Чёрный ронин

Тимур Каримов, 2023

Он странствующий воин-изгой именуемый всеми ронин.А она принцесса что сбежала из императорского дворца.Он не ищет покоя и не стремиться к счастливой жизни, презрев божью суть, его целью стало лишь кровная месть и гордая смерть в бою.Она хочет начать новую жизнь, простую и размеренную наивно веря в доброту и честность людей, совсем не понимая каков её мир на самом деле.Их пути пересекутся. Хотят они того или нет, но им придётся объединиться друг с другом.Однако судьбы гонимого воина и беглой принцессы окажутся связанны намного тесней чем можно себе представить…

Глава 2

Перепутье судеб

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвётся

Древняя китайская пословица

Стоял безумно жаркий полдень. Небо было ясное, и солнечные лучи раскаляли воздух. Он, словно пар, обжигал гортань и лёгкие при каждом вдохе. Аномальная жара убивала всё живое, что и так с трудом существовало в этой местности.

Здесь, на протяжении сотен километров, находилась всего одна дорога. Чёрная грунтовая монолитная линия тянулась от горизонта до горизонта. С правой стороны от неё располагалось бескрайнее море жёлтого песка. Оно лежало то совершенно ровно и гладко, то переливалось в извилистую и вечно волнующуюся форму с бесконечными ухабами и резкими углублениями. Если посмотреть по левую сторону этой дороги, то можно было лицезреть… о чудо! Точно такой же унылый пейзаж.

И через эту необъятную пустыню, ступая по чёрной словно сажа дороге, шёл человек. Плотный балахон с капюшоном полностью скрывал его лицо. Со стороны путник походил на священника, но это было лишь с виду. Каблуки на его сапогах уже почти стёрлись от тёмной грунтовки, по которой он вновь и вновь ступал, несмотря на безумную усталость и боль в ногах. Странник не рассчитывал преодолевать остаток своего пути пешком, но выбирать не приходилось. Его лошадь издохла ещё три дня тому назад. Да, подобная жара способна убить любого. Он чувствовал, что вот‑вот настанет и его черёд, ибо голод и жажда ослабили его и начали сводить с ума. Как назло, за последние сутки на его пути не попалось ни одного зверька, ни одной птицы или даже змеи. Ничего из того, что можно было убить, зажарить и съесть. Даже чёртовы кактусы куда‑то подевались. Чёрный путник сейчас бы не побрезгал выпить их донельзя горького сока, лишь бы это хоть как‑то придало ему сил идти дальше.

«Сокол не клюёт брошенного зерна, даже если ничего не ел. Подобно ему и воин обязан показывать, что сыт… даже если умирает от голода,» — произнеся это вслух, странник смог найти волю подавить в себе изнеможение и даже мигрень, вызванную неумолимо палящим солнцем, ведь сказанное не было пустым звуком. Это был один из постулатов великого кодекса бусидо, являющегося мантрой и молитвой для каждого уважающего себя самурая, коим когда-то был этот человек.

Путник внезапно остановился. Он резко повернулся назад и стал напряжённо вглядываться вдаль, но ничего, кроме следов от своих собственных сапог, не увидел. «Нет, там что‑то есть, — сказал сам себе, — что‑то большое… И оно очень быстро приближается сюда!».

Чутьё и тонкий слух его не подвели. На горизонте появилась карета, запряжённая шестью лошадьми. Она мчалась во весь опор и развивала сумасшедшую скорость. Странник по привычке достал из кармана повязку и плотно натянул её на лицо до самых глаз. Только после этого он вытянул правую руку в сторону и начал бешено махать приближающемуся транспорту. Экипаж проехал мимо, обдав потоком жгучего воздуха и песка. С каждой секундой он неумолимо отдалялся от него, оставляя за собой шлейф из поднятой пыли. Кучер словно и не заметил маячащего перед ним человека. Понимая, что эта карета, возможно, его последний шанс на выживание, странник предпринял отчаянные меры. Из-под чёрного балахона он достал небольшой метательный нож. Лезвие сверкнуло на солнце. Словно удар хлыста, его рука резко замахнулась, ловко воткнув нож прямо в заднее колесо кареты по самую рукоять. Совершив полный оборот, дубовый обод повозки покрылся трещинами. Из-за платка и капюшона не было видно, как улыбка расплылась по лицу странника, — болезненная, вымученная и некрасивая, но всё же улыбка.

Крепко схватившись за поводья, кучер решил не тормозить лошадей, а только ещё сильнее их начал разгонять, считая неразумным останавливаться и подвозить незнакомого человека. Да и потом, было что‑то подозрительное в том, что «священнослужитель» оказался здесь посреди пустынной глуши. Нет, у извозчика есть чёткое и важное задание — довезти пассажира до города Сан‑венганзе. Однако миловидная девушка, сидевшая в карете и с сожалением глядевшая на человека в чёрных одеяниях, считала иначе. Её сердце, пылающее добродетелью, пожелало остановить транспорт и принять обездоленного путника, любезно оказав ему помощь. Но к несчастью, в скором времени помощь потребовалась ей самой. Внезапно раздался звучный треск дерева, после чего задняя часть повозки с грохотом повалилась вниз. Послышался шаркающий звук, и транспорт начал вилять из стороны в сторону. Кучер что было сил натянул поводья, чтобы остановить бешено мчащийся экипаж. Услышав приглушенный женский стон, он подорвался с места и немедленно распахнул дверцу.

— Вы в порядке, госпожа? — с жаром спросил извозчик.

Тяжело дыша, девушка ответила:

— Да, всё хорошо, просто… укачало. Что произошло, Сан‑зе?

— Кажется, колесо сломалось. Я пока схожу и посмотрю, что можно с этим сделать. А вы сидите здесь и не вылезайте, вам следует отдохнуть после такого потрясения.

Кучер, он же Сан‑зе, был немало удивлён, когда увидел, что от колеса ничего не осталось, кроме щепок. Вытащив из багажного сундука запасное, мужчина оказался в затруднительном положении: бедный извозчик не мог одновременно поднимать опущенную сторону кареты и ловко производить замену. Для этого требовалась лишняя пара рук, а прибегнуть к помощи хрупкой барышни не позволяла гордость. Что же ему было делать?

— Похоже, вам нужна помощь.

Сан‑зе всего передёрнуло. Голос прозвучал со спины и настолько внезапно, что кучер чуть не свалился с ног. Развернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого мгновение назад не хотел даже замечать. Лица его не разглядеть, но зато ясно были видны холодные карие глаза, — от них веяло чем‑то не добрым.

— Как ты оказался здесь? — рассеянно произнёс Сан‑зе.

Странник не ответил. С головы до ног он оценивающе посмотрел на староватого мужчину с брюшком, выпирающим из‑под рубашки, сединой на висках и морщинами под глазами.

— Что ж, спасибо, что остановились и не бросили бедного путника на произвол судьбы, — заговорил странник хрипловатым и грубым голосом. — Правда, вы перед этим проехали добрых полтора километра… Ну да ладно. Видно, у вас колесо сломалось. Не повезло. Позвольте помочь, одному вам явно не справиться.

Сан‑зе смекнул, к чему клонит этот незнакомец и резко ответил:

— Ты что, самый умный? Думаешь, поможешь мне поменять это чёртово колесо и тем самым сможешь заработать себе бесплатную поездку в моей карете? Чёрта лысого тебе, а не бесплатная поездка! Проваливай отсюда, мне не нужна твоя помощь! — он стоял и смотрел на странника злобным и испепеляющим взглядом, затем продолжил: — Я и в первый раз, когда увидел тебя, не хотел брать в попутчики, а сейчас — так подавно…

— Хватит, Сан‑зе! — прозвучал женский голос.

Человек в чёрном обернулся и увидел, как распахнулась дверца. Словно канарейка, вылетающая из клетки, вышла молодая и невероятно красивая девушка. Аккуратно спускаясь по ступенькам, она смело подошла к незнакомцу. Тот в свою очередь отшатнулся и не моргая смотрел на неё, но на этот раз не сухим оценивающим взглядом, а с неким трепетом.

На ней было лёгкое белое платье с кружевами на рукавах. Её светло‑русые волосы были перевязаны красной ленточкой. Гладкая и белая словно снег кожа, стройная и изящная фигура… и эти глаза, нежно‑голубые, напоминающие цвет ясного неба, произвели на странника неизгладимое впечатление.

— Как ваше имя? — спросила девушка.

— Моё имя?.. — глупо переспросил странник.

— Да, ваше имя.

— Моё имя Кай.

Она протянула ему руку и улыбнулась открытой и доброй улыбкой.

— А меня зовут Луна. Приятно познакомиться, Кай.

Он как‑то неуверенно пожал её ладонь и ответил:

— Взаимно, Луна.

