Не жизнь без тебя

Татьяна Лисицына, 2016

С тех пор, как Кристина с мамой бежали из родного города, жизнь изменилась. Пришлось выстоять и научиться бороться. Любовь ворвалась, когда ей удалось получить свой дом и встать на ноги. Но жизнь снова посмеялась над ней: чужой муж влез в голову и завладел сердцем. Удастся ли ей примириться с ролью любовницы и не потерять всё, что достигла?

Глава 7

Кристина ехала по Раменскому шоссе, когда зазвонил мобильный. Увидев, что номер не определился, нахмурилась. В трубке раздалось шуршание, кто-то громко задышал, а потом тишину разорвал дикий крик девушки. Кристина поспешно нажала отбой и бросила мобильный на сидение рядом. В суматохе не заметила зажегшегося красного света. Выезжающая с перекрестка машина едва не врезалась в правый бок Кошки. Кристина чертыхнулась и, проехав по инерции несколько метров, свернула на обочину. Руки дрожали от страха.

Сука! Тебе не удастся меня напугать!

Кристина заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Такие звонки повторялись, каждый раз возвращая ее в тот вечер, когда и состоялось знакомство с Витькой. Что было бы с ней, если бы не он?! Кристина захотелось набрать его номер. Поговорить, неважно о чем. Девушка уронила голову на руль и выключила радио. Не надо никому звонить. Надо посидеть в тишине и успокоиться. Звонок — лишнее напоминание: надо спешить. Иначе уберут ее. Ей необходимо остаться в живых. Даже не для себя, для мамы. Она пропадет без нее. Мамочка! Если бы я могла тебе все рассказать. Если бы ты могла пожалеть меня.

Кристина одернула себя: никакой жалости. Используй свой ум и трезво рассчитай ситуацию. Справедливость на твоей стороне. Они, беженцы, заслужили этот дом, который всеми правдами и неправдами пыталась отнять врагиня, у которой все было с рождения.

Воспоминания неотвратимо наползали.

В тот вечер Кристина возвращалась после офисной вечеринки. Приехав на последней электричке, шла пешком по берегу озера. Над соснами, отражаясь в воде, висела луна. Пахло хвоей и сыростью. Во дворах лаяли собаки. Прямо перед ней из-за кустов выросла мужская фигура, за ней появилась другая.

— Повеселиться не хочешь, девочка?

Они повалили ее на траву, прежде чем Кристина испугалась. Страх пришел, когда один из них приблизил воняющий луком рот к ее лицу. Она крикнула, преодолевая спазм в горле, и этот ее крик услышал Витька, который, как оказалось после, ехал с ней в одной электричке, но зашел в магазин за пивом и отстал. Пивной бутылкой спаситель стукнул того, кто сдирал с нее трусики. Воспользовавшись его замешательством, быстро принялся за второго. Послышались удары, стоны и мат. Один, схватившись за голову, другой за живот, убежали.

Витька сел на траву рядом с Кристиной.

— Эй, с тобой все в порядке?

Она одернула платье и сквозь слезы помотала головой. Ей вдруг вспомнилась школа. Никогда после этого случая она не чувствовала себя чистой. Грязь прилипала к ней вместе с прикосновениями мужчин, которые с ней спали. Сегодня этой грязи стало еще больше. Невозможно забыть липкие горячие пальцы, упирающийся в голый живот член. Полсекунды и…

Кристина почувствовала тошноту и на коленях отползла за дерево, где ее вырвало. Потом медленно, держась за ту же сосну, поднялась. Некоторое время стояла, ощущая под пальцами шершавую ласку коры. Вернулась, когда стало лучше.

Витька сидел на траве.

— Спасибо тебе. Что успел.

— Пожалуйста. Главное: оказаться в нужном месте, в нужный час.

Кристина села рядом с ним и расплакалась.

Он положил руку на ее плечо, называя по имени.

— Откуда ты меня знаешь?

— Все знают девушку, которая хорошо плавает и быстро бегает.

— Так ты сосед? — Кристина содрогнулась: кроме того, что ей придется жить с этими воспоминаниями, она еще будет постоянно встречаться с человеком, который знает о ее позоре.

— Все останется между нами, — тихо сказал он, гладя ее по волосам.

— Но я-то не смогу забыть.

— Сможешь, если захочешь. Ничего не было.

