На обломках счастья

Татьяна Захарова (2024)

За короткий период жизни в новом мире я успела многое. Встать на ноги, купить продукты и одежду, чтобы пережить приближающуюся зиму, придумала, как возродить город. И даже нашла себе работу по прежней специальности, которая, как я думала, в магическом мире никому не нужна. А ещё я умудрилась влюбиться в капитана приграничной крепости, хотя и запрещала себе это. И вот пришла неминуемая расплата за мимолетное счастье: мой муж, которого все считали погибшим, вернулся домой. К своей законной супруге и любимой дочери. Можно ли построить счастливую семейную жизнь на обломках чувств? Или все же сделать иной выбор?

Аннотация:

За короткий период жизни в новом мире я успела многое. Встать на ноги, купить продукты и одежду, чтобы пережить приближающуюся зиму, придумала, как возродить город. И даже нашла себе работу по прежней специальности, которая, как я думала, в магическом мире никому не нужна. А ещё я умудрилась влюбиться в капитана приграничной крепости, хотя и запрещала себе это. И вот пришла неминуемая расплата за мимолетное счастье: мой муж, которого все считали погибшим, вернулся домой. К своей законной супруге и любимой дочери.

Можно ли построить счастливую семейную жизнь на обломках чувств? Или все же сделать иной выбор?

Глава 1

Выдохнув, я направилась в больницу, но в двух шагах от лестницы в Ратушу приметила остановившуюся самоходку. Обернувшись, я улыбнулась Войтеку, который неторопливо покидал водительское место. Шагнула было к нему, чтобы предупредить, что сейчас никак не могу уделить ему минутку. Но что-то в его лице заставило меня остановиться на полпути. Он выразительно посмотрел в сторону пассажира, которого я изначально не заметила.

Перевела взгляд, и столкнулась с отчего-то знакомыми синими глазами. Сглотнула, чувствуя, как сердце опускается в пятки. Не может быть. Этого просто не может быть!

В двух шагах от меня стоял Арон Гаррах. Мой муж.

Застыла, не зная, что делать. Нет, я понимала, что должна, как любящая супруга, хотя бы обнять его. Он вернулся домой с войны, на которой не мог выжить. Но выжил.

Взгляд скользнул по статной фигуре в офицерском мундире, по нарядным петлицам, по красивой звезде на груди, означающей, скорее всего, выдающиеся заслуги перед отчизной. И когда успел?

Качнув головой, снова посмотрела в синие глаза, пытаясь понять, что он испытывает к Аннели. Знает ли он о Барге и погибшем ребенке? Догадывается ли о моих отношениях с Войтеком?

А в его взгляде было столько эмоций, что я ничего не могла разобрать. Он шагнул ко мне, раз, другой, а я все ещё просто смотрела на него и думала. Ударит или обнимет?

— Аннели, — шепнул Арон, обхватывая мое лицо ладонями. А в следующую секунду поцеловал меня. Жадно. Страстно. Напористо. Словно он умирал от жажды, а я была источником родниковой воды.

Сердце, что досталось мне от прежнего тела, трепыхнулось в груди испуганной, но очень счастливой птичкой. В то время, как душа разрывалась на части. Я помнила, что рядом Войтек, который внимательно наблюдает за нами. И понимала, как ему больно.

Прикрыв глаза, почувствовала, как с ресниц соскользнула слеза. Пусть. Спишу её на слишком сильное счастье. Подалась к мужу и обняла за шею. А вот ответить на поцелуй не смогла. Но и противиться ему не смела. Арон — мой муж. Он имеет на это право.

Наконец, Арон отстранился и посмотрел в мои глаза.

— Любимая, — шепнул он со счастливой улыбкой. И снова поцеловал, но теперь он покрывал быстрыми поцелуями всё мое лицо. — Жива… — и столько безграничного счастья было в этом слове, что я не смогла остаться равнодушной. Вымученно улыбнулась, а по щеке снова соскользнула слеза. К сожалению, нет, твоя Аннели погибла. — Ты не представляешь, что со мной было, когда я узнал, в какой концлагерь вас загнали? — шептал он, стиснув меня в крепких объятиях. — Думал, что с ума сойду, пока ехал сюда. Спасала только надежда, что ты была в той единственной выжившей группе. И капитан Домровский её подтвердил.

