Шанс на счастье

Теона Рэй (2024)

Много лет я думала, что нашла свое место в чужом мире, но в один миг все рухнуло. Теперь на мне обнищавший сиротский приют, требующий ремонта. Долги, маленькие дети и целых ворох проблем.Я должна прокормить сирот и противостоять нападкам соседей. Научить малышей верить в чудо и поверить в него самой. Но, главное, несмотря ни на что, дать себе шанс на счастье.

ГЛАВА 3

Папку с документами я отбросила с отвращением. Это здание теперь принадлежит Фрогелю? Вот пусть он и разбирается. Главное, чтобы вообще нас не закрыл. Куда нам идти тогда? Нужно будет написать матушке и предупредить, что есть вероятность пополнения монастыря на две девочки и одну бывшую воспитательницу. Но что делать с близнецами? Мальчикам в монастыре места нет!

— Есть что-то еще, что я должна знать, но не увижу в документах? — я подняла глаза на Мэй.

— Нет, не думаю. Я сообщила все, что знала. Наверное, этой информации слишком мало, но меня не посвящали в дела приюта. Я могу рассказать только о детях.

— Немного позже я поговорю с ними сама и познакомлюсь поближе. И, Пирси… Она сегодня не захотела со мной поздороваться или просто не выспалась?

— Не захотела. Когда мы вышли на улицу, она спросила, когда вы уедете. Но не волнуйтесь, Пирси примет вас. Я вижу, что вы хороший человек, и она это тоже обязательно увидит. У нее очень сложный характер, хотя когда-то, когда ее только привели в приют, девочка была очень милой. Родители ее оставили у порога, а она им только рукой вслед помахала. Думала, что они привели ее погостить к дальней родственнице.

— Кошмар какой, — я передернула плечами. За годы жизни в монастыре десятки раз видела, как у порога появляются все новые и новые девочки. Кого-то приводили и оставляли, кого-то передавали в руки матушке, а кого-то просто подбрасывали, если тем было меньше года. Но, несмотря ни на что, я все еще не могла понять и принять, как родитель может вот так бросить свое дитя.

— А как вы попали в монастырь? — спросила вдруг Мэй.

Я часто слышала этот вопрос от других воспитанниц, которые жили со мной и Нюрой в одной комнате, и ответ всегда был один и тот же:

— Я не помню.

— Тоже подбросили совсем малышкой?

— Нет, я попала в монастырь в десять лет, но не помню всего, что было до этого. Возможно, меня чем-то опоили, не знаю.

Конечно, я все помнила. И маму, и папу, и любимую бабушку Олю, которая меня, Нюрку и Аленку постоянно подкармливала пирожками со щавелем. Она очень любила нас, всех троих, и всех считала своими внучками. Бабушка нас так и называла: внучка Нюра, внучка Алена, внучка Агата. Сейчас ее уже наверняка нет на свете — не живут люди больше сотни лет. А я здесь, в Ассоне. И Нюрка, и Аленка…

— Вы все это будете смотреть сегодня? — голос Мэй прервал мои мысли.

— Только самое важное, — со вздохом я окинула взглядом внушительную стопку бумаг. — Когда должны привезти продукты?

— Через три недели.

— Нам не хватит того, что есть, — я устало потерла лоб, вспоминая скудные запасы в кладовой.

— Хватит. Мы привыкли есть два раза в день. Завтракаем утром после работы, потом обедаем, ну а на ужин пьем воду. Госпожа Миртелла говорила, что на ночь есть вредно.

— Вообще, она права, к тому же, вы ложитесь спать очень рано. Но завтрак и обед должны быть полноценными. Что вы готовили обычно из риса и муки?

— Кашу и лепешки, — пожала плечами Мэй. — Это вкусно, на самом-то деле, но, если честно, уже приелось. Мы так живем годами. Только изредка леди Райра угощает нас конфетами.

Наш разговор пришлось прервать, потому что послышался яростный стук дверного молотка. Кто-то очень нервничал, пытаясь вызвать хозяев.

Я дверь не успела открыть, как в холл ворвалась худая высокая женщина в черном пальто, в набекрень сдвинутом берете. Незнакомка сверкнула глазами, присматриваясь ко мне, потом заметила Мэй.

— Негодники! — взвизгнула она, вновь оборачиваясь в мою сторону: — Мои сапоги все еще не могут высохнуть после того, как мне пришлось по снегу пробираться к входной двери! Как вы это объясните, милочка? При Миртелле такого не было! Мэй, мерзавка, своих пацанов разбудить вовремя не можешь?