Кристина не знала, сколько они так просидели, пока Витька не предложил пойти к нему выпить. Она покорно пошла за ним, заглядывая в глаза, подобно спасенной собачонке. А потом он ее поцеловал. Этим своим наглым поцелуем. Никто никогда не целовал ее так. И не обнимал. Кристина до сих пор не знает, было ли это оттого, что ее тело раскрывалось ему навстречу, и каждый нерв замирал от наслаждения, или он просто делал это лучше других и не ленился. Сексом ведь тоже надо уметь заниматься. Нужны способности, которые у Витьки определенно были. Кристина не помнила, после которого раза они все-таки добрались до кровати. Началось все на шкуре перед камином. Продолжилось на диване. Потом он унес ее в постель. Кристина никогда не чувствовала себя такой счастливой. Каждый раз, когда он входил в нее, она замирала, и они какое-то время не двигались, тая от неземного наслаждения. Когда мука становилась невыносимой, он проникал глубже, и они начинали двигаться навстречу друг другу, чтобы вместе улететь. Это было не похоже на обычный оргазм, про это хотелось сказать, что так не бывает, и даже так не должно быть, потому что слишком сладко.

Они заснули, а когда настало утро, Кристина обнаружила на тумбочке фотографию, где был ее уже любимый Витька с крашеной блондинкой и двумя девочками. Она не поверила глазам. Может, это сестра с дочками? Не мог же он шептать ей все эти нежности, если женат?! Это нечестно. Вернулась в спальню и разбудила его. Сунула под нос фотографию.

— Кто это?

— М-м-м, — Витька переводил сонный взгляд с Кристины на снимок. Потом нахмурился и, взяв рамку из ее рук, положил фотографией вниз. — Садись. Я все объясню.

— Так ты женат?! — Кристина чувствовала, что сейчас расплачется.

Переход из блаженного состояния счастья в состояние предательства был слишком резким и неожиданным. Не в силах стоять, она присела на краешек кровати. Витька попытался ее обнять, но она оттолкнула руку. Молчание. Слышно лишь их дыхание. Он отвел волосы с ее лица. Поцеловал. Внутри нее снова начался танец желания. Всего этого не должно быть, если он женат. Зачем тогда эта встреча? Чтобы ее подразнить? Он обнимал ее все крепче. Внутри нее шла борьба разума и тела. Уйти! Остаться! Уйти, он чужой! Тело выиграло. Она осталась. Но решила про себя, что это в последний раз.

Потом Витька просил прощения. Думал, она знает про его семью. Ведь они же видели друг друга раньше, когда встречались у озера мимоходом. Кристина не помнила его лица, словно кукольник закрывал ее глаза, чтобы она не видела Витьку с женой и дочками.

— Где они?

— В Турции.

— Когда приезжают?

Он опустил голову.

— Говори, что уж теперь.

— Сегодня. — Витька взял ее руку, поднес к губам. — Я так давно тебя хотел. Ты такая красивая.

Она покачала головой, не позволяя словам добраться до сердца. Нашла в себе силы встать.

— Будем считать, что я расплатилась с тобой за спасение.

— Кристина!

Она выдавила улыбку, откинула назад волосы, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться обратно в спасительное тепло его рук.

— Больше ничего не будет.

— Но почему?

— Я не встречаюсь с чужими мужьями.

— Но тебе же было хорошо? Да? Ты же запуталась при счете оргазмов.

Она разозлилась. Так он еще и Казановым себя считает.

— Знаешь, не больше, чем с другими. Я просто люблю секс, и оргазм заходит без приглашения.

Витька сник. Съежился.

— А у меня так, как с тобой, ни с кем не было.

Ей захотелось плакать. Обнять его и плакать вместе с ним над их дурацкими судьбами, но она только вскинула голову и вышла из комнаты. Нашла свою сумку, причесалась, придирчиво рассматривая разорванное у выреза платье. В такую рань вполне можно успеть добежать до дома и никого не встретить. Да и мама еще спит. С порога повернулась к Витьке.

— Привет жене и дочкам.

Кристина не помнила, как вернулась домой, зарылась в подушку. Болело все: тело, душа, сердце. Хотелось выть и кричать от боли. Ну не могла же она влюбиться за одну ночь? Надо все забыть. И до и после. Ничего не было в тот вечер: ее никто не пытался изнасиловать, и она не встретилась с Витькой. Забыть не получилось. Витька начал бегать, приходил на озеро, когда она загорала. Она не знала, что делать.

Когда Кристина почувствовала, что успокоилась, вырулила на дорогу. Одна мысль о том, что она планирует очередное убийство, заставила ее собраться. Итак, если она все-таки хочет использовать отек Квинке, надо узнать о нем больше. Неплохо получить консультацию врача. Когда начнется приступ, возле врагини не должно быть ни мобильного телефона, ни других людей, которых можно позвать на помощь.

Кристина подъехала к воротам и вышла из машины. Увидела Витьку. Вроде бы он прогуливается с дочкой вокруг озера. Обменялись приветами. Кристина почувствовала, как сжалось сердце.

— И где ты была всю ночь? — спросил он вполголоса.