После этого девушка стала уговаривать и чуть ли не умолять Сан‑зе взять этого человека с собой. Тот с горем пополам всё же согласился на эту авантюру, и теперь Кай стоял и держал карету, в то время как Сан‑зе закручивал новое колесо. Шипя от злости, он что‑то бурчал себе под нос. Кучер был, мягко говоря, недоволен тем, что пришлось взять этого проходимца с собой, потому‑то он намеренно делал свою работу медленно, чтобы путник как можно дольше стоял и держал тяжеленую карету.

Тяжело вздохнув в свой платок, он повернул голову в сторону и случайно увидел чуть вдалеке зверя. Это был рыжий койот. Он бегал и прыгал посреди песчаных барханов и рытвин. Его уши стояли торчком, а хвост вилял из стороны в сторону. «Жалко, я сейчас не могу его подстрелить. Славный вышел бы ужин,» — подумал изголодавшийся Кай.

Койот резко остановился. Перестав резвиться, он медленно развернулся на своих лапах и в упор уставился на чёрного скитальца. Странника это слегка смутило, но глаза зверя ввели его в ступор: правый был тёмно‑зелёного цвета, а левый — ярко‑золотистого.

— Трикстер! — прошипел человек в чёрном.

— Я слежу за тобой, mon ami! Запомни лишь одно: всё не то, чем кажется на первый взгляд…

Тёмно‑карие глаза злобно сверкнули. Кай терпеть не мог этого демона и уже во второй раз испытывал тягу к его убийству. Койот широко улыбнулся, обнажив ряд острых как бритва зубов. Затем он подмигнул своим золотистым глазом, и тут откуда ни возьмись начал клубиться и сгущаться ядовито‑зелёный дым. Он поглотил рыжего зверя, словно живое облако…

— Эй! Я ещё пять минут назад всё закончил, можешь отпустить наконец карету, — с ухмылкой сказал Сан-зе.

Опустив карету, странник снова посмотрел в сторону ухабов, но говорящий койот исчез, не оставив после себя и следов на песке. Исчез и зелёный дым.

— Привиделось, — растерянно пробормотал Кай. — Да… Сколько дней я уже шастаю по этой гиблой земле? Чёрт его знает. Похоже, меня знатно припекло, вот и мерещится всякое…

Понемногу успокоив себя, Кай сел в карету. Сан‑зе дёрнул поводья, и лошади резко помчались по уже привычной для них дороге. Но этот зверь не был галлюцинацией. Койот всё так же сидел посреди песчаных ухабов и молча наблюдал за удаляющимися людьми. Он снова улыбнулся, но его коварная улыбка и глаза, излучающие безумие, не сулили ничего хорошего. Они предвещали лишь новую и весьма недобрую встречу.

— Что с вами? У вас такой вид, будто призрака увидели.

— Всё в порядке, просто я слегка измождён от долгого пути. Я премного благодарен вам за то, что не оставили меня и решили подбросить до ближайшего города, — по‑простому ответил Кай.

— О чём вообще речь? Каждый раз, когда ты можешь помочь кому‑то, просто сделай это и радуйся тому, что Бог отвечает на чьи‑то молитвы через тебя. Вы же всегда так говорите, не правда ли?

— Я? — удивился Кай.

— На вас ведь ряса… Стало быть, вы священник, или я что‑то неправильно поняла?

— Нет, всё так, — спохватился странник, — просто от усталости я хуже понимаю людей. Хм… вы, в общем‑то, всё верно сказали: помогай ближнему своему и освободи душу от корысти.

Карета ехала в умеренном темпе, её не особо трясло, так как дороги были вполне себе ровные и без всяких ям. Девушка в белом сидела напротив человека в чёрном. Её взгляд был сочувственным. Она боялась себе представить, как долго тот мог в одиночку странствовать по этим пустошам.

— Вас, наверное, очень мучает жажда и голод? Позвольте мне накормить вас.

— Вы очень добры ко мне, Луна. Но я, пожалуй, воздержусь.

— Прошу вас, не надо стесняться. Я ведь вижу, как вы истощены. Кай, вам необходимо подкрепиться и набраться сил. Не то боюсь, вы можете не дотянуть до города.

— Поверьте, вам не стоит так беспокоиться о моём состоянии. Я чувствую себя вполне нормально, и пока не хочу есть и пить. Мне нужно лишь немного поспать.

— Что ж, тогда я не буду вам мешать. Отдыхайте, Кай.

Он закрыл глаза и пытался отдаться сладким объятиям сна, но голод и жажда не давали ему уснуть. Луна была права, он был истощён и ему необходима была еда, однако он не мог воспользоваться предложением дамы. Поесть и попить означало снять чёрную повязку и обнажить своё лицо, а этого Кай не мог допустить, ибо не желал ей смерти. Он посмотрел на задумчивую девушку, глядящую в окно, и увидел в чертах её лица что‑то до боли знакомое. Поняв, что уснуть ему пока что не удастся, ронин решил попробовать завязать разговор с этой барышней.

— Откуда вы?

Простой вопрос выбил её из колеи. Все мысли до этого были о будущем, о том, что ей предстоит делать, когда она доберётся до города, и куда двигаться дальше.

— Я из Санте‑Лу, — выражение её лица не изменилось, но странник заметил в этих голубых глазах проблеск опасения.

— У меня почему‑то такое чувство, будто я уже где‑то видел вас.

— Навряд ли. Скорее всего вы меня просто с кем‑то путаете, со мной такое часто бывает. Видно, у меня очень заурядная внешность.

— Я бы так не сказал.

— Я росла в обычной крестьянской семье. Мой отец, знаете, он довольно властный мужчина, всю мою жизнь только и делал, что запрещал мне контактировать с обществом. Так что, кроме своего двор… — она чуть было не сказала дворца. — Кроме своей фермы, я ничего не видела. И где бы мы могли с вами увидеться, я даже не представляю. Разве что в другой жизни.

Последнюю фразу она произнесла с лёгкой усмешкой, словно это могло быть правдой. Кай сделал вид, будто ответ его удовлетворил, но в одном он сделал точный вывод: она бежит. Бежит от прошлой жизни, а может и от конкретного человека. Девушка тоже с любопытством поглядела на своего попутчика. Хоть лицо странника и было наполовину скрыто, однако он явно был мужчиной средних лет. На десять, быть может двенадцать лет старше Луны. Он казался ей необычным и, несомненно, загадочным, но его глаза… Они оставили странное впечатление. Такие карие и в тоже время холодные словно лёд, несущие в себе мужество, силу и… Было в них что‑то ещё, чего Луна не могла понять.

«Смерть, — подумал Кай. — Я не могу с ней долго оставаться, всё всегда заканчивается одинаково… Ишида был прав, сама смерть ходит за мной попятам. Эта девушка слишком добра и наивна. В скором времени я должен буду покинуть её, продолжить свой путь один. И так будет правильно».

— А почему вы носите повязку на лице? — слегка нахмурив брови спросила барышня. — Весьма необычно для священника.

— Это… такова ноша которую я взвалил на себя во имя бога, — нашёлся с ответом странник. — Обет на обезличенность если угодно.

— Вот как. Хм, интересно, откуда вы? В смысле, где у такого человека как вы может находиться дом?

— Я живу там, где я есть, — сухо ответил Кай.

— Другими словами, нигде?

— И везде. Да, когда‑то у меня был большой дом, камин и тёплое кресло напротив него. Но это было так давно, что уже трудно вспомнить. Где‑то в закоулках моей прошлой жизни, до того, как я стал… священником. Теперь же я всегда в странствиях. Далёкий путь — вот моя родная обитель.

— Думаю, это всё равно интересней моей до боли нудной жизни в четырёх стенах, — с лёгкой улыбкой заключила девушка.

— Всё относительно, Луна. Порой у меня возникает желание начать спокойную и размеренную жизнь, но вот только это не для меня. Не таков мой путь. Да, знаю, звучит как‑то глупо, я это к тому, что мы не всегда способны выбирать, кем нам быть. Чаще всего наши жизни уже предопределены судьбой и противиться ей бессмысленно.

Девушка терпеливо слушала, но последнее предложение из уст человека в чёрном прозвучало на её взгляд как‑то цинично, что заставило Луну вступить в полемику с Каем.

— Вы правы, это действительно звучит глупо, — мягко начала она. — Иногда нам действительно навязывают быть «такими» или «другими», всякий раз принуждая совершать то, что мы вовсе не обязаны делать. Но суть в том, что как бы сильно на нас не давили обстоятельства, у каждого всегда есть свой выбор. Этот выбор и определяет, что ты за человек. И если, как вы говорите, наша судьба уже предопределена, то жить нужно исключительно наперекор этой судьбе!

— Что же, вопреки всему и несмотря ни на что?

— Да! Только так и не иначе.