Мне не нужно было объяснять, кто к нам пожаловал. Сама поняла. И я очень хорошо знала, как в этом мире должны вести себя приличные люди: поговорить между собой, обсудить проблему, прийти к ее решению. Но рождена я была не здесь, да и характер достался мне от папочки — настоящего земного мужчины. Слушать визги неадекватной женщины я не хотела, а Шенни принялась надрывно плакать, и у меня не было другого выбора.

Я тащила упирающуюся соседку к двери под локоть и ее возмущенное пыхтение. Молчаливо. И только когда вытолкала за дверь ответила ровным тоном:

— Эти дети больше не работают. Всего доброго.

Дверь захлопнула прямо перед носом госпожи Ветердон, которая уже ринулась в холл снова. Засов пришлось задвинуть, чтобы разъяренная фурия не снесла дверь с петель. Соседка еще что-то кричала с улицы, но слов уже было не разобрать.

— Вы… — Мэй задыхалась, то ли от возмущения, то ли от страха. — Вы что сейчас сделали?!

— Спасла вас от необходимости вставать в пять утра.

— Она ведь сейчас к господину Фрогелю побежит!

— И на здоровье. Мне как раз нужно с ним встретиться, не пойду же я сама к нему, верно?

На самом деле в этот же момент меня вдруг обуял страх. А что, если я поступила неправильно? Я ведь не знала, какие были договоренности между госпожой Миртеллой и Фрогелем!

Все время, что я после этого провела на кухне за приготовлением обеда, думала о своей выходке. То начинала нервничать так, что из рук все валилось, то внезапно успокаивалась. Сотни раз в голове прокрутила диалог с помощником мэра, и в своих мыслях казалась себе довольно убедительной.

Но совсем не ожидала того, что произойдет дальше.

Господин Фрогель не просто пришел — он примчался на всех порах. Запыхавшийся, с растрепанными волосами, в не до конца застегнутом пальто. Едва я сдвинула засов на двери, а помощник мэра уже наматывал круги по холлу. Мужчина низенького роста казался мне злым гномом. Пышная борода, светлые кудрявые волосы, выпирающий живот. Никогда не видела гномов, разве что в детстве, в книжке про девочку, которая отравилась яблоком. Господин Фрогель был очень похож на одного из тех сказочных созданий.

— Значит так! — выдохнул он, устав носиться по помещению.

Я хлопнула глазами и прислонилась к входной двери. Все это время молчала и наблюдала за метаниями гостя.

— И вам добрый день, — заговорила я, намекая, что неплохо было бы поздороваться. Этот человек не вызывал во мне страха. Ну, что он сделает? Прогонит? Уйдем в монастырь, тоже мне, проблема… Вообще-то проблема — мальчиков придется устраивать в какой-нибудь другой приют.

— Дети обязаны работать, обя-за-ны! — палец, толстый, как сарделька, уставился в мою сторону.

— С чего вдруг?

— А платят им просто так? По доброте душевной?! Миртелла взяла плату за месяц вперед, так будьте добры выполнить свою работу!

— Миртелла… что? Мэй!

Девушка тут же появилась в гостиной. Она все слышала, и сейчас во все глаза уставилась на гостя.

— Нам никто не платил, — прошептала Мэй. — Ни медяшки.

— Естественно, вам никто не платил! — раздраженно фыркнул мужчина. — У вас есть еда и крыша над головой, еще и денег хотите?

— Мы работаем за то, чтобы жить в этом доме? — Мэй бросила на меня непонимающий взгляд.

— Значит так, — снова сказал господин Фрогель. — Ближайшие три недели вы обязаны чистить снег.

— Хорошо, — девушка опустила глаза в пол.

— Сколько вы заплатили Миртелле за месяц? — спросила я.

Господин Фрогель замялся, подкрутил ус.

— Два золотых. Дети работают только по утрам и на одной улице, незачем им платить больше.

— Одну минутку подождите, — попросила я.

В своей комнате достала из-под кровати чемодан, который еще не распаковала. Стараясь лишний раз не вдыхать воздух, насквозь пропитанный духами, выудила из широкого отделения шкатулку. В ней хранилась сотня золотых без пяти монет — огромная сумма для одного человека, но не целого приюта. Накопленное за годы богатство я планировала в будущем потратить на личный домик на территории монастыря. Маленький, со своим двориком. Я бы завела там куриц или уток, засеяла клумбы под окнами васильками. Всему этому уже не бывать.