Кристина поперхнулась воздухом и закашлялась от подобной наглости. Он что, следит за ней? Ну, сейчас она ему покажет.

Она наклонилась к самому уху, чтобы не слышала дочка, и отчетливо произнесла:

— У любовника.

С удовлетворением заметила, как задрожал уголок рта.

— Почему?

Она усмехнулась. Действительно почему? Когда умираешь от желания переспать с одним, а спишь с другим. Перевела взгляд на ясные серые глаза Аленки. Какая красивая у Витьки дочка.

— Как дела, Аленка?

— Хорошо. А мы вчера за тобой заходили, чтобы в бадмик поиграть…

И что же вам с мамой-то не играется, а?

Кристине вдруг стало жалко Витьку и до смерти захотелось его поцеловать. Все тело уже обжигало привычное желание. Ну, вот же он рядом и так же хочет ее, как она его. И зачем она к Сережке-то ездила? Не помогло ведь.

— Давайте сегодня поиграем, — улыбнулась Кристина девочке. — Я сейчас немножко поработаю, а часиков в пять выйду. Договорились?

— Конечно! — обрадовалась Аленка. — А купаться будем? У меня уже получается на воде держаться и плавать по-собачьи.

— Конечно, будем. И сегодня я буду учить тебя плавать по-человечьи. Называется брассом.

— Здорово! — Аленка захлопала в ладоши. — А моя мама плавать не умеет.

Витька покраснел, Кристина еле удержалась от иронического замечания. Подошла к багажнику, достала пакеты с продуктами.

— Ну что, пока-пока.

— Пока, — откликнулась девочка, в то время как Витька грустно смотрел на нее. И такая в его глазах была нежность, что у нее снова перехватило дыхание. Девушка заторопилась по дорожке к дому. Бросила пакеты на стол и поднялась в комнату Иларии. Мама лежала в обычной позе: на спине, руки скрещены на груди. Кристина села на краешек, поцеловала в щеку.

— Привет, мамуль. Как ты?

— Не очень, — покачала головой Илария. — Хотела чаю попить, чашку разбила. Руки совсем не держат сегодня.

— Я сейчас заварю чаю.

— Не надо. Молока выпила. Сделаешь мне укол?

Кристина обратила внимание, что сегодня мама не переоделась, а так и осталась в ночной рубашке. Даже не причесалась. У Кристины сжалось сердце. Она не должна была уезжать.

Кристина привычным движением откупорила ампулу, наполнила шприц и сделала укол. Ей показалось, или мама еще похудела? Илария лежала с закрытыми глазами, Кристина сидела с ней, пока та не задремала. Потом встала и вышла на балкон. До боли вцепилась в перила. Ну почему на свете нет лекарства, которое может помочь? Как же это тяжело, когда твой самый близкий человек страдает. В кухне она налила себе любимый коктейль мартини с водкой и поставила вариться куриный бульон.

Включила ноутбук и начала новую главу.

Как только я поправилась, мама заговорила, что мне нужно учиться. Петрович пообещал помочь. И вот однажды вечером, взирая на меня с видом фокусника, владелец рынков и наших душ объявил, что я устроена в школу. В лучшую из школ. Петрович посмотрел на маму в надежде поймать ее взгляд благодарности, но она раскладывала мясо с картошкой по тарелкам и отреагировала слабым величественным кивком. Мол, она слышала и не сомневалась. Если бы мама повела себя иначе, мне было бы больно. Но вежливый высокомерный кивок поставил Петровича на место. За все заплачено, лишних слов не будет.

Что означает, войти в любой класс, когда ты пропустила целую четверть? Забыла добавить, что в школе изучали английский с первого класса. С моими несколькими фразами я казалась смешной самой себе. Наверно, ни к чему упоминать, что я снова стала Вороной. Прозвище странным образом тут же утвердилось за мной, словно я не уехала на сотни километров из родного города. Но если там помнили про мой перочинный ножик, то здесь не знали, что я умею давать сдачи.

Мальчишки подкарауливали девчонок на лестнице и в коридоре. Школьницы возбужденно галдели в туалете и боялись выйти. Я была слишком погружена в семейные дела, чтобы обращать внимание на прыщавых пацанов. Этой ночью я услышала мамин плач в ванной и вновь почувствовала себя виноватой. Одноклассники высыпали гурьбой из-под лестницы на первом этаже и окружили меня.

Прижатая к стене я запоминала лица тех, кто лез ко мне под юбку. Я так сосредоточилась, что почти не чувствовала липких пальцев, словно это было не мое тело и спокойно стояла. Позже, один из тех, кто меня не тронул, скажет, что мой взгляд пригвоздил его к месту. Он только и мог, что смотреть.