В её глазах горел огонь. Она была абсолютно убеждена и наивно верила в каждое свое слово. Не один человек не смог бы заставить усомниться её в личном мировоззрении. В этом она была по‑своему мила страннику. Он уловил в ней то, что сам когда-то потерял. Тот самый свет души, что в темнейшие ночи способен гореть ярче звёзд.

— Почему вы так на меня смотрите? Что‑то не так?

— Всё так, — опомнился Кай. — Просто вопрос в голове вертелся… Куда же вы сейчас держите путь?

— Самый ближайший город отсюда — это Сан‑венганзе.

— Нет, я имею в виду после. Как я понял, этот город послужит вам лишь перевалочным пунктом, после которого вы отправитесь…?

На её лице появилась неестественная и немного печальная улыбка.

— Если честно, я и сама не до конца понимаю, куда мне ехать. Эх, сложно объяснить… В последнее время чувствую себя заблудшей девчонкой. Пока что я в поисках одного человека, скажем так, старого родственника. Но где он сейчас находится — один лишь бог знает.

«В этом и есть всё бегство от судьбы. Потерявшаяся девчонка не знает, куда и зачем ей идти. Хотя может она в чём‑то и права. Может чувство потерянности лучше, чем ощущения кукловода за спиной. Да, пожалуй, быть неприкаянной душой чуть лучше, чем марионеткой в руках бога,» — подумал мнимый священник.

Бессонные и изнурительные ночи не прошли бесследно. Ровный и спокойный ритм кареты действовал как снотворное. Кай начал клевать носом, веки становились тяжелыми, неспособными разлипаться. Он наконец‑то погрузился в глубокий сон без сновидений.

Они продолжали ехать ещё много часов, солнце уже шло к закату. Вдоль дороги начали появляться хвойные деревья и различная растительность, бесплодные земли остались далеко позади. Карета быстро приближалась к городу, его очертания уже вырисовывались на горизонте. Кучер раньше времени начал предвкушать долгожданный сон в мягкой кровати и чашку горячего чая, однако его грёзам не суждено было сбыться. Из густорастущих елей и кустов один за другим стали выскакивать всадники. Их было семеро. Быстро сгруппировавшись между собой, они начали тормозить и мешать экипажу. Упряжь из шести лошадей сталкивалась с конями разбойников, сбивалась с общего такта и не могла слушаться Сан‑зе. Пришлось остановиться. Всадники сделали тоже самое.

Вызванная суета не на шутку обеспокоила юную принцессу. Она сидела в карете и с тревогой в сердце стала смотреть в окно на происходящее. Кай же в свою очередь не вздрогнул и не шелохнулся. Свернувшись в своём балахоне и укромно прижавшись в углу, он безмятежно спал.

Всадники спрыгнули со своих лошадей. Какого было удивление Сан-зе, когда он разглядел омерзительную семёрку мужчин, одетых в грязную и дурно-пахнущую одежду и вооруженных кто чем: мечами, секирами и даже арбалетом. Медленной и уверенной походкой один из них направился к кучеру. Ему хватило доли секунды, чтобы проникнуться призрением, по всей видимости, к главному из них.

— Ну что, куда едем, приятель? — спросил подошедший оборванец.

— В единственный город, который находится за много миль отсюда, — в Сан‑венганзе. Думаю, было глупо подобное спрашивать, приятель.

— Глупо? Ха‑ха, я скажу, что глупо. Глупо было ехать сюда! Готов поспорить, ты понятия не имеешь, что этот город из себя представляет. Он — это ад и рай одновременно, всё лишь зависит от того, сколько у тебя денег в кармане.

Повисло молчание. Неприятный мужчина смотрел на кучера жадным и злобным взглядом.

— Не любишь отвечать на вопросы, хорошо. Если ты ещё не понял, то мы стражи этого города. Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо. Тебе придётся заплатить, чтобы попасть в Сан‑венганзе живым! И на этот раз советую не тянуть с ответом.

Сан‑зе прекрасно осознавал, что он не боец, а их было семеро, вдобавок все вооружены. Он с горечью на сердце вытащил из кармана свой кошелёк и отдал его бандиту.

— Вот и славно! Не так уж это и болезненно, верно? Вот была у меня одна уморительная история про перегонщика скота, который…

Не успев договорить, главарь так называемой «стражи» увидел через окно кареты девушку, чей блаженный лик очаровал немытого разбойника.

— Господи, парни, мы искали медь, а нашли золото! Иоши, Акайо, приведите мне эту девку.

Два самых крепких разбойника вероломно ворвались внутрь, с треском вырвав с петель дверцу. Луна защищалась, брыкалась, била и кричала, но всё было тщетно. Они выволокли ее, держа за подмышки, и поставили напротив своего главаря. Лицо девушки исказила гримаса страха. Он смотрел на неё жадными похотливым глазами, как голодный волк на овечку.

— Здравствуй, красавица! Ты что, спустилась к нам с небес? Чёрт, да я в жизни не видел девушки милей!

— Не смейте трогать её! — вскричал Сан‑зе и спрыгнул с кареты.

Он хотел оттолкнуть всех разбойников, которые окружали Луну, и дать ей возможность бежать, пока он самоотверженно будет отвлекать их на себя, но его планам вновь не суждено было сбыться. Одним ударом бандит сбил его с ног. Упав на землю, несколько разбойников тут же принялись его пинать.

— Не смей открывать рот, когда я к тебе не обращаюсь! — яростно закричал главарь. — Ты потерял всякое право голоса, когда отдал мне свои деньги, так что не рыпайся и веди себя так, как тебе положено, слизняк!

— Хватит, не бейте его! — взмолилась девушка, увидев, как разбойники не щадят Сан‑зе.

Резко развернувшись, оборванец ударил её прямо по лицу тыльной стороной ладони. Девушка всхлипнула и схватилась за покрасневшую щёку.

— Тебя это тоже касается, красотка!

— Что вам от нас нужно? — сиплым голосом спросила испуганная Луна.

— Много чего. Сначала я хотел забрать все деньги и, быть может, вашу карету, но теперь мне прельстило взять кое‑что ещё… — с этими словами его грубые пальцы прикоснулись к её талии и не спеша опустились чуть ниже пояса.

Безумный взгляд разбойника не сулил ничего хорошего. Губы изогнулись в зловещей улыбке, обнажив ряд жёлтых, местами гниющих зубов. Остальные шестеро принялись окружать её со всех сторон. В этот момент ей стало по‑настоящему страшно, но вместе с тем она кое‑что вспомнила, — вспомнила ту отвратительную причину, по которой юная принцесса и покинула свой дворец. Это было словно дежавю, которое вызвало в ней ряд дурных эмоций. В одну секунду страх смешался с яростью, гнев и обида взяли над ней верх, а испуганные глаза сменились пылающим гневом. Она развернулась на месте и со всей силы ударила похотливого разбойника. Главарь зашатался и чуть не свалился. Он сплюнул на землю сгусток крови и негодующе уставился на яростную барышню.

— Притронешься ко мне ещё хоть раз, урод, и я тебе челюсть сломаю!

— Ха‑ха, а ты не такая уж и добренькая, стерва. Ну, ничего, так даже веселей будет. Парни!

Бандиты схватили девушку, она изо всех сил брыкалась и сопротивлялась, пыталась снова кого‑нибудь ударить, но все приложенные усилия были напрасны. Четыре здоровых мужика крепко держали её за руки и ноги.

— Отпустите меня, грязные ублюдки! — визжала несчастная Луна.

— Отпустить? — главарь вопросительно изогнул одну бровь. — Конечно, мы тебя отпустим, но только сначала тебе придётся ублажить меня и всех моих друзей.

В эту секунду девушка увидела на его лице не то улыбку, не то оскал. Подобное пугающие выражение лица было и у всех остальных. Бандит принялся рвать и стягивать с неё платье.

— Чувствую, это подарок свыше, парни. Наверняка она ещё девственница. Не страшно, красавица, сейчас я покажу тебе настоящего мужика!

— Отпустите её.

Все разбойники одновременно обернулись в сторону этого хриплого и неприятного голоса. Посреди дороги стоял человек в чёрном. Из-за плотного балахона и капюшона они также приняли его за священника.

— Какого хрена? Откуда он взялся? — возмутился главарь.

— Наверное, он тоже был в карете, но мы его не заметили, когда вытаскивали девку, — ответил один из разбойников.

— Отпустите девушку, — лишь повторил человек в чёрном. — Не то я…

— Не то что? Зачитаешь нам проповедь, святоша? — усмехнулся главарь.

— Да, — невозмутимо ответил тот.

— Ха‑ха, неужели ты думаешь, что нас это остановит? Хотя давай, смеха ради, мне будет интересно это послушать.

