История одного похищения

Татьяна Гончарова (2024)

В каждом человеке есть артефакт, который делает его, человека, уникальным. Главное, вовремя этот артефакт откопать. Или украсть. Восемнадцать лет я считала себя неудачницей, доверяла только любимой бабушке и пряталась от людей в книжных мирах. Вот любовь к книгам меня и подвела — в букинистической лавке я «спасла» странное яйцо от алчных покупателей… И понеслось: исчезающие шкатулки, семейные тайны, призраки, магия и, конечно же, он.

Глава 7

«Я проклята телефонными компаниями», — подумала Алиса, засовывая орущий телефон под подушку. Номер не определился, но выглядел смутно знакомым. Разговаривать ни с кем не хотелось, однако звонивший проявил незаурядную настойчивость и набирал номер снова и снова. Дракон заткнул уши крыльями и забрался поглубже в одеяло.

— Слушаю невнимательно, — честно призналась Алиса.

— Я иду в милицию писать на вас, юная аферистка, заявление, — тихий голос тоже был смутно знаком.

— Милицию давно отменили, а я не аферистка. Кто это? — Алиса откинула одеяло и попыталась нащупать под диваном тапки.

— Василий Петрович Свиридов, директор музея сказок и мифов, — вежливо ответила трубка. — Я купил у вас чудесную шкатулку, а вы… Вы… Ах…

— Василий Петрович, вы плачете? — от удивления поиски тапочек прекратились. — Успокойтесь и объясните всё по порядку.

— Объясняю: я купил шкатулку, а вы её украли, — Свиридов перестал всхлипывать и даже попытался добавить в голос ноток уверенности. — На камере наблюдения явно видно женское привидение в странной одежде, уносящее добычу в том самом платке, в котором вы мне шкатулку принесли.

— Ага, и вы решили, что бесплотная сущность — это я? Надеюсь, что это непотребное действо происходило ночью?

— Конечно, ночью. Днём приведения либо спят, либо обретают плоть, — снисходительно объяснил Василий Петрович.

— Ага, стало понятнее. Говорите, в полицию собрались? Настоятельно советую обратиться к оперуполномоченному А.С. Сергееву. Всего хорошего, — Алиса нажала отбой и откопала Семёна. — Нет, ну ты слышал эту чушь несусветную? Я в образе привидения украла шкатулку. Ты куда уставился?

— Э… — крыло дракона раскрылось в сторону буфета, на котором стояла… шкатулка.

Несколько минут они безмолвно наблюдали за шкатулкой. Она стояла монументально и бесповоротно. Списать на то, что эта деревянная коробка им привиделась, вариантов не было. Первый не выдержал Семён, он спикировал на резную крышку и постучал в неё, как в дверь, когтем.

— Кто там? Кто там? — дурашливым голосом проговорила Алиса, напугав дракона, который от неожиданности заскользил, засеменил лапами по шкатулке и точно бы свалился, если бы не вспомнил о крыльях.

— Не смешно, — обиделся Сёма. — Там и правда, кто-то мог быть.

— Зачем там кому-то прятаться?

— Ну ведь кто-то же её сюда принёс? — фыркнул маленьким колечком пара Семён.

— Ага, именно так и принёс: залез внутрь и тащил на себе, — Алиса махнула рукой, как бы отгоняя такое глупое предположение, подошла к шкатулке и открыла крышку. — Пусто. Если не считать бумажки с инвентарным номером. Семён, скажи честно, ты лунатизмом не страдаешь?

— А зачем?

— Ну да, ну да… Тебе такого не надо… Просто я пытаюсь откинуть всё невозможное, чтобы остался единственный возможный вариант. Он же правильный. Так говорил какой-то известный сыщик. Не помню какой. Но подход мне этот нравится. То есть нравился до сдачи экзаменов. Там он почему-то не сработал…

— Алиса, не отвлекайся, — взмолился Семён. — К нам с минуту на минуту рыцари явятся тебя арестовывать. Давай спрячем шкатулку? На берег её унесём и зароем. Они придут, посмотрят и уйдут. И всё. Мы не виноваты.

— Ага, а ты уверен, что пока мы обратно идти будем, шкатулка опять дома не материализуется? Лучше я Антону позвоню и расскажу, как есть.

— А как есть? Как? — дракону явно не нравился этот вариант со звонком, но не отнимать же трубку у Алисы, которая уже быстро набирала номер оперуполномоченного.

