и только возрожденный Инкусс может нам помочь.

Ответом ему был безмолвная тишина. Выпрямившись, Феррун решительно протянул руку к камню и поднял его. Раздался тихий стон, будто оборвались невидимые ему струны. Феррун посмотрел вокруг, не понимая, что так печально зазвучало. Ничего не увидел и перевел взгляд на короля.

И чуть было не ахнул от потрясения: перед ним лежал скелет, еле прикрытый истлевшей одеждой. Феррун резко выдохнул. Он ничего не боялся, но и его можно было ошеломить подобными диковинами.

— Спасибо тебе, великий король древности, — произнес он в полный голос и поклонился. — Ты нам очень помог.

Вынул свой амулет и приложил к нему Примум. Края камня резко вспыхнули, слились, и перед ним оказался безупречно ограненный темно-синий кристалл с яркими серебряными проблесками.

— Ну здравствуй, колдовской камень из короны королей Терминуса! — радостно сказал Феррун и принялся со всех сторон рассматривать великолепный кристалл. — Да, ты в самом деле «Серебро ночи», как ты и назывался в древних летописях, твой невероятный цвет напоминает таинственную ночь перед самым рассветом, когда небо начинает окрашиваться прощальным серебром! — решил он и опустил возрожденный камень обратно на грудь.

Выйдя из погребальной камеры, с сомнением посмотрел на распахнутую дверь. Оставлять тело последнего короля без охраны не хотелось. Немного подумав, приложил палец к острию. Капля крови снова упала в чашу, дверь немедленно закрылась.

Благополучно перепрыгнув через яму-ловушку, закрыл за собой и следующую дверь. В сокровищнице ровнее расстелил небрежно валяющийся на полу плащ и до тех пор ссыпал в него золото и драгоценные камни из стоявших рядом сундуков, пока плотный материал не стал зловеще потрескивать, потом связал концы в крепкий узел и закинул за плечи.

Закрыв все двери, дошел до поворота и призадумался. Дорогу обратно он помнил, но хотелось пройти по другой, посмотреть, что же там.

Камень на груди тут же протестующее нагрелся, предупреждая об опасности. Феррун опасность любил, но понимал, что рискует не только погибнуть в этих таинственных катакомбах сам, но с ним исчезнет и чрезвычайно нужный Терминусу амулет, поэтому решил отложить удовольствие до лучших времен.

Негромко посвистывая, прошел все повороты по уже пройденному им пути и через несколько часов оказался в том самом саркофаге, откуда и начал свой путь по подземелью. Упершись ногами в стены, легко отодвинул крышку, выкинул узел с золотом и выпрыгнул наружу сам. Старательно привел все в прежний вид, подошел к двери.

Она была заперта снаружи, и Феррун сердито выдохнул.

Что ему делать?

Можно просто высадить дверь, не такая уж она и прочная, а потом послать кого-нибудь поставить ее обратно. Феррун уже изготовился потихоньку, не привлекая излишнего внимания, выбить дверь, когда раздался едва слышимый скрип замка, и она отворилась.

Быстро скрывшись за ближайшем саркофагом, он ждал, что будет дальше.

— Феррун? Ты здесь? — раздался приглушенный голос Роуэна, и Феррун стремительно пошел к нему.

— Здесь! — ответил он и вышел наружу. — Спасибо, что ждешь.

Солнце склонялось к закату, но все равно было слишком светло, и Феррун пожалел, что не может закрыть лицо. Единственное, что он сделал — прищурил глаза так, что остались лишь тоненькие щелочки.

Роуэн аккуратно запер дверь и пошел за ним следом, с сомнением оглядывая огромный вьюк на его плечах.

— Зная твое нетерпение, я прихожу сюда уже в третий раз и каждый раз подолгу жду, — сказал он, отвязывая своего коня. — Сложно было там, внизу?

— Непросто, — согласившись с ним, Феррун ласково погладил Агфе по шелковистому носу и вскочил в седло. Превращенный в мешок плащ положил перед собой, придерживая одной рукой. — Сколько прошло времени, как я ушел? Я ему потерял счет в подземелье. Там оно течет странно, не поймешь, то ли минута прошла, то ли целый час.

— Полтора дня, — Роуэн послал коня вперед.

— Странно, мне показалось, что я ходил не больше суток, — Феррун погладил себя по груди, где под камзолом чувствовалось приятное тепло возрожденного камня.

Роуэн посмотрел на его измазанные в чем-то синем пальцы на правой руке и подозрительно нахмурился.

— Что у тебя с рукой? — спросил напряженно.

Феррун поднес к лицу, сначала одну руку, потом другую, и только теперь заметил странный цвет своих пальцев. Небрежно хмыкнул:

— Вымазался где-то. Внизу невесть что творилось. Если б не мой амулет, я бы до сих пор блуждал по катакомбам. Там настоящий лабиринт.

— Точно вымазался, а не поранился? — продолжал допытываться Роуэн.

— Где ты тут видишь кровь? — сердито спросил Феррун, понужая кобылку. — Это краска. Но я даже не понял, где в ней вымазался.

— Устал?