И он произнёс им проповедь, но это было наставление совсем не священника:

— Вы сами выбрали этот путь. Жизнь течёт странным образом, и сделанный вами выбор привёл вас сюда, как и мой. Я предоставлю вам новый выбор: уйдёте — будете жить, останетесь — примите свою судьбу.

Сначала среди разбойников прошёлся лёгкий смешок, затем каждый из них залился диким хохотом, и вот они уже превратились в толпу гогочущих гиен.

— Думаю, мы выберем второй вариант. И ещё кое‑что, — таким же смеющимся голосом сказал главарь. — Приятель, для священника у тебя очень хреновые нравоучения.

— А кто сказал, что я священник? — человек в чёрном скинул с себя балахон.

В ту же секунду смех бандитов прекратился, и они замерли как вкопанные. В лучах багряного заката пред всеми, в том числе и Луной, предстал воин, облачённый в чёрные доспехи. Он стоял неподвижно и всем своим видом излучал хладнокровное спокойствие. Его лик всё так же скрывала повязка, но глаза отчётливо выражали суровость. Бандиты с неподдельным удивлением смотрели на то, как в мгновение ока человек, которого они приняли за простого священника, перевоплотился в пугающего мечника. Ловким движением руки он вытащил из‑за спины катану. Лезвие блеснуло в красных лучах заходящего солнца. Кай направил остриё в сторону разбойников и произнёс:

— Сделанное вами решение и последующие за ним действия являются отражением вас самих.

Всеобщее удивление сменилось злостью. Бандиты по очереди вытащили своё оружие, нервно сжимая рукоять в ожидании боя. Главарь чувствовал себя обманутым. Его глаза загорелись, а лицо исказила гримаса злобы.

— Принесите мне голову этого наглеца!

Первым атаковал арбалетчик. Его тетива соскочила, и стрела полетела со скоростью света, но воин отбился. Сжав свою катану обеими руками, широким шагом он шёл прямо на них. Разбойники не заставили себя долго ждать. Они скопом ринулись ему навстречу. Последовал вихрь ударов, клинки со свистом разрезали воздух и звонко ударились об вражескую сталь. Чёрный мечник ловко, словно пантера, уворачивался, не давая себя окружить. Парируя атаками, воин не забывал отступать и делать ловкие пируэты в сторону. Так продолжалось ещё несколько минут, пока их организованные выпады не пошли на спад.

Самый молодой и в то же время глупый из разбойников, отчаянно полагаясь на силу, нежели чем на скорость, атаковал лжесвященника. Чёрный мечник нанёс резкий встречный удар и отрубил его руку. Она упала на землю, всё так же крепко сжимая рукоятку меча. Нервно дёргаясь в конвульсиях, он издал оглушительный визг, после чего фонтан крови забрызгал всё вокруг. Неумелый бандит даже не успел почувствовать, как воин перерезал его глотку еле заметным движением клинка. Его крики превратились в жалобный булькающий хрип. Но он на этом не закончил. Пока охладевший труп молодого парня медленно оседал наземь, Кай стремглав атаковал ещё двоих близ стоящих разбойников. Два удара — два трупа. Мечник вспорол им животы, от чего их внутренности вывалились наружу. Оборванцы не успевали защищаться. Движения воина были отточены и грациозны, каждый удар и взмах сверкающего меча нёс за собой смерть. Это был кровавый кордебалет с оркестром из истошных криков. Разбойники бились против него яростно и неистово. Он же хладнокровно расправлялся с каждым их них, не вкладывая в это ни малейшей эмоции. Его разум был чист и холоден, а в глазах не было и тени сочувствия.

Бой был окончен, когда земля пропиталась кровью. Шесть бездыханных трупов валялись посреди темной дороги. Их части тел были разбросаны на каждом шагу. Воин стоял посреди этого безумия. Тяжело дыша, он смотрел на последнего выжившего и самого главного инициатора этих событий. Разбойник приставил нож к горлу девушки. Ему было страшно, впервые в жизни он ощутил тот ужас, который испытывали его жертвы. Однако в этот момент он успокаивал себя, ведь в его руках ещё оставался последний козырь.

— Ни шагу больше, приятель, или я перережу девчонке глотку так же, как это сделал ты с моими парнями. Делай то, что я скажу, и никто не пострадает. Избавься от своего меча.

Воин посмотрел на свою сплошь залитую кровью катану и отбросил её в сторону.

— Чудно! — разбойник испытал резкое расслабление, его нож уже не так плотно прилегал к горлу девушки. — А теперь — на колени! И убери руки за голову.

Воин выполнил и это требование. Он не спеша опустился на землю, не сводя напряжённых глаз с главаря бандитов. Тот трусливо прятался за девушкой, отдавая приказы и мельком выглядывая из-за её плеча. «Всего пятнадцать метров, — подумал воин. — Расстояние до него небольшое, и всё же я могу промахнуться».

— Руки за голову… Я сказал за голову!

Молниеносным рывком воин выхватил из-за пояса нож и метнул его в разбойника. И всё же промахнулся… Целился в голову, а попал в шею. На девушку брызнула алая и тёплая струя. Жёсткая хватка разбойника ослабла, и она в страхе отскочила в сторону, неуклюже перебирая босоножками, из‑за чего и упала. Главарь же смог устоять на ногах. Шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, он растеряно глядел по сторонам и жадно пытался вдыхать воздух. Воин подобрал свой меч и подошёл к уже умирающему человеку. Надо признать, разбойник держался достойно. Он не проронил ни единой слезы или молвы о пощаде, лишь мужественно смотрел на человека в чёрном, который занёс свою катану для последнего удара.

— Что ты… Что же ты за демон такой? — захлёбываясь кровью, произнёс уже бывший главарь разбойников.

— Я — ронин.

Его тело рухнуло на колени. Голова покатилась в сторону, оставляя на пыльной дороге шлейф из струящейся крови, и прибилась к коленям девушки. Мёртвое лицо бандита, как и её собственное, выражало ужас. Она оторвала взгляд от отсечённой части тела и посмотрела на ронина. Тёмная безликая фигура стояла, сжимая в опущенной руке смертельное оружие. С ног до головы его чёрные доспехи были залиты кровью. Не в силах даже пошевелиться, Луна смотрела на него, как кролик на удава. Смотрела на то, как ронин испустил жуткий вздох, подобно быку перед тем, как бешено наброситься. Его безжалостные глаза напугали её больше смерти. В этот момент она видела перед собой не человека. Это было безумное чудовище, ненасытно убивающие всё на своём пути. Кровавый монстр сделал к ней один шаг, от чего она почувствовала, как крик ужаса сейчас вырвется из её груди…

Ронин устало вздохнул. Этот бой дался ему не легко. Он был истощён как физически, так и морально. Перед глазами всё плыло, ноги еле ощущали почву под собой. Он чувствовал, что в любой момент может потерять сознание и свалиться в беспамятство. Но повернув голову, он посмотрел на Луну. Она была до смерти напугана, однако цела и невредима. Это хоть как‑то окрыляло и давало понять, что он сражался не в пустую и все усилия того стоили. Кай хотел подойти, чтобы успокоить и помочь ей подняться с земли, но стоило ему вновь шагнуть к ней, как раздался неистовый ор. Девушка в ужасе закричала что есть мочи, и ронин резко обернулся. Крепко сжимая меч обеими руками, он искал надвигающегося врага, но кроме горы трупов здесь ничего не было. И тут мужчина понял: девушка кричит, кричит в ужасе, смотря лишь на него. Убрав меч в ножны, что висели у него на спине, Кай развёл пустые руки в стороны, показывая, что теперь безоружен.

— Успокойся, я тебя не обижу, — мягко сказал он и протянул ей руку, чтобы помочь встать. — Ничего, всё кончилось.

— Оставь меня, не подходи! — она ползком попятилась от него. — Уходи и не возвращайся!

Кай видел в её глазах страх и отвращение, — он видел в её глазах своё собственное отражение. Он растерянно отошёл от неё в сторону. Затем девушка вскочила и побежала к карете. Кучер в этот момент низвергал всё содержимое своего желудка от омерзения и страха. Даже Сан‑зе принял ронина и его деяния чудовищными. Не оставив ему и шанса на оправдание, карета стремительно умчалась прочь.

Солнце зашло за горизонт, и наступила непроглядная ночь. Чёрный ронин по имени Кай остался совершенно один посреди густого мрака и следов кровавого боя. Ещё никогда он не ощущал себя так паршиво. Обычно он всегда хладнокровен и безэмоционален. Именно состояние бесчувственной машины всегда упрощало ему жизнь. Однако сейчас он почувствовал… почувствовал горькое разочарование и острую боль в области сердца, будто его только что проткнули иглой.