Мне нравилось возвращаться из школы по бульвару, но в тот день запах сирени казался мне гнилым, а свежие листочки излишне вульгарными. Мне хотелось спрятаться и зализать раны. Казалось, что любой прохожий знает о моем позоре. Я была почти уверена, что на синей школьной юбке есть пятна, а телесные колготки порваны и заляпаны грязью. Несколько раз по пути я останавливалась и проверяла. На колготках не было ни стрелки, ни зацепки, а юбка выглядела чистой и удивительно отглаженной, несмотря на комкающие ее клешни будущих мужиков. Грязной была я внутри. Отпечатки пальцев остались в душе. Я знала, что никогда не стану прежней.

Вдруг мне стало понятно, почему после переезда к Петровичу исчезли наши традиционные поцелуи. Мама боялась испачкать меня, а я, зная, что она спит с этим типом, брезговала подойти первой, боясь почувствовать от нее запах его туалетной воды, которой он обливался.

Больше всего в тот день моего позора, мне хотелось подойти к маме. Маленькие и большие мужчины сравняли наши года и смешали нас с грязью. Но дома никого не было. На журнальном столике валялась пачка сигарет, и я, вытянув длинную сигарету, отправилась на балкон. Сосед Миша, пялившийся на меня давно, нарисовался сразу. Я вытащила стул и удобно устроилась. Кашлянув пару раз, я вполне прилично начала пускать дым. Видя такое, сосед бросил парочку комментариев и предложил выпить пива на брудершафт. Я согласилась и уже через пару минут, передав мне две бутылки, он удивительно ловко прошелся по перилам. Пиво пошло еще лучше, чем первая сигарета и уже очень скоро мы заключили сделку. Я сняла лифчик и разрешила ему потрогать грудь, в обмен на то, что он поможет мне подкараулить обидчиков. Гладя мою грудь, сосед так возбудился, что я с трудом отделалась.

Мы подкараулили их в кустах. Мои небольшие порезы их нагленьких сморщенных органов нанесли больше морального, чем физического вреда. Но я никогда больше не видела их с девчонками и от души надеюсь, что их петушки надолго опустили гребни. Справедливости ради придется заметить, что сексуальный интерес моего соседа ко мне тоже угас. Когда мы возвращались домой после мести, он сказал, что никогда не видел у девчонок такого выражения лица, как у меня.

— Блин, ты же могла их зарезать. Они теперь на всю жизнь напуганы. Я ж не думал, что ты с ножом. А ты тащилась от этого. Ты… — Он покачал головой в такт тем словам, которые не решился произнести и озадаченно сплюнул сквозь зубы. — Я лучше это, пойду.

— Сигарету дай и проваливай, — потребовала я.

Он достал пачку и молча протянул мне. Я вытащила сигарету и с наслаждением затянулась.

Ворона отомстила.

Дома я достала нож и долго смотрела на него. В комнату, как всегда без стука, ввалился Петрович. Мысль, которая появилась у меня при его появлении, меня испугала. Он подошел ближе и взял нож у меня из рук.

— Странные у тебя игрушки. Зачем он тебе?

Я усмехнулась.

— Для самообороны.

— Ну ты, если кто тебя обижает, скажи. Я понимаю, — его сальный взгляд задержался у меня на груди. — Ты девушка красивая. А парням много чего хочется в их возрасте.

Я представила, как рассказываю Петровичу, что меня облапали. Вряд ли он будет разбираться. Скорее скажет, что я так себя вела и что у меня слишком короткая юбка. Я нахмурилась и равнодушно бросила:

— Сама разберусь.

Он хмыкнул.

— А ты не проста, Кристина. Когда вырастешь, возьму тебя в помощницы. Характер у тебя, что надо. Мужикам не всем так повезло.

Откуда он мог знать про мой характер? Психолог хренов. Когда я вырасту, убью его.

Неужели я произнесла свою мысль?

Да!

Пальцы быстро забегали по клавиатуре. События тех дней забыть невозможно, как и невозможно не знать, что если бы не кучка негодяев, обладающих властью, этих бед могло не произойти. И не было бы ни постыдного бегства из родного города, ни подвала, ни рынка, ни Петровича. Кристина знала, что мама пыталась, именно пыталась, заработать денег, чтобы уйти от него и начать жить самостоятельно. Вот и работала с температурой на холоде. Были хорошие дни для торговли. Праздники. В итоге потеряла здоровье.

А может это судьба?

Кристина читала: каждая душа перед рождением выбирает путь, который должна пройти, чтобы чему-то научиться. И те души, которые выбирают сложный путь, более правы, чем другие. Так что не завидуйте тем, у кого жизнь легкая. Они тратят время попусту. Может, оно все так и есть в высших материях, но ей-то, здесь и сейчас, очень тяжело. Хотя надо признать, что сейчас намного легче, чем тогда.