— Софи тоже жива, — просипела я с трудом.

— Я знаю.

Кивнула, утыкаясь лицом в его плечо. Мне надо взять себя в руки. Иначе разревусь в три ручья. Прерывисто вздохнула, почувствовав, как пальцы Арона скользнули по шапочке. Наверное, он хотел чуть приспустить её с волос, но проблема была в том, что я её надела очень плотно, закрепив в нескольких местах невидимками.

— Ай, — вскрикнула я, поправляя шапочку.

— Прости, — Арон сконфузился. — И когда ты успела стать медсестрой, Аннели?

— Буквально позавчера, — созналась я, пожав плечами. Ой, мне же надо идти помогать целителю в операционной.

— Пани Аннели, — грозный оклик начальства заставил нас всех обернуться к лестнице. А вот и пан Томек собственной персоной, легок на помине. Целитель окинул нас порицающим взглядом, остановив его на мне. — Почему вы задержались?

— Прошу прощения, пан Томек, — я выскользнула из объятий Арона и поспешно отступила к лестнице. — Это мой муж, Арон Гаррах. Он только вернулся с войны… И честно говоря я так растерялась, что забыла обо всем.

— Муж? — переспросил пан Томек, бросив короткий взгляд на Войтека. И тут же снова посмотрел на Арона. — Прошу прощения, я думал пани Аннели — вдова. Я целитель, Томек Мыскевич. — он протянул ладонь для рукопожатия. И

Арон тут же её пожал. — Я принял вашу супругу на должность своей помощницы. Надеюсь, вы не против?

Вот в чем «прелесть» патриархального общества. Женщина обязана спрашивать разрешение у мужа, если хочет работать.

— Нет, конечно, — после недолгого размышления ответил Арон. — Если Аннели это интересно, я не имею возражений.

— Тогда, пани Аннели, — целитель снова посмотрел на меня. — Жду вас через двадцать минут в операционной. Все понимаю, но вы нужны мне там. Проводите мужа до дома, а вечером я постараюсь отпустить вас пораньше.

— Конечно, пан Томек, — заверила я целителя, протягивая ему сопроводительные документы на поступивших пациентов. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

А в следующее мгновение уцепила Арона за ладонь и потянула в сторону дома. Но Войтек нас остановил.

— Пан Гаррах, пани Гаррах, давайте я вас подвезу. На машине будет намного быстрее.

— Благодарю, пан Домровский, — Арон кивнул и шагнул к машине. А у меня просто не осталось выбора.

Арон открыл для меня заднюю дверь, а после того, как я забралась внутрь, устроился рядом. И снова обнял меня. А я уткнулась ему в плечо, чтобы он не начал меня опять целовать.

— Тебе не обязательно теперь работать, Аннели, — негромко заметил Арон, когда машина тронулась с места. Вот черт! Ему все-таки не понравилась моя работа. Я посмотрела в синие глаза и произнесла с нажимом.

— Но я хочу этим заниматься.

Арон кивнул, но в глазах скользнула тень. Твою же ма… матрешку! Ему точно не приглянулась моя настойчивость. Аннели была намного мягче меня и во всем уступала мужу. И ему точно не понравится мое самоуправство насчет дома. Когда я приглашала Гавриса, Руту и братьев Камински жить в моем коттедже, я думала, что имела все права распоряжаться им. Но, как оказалось, это не так. А что он скажет насчет Лисички?

Прикусила губу, чтобы подавить всхлип. Только сейчас поняла, как была счастлива этим утром. У меня была новая большая семья, работа, любимый мужчина. А что сейчас осталось?

Усилием воли я заставляла себя не смотреть на Войтека, и это было трудно.

— Арон, — решительно начала я, снова встретившись с ним взглядом. — Я пригласила пана Гавриса, пани Руту, Видара и Иво Камински пожить в нашем доме. Мы вместе сбежали из лагеря и добирались до Астрии несколько месяц. Мы сблизились, стали практически одной семьей. Поэтому прошу, не выгоняй их сейчас. Со временем мы что-нибудь решим с жильем. Просто сейчас в доме Гавриса беженцы, а коттедж Камински полуразрушен.

Арон кивнул, но склада между бровей у него все ещё не исчезла. Надо бы повременить с другими признаниями, но время поджимает.