Феррун прислушался к себе. Усталость была, но странная. Она была скорее похожа на горечь после последнего прощания с близким человеком.

— Не пойму, что со мной, какая-то тоска вдруг навалилась, — сумрачно признался он. — Я все расскажу, но попозже, а сейчас давай поспешим.

Они погнали лошадей и скоро были уже у дворцового входа к Беллатору. Отдав стражникам поводья и велев увести лошадей на конюшню, поднялись в его кабинет. Наместник тут же оторвался от бумаг и с надеждой посмотрел на Ферруна.

— Ты вернулся? Все хорошо?

Феррун небрежно сбросил на дубовый стол зазвеневший мешок, от чего стол пошатнулся и чуть было не рухнул, и указал:

— Это нужно отправить в королевскую казну, а я пойду переоденусь и ополоснусь, устал дышать пылью, да и кожа от нее чешется.

Он исчез в камине, а Роуэн тревожно спросил у Беллатора:

— Ты заметил, что у него пальцы на правой руке синие?

Тот застыл и медленно повернулся к нему.

— Нет, не заметил, я смотрел на этот неподъемный вьюк. А ты спросил у него, почему… — Он не договорил, но все было понятно без слов.

Роуэн с досадой тряхнул головой:

— Спросил. Он заявил, что где-то вымазался. Но я не поверил. Где можно в древних грязных катакомбах вымазаться в свежей синей краске?

— То есть ты уверен, что это кровь?

— Ручаюсь. Да и пахнет от него запекшейся кровью, а уж вовсе не краской.

Беллатор тихо сказал:

— Вот мы и обрели нашего короля. Если Феррун еще и Примум нашел, то…

Его прервал стук в дверь. Беллатор приложил палец к губам, призывая Роуэна к молчанию. Тот понятливо кивнул.

— Войдите, — разрешил Беллатор.

В кабинет вошел взволнованный Крис и первым делом посмотрел по сторонам. Не обнаружив того, кого искал, обратился к наместнику:

— Мне сказали, что вернулся Феррун. Я, кстати, сразу послал гонца к нескио. Он скоро подъедет.

— Это хорошо, — Беллатор кивнул на лежащий на столе узел. — Тогда его и откроем.

Роуэн осторожно пошевелил мешок.

— Похоже на какой-то металл. Неужто золото?

Не утерпевший Крис тоже тряхнул вьюк с другой стороны.

— На золото не похоже. Уж скорее какие-то камни.

Беллатор задумчиво барабанил пальцами по стеклу, глядя в окно на королевский парк. Мысль о том, что Феррун может оказаться королем, давно всплывала в его голове. И вот когда это предположение подтвердилось, он никак не мог с ним сжиться. Нужно было время, чтоб понять и принять Ферруна в качестве давно ожидаемого короля.

Впрочем, чего он разволновался раньше времени? Ферруна еще нужно уговорить взвалить на себя нелегкие королевские обязанности. С его-то вольнолюбивым нравом это будет вовсе не просто. Но если он все-таки займет причитающийся ему по праву крови трон, насколько проще станет ему, наместнику Терминуса, служить родной стране. Феррун наверняка отменит все устаревшие королевские указы, и синекуры, которыми так беззастенчиво пользуются аристократы, наконец закончатся.

Через полчаса прискакал ожидаемый герцог, но Ферруна до сих пор не было. Не утерпев, они вчетвером все-таки решились развязать плащ, и на стол посыпалось золото вперемешку с драгоценными камнями. Взволнованный, но отнюдь не удивленный Беллатор взял в руки крупный камень. Потер его платком и тот засиял ярким зеленым светом.

— Великолепный изумруд! — сказал он. — Интересно, сколько здесь всего?

— Теперь у нас есть деньги, чтоб купить хороший металл для мечей у наших соседей! — обрадованный Крис высоко подкинул и поймал полновесный золотой. — Но это старинные монеты, теперь таких в ходу нет.

— Как ни жаль, но придется переплавлять, — нескио же любовался сверкающими голубыми камнями. — Я могу купить эти аквамарины? — спросил он у Беллатора. — Камни в цвет глаз моей жены. Хочу сделать ей подарок, закажу у ювелира полупарюру: ожерелье и серьги с браслетом. Теперь я знаю, когда у неё день рождения.

Беллатор измученно сцепил пальцы в тугой узел, преодолевая душевную боль. Как бы он хотел сделать ожерелье в цвет глаз своей любимой! Но его дорогой Роситы больше нет, и вряд ли он сможет полюбить кого-либо еще.

— Не думаю, что к этому возникнут препятствия, — ответил, совладав с собой. Он наместник, правитель, и не может показывать свою боль даже самым близким людям, его удел быть твердым и бесстрастным. — Феррун ясно сказал — сдать все в королевскую казну. А из нее можно купить все, если хватит денег.

Нескио кивнул, принимая его слова к сведению, и принялся выискивать в груде драгоценностей аквамарины для подарка супруге.

Роуэн тоже посмотрел на синий камень, достал его из тусклой груды и протер. Полюбовавшись его игрой, положил обратно и мрачно заметил:

— Сапфир. Красивая безделушка.