«Чёртов дуболом! На что ты только рассчитывал? — этот темный и мрачный голос доносился из глубин подсознания и словно принадлежал вовсе не ему. — Неужели ты и вправду думал, что после этого она бросится к тебе в объятия и станет в благодарность осыпать поцелуями? Очнись, приятель, ты всего лишь бывший самурай и безумный для всех убийца… Давно уже пора понять, что не стоит никому помогать. Это не твой удел…

— Верно. Никакой я не герой… да и никогда им не был.

Угрюмо произнеся эти слова в ночную пустоту, одинокий воин вновь двинулся в путь.

***

Их карета ехала быстро, но подъезжая к воротам города, Сан‑зе резко натянул поводья и остановил лошадей. К нему подошли двое стражников: один был староват, другой — помоложе.

— С вами всё в порядке? — спросили они, увидев перепуганное и измождённое лицо кучера.

— Он убил их всех… — отрешённо пробормотал Сан‑зе.

— Что, простите? На вас кто‑то напал? Скажите же, что с вами произошло?

Стражники не получили от мужчины внятного ответа, тогда они заглянули внутрь кареты и увидели там молодую девушку. Луна сидела неподвижно и устало смотрела в окно, её милое личико, как и некогда белое платье, были измазаны красными разводами. Измученная девушка рассказала стражникам, что на них напали разбойники, которые пытались ограбить, забрать их карету, а затем и убить.

— Вот что, отправляйтесь‑ка в трактир. Там даже посреди ночи могут принять новых гостей. Вас как следует накормят, отогреют и предоставят тёплую постель. Эй, новичок! Чего ты встал как вкопанный? Живо открывай ворота! Не беспокойтесь так, госпожа, теперь всё позади. Всего вам доброго!

Карета не спеша заехала в город. Все последующие происходило для девушки как в тумане. Находясь в этом уставшем, полусонном состоянии, время пролетело для неё как‑то незаметно. И вот её транспорт снова остановился. Сан‑зе помог ей выйти из кареты. Ночь была холодной, дул морозный ветер. Луна прижала руки к груди и задрожала всем своим худеньким тельцем. Заметив это, Сан‑зе снял свою старую кожаную куртку и аккуратно накинул на её плечи. Они подошли к трактиру, вывеска которого гласила: «У доброй Химы». После непродолжительного стука в окнах загорелся свет, затем открылась дверь. На пороге их встретила невысокая и пожилая женщина, она удивлённо поглядела на нежданных гостей и сразу спросила:

— Кто такие и откуда будете?

— Из Санте‑Лу, я Сан‑зе — кучер, а это госпожа Луна.

— Госпожа… — пробормотала старушка. — Чего же вы стоите? В такую холодную ночь даже собаку не выгонишь на улицу. Проходите, гости дорогие. Меня зовут Хима и это мой трактир. Чувствуйте себя как дома.

Она с добродушной улыбкой на лице впустила их. Хима разожгла в камине огонь, дала гостям по тёплому пледу и наложила им еды. Это было рагу, оставшееся после сегодняшнего обеда. Закутавшись в свой плед, Сан‑зе стал уплетать трапезу за обе щёки. Луна же не притронулась к своей тарелке. Она поблагодарила старушку за такой добрый приём и спросила, куда можно лечь спать. Хима проводила девушку на второй этаж и предоставила ей отдельную и просторную комнату. Девушка оплатила проживание на несколько дней вперёд. Когда старушка закрыла за собой дверь, Луна тут же рухнула в постель. Не удосужившись даже снять с себя грязную одежду, она погрузилась в глубокий сон. Но принцесса резко вскочила с кровати, услышав, как посреди ночи раздался душераздирающий вопль…

***

Тишину ночи и блаженного спокойствия пронзил оглушительный вопль. Из глуши лесов, что росли сразу за границей городка Сан‑венганзе, доносился безумный рёв. Он внушал смятение и вгонял в дрожь даже самого мужественного воина. Никакой человек или хищник не был способен издавать подобный ужасный и отвратительный звук. В нём было что‑то потустороннее, демоническое. Даже породистые охотничьи псы стали жалобно скулить от этого рёва. Стражник погладил и успокоил собак, потрепав их по мохнатым макушкам. Через некоторое время вопль стих. Лес, как и вся долина, наконец‑то погрузился в привычный ему покой.

— На этот раз оно выло куда дольше обычного. Не хорошо это. Но‑но ребята, успокойтесь, всё уже кончилось.

Стражник снова наклонился к двум псам. Они скулили и жалобно прижимались к его ноге. Он ласково погладил их морды и почесал за ушком. Старший охранник повернул голову и как‑то мрачно посмотрел на своего молодого напарника.

— Эй, малыш! Ну, как тебе первый день на посту?

Лицо юноши исказила тревога. Он нервно расхаживал из стороны в сторону и всякий раз всматривался в тёмный лес. Не считая собак, стражников было всего двое. Их обязанностью было защищать главные ворота в городе. Но от кого? Хороший вопрос.

— Надеюсь, ты не забыл окропить лезвие своего меча серебром.

Парень кивнул и негромко спросил у своего седовласого наставника:

— А вы давно здесь служите?

Морщины на лице исказились в старческой усмешке.

— Ты ещё под стол ходил, когда я впервые заступил в этот караул. И да, чудище обитало здесь ещё задолго до меня.

После этого юноша вновь аккуратно спросил:

— А оно… оно и вправду так опасно, как говорят?

— Сегодня полнолуние. Обычно в это время оно выходит на охоту, так что, возможно, сам узнаешь.

— Что!? Оно может напасть сюда? И вы так спокойно об этом говорите!?

— А мне‑то чего терять? Я уже своё пожил. Чтоб ты понимал, сегодня последний день моей службы. Но ты не переживай, если тварь окажется совсем близко. Собаки это почуют и сразу начнут…

Два охотничьих пса резко стали лаять. Их морды были устремлены на главную дорогу. Ощетинившись, они злобно загавкали и всякий раз пытались сорваться с поводка, чтобы напасть на нежданного гостя. Молодой стражник тут же схватил лук и вытащил из колчана на спине стрелу. Трясущимися от страха руками он натянул тетиву и приготовился стрелять в темноту наугад. Грубая рука престарелого стражника остановила его, не дав малодушному напарнику её спустить. Одним только строгим взглядом он усмирил юношу. Подняв ночной фонарь, он направил свет в сторону дороги и увидел силуэт человека. Он шёл медленно, не спеша, в каждом его шаге чувствовалась тяжёлая усталость. Оказавшись достаточно близко, стражники смогли его разглядеть.

— Не шагу дальше! — крикнул старик.

Человек в чёрном послушно остановился.

— Если дёрнется, стреляй, — стражник убрал руку с лука своего напарника. — Кто такой? Откуда будешь?

— Я всего лишь уставший путник. Прошу вас, добрые воины, пропустить меня в город, дабы отдохнуть и согреться в эту холодную ночь.

— Складно говоришь, приятель, да вот только мне кажется, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Уверен, ты один из тех разбойников, что постоянно грабят кареты на пути сюда. К нам только что заехала одна барышня, пострадавшая от этих подонков.

— Уверяю вас, пока я добирался сюда, мне и самому не повезло встретиться с ними, — с этими словами он закатал рукав на левой руке и отвёл её в сторону.

Она вся была покрыта запёкшийся кровью, а по запястью стекали ещё свежие струйки крови.

— Ладно, верю, — кивнул стражник, — но это ещё не значит, что мы тебя пропустим. Скажи мне, у тебя есть деньги?

— Забавно, те разбойники задавали тот же вопрос.

— Ты не понял, в этом городе живут лишь те, у кого есть деньги. Бедняки, вроде тебя, здесь могут лишь выживать. Смекаешь, о чём я?

— Выживать? — с усмешкой произнёс тот. — Мне к этому не привыкать.

Посмотрев в его измученные карие глаза, стражник поверил человеку в чёрном.

— Хм, проходи, но вот тебе мой совет: не смей задерживаться в Сан‑венганзе. Поверь, не стоит…

Стражники открыли ворота и дали ему пройти, но когда странник проходил мимо молодого, тот остановил его.

— А что это у тебя в сумке на спине?

— Мой ужин. Посчастливилось подстрелить пару зайцев на окраине дороги.

— А ну покажи!

Открыв сумку, молодой и наглый стражник засунул в неё свою лапу, забрав себе одну из тушек.

— Свободен! — крикнул он на странника, бросившего хмурый взгляд.

Человек в чёрном никак не отреагировал на такое откровенное воровство. Закинув обратно сумку, он уже зашагал в город, как вдруг вновь раздался бешенный рёв. Он снова донёсся из того проклятого леса и на этот раз был более неистовый, громкий… мерзкий. Охотничьи псы забились в будку, словно крысы. Все птицы сорвались с веток деревьев и, закружив в небе огромной стаей, улетели прочь от ночного леса.

— Какого чёрта… Что это было?

Стражники не ответили страннику. Засуетившись, они быстро приступили выполнять свой долг. Обнажив клинки, они закрыли ворота и остались по их сторону.