— А ещё я взяла к себе на время маленькую девочку, Иветту, — глубоко вдохнула и торопливо продолжила. — Гильгенку обижали в Нордмане, поэтому я не смогла оставить её там. Они бы забили её камнями. Но это временно, пан Домровский подал запрос на поиск её родственников.

О том, что я хотела её оставить, если родичи не найдутся, пока промолчу.

— Ясно, — с непонятными эмоциями произнес Арон и провел пальцами по моей щеке. Снова улыбнулся и уточнил с легкой иронией. — Кто ещё поселился в нашем доме за время моего отсутствия?

— Два котенка и несколько мышей, — созналась я со слабой улыбкой. — Честное слово, последние не спрашивали моего разрешения.

Арон мягко рассмеялся и притянул меня к себе поближе.

— Как вы смогли сбежать? — шепотом уточнил он. Невольно я кинула растерянный взгляд на Войтека. Но по его затылку ничего понять не смогла.

— Арон, — начала я, но в этот момент машина затормозила у крыльца нашего дома. Нет времени на рассказ. — Я все расскажу, сама, без утайки, но уже вечером. Не надо ни о чем расспрашивать Гавриса или Руту. А тем более не спрашивай об этом Софи, она только недавно пришла в себя после всех потрясений. И ещё… Софи тебя почти не помнит, хотя я показывала ей наш свадебный портрет. Она боится незнакомцев, ни с каждым идет на контакт. А уж объятия… Будь терпимее к этому. — Арон помрачнел, но всё же кивнул. — Ой, забыла сказать, в ней же зреет источник. Она одаренная, вся в отца.

Последняя новость явно обрадовала мужчину. Он с гордостью улыбнулся и помог мне выбраться из самоходки. Захватил из багажника небольшой чемодан и, пленив мою ладонь, двинулся к крыльцу.

Днем мы двери не запирали, поэтому мы спокойно вошли в дом.

— Рута, девочки, — позвала я наших повара и поварят. Опять что-то стряпают? Аромат стоял просто сногсшибательный. А вот Гавриса и братьев Камински дома не было: они продолжали заниматься ремонтом коттеджей на соседней улице.

— Нели? — голос Руты прозвучал удивленно.

— Мамочка, — отозвалась Софи, выбегая в гостиную, куда мы с Ароном уже зашли. Увидев отца, девочка остановилась и несколько секунд растерянно изучала его. — Вы похожи на моего папу, — неуверенно произнесла она. За её спиной охнула Рута, прижав фартук к груди.

Арон подошел к ней и опустился на корточки.

— Я и есть твой папа, — прошептал он, с нежностью разглядывая её лицо. Заметила, как в его глазах сверкнула влага, и поспешно прикусила палец, чтобы не расплакаться. Опустившись на колени, Арон раскрыл объятия навстречу дочери, но Софи никак на это не отреагировала.

— Почему вы плачете? — спросила она.

— Это от счастья, — глухо произнес Арон. — Я так скучал по тебе, моя маленькая принцесса. Позволишь мне тебя обнять?

Софи вопросительно посмотрела на меня, и я уверенно кивнула ей. И только тогда она шагнула к Арону. Чем он сразу воспользовался, сжав мою малышку в крепких, но очень осторожных объятиях. Нет, не мою, а нашу малышку.

Я поспешно отвела взгляд от этой душещипательной картины и вытерла выступившие на глаза слёзы. Надо чем-то отвлечься. Арон с дороги и, наверняка, проголодался. Я шагнула к Руте, кивнув ей на кухню. И она ответила мне понятливым взглядом.

— Тушенная с мясом картошечка дойдет буквально за двадцать минут. К этому моменту я как раз дожарю пирожки с капустой, — Рута набрала воды в чайник и поставила его на плиту.

— Не успею, — пробормотала я и, встряхнув головой, пояснила. — Мне нужно в больницу возвращаться… — я снова задумалась об Ароне. Что же мне теперь делать?

— Ты была права, Нели, — зачем-то сказала Рута и с улыбкой покачала головой. — Арон все-таки выжил и вернулся домой.

— Иветта, — окликнула я притихшую девочку. — Сбегай за Гаврисом, Иво и Видаром. Позови их на обед.