Вернулась в холл, и две золотые монеты перекочевали в руку господина Фрогеля. Мэй ошарашенно таращилась на меня и глаза ее стали влажными.

— Господин Фрогель, я возвращаю вам деньги. Эти дети не будут работать. Но, я обещаю поговорить с ними, и если они захотят, то вернутся к своим обязанностям, вот только платить будете им лично. Не мне, и точно не за то, что дети живут на обеспечении королевства.

— На каком еще обеспечении? — рыкнул Фрогель. — Это я их обеспечиваю, я! Из собственного кошелька покупаю и продукты, и дрова, и лекарства!

— Пройдемте в кабинет, — устало сказала я, понимая, что ничего не понимаю. Разговор предстоял неприятный.

Теперь господин Фрогель наматывал круги по кабинету. Трогал корешки книг, трепал шторы, поглаживал спинку кресла.

— Я только вчера сюда приехала и еще многого не знаю, — начала я. — В моем понимании приют — это то, что обеспечивается и поддерживается королем. Разве нет?

— Этот приют личная собственность госпожи Миртеллы. На данный момент дом принадлежит мне. Перешел в наследство, между прочим, по ее завещанию. Но я добрый человек, и не прогоню детей на улицу до наступления их совершеннолетия. — Мужчина сказал это с таким отвращением, что едва не проглотил собственный язык и поморщился. — В этом году Мэй уйдет из приюта, еще через четырнадцать его оставит последняя воспитанница, Шенни. Если ее не удочерит кто-нибудь раньше.

— Вы ведь понимаете, что этого не произойдет? Никто никогда не берет в семью чужих детей. Почему вы не отправите их по другим приютам? В чем проблема найти им места, а дом забрать себе? Кстати, об этом, — я быстро вытащила документ из горы папок и зачитала несколько пунктов. Потом уточнила: — Долг по налогам три тысячи золотых. Когда вы планируете его оплатить?

— Вы… читаете? — густые брови господина Фрогеля поползли вверх. — В приюте матушки Даньи не было детей, обученных грамоте.

— Были, — хмыкнула я, но тут же нахмурилась. — А вы ждали кого-то, кто не сможет проверить документы?

— Да что вы такое говорите? Напротив, я очень рад!

— Что будет с долгом, господин Фрогель?

— Это не ваше дело, Агата. Ваше дело — воспитать сирот.

— Где мне их воспитывать, если дом отойдет королю за долги?

— Не отойдет до тех пор, пока в этом доме приют! — мужчина начинал злиться сильнее.

Я захлопнула папку, улыбаясь. Теперь поняла, что он ни за что не прогонит нас отсюда, просто потому что не хочет платить чужой долг.

— Что ж, один вопрос мы решили, — кивнула я. — Давайте обсудим мою заработную плату, поставку продуктов, ремонт здания, одежду для детей…

— Не многого вы хотите, госпожа Агата? Матушка Данья должна была прислать кого-то, кому не нужно платить. Воспитательнице и так предоставляется личная спальня и скидки в общественной бане!

— Я прошу всего лишь то, что требуется для нормальной жизни каждому ребенку. В моем монастыре все было именно так, матушка-настоятельница не сообщала вам об этом?

— Не перегибайте, — глаза-бусинки помощника мэра сверкнули.

— Ни в коем случае! Просто добавьте к питанию овощей, мяса и молочных продуктов. Сладости и другие излишества уж не прошу.

— Договорились, — сквозь зубы прошипел господин Фрогель. — Если мы все обсудили, я пойду.

— Я сообщу вам о решении детей насчет работы, — крикнула мужчине вслед.

Дверь кабинета, а после и входная, с грохотом захлопнулись. Я не могла найти в себе сил, чтобы подняться из кресла, на душе скребли кошки. С одной стороны, помощник мэра сказал, что мои условия он принял, а с другой — я ему не верила. С первой минуты нашего общения было ясно, что этот человек будет сражаться за каждую копейку. Иначе оплатил бы долг, забрал дом в личное пользование и жил в нем припеваючи.

Я осмотрела кабинет. Припеваючи господин Фрогель жил бы только в этой комнате, остальные помещения вовсе не пригодны для жилья, по крайней мере, в зимний период. Взгляд упал на огромный камин, покрытый шкурами пол, и план созрел сам собой.