«Отправляйся на юг к городу Сан‑венганзе и убей чудовище, что мешает жить местным жителям» — словно раскат грома эти слова неожиданно прозвучали в голове ронина. Он развернулся на месте и посмотрел на мрачный пейзаж ночного города.

— Что ж, теперь я на шаг ближе к своей цели, трикстер.

Ронин долгое время бродил по тёмным улицам города, пока его глаза не встретили вывеску «У доброй Химы». Свет в окнах трактира ещё горел. Стало быть, он ещё мог попроситься на ночлег. Кай стучался в дверь с четверть часа, прежде чем ему открыли. На пороге появилась старая и неприятная на внешность женщина. Она окатила ронина презрительным взглядом.

— Моё почтение, — поздоровался тот. — Я так понимаю, вы и есть Хима. Я бы хотел…

— Рот закрой! — резко перебила старуха. — Ты время видел? Долбишься ко мне в дверь, как дятел. Чего припёрся сюда?

–…Я бы хотел остановиться в вашем трактире на пару дней.

— Бродяга, у тебя деньги‑то хоть есть?

— Пока нет, но завтра я… — он недоговорил, ибо старуха захлопнула дверь перед его носом.

Тяжело вздохнув, Кай проговорил про себя: «Гм, зараза… Чёрт с ним, бывало и паршивей». Он развернулся и ушёл. Однако удача полностью не покинула одинокого ронина. Оказавшись на окраине города, он наткнулся на старый заброшенный амбар. Он вошёл в него через огромную дыру в бревенчатой стене. Ветхая крыша уже наполовину обвалилась. Здесь было сыро, пахло плесенью и бегали крысы по углам, но даже это было лучше, чем ничего. Ронин развёл костёр и принялся обустраиваться.

Как и всегда, он не спешил погружаться в сон, боясь вновь увидеть в нём призраков давно минувшего прошлого. Вместо этого он вытащил из сумки подстреленного кролика и приготовил себе ужин. Пусть хоть и не в самых приятных условиях, и всё же спустя очень долгое время ему наконец‑то удалось нормально поесть и отдохнуть. «Но надолго ли это? — мрачно размышлял Кай. — Кто знает, что для меня припас завтрашний день. Быть может, это вообще мой последний ужин».

***

Луна проснулась очень поздно. Луч света не спеша пробежался по её комнате. Взглянув сонными глазами на положение солнца, она поняла, что уже близился полдень, однако девушка не спешила вставать с кровати. Вчерашний вечер её прилично измотал. Посмотрев в зеркало, Луна ужаснулась от своего отражения: одежда и лицо были перепачканы землёй и засохшей кровью. В памяти сразу всплыли те зверские убийства и тёмно‑карие глаза… глаза хладнокровного и жестокого монстра. Нервная дрожь пробежала по её телу. Ей захотелось как можно быстрее смыть с себя всю эту грязь. Тут она невольно бросила взгляд на тумбочку, на которой лежала новая и чистая одежда. Это были сельские штаны из льна и серая хлопковая рубашка.

— Что ж, это, конечно, не одежда императоров, однако и такое сойдёт.

Через полчаса она спустилась на первый этаж таверны. Сан‑зе в это время сидел в зале и с аппетитом уплетал уже вторую порцию завтрака. Оторвав взгляд от своей тарелки и взглянув на Луну, из его рта чуть не вывались комки не прожёванной яичницы. Он опешил, увидев насколько сильно преобразилась принцесса. На её лице полностью отсутствовал макияж, пышные локоны были убраны в аккуратный хвостик, но что самое главное, так это одежда, — настолько простая, насколько это возможно. Она по-прежнему оставалась красивой и могла с лёгкостью влюбить в себя любого мужчину, но отныне девушка была лишена былого лоска и того величественного превосходства над обычными людьми, свойственного членам императорской семьи. По правде сказать, Луне это даже нравилось, и её весёлая улыбка в ответ на недоумение кучера лишь подтверждала это.

— Доброе утро, Сан‑зе.

— Доброе… — заторможено ответил он. — Вы как‑то сильно изменились сегодня, вас прям‑таки не узнать.

— Да, я знаю, вот только для завершения моего образа чего‑то не хватает, какого‑то штриха, некой детали, — она прижала руку к подбородку и глубоко задумалась. — Вот только всё не могу понять, какой именно?

И тут мимо неё прошёл усталый крестьянин в грязных обносках и широкополой соломенной шляпой на голове. Он сел за соседний от них стол и заказал у старушки лишь кусок хлеба и стакан воды, ибо это было единственной роскошью, которую он мог себе позволить.

— Ну точно, вот же чего мне не хватает!

Сан‑зе даже не успел заметить, как девушка оказалась рядом с этим бедолагой. Переговорив с ним о чём‑то, она заказала ему огромную тарелку риса и запечённую утку, на что тот низко поклонился ей и грязными, трясущимися от голода руками протянул ей свою соломенную шляпку. С той же лучезарной улыбкой она вернулась за стол.

— Как мило. Только перед тем, как надеть, её надо было как следует помыть, — кучер косо посмотрел на того немытого крестьянина, который уже во всю обгладывал утку, и цинично договорил, — а то рискуешь подхватить блох.

— Мог бы просто сказать, что она мне идёт.

Когда они плотно позавтракали, Сан‑зе вмиг стал серьезным, точно вспомнив о чём‑то неприятном для него. Он долго подбирал слова и постоянно отводил взгляд в сторону, не решаясь посмотреть на сидящую напротив девушку.

— Луна, ты ведь помнишь, о чём мы договаривались, когда доберёмся до Сан‑венганзе? — мягко начал кучер и всё же уловил в её взгляде некое смятение. — Как бы это не было печально, но боюсь, что на этом наши с тобой пути расходятся, милая. Я уже давно не в том возрасте, чтобы колесить по всей стране и ввязываться в приключения. В этом деле из меня помощник никакой, да ты и сама это прекрасно понимаешь. Дальше тебе придётся быть самой по себе.

Принцесса коротко кивнула и как‑то грустно улыбнулась ему.

— Конечно, Сан‑зе, я всё понимаю, ты и так сделал для меня многое. Спасибо, что помог хоть сюда добраться.

— Да, э‑э‑э… Неудобно, конечно, настаивать, но ты кое‑что забыла, — он потёр пальцы и многозначительно посмотрел на неё.

— О! Да, разумеется, — она поспешила вытащить кошелёк, отсчитав несколько золотых монет, заплатив кучеру больше нужного.

— Правда, я очень благодарна тебе, надеюсь, мы ещё… — она даже не успела договорить, как Сан‑зе исчез в дверях таверны. Получив свои деньги, его уже ничто не держало здесь.

— Даже не попрощался, — тихо промолвила принцесса.

Луна осталась сидеть за столом одна. Сейчас она как никогда в жизни почувствовала себя беспомощной. Мрачные мысли охватили её разум, а сердце тревожно забилось в страхе перед неизвестным. «Что же мне теперь делать? — подумала она. — Этот мир так велик, но почему‑то для меня в нём никого нет. Ни на кого нельзя положиться. Я знаю, чего хочу, чётко понимаю, куда мне нужно добраться. Но этот путь, что мне предстоит преодолеть, такой длинный, неизведанный и скорее всего опасный. Почему у меня всё так сжалось в животе и колотится сердце? Это страх? Пожалуй. Да, я боюсь не справиться. Что, если у меня ничего не выйдет, и всё, что я сделала до этого, было напрасным?».

Её голубые глаза резко загорелись. Луна словно опомнилась и сбросила с себя ярмо депрессивных размышлений. Почувствовав некий импульс изнутри, она вскочила из-за стола, перевернула всю таверну, отыскав необходимые ей карты. Принцесса быстро расстелила несколько штук на огромном столе. Каждая из карт показывала ей земли различных провинций, деревень и городов. Она лихорадочно принялась чертить свой маршрут, то и дело что‑то приговаривая:

— Я сбежала из дома не просто так, да и был ли он моим домом? Другого такого шанса у меня уже никогда не будет, — карандаш без остановки ездил по пергаменту, оставляя за собой пунктирные линии. — У меня всё получится, я справлюсь! А если и нет, то я лучше сгину на бесплодных землях, чем вернусь обратно.

Уроки географии явно не прошли для неё даром. Долгое время она всецело была поглощена изучением этих карт, рассчитывала свой путь в деталях, пытаясь определить, сколько дней ей потребуется на переправу из одного пункта в другой. Также она скрупулёзно пересчитала все свои монеты. Триста пятьдесят семь золотых — солидная сумма. Луна прихватила эти деньги, когда покидала дворец. Девушка убрала кошелёк обратно в карман. Его тяжёлый вес внушал уверенность в безбедное путешествие.