Лисичка тут же бросилась исполнять мое поручение. А я начала доставать тарелки: хотя бы стол сервировать начну.

— Арон знает о Барге? — шепотом уточнила Рута, нарочно гремя столовыми приборами.

— Нет, — одними губами ответила я. — Я сама ему все расскажу вечером.

— А о Войтеке?.. — ещё тише спросила женщина. И я покачала отрицательно головой, хотя полной уверенности в этом не было.

Я неловко подхватила тарелки со стола и только тогда заметила, как дрожат мои пальцы. Вцепилась сильнее в них, стараясь подавить дрожь. Я справлюсь. Должна.

Выдавив улыбку, я упорхнула в гостиную, где Арон, подхватив Софи на руки, рассказывал ей что-то веселое.

— Арон, ты проголодался, наверное, с дороги, — максимально ласковым тоном начала я. Мужчина отвлекся от дочери буквально на секунду.

— Есть немного, — сознался он.

— У нас есть пирожки с капустой.

— Я их сама стряпала, вместе с тетей Рутой и Иветтой, — тут же похвалилась Софи.

— Да ты моя хозяюшка, — похвалил Арон непоседу, которая уже требовала отпустить её на пол.

— Сейчас я их принесу, пап, — пообещала она, уже на полпути к кухне.

— Через двадцать минут будет готов обед. Как бы тебе этими пирожками аппетит не перебить, — поделилась я своими сомнениями с мужчиной. Арон пожал плечами и шагнул ко мне. Я же глянула на часы и виновато произнесла. — Мне уже надо бежать в больницу. К нам много раненных солдат сегодня привезли.

— Знаю, — кивнул Арон и снова обнял меня. Погладил по щеке свободной рукой и признался. — Но я не хочу, чтобы ты куда-то сейчас уходила. Хотя бы сегодня.

— Я не могу подвести пана Томека…

Повисла тишина, вскоре прервавшаяся топотом маленьких ножек.

— Пап, пап, — вмешалась в наш разговор Софи, уже прибежавшая обратно с тазиком пирожков. — Смотри, какие красивые пирожки у нас получились.

— Да, действительно, красивые, — Арон отступил на шаг от меня и принялся с особой внимательностью рассматривать детскую стряпню.

— Софи, солнышко, — обратилась я к дочери. — Мне сейчас нужно бежать в больницу, а ты, пожалуйста, пригляди за папой, пока меня не будет.

— Хорошо, мам, — серьезно ответила Софи. — Обязательно пригляжу.

Арон весело хмыкнул, а я, наклонившись, чмокнула дочку в щечку. А после повторила этот трюк и с мужчиной, ловко уцепив его за воротник.

— Смотрите, не балуйтесь сильно без меня, — наказала я, ускользнув от объятий мужа. И тут же поставила условие. — Только со мной за компанию.

Софи рассмеялась, а я, послав ей воздушный поцелуй, выбежала за дверь. Затворив оную за собой, я закрыла глаза и устало прислонилась к ней спиной. Всё-таки это сложно.

— Пани Аннели… Гаррах, — позвал меня Войтек, с очевидным усилием добавив фамилию к моему имени. Он явно сейчас старается соблюсти все приличия. — Давайте, я вас довезу до Ратуши, чтобы вы точно не опоздали.

Кивнула, понимая, что нам надо поговорить. Капитан открыл для меня переднюю дверь, и опять я не стала спорить. Комок мешал говорить. Скользнула на сидение и уставилась в окно, пытаясь собраться с мыслями.

Машина тронулась в путь, и Войтек первым решил нарушить молчание.

— Ты можешь не рассказывать мужу о Барге, — тихим голосом предложил он. — Никто из моих подчиненных не проговориться о ребенке.

— Отчего такая уверенность? — с тусклым любопытством уточнила я.

— Никто не посмеет тебя оскорбить после того, как ты спасла солдат.

Усмехнувшись, я покачала головой.

— Проговорятся, не они, так Софи или мальчишки. Да и не хочу я ничего скрывать от Арона. Сама все расскажу, сегодня же вечером, — твердо закончила я. И если реакция будет бурной, сразу попрошу развода. Черт, надо было все-таки узнать, при каких условиях его можно получить. И с кем остается ребенок… Покачала головой, уже начиная переживать за Софи. Как она к этому отнесется? Дети всегда очень болезненно переживают развод родителей.

