Цена адекватности

Татьяна Полунина (2024)

Валерия Орлова спустя много лет переводится на службу в родной город и сразу попадает в круговорот событий. В городе орудует серийный преступник, который похищает женщин. Вести дело серийника поручают Валерии вместе с приданным оперативным сопровождением. Поиски преступника, личные отношения, драмы и влюбленности — все это ожидает вас в детективе «Цена адекватности».

Глава 2

Я всегда боялся свою мать, хотя она никогда меня и пальцем не трогала. Высокая, слегка полноватая, что совсем ее не портило, она всегда носила узкие прямые юбки чуть выше колена, которые обтягивали ее широкие бедра, легкие блузки и каблуки. Зимой и летом, весной и осенью всегда были юбки и блузки. А на ногах, будь то туфли или сапоги, обязательно на высоком каблуке. Ее четкий тяжелый шаг и стук каблуков до сих пор стоят в моих ушах. Это был не легкий стук каблучков. Было ощущение, что она просто вколачивает их в асфальт. Такая решительная и тяжелая была у нее поступь.

Да она и сама была женщина решительная. Все важные решения принимала сама, сама зарабатывала деньги и содержала семью.

Отец любил ее до беспамятства и всегда во всем с нею соглашался. В девяностые на заводах зарплату задерживали по несколько месяцев. Отец имел высшее образование и работал инженером на одном из таких заводов. Когда задержка заработной платы была уже почти шесть месяцев, он уволился и занялся частным извозом.

Мама же, которая работала в продуктовом магазине и увлекалась выращиванием цветов на даче, решила, что пора заняться частным бизнесом, а не тратить время впустую. Ей тогда было около сорока лет. Она взяла в аренду небольшой ларек прямо в здании вокзала. Рядом был ларечек, в котором сидел дедушка и продавал разные сувениры, календари, ручки и мелкие игрушки, в общем, всякую мелочевку.

Мама продавала цветы. Сначала это были просто цветы, потом красивые огромные букеты. Она умудрилась съездить заграницу, привезла оттуда импортные открытки, конвертики, упаковку и ленты для букетов. В городе еще ни у кого не было такой красоты. Она первая начала оформлять и продавать цветочные композиции. А потом, когда завистники спалили дачу и теплицы, быстро нашла решение — привозила цветы из-за границы. В то время самостоятельно решиться открыть свой бизнес, найти поставщиков, заключить договора — на это надо было решиться. Это было не просто сложно экономически. Это было еще и страшно. Надо было платить очень многим людям, чтобы твой бизнес спокойно существовал. Надо было уметь договариваться с людьми. И мама это умела.

Но она была решительной и жесткой не только в работе, но и в семье. Она командовала и давила. Все должны были подчиняться и выполнять ее указания. Мне приходилось после школы бежать в ларек, чтобы сменить маму и продавать до вечера цветы. Я даже уроки пытался там делать. А когда окончил девять классов и собирался в десятый, мама сказала, что пора жить взрослой жизнью и поступать в техникум. Папа виновато посмотрел мне в глаза, пожал плечами, но возражать не стал.

Оттаивала мать только рядом с отцом. Когда приходила домой, устало садилась за стол, а он хлопотал вокруг нее, подавая свежеприготовленный суп, накладывал второе и наливал чай или любимый ею вишневый компот. У отца так и не получалось много зарабатывать, поэтому он компенсировал это хлопотами по дому и ухаживаниями за уставшей женой. Мне же внимания совсем не уделялось. Существовала только мать и ее работа. Все должно было крутиться только вокруг нее.

Но случилось так, что после одной из ночных смен, отец не вернулся домой. Его нашли только днем в машине под мостом с перерезанным горлом. По городу прокатилась волна нападений на таксистов, и отец стал одной из жертв. Убийц так и не нашли, а мать, потеряв отца, впала в депрессию и попала в психиатрическую больницу.

Мне в семнадцать лет пришлось крутиться между ларьком, закупками, поставщиками и больной матерью. В ларек пришлось взять продавца и платить ему зарплату. Когда мама узнала, что вместо меня работает девушка, она долго орала, обзывая безмозглым олухом, придурком и ее главным разочарованием в жизни.

Я тянул эту лямку и тихо ненавидел ее. Месяца через два, врачи разрешили забрать ее домой, от чего я был совсем не в восторге. После смерти отца она стала еще более раздражительной и нетерпимой по отношению ко мне. Я должен был выполнять все ее прихоти и указания беспрекословно. Бизнес был по-прежнему на мне, учебу никто не отменял, а еще дома постоянно находилась разъяренная фурия. Почему я не бросил все и не уехал? Не знаю. Может быть в память об отце? Мне нестерпимо хотелось понять, за что он так беззаветно любил эту женщину.

Так продолжалось еще лет шесть. А в один прекрасный день, вернувшись с работы, я увидел ее в петле. Она повесилась на собственных чулках. Черных дорогих чулках с красивой кружевной резинкой. Она висела посреди комнаты на крюке от люстры, которая аккуратно была снята и лежала на диване. В своей неизменно узкой юбке, красивой новой блузке, с аккуратно уложенной прической. А под нею на полу лежал на боку дорогой деревянный стул и ее любимые модельные туфли на огромном каблуке.

Переживал ли я? Не думаю, что мне было все равно, но ее смерть я воспринял намного спокойнее, чем смерть отца. Скажу по секрету, я испытал облегчение. Когда я увидел ее, на моем лице появилась странная кривоватая улыбка. Хорошо, что в это время я был один.