— Думаю, отец не сильно от этого расстроится.

Закончив составлять свой маршрут, принцесса оглядела карты. Ей предстояло пересечь всю страну и исколесить не одну сотню миль. Путешествие… не поездка, не странствие и не круиз, а именно путешествие, иначе это и нельзя было назвать! С трепетом в глазах она смотрела на то, что ей сейчас предстояло пережить. Ком неприятно встал в горле. «Всё в порядке, — она успокаивающе улыбнулась. — Самое трудное — это начало, а ты его положила, еще когда сбежала из дворца». Луна свернула все свои карты и убрала в кожаный весьма потрёпанный тубус. Перекинув его через плечо, она странным образом почувствовала прилив сил. Что ж, сейчас Луна должна была отправиться в Дайго. Именно эта провинция являлась первым пунктом в её путешествии, но если следовать тому маршруту, что она составила, то это означало пересечь земли, пролегающие на западе.

— Долина теней! — старуха Хима охнула от неожиданности и чуть было не уронила поднос с посудой.

Настолько внезапно выпрыгнула перед ней Луна и продолжила:

— Хима, пожалуйста, скажите, как лучше всего пересечь Долину теней? Вы же местная, прожили здесь много лет и должны знать. А ещё было бы кстати, если порекомендуете мне хорошего проводника.

— Значит так, дорогуша, тебя интересует, как лучше всего пересечь эту долину?

— Да.

— Тогда слушай внимательно, лучше всего её… вообще не пересекать!

— Что? Но как же? Мне надо…

— Неважно, что тебе надо. Те земли не просто так назвали Долиной теней. Всякий, кто туда отправлялся, исчезал раз и навсегда. Поговаривают, что там обитают существа, порождённые самой тьмой. Монстры, что убивают и съедают всех, кто рискнёт к ним сунуться.

— Ага, монстры значит, — она закатила глаза и устало вздохнула. — Слушайте, Хима, мне сейчас не до ваших баек про подкроватных чудищ.

— Ты мне не веришь? Луна, это правда! Монстры там существуют, и только самоубийца отправится в ту долину прямиком в их лапы, или что у них там…

— Хима! Я, конечно, понимаю, что вы суеверный человек, но мне действительно нужно туда. Я была бы вам очень признательна, если вы посоветуете мне проводника. Ведь наверняка есть тот, кто знает туда дорогу? А, Хима?

— Ох, ну что за несносная девчонка!? Ладно, слушай сюда, есть только один человек во всём городе, что сможет тебе помочь. Его зовут Данте Акума, и он капитан пограничной стражи.

— Хорошо, где же мне искать этого Данте?

***

У капитана с самого утра жутко болела голова. Виной тому была разгульная ночка со своими военными товарищами. И уж точно одной бутылкой вина вчера всё не закончилось. Капитан, и по совместительству высшее должностное лицо городка Сан‑венганзе, Данте Акума пытался привести себя в порядок. Стоя напротив зеркала, он смотрел на отражение своей опухшей и не приятной физиономии. В налитых кровью глазах читалось отвращение к самому себе. Он не брился уже несколько недель. Намочив и обмазав подбородок пеной, он взял острое лезвие и трясущейся от похмелья рукой принялся аккуратно сбривать щетину, как вдруг раздался стук в дверь… Рука дёрнулась и оставила глубокий порез возле шеи. Шипя от злости, капитан схватил полотенце и прижал к ране. Стук не прекращался, он раздражал и вызывал ещё большую мигрень.

Резко распахнув дверь, он тут же оттолкнул бедного стражника. Молодой парень не успел и слова сказать, как капитан сразу начал на него орать:

— Ну и какого чёрта всякие выродки, вроде тебя, долбятся в дверь моего дома?! Ты время видел?! Ещё петухи не запели, а ты уже смеешь меня будить! Назови своё имя и звание, солдат! Я тебя сегодня же разжалоблю!

— Не стоит так кидаться на стражника, капитан Данте. Это я захотел личной встречи с вами.

Стоит сказать, что бурная реакция немного измотала и без того болезненного Данте, потому‑то он сразу и не набросился на неизвестного. Воспалённый разум слегка прояснился, и, протерев сонные глаза, он заметил на крыльце некоего человека в чёрном.

— А ты ещё что за хмырь? — нахмурился капитан. — Я не доверяю незнакомцам, и уж тем более таким, которые скрывают своё лицо. Если хочешь со мной говорить, сними повязку. Сейчас же!

Ронин шагнул чуть ближе и ответил:

— Я этого не сделаю, ибо пока что не желаю вам смерти. Однако вам придётся вести со мной диалог, если хотите, чтобы монстр перестал терроризировать ваш город.

Не сводя с незнакомца взгляда, капитан одним движением оттолкнул молодого стражника, что стоял между ними. Подойдя к ронину чуть ли не вплотную, он впился в него своими кроваво‑жгучими глазами. Данте оглядел его с головы до пят и усмехнулся:

— Кажется, я понял, с кем имею дело. Вот что, ты не первый и не последний, кто мнит себя великим и доблестным героем. Пытаешься проявить себя, но на самом деле ты всего лишь очередной хлыщ, жаждущий славы. Что же, герой, думаешь, сможешь спасти людей в этом городишке от жуткого чудовища?

— Никакой я не герой. Мне плевать на местных людей и славу в том числе. Я убийца, и пришёл сюда лишь с одной единственной целью… — с этими словами непреклонный взгляд ронина как‑то пугающе блеснул.

— Вот как? — капитан расплылся в широкой и довольно‑таки жуткой улыбке. — С этого‑то и надо было начинать…

Командир пограничной стражи привёл его к старому военному складу и отворил ворота. Внутри было сыро, а в воздухе витал смердящий запах чего‑то гнилого. Вдоль стен находились стойки с разнообразным оружие: десятки копей, мечей, луков, стрел, а также сегменты самурайской брони.

— Вот уже больше двадцати лет, с самого основания города, эта тварь не даёт нам покоя! Оно уничтожало целые поля с нашими посевами, истребляла всю дичь и рыбу в местных лесах и реках, но куда более жестоко оно нападало на людей, убивало их и… поедало. В Сан‑венганзе каждый горожанин боится выходить из дома после полуночи. Да и стражники тоже.

Капитан стал нервно расхаживать взад и вперёд, его руки то и дело сжимались в кулаки. Дрожащим от злости голосом он продолжал:

— Мы пробовали убить его абсолютно всем оружием, что пылится здесь. Пытались сжечь его, ставили силки, капканы, рыли ров, и всё без толку. Живучая тварь!

Капитан внезапно успокоился. Ровными и увесистыми шагами он подошёл к пьедесталу, на котором лежали самые разные доспехи воинов. Они все были разорваны на лоскуты, и единственным целым в этой, казалось бы, куче хлама, являлся только шлем. Алый и наполовину покорёженный, с треснувшей маской кабуки в виде злого духа, он лежал в центре этого пьедестала. Впервые за долгое время лицо Данте стало безэмоциональным, однако в иссохших глазах появилась некая печаль. Его рука мягко прикоснулась к этому шлему и еле заметно скользнула по другим изуродованным доспехам, после чего он мрачно произнёс:

— Если бы ты только знал, сколько хороших парней я потерял, пытаясь убить этого монстра.

Капитан отошёл в самый дальний угол склада. В этом месте зловонный запах усиливался стократно, и причиной тому было нечто, лежащее под брезентом. Над огромным кульком серого полотна летал рой мух, и даже Данте испытал дикое отвращение, оказавшись рядом с этим.

— Местные прозвали чудище Кицуне. Если ты и вправду намерен на него охотиться, то, думаю, тебе следует знать, что с тобой может случиться…

С этими словами капитан сдёрнул брезент. На холодном каменном полу лежал изуродованный труп человека. Ронин, который всё это время сохранял отстранённый вид и никак не реагировал на капитана, наконец‑то проявил интерес. Он приблизился к мертвецу. Плоть уже начала разлагаться, тысячи личинок и трупных паразитов копошились в этом теле. Однако ронин снял перчатку и с невозмутимым видом принялся ощупывать и изучать покойника. У него был вспорот живот, разодраны до костей конечности, съедены глаза, вырвано сердце, переломаны почти все рёбра и свёрнута шея. Ронин пришёл к выводу, что у чудовища были внушающие челюсти и довольно острые зубы, в том числе непомерно длинные верхние клыки — четыре по два с каждой стороны. Когти, пожалуй, острее рысьих, хоть и не такие крючковатые. Впрочем, даже это не помогло бедолаге вырваться из его тисков.

Капитан снял с полки меч и протянул его ронину, тот посмотрел на оружие и заметил, что лезвие было перековано и облито каким‑то другим металлом.

— Серебро?