— И обо мне расскажешь? — глухо уточнил Войтек, пытливо взглянув в мои глаза.

— Не знаю, — призналась я. Впрочем, выбора у меня все равно особого нет. О нашем с капитаном романе уже все местные кумушки шепчутся. Я обхватила пальцами виски, прикрывая ладонью глаза. Но если я и о Войтеке сегодня расскажу, то буду выглядеть блудницей в глазах Арона. А это несправедливо по отношению к Аннели, она бы на Войтека никакого внимания не обратила. — Не уверена, — пробормотала я и, взглянув в глаза капитана, спросила. — А стоит?

Войтек снова на пару мгновений отвлекся от дороги, взглядом выражая недоумение.

— Вы же Арону ничего не рассказали, пан капитан.

— Я не хотел тебя скомпрометировать.

— Но при этом жаждешь, чтобы я это сделала сама? — этот вопрос вырвался сам по себе. Просто не успела вовремя прикусить язык. Войтек ведь сам должен понимать моё положение и как вся эта история будет выглядеть в глазах Арона. Сначала Барг, потом Войтек…

Твою матрешку, ну почему я позволила себе увлечься капитаном? Я же много раз убеждала себя, что нельзя, что надо дождаться официального подтверждения гибели Арона. И все же не уследила за глупым сердцем. Уткнулась лицом в ладони, с трудом подавляя всхлип. Как же больно?!

— Господи, ну почему я позволила себе влюбиться?! — простонала я. И тут же осеклась, осознав, что я сделала. В одном предложении я умудрилась дважды проговориться. Здесь есть Боги, но нет Господа.

Войтек резко затормозил и посмотрел на меня. Я же огляделась по сторонам, чтобы понять, как далеко мы от Ратуши. Если что буду спасаться бегством. А вон там центральная площадь.

— Аннели, — позвал меня мужчина шепотом, пытаясь поймать мой взгляд. — Это правда?

— Войтек, я замужем, у нас с Ароном дочь… — зачем-то напомнила я ему. Или себе? — Я не имею право на эти чувства. Поэтому просто забудь то, что услышал. Так будет лучше.

— Аннели, ты забыла наш разговор под дождем? Я обещал, что буду бороться за наше счастье, даже если твой муж вернется, — он ласково улыбнулся и дотронулся до моей щеки. — До этого я не вмешивался только по одной причине: думал, что ты любишь Арона. Ты ведь его так ждала…

Покачала головой, пытаясь подобрать такие слова, которые удержат его от поспешных действий.

— Дай мне несколько дней, Войтек, — попросила я. — Я сама ещё не понимаю, как жить дальше. — Мужчина явно хотел что-то возразить, но я жестом остановила его. И задала вопрос, который не давал мне покоя. — Ты говорил, что подавал запрос в штаб по поводу моего мужа. И его последнее место службы было на заставе до прорыва войск противника.

— Твой муж, как оказалось, служил в секретном подразделении. Сбежав из плена, он каким-то чудом сумел выйти на наших разведчиков. Присоединился к ним. Шпионил, осуществлял диверсии, выкрадывал нужные документы, убивал…

— Перестань, Войтек, — попросила я устало. — Арон сделал всё возможное для нашей победы. Он — герой, как и все остальные наши защитники.

— Он ничего не сделал, чтобы вас спасти, — прошипел капитан гневно.

— Значит, не мог, — твердо закончила я. — Мне надо идти, Войтек.

Я торопливо вылезла из машины и бегом устремилась в больницу. Выделенное мне время уже закончилось, когда я вбежала в операционную. Поспешно накинула халат, помыла руки, кидая на целителя виноватые взгляды. Прикрыла на минуту глаза, чтобы взять себя в руки. Все проблемы надо оставлять за пределами операционной. Хирург должен быть полностью сосредоточен на операции, ведь от него зависят жизни пациентов. Я понимала, что здесь целитель не допустит серьезных промахов, но сама не могла себе их позволить. А вот уволить пан Томек сможет.

Вытерев полотенцем руки, я натянула перчатки и подошла к операционному столу. На столе лежал уже полностью обнаженный мужчина с осколочными ранениями ног и живота. Похоже, он тоже недавно наступил на мину.