Ему некому было дарить дорогие подарки, хотя, как сын герцога, пусть и внебрачный, он имел довольно приличное состояние. Но его любимая все равно откажется от драгоценностей. Она монахиня и не может себе позволить мирские суетные побрякушки.

Крис же подумал о Лори. Где-то она сейчас? И вернется ли вообще? Хотя зачем теперь, в такие страшные времена, обременять себя супружескими обязательствами, обрекая на страдания жену? Хотя он бы с удовольствием подарил ей этот яркий красный камень, рубин, символ страстной любви. Он был бы очень красив в кольце на ее тонком пальце.

Не постучав, в кабинет по-хозяйски стремительно вошел Феррун. Он был чисто вымыт, в новом прекрасно сидевшем на нем темно-синем, почти черном, камзоле из плотного сукна и таких же штанах. Никакой синевы на его руках больше не было. Мужчины встрепенулись, будто пойманные за неприличным занятием, но Феррун просто взял стул и сел на него верхом, как на лошадь.

Все торопливо расселись вокруг и приготовились слушать. Он рассказал им все, кроме того, что последняя дверь открылась благодаря его крови. Показал возрожденный Инкусс и на предложение Криса вставить камень в корону королей сердито возразил:

— И как, по-твоему, я буду шататься по подземельям с короной на голове? Ты меня что, за дурочка деревенского держишь?

Беллатор тут же бросился заливать возникший пожар:

— Носи его сколько хочешь, никто не против. Это было просто предложение. Никому, кроме тебя, камень ведь не подчиняется.

Феррун немного остыл.

— Ладно, я вам все рассказал, а теперь мне нужно поговорить с Амирель.

И он ушел, не соизволив попрощаться.

— Вот ведь противный капризный щенок! — Крис был искренне возмущен. — Пороть бы его да пороть! В короне он по подземельям бегать будет! Корона должна на голове короля быть, а не висеть на ушах у этого вахлака!

Беллатор с Роуэном кисло переглянулись. Беллатор поинтересовался у нескио, достаточно ли ему выбранных камней. Тот взвесил в ладони увесистую пригоршню аквамаринов и сказал, что вполне. Наместник вежливо попросил своего сенешаля:

— Крис, будь добр, отнеси куль в сокровищницу и передай казначею, что я попросил пересчитать все это и занести в амбарные книги. И, пожалуйста, проследи, чтоб ничего при этом не пропало. Я доверяю казначею, но все-таки не настолько, чтоб оставить его наедине с таким богатством, да еще неучтенным.

Крис связал плащ за края, попытался его поднять, но лишь сморщился от натуги. Беллатор открыл дверь в соседнюю комнату, где заседали его секретари и крикнул:

— Ланс, Григ, подите сюда!

Они вошли и Беллатор показал на лежащий на столе неподъемный груз.

— Помогите Крису донести это до королевского казначея.

Трое мужчин, ухватив сверток за разные концы, пошатываясь, потащили его в противоположное крыло, где располагалось казначейство.

Закрыв за ними дверь, Беллатор скупо улыбнулся.

— Крис доблестный воин и хороший человек, но совершенно не умеет скрывать свои чувства, поэтому при нем я ничего говорить не стал. — Повернувшись к удивленному этим странным вступлением нескио, он провозгласил: — Радуйтесь, герцог, мы обрели истинного короля.

К его удивлению, тот в ответ лишь согласно кивнул.

— Я знаю. Я прочел в летописи, как звали погибшего принца.

— И как же? — Беллатор мысленно попенял себе, что не догадался сделать это сам.

Чуть помедлив, нескио ответил:

— Феррео. Как вы помните, он был положен на трон умирающим. Уверен, трон перенес его к нам, в наше время, излечив от смертельной раны. Но почему при этом принц потерял память, нам не ведомо.

— Вот и отгадка загадки Ферруна, или, вернее, Феррео, — Беллатор глубоко вздохнул и радостно улыбнулся от овладевшего им чувства освобождения от непосильной ноши. — Что же, наследник престола у нас есть, как и возрожденная надежда.

— Но сколько же ему было, когда он попал в засаду? — Роуэн потер лоб, стремясь осознать услышанное.

— По летописи двадцать пять лет. — Нескио тоже сопоставлял все, что ему было известно о Феррео — принце, и Ферруне — простолюдине с замашками аристократа.

— Но к графу он попал совсем мальчишкой, — Роуэн опасливо посмотрел направо, будто через толщу стен мог увидеть королевский зал с злокозненным троном. — Что же делает с людьми этот колдовской трон?

— Отнимает годы и стирает память? — предположил Беллатор. — Боюсь, нам не дано понять его мотивы. Но главное — мы обрели долгожданного короля.

— Нам еще нужно убедить Ферруна, что он принц, а не беспризорник из замка Контрарио. И занять пустовавший столько веков престол, — нескио не был столь оптимистичен, как наместник. — Не думаю, чтоб это было легко.

— Это чрезвычайно трудно, — Роуэн тоже улыбался, не в силах сохранять привычный мрачный вид. — Но то, что у нас есть наследный принц, уже невероятная удача.

С ним согласились все.