После похорон, буквально на следующий день я взял второго продавца, а сам стал готовиться к поступлению в институт.

Жить своей жизнью, никому не подчиняясь, было замечательно! В распоряжении огромный дом, бизнес, приносящий доход. Пока была жива мать, я не мог приводить в дом женщин, да и встречаться с кем-то у меня не было времени. Когда то, очень давно, я встречался с одной девушкой, был влюблен в нее до безумия, и это было взаимно. Но после школы она, ничего мне не сказав, уехала в другой город. Я был обижен и раздосадован! Мать обозвала меня неудачником. Свою первую любовь я больше не встречал. Но всегда обращал внимание на женщин похожих на нее.

А потом решил, что она такая же, как моя мать: сильная, упертая, идущая вперед, не считаясь с другими. По моему мнению, все женщины такие.

Я иду по ночному городу. Жара уже давно спала, легкий ветерок шелестит листьями деревьев. Медленно иду по аллее, ведущей к моему дому. Я живу в частном секторе. Только вокруг меня не старая застройка, а высокие большие дома. Мама построила дом в районе, который когда-то называли «поле чудес». Вокруг тишина, здесь нет напряженного автомобильного движения, проезжают только машины жильцов. Тишина и благодать! Но ее нарушает стук женских каблучков по асфальту. Меня передернуло. Я уже пожалел, что решил прогуляться пешком и не поехал до круглосуточного магазина на машине. Впереди я увидел женскую фигуру в узкой юбке, обтягивающую аппетитную попу, на ногах туфли на высоком каблуке. Женщина как раз попала в свет уличного фонаря. Судя по всему, она услышала, что следом за нею кто-то идет, но не испугалась. Тряхнула гривой длинных волос, слегка обернулась, пытаясь понять, кто я.

Я ускорил шаги быстро догнал ее. Она игриво улыбнулась, видимо ее устроило то, что она увидела.

— Добрый вечер, — сказала она, — приехала в гости к одному…, — она многозначительно помолчала, — а он оказался козлом! Вот, ушла от него. Но такси здесь поймать невозможно! Не поможете заблудившейся девушке?

Она сложила губки уточкой и невинно захлопала ресницами. Смотрелось это смешно, даме было около сорока лет. Глупая женская манипуляция.

— С удовольствием помогу барышне, попавшей в беду, — ответил я.

Она глупо хихикнула, подцепила меня под руку и, слегка привалившись ко мне плечом, потопала рядом.

Я открыл дверь в дом и включил свет.

— Ничего себе! — присвистнула она, оглядываясь по сторонам.

После смерти матери я все здесь переделал: убрал всю позолоту с вензелями, вычурную мебель а-ля королевский дворец. Теперь дом был просторен и светел, в стиле минимализма.

Моя гостья скинула лаковые бордовые туфли на высоком каблуке, одернула слегка вниз кожаную черную юбку, незаметно поправила декольте на очень даже заметной груди. Она, оглядываясь прошла в гостиную, покружилась босиком на белом каменном полу и плюхнулась на мягкий глубокий диван.

— У тебя классно! — засмеялась она, — ты один здесь живешь?

— Один, — ответил я, прислонившись плечом к стене и внимательно разглядывая гостью.

***

Арсения разбудил звонок, нудный, просверливающий мозг, но не прекращающийся. Он лежал на большой кровати лицом в подушку и нащупывал левой рукой телефон на полу рядом с кроватью. Наконец-то нашел трубку, что-то там нажал, но звонок не прекращался.

Арсений сел на кровати, помотал головой, прогоняя сон. Оказалось, что звонили в дверь. Он нехотя поднялся с кровати и потащился к двери, заглянул в глазок. В подъезде стояла высокая стройная брюнетка. Несмотря на раннее утро, она была тщательно накрашена и одета. За нею топтался взъерошенный сонный парень.

— Вы время видели? — недовольно спросил Арсений, открывая дверь и впуская гостей в квартиру.

Девица, не смущаясь, что хозяин стоит в одних трусах, слегка потеснила его и прошествовала сразу на кухню. Парень же, смущаясь, так и топтался в дверях.

— Ну ты заходить то будешь? Или посвятим соседей в причины вашего визита? — недовольно спросил Арсений.

Парнишка быстро шмыгнул в квартиру и закрыл дверь.

— Арсений Павлович, — парень теперь топтался в коридоре, — вы на телефонные звонки не отвечаете, пришлось ехать за вами.

— И что привело вас в столь ранний час? Еще ведь шести утра нет.

— Нашли девушку. Помните, неделю назад женщина писала заявление о пропаже дочери? Так вот, все, как мать описывала: черная кожаная юбка, блузка с большим вырезом, лаковые бордовые туфли на каблуке. Нашли на скамейке в парке. Как и остальные похищенные, она дезориентирована, совсем ничего не помнит.

— А… — открыл было рот Арсений.

— Заключения врачей пока нет, — как будто читая мысли старшего по званию, продолжил парнишка, — мы ее пока не видели. Скорая забрала ее в больницу, а нам на место обнаружения ехать.

— Товарищ майор, вам чай или кофе? Сварить не успею, только растворимый. Бутербродов наделала, — послышалось с кухни.

— Чай, — хором ответили мужчины.

Арсений развернулся и пошлепал босиком в ванную, а парнишка неуклюже снял туфли и потащился на кухню.