— Опоздали на три минуты, — строго произнес пан Томек. И я кивнула в ответ. — Вытяните руки вперед.

— Что? — переспросила я.

— Вытяните вперед руки, — повторил целитель терпеливо. И я послушалась, с радостью отмечая, что пальцы уже не дрожат. — Отлично. Берите инструменты и начинайте вытаскивать осколки из ног.

— Я хотела уточнить у вас, пан Томек, — я взяла скальпель и пинцет, отмечая, как аккуратно целитель делает разрез на животе.

— Да?

— Почему целители решили вытаскивать пули и осколки хирургическим способом, а не магическим, — я приступила к обработке с самых неопасных осколков, тех которые были видны невооруженным взглядом.

— Стазис. Он не допускает больше никакого магического вмешательства, — терпеливо пояснил целитель, начиная аккуратно расширять рану, чтобы найти и достать осколок.

— То есть исцелять вы будете только после того, как снимите стазис? — уточнила я.

— Именно так, поэтому наши алхимики и создали такие нитки, которые полностью растворяются в организме.

Кивнула и, заметив, с каким напряжением пан Томек вытаскивает осколок, замолчала. Лучше в перерыве буду задавать уточняющие вопросы. Тем более, что и мне пора заняться более опасными осколками.

— Готово, — объявила я минут через двадцать. Целитель осмотрел мою работу каким-то особо цепким взглядом и кивнул.

— Можете зашивать раны, Аннели, — в его голосе мелькнул вопрос. Сам не уверен, смогу ли я справиться с этой задачей?

— Хорошо, — преувеличенно бодро ответила я. И уже через минуту начала орудовать большой прямой иглой. Других видов игл здесь не было. И я это обязательно исправлю.

Ещё через пятнадцать минут мы закончили с наложением швов, и пан Томек спросил, что ещё, по моему мнению, нужно сделать до вывода пациента из стазиса.

— Вколоть крововостанавливающий эликсир, минимум десять мер, — я пожала плечами, оглядывая свежие швы. Целитель кивнул медсестре, которая нам помогала. Оглядев других пациентов, я добавила неуверенно. — И, наверное, обезболивающее или снотворное тоже стоит вколоть.

— И как вы догадались, что я не буду заниматься ранами на ногах? — с улыбкой уточнил пан Мыскевич.

— Они не несут угрозы его жизни, а у нас ещё много пациентов.

Целитель кивнул и, дождавшись, когда медсестра введет лекарство, сделал заковыристый пас рукой. Пара движений над приходящим в себя мужчиной и раны на животе затянулись волшебным образом. К сожалению обезболиващее средство подействовало не сразу, но пан Томек усыпил пациента ещё одним магическим плетением.

А мы перешли к другому раненному бойцу. Ему повезло меньше: изувечена была вся правая половина тела. На него мы потратили целый час. И я уже помогала целителю с ранами на торсе. С пулевыми ранениями было в некотором роде проще, их было меньше, чем осколков, но все они были в опасных местах.

После четвертой операции я решительно прервала конвейер.

— Нам нужно пообедать, — твердо произнесла я. Пан Томек удивленно посмотрел на меня, после чего перевел время на часы и медленно кивнул.

— Я сейчас всё организую, — тут же пообещала медсестра и метнулась в коридор. Мы двигались не так быстро: как-то разом навалилась усталость. Сняли перчатки и халаты и направились на выход из операционной.

В небольшой комнате мы с медсестрами ещё накануне организовали «ординаторскую». Именно там Фелисита накрыла нам стол.

— Вы меня приятно удивили, пани Аннели, — с улыбкой признал Томек, когда мы утолили

— Мы же решили в больнице не отвлекаться на ненужные формальности, — напомнила я целителю.

— И вы первая нарушили эти договоренности, — пожурил меня целитель. Я честно порылась в памяти, но так и не вспомнила, когда я обратилась к нему с приставкой «пан». — Попробуем снова избавиться от привычного «официоза»? — предложил Томек. И я кивком обозначила согласие. Мысли тут же унеслись к Арону. Ему точно не понравится такая фамильярность в нашем общении. Тяжело вздохнула и тут же поймала взгляд Мыскевича. — О чем задумалась, Аннели?

Конец ознакомительного фрагмента.