— Антон Сергеевич? Это Алиса. Да, с Липовой 3. Да, помню, мы на ты, но я подумала, что звоню на работу… Короче, Антон, к тебе сегодня придёт Василий Петрович Свиридов, директор музея сказок и мифов, которому я продала шкатулку. Её украло приведение в платке, похожем на бабулин. Свиридов думает, что это я. Но это не я, честное слово. Я спала, как убитая. И вообще не умею прикидываться приведением. Но самое главное, Антон, самое главное, — Алиса замялась, понимая, как сейчас это прозвучит. — Короче, шкатулка у меня. Что? Нести к тебе? Хорошо. Я запомнила: кабинет без номера в самом конце коридора. Скоро буду.

Семён весь разговор выражал всеми доступными способами крайнюю степень недовольства: закатывал глаза, пускал кольца пара, несколько раз обречённо падал на попу и возводил крылья к потолку. Теперь же он с испугом наблюдал, как Алиса мечется в сборах. Она умудрилась одной рукой чистить зубы, а второй натягивать брюки. При этом она ещё и разговаривала. Правда, непонятно с кем.

— Так, надо сходить за шмотками к матери. Уму не растяжимо, что уже в третий раз он видит меня в одном и том же. Надо расчесаться. Семён, чай сам попей. Где расчёска? На обратном пути, если меня не посадят, куплю что-нибудь вкусненького. Где платок-то блудный? Если не вернусь к вечеру, ночью лети по адресу: Глухая 5, квартира 5. Почему-то не могу в рюкзак запихнуть… Хм… Хорошо же входило, замечательно выходило. Там живёт мой учитель литературы Марк Давидович, ему можно доверять. Только не вламывайся с разгона — напугаешь, а он человек пожилой. Впрочем, у меня по закону вроде есть один телефонный звонок? Вот ему-то я и позвоню, предупрежу насчёт тебя.

На это фразе слова и метания словно иссякли, Алиса неловко села на краешек стула и протянула руки дракону. Семён юркнул в её объятия и задышал громко и прерывисто.

— Ты плачешь, что ли? — Алиса попыталась заглянуть дракону в мордочку, но тот ловко запутался в Алисиных волосах, испортив и без того очень условную причёску. — Из-за меня ещё никто и никогда не плакал. Перестань, а то я тоже разревусь. Всё будет хорошо, Антон мне поможет, вот увидишь.

Алиса встала, положила тут же свернувшегося клубочком дракона на подушку, и вышла. Семён вздрогнул от хлопка закрывшейся двери и сжался ещё больше: он решил не шевелиться, пока не вернётся Алиса. Или никогда.

Дорога до отделения не заняла много времени, и Алиса не успела толком продумать, что расскажет Антону, а о чём умолчит. Здание полиции походило скорее на заброшенный сарай из пересохшей штукатурки и косых деревянных окон, а не на официальное помещение, где карают преступников и это немного расслабило девушку.

Внутри всё выглядело ещё запущенней: стены с облупившейся когда-то ядовито-зелёной краской, неровный пол со вздувшимся линолеумом не угадываемой масти и привинченные к полу кресла с частично отсутствующими спинками. Алиса даже забыла, зачем пришла, жалея, что у неё не хватит духа поснимать эту красоту на телефон, а придётся надеяться на память — декорации, на её взгляд, были прекрасными.

— Можно? — робко поскреблась в последнюю, какую-то чересчур узкую дверь без опознавательных надписей.

— Заходи, заходи, — радушно отозвался голос Антона, и Алиса вошла в маленький кабинет, наполненный узкими вещами: узкий стол, на котором в тесноте соседствовали тонкий ноутбук и глиняная голова мужчины с острой бородкой, узкий открытый шкаф, набитый худыми папками, продолговатый сейф на стене и окно, больше похожее на бойницу. — Смотрю, тебе нравятся мои апартаменты? Так восторженно их ещё никто не разглядывал. Присаживайся.

— Тут всё такое… компактное, — сказала Алиса, усаживаясь на высокий, крутящийся стул, больше подходящий для бара. — Только кружка вот огромная. Чай любишь?

— Люблю, — усмехнулся Антон и сделал неширокий, закругляющийся жест. — Нормальная мебель в эту каморку не влезет. Даже любимый барный стул из дома сюда притащил. Показывай.

— Вот, — предъявила беглянку Алиса и опять, как могла, коротко передала суть проблемы.

— Хорошо, я тебе верю, но вот потерпевшего убедить будет непросто. Я бы сказал — невозможно. Поэтому предлагаю поступить следующим образом: шкатулку запираю в сейф, заявление Свиридова принимаю, прихожу к тебе с обыском и за отсутствием доказательств, дело прекращаю.

Конец ознакомительного фрагмента.