— Бытует легенда, что только оно способно убить монстра, — капитан пожал плечами и добавил: — Этого ещё никому не удавалось проверить, но кто знает, вдруг сработает.

— Мне это ни к чему, — отложив серебряный меч в сторону, ронин задал самый главный вопрос: — Где мне искать Кицуне?

— А ты уверен, что сможешь убить эту тварь? — он кивнул головой в сторону искалеченного трупа. — Этот человек был странствующим самураем, героем народных легенд и сказок. Он много раз спасал жизни невинных и сражался с разбойниками. Но столкнувшись с этой тварью, его не спасли латы, оружие оказалось бесполезным, а ведь он был опытным и сильным воином. И что в итоге? Так чем же ты лучше него, а? Подумай как следует, стоит ли тебе ввязываться в такое гиблое дело?

Ронин задумался. Без сомнения, чудовище превосходило по силе и скорости всякого человека. Прежде он ещё не сталкивался с такой невероятной жестокостью и звериной мощью. Кай осознавал, что противник ему не по зубам, однако всё с тем же хладнокровным взглядом и твёрдым голосом повторил:

— Где мне искать Кицуне?

***

Лес, что рос сразу за границами Сан‑венганзе, был огромный. Он был густо заселён елями, соснами и ветхим дубом. У него была какая‑та своя особая аура: в самом его воздухе витала некая опасность. Он словно хранил в себе тысячи секретов и жутких тайн. Отчасти так оно и было, ведь горожане даже не представляли, что в глубинах этого леса протекала река. Тоненькая, небольшая речка с чистой хрустальной водой струилась меж каменных выступов, обволакивая их и стачивая все острые края. На одном из её берегов расположился чёрный мечник. Рядом с ним валялся небольшой походный мешок, внутри которого лежало дополнительное оружие и кое‑какие приспособления для охоты на чудовище. Пока было неизвестно, что именно Кай «позаимствовал», покидая военный склад капитана Данте, но внимательный человек заметил бы, как из приоткрытого мешка выпирал край лука и колчан со стрелами. Сам же ронин уже несколько часов сидел на берегу, скрестив под собой ноги в позе лотоса. Закрыв глаза, он погрузился в состояние глубокой медитации или даже скорее транса.

С раннего утра и до полудня он без устали рыскал по лесу. Обследуя каждый его уголок, он пытался выследить свою жертву, словно настоящий хищник, полагаясь лишь на органы чувств. Бегая меж высоких стволов деревьев, Кай принюхивался, пытался уловить в воздухе хотя бы намёки на чужеродный запах. Залезая на могучие кроны вековечных дубов, он зорко, точно ястреб, осматривал десятки километров, не упуская из виду ничего. Выйдя на открытою местность, его тонкий слух силился уловить каждый шелест листвы, каждый отдалённый свист ветра и треск коры. Но как бы сильно он не старался, всё было тщетно. Долгие и напряжённые поиски ни к чему не привели, а лишь порядочно измотали бдительного охотника. Оказавшись в глубине леса, в самой его дремучей части, он и наткнулся на эту речку. Устало присев на берегу, ронин придался медитации, если это можно было так назвать…

Закрыв глаза, он пытался отчистить сознание от различных мыслей и волнений, глубокое размеренное дыхание помогало ему в этом. Ему удалось достичь сосредоточения, погрузившись в себя. Ронин продолжал слышать посторонние звуки: журчание воды, пение птиц, шелест листвы, — это всё стало чем‑то далёким и эфемерным, словно тихое эхо доносящиеся из глубин пещеры. На короткий миг он стал един с природой. Тело воина начал пронизывать поток энергии, и вместе с тем он ощутил некий прилив сил. Его сердце билось медленно, очень медленно, совершая всего двадцать ударов в минуту — как вдруг оно участилось. В умиротворенном сознании ронина всплыло воспоминание из далёкого прошлого… Он снова оказался в том роковом перевале. На его глазах вновь погибали братья по оружию. Он сражался, неумолимо проигрывая то ужасную сражение. И будто снежный ком, вспоминая одно, ронин вспоминал и всё остальное. Там кровь за кровь лилась рекой, воздух сотрясался от крика людей в предсмертных муках. Финальным аккордом в той бойне послужили стрелы. Раскалённый град стрел, точно неистовый лесной пожар, заслонил собой весь небосвод и обрушился волной сродни цунами на недобитых воинов…

Ронин вскочил точно ошпаренный. Дикий крик вырывался из его груди. В приступе безумия он выхватил из голенища кинжал. Прерывисто дыша, Кай стоял в боевой готовности и бешеными глазами озирался по сторонам. Ещё пару секунд назад его сердце билось еле слышимо, сейчас же оно готово было выпрыгнуть из груди. Он тяжело вздохнул, паника понемногу отпустила его, и на её место пришло другое чувство. Его глаза как‑то резко потускнели. Горестно склонив голову, он рухнул на колени. Сейчас он как никогда ощутил скорбь по прошлому. В минуту мрачного одиночества Кай вспомнил об одной древней легенде, которую услышал ещё ребенком: «Говорят, тихие волны реки способны передать твои слова тем, кого уже не вернуть, а беспечный ветер донесёт до тебя их ответ».

Тяжело вздохнув он произнёс волнующимся голосом:

— Я утратил душевный покой и мне больше не вернуть той силы, что была со мной прежде. Я молю у вас прощения, господин Ханзо, ибо я подвёл вас. Снова. Надеюсь, ваш дух услышит мои слова.

Кай снял чёрную повязку и наклонился к реке, но в отражении журчащей воды на него смотрело уже давно не собственное лицо. Он хотел утолить жажду, однако стоило ему зачерпнуть воды, как он тут же замер. Позади донеслось чьё‑то рычание. Из тихого рыка оно превратилось в злой и громкий гортанный рёв, заставивший ронина насторожиться. Его рука медленно потянулась к рукоятке меча, но лезвие так и не вышло из ножен. Он быстро сумел распознать этот звук, и принадлежал он вовсе не чудовищу, на которое тот охотился. Ронин как ни в чём не бывало продолжил пить воду. Рычание стихло, и послышался тихий подступ лап. Сбоку от Кая к реке подошёл взрослый серый волк. Зверь непроизвольно зевнул, показав во всей красе свой острый ряд клыков, затем он нагнул морду и без всякой опаски принялся лакать воду рядом с чёрным ронином.

Утолив жажду, хищник и воин взглянули друг на друга. Золотисто‑жёлтые глаза волка были на редкость сдержаны и хладнокровны, но в тоже время они мгновенно могли стать лютыми, налиться кровью и излучать первобытную ярость. Животные инстинкты подсказывали серому зверю, что ронин был таким же. Он признал в нём равного, поэтому вернулся обратно в лесную чащу, не тронув скитальца. Кай же молча посмотрел вслед уходящему волку и задумался над чем‑то.

Умиротворённое спокойствие леса нарушил вопль. Он был точно такой же, как и в ту ночь, когда ронин прибыл в город. Отвратительный рёв безумной твари раздался эхом по всему лесу. Привычным движением рук Кай надел повязку обратно на лицо и быстро схватил походный мешок. Перекинув его кожаную лямку через плечо, охотник двинулся в путь. Полный решимости, смелости и готовности к любому исходу, он отправился на роковую встречу с Кицуне. Ронин всё время шёл вдоль реки против течения. По мере передвижения эта же река, что была тоненьким ручейком лишь в начале, становилась всё больше и расширялась с каждым пройденным километром. Звучный хруст веток и шелест опавшей листвы сопровождал его шаги. Он всё чаще обращал внимание на то, как потоки воды становились сильнее и напористее. Кай думал, что совсем скоро дойдёт до устья, однако сильно ошибался.

Выйдя наконец из сплошного леса и оказавшись на опушке, ему открылся вид на гигантский водопад вдалеке. Там, на огромной высоте, река мчалась как сумасшедшая и, резко обрываясь, летела вниз в свободном падении. Ронин отчетливо слышал, как вопль доносился именно оттуда, с тех неказистых холмов. Ему пришлось сделать крутой крюк, чтобы взобраться на них. Начиная свой путь с подножья, он постепенно поднимался верх по отвесным склонам. Покоряя одну высоту за другой, в конце концов он наткнулся на первый след. В одной из грязных луж зоркий глаз ронина заметил отпечаток гигантской лапы. Он нагнулся, чтобы приглядеться.

«Ещё свежий, — подумал Кай. — Далеко оно уйти не могло. Видно, где‑то здесь у чудовища логово».

Продолжая свой путь, он всё чаще и чаще натыкался на следы чудовища. В воздухе витал запах не зверя и не человека. Он был инородным, чуждым этому лесу. Минуя гигантский водопад, ронин шёл дальше, ориентируясь уже на свой нюх. Казалось, этот склон был бесконечным, но ноги сами вели его к вершине, ведь он был близок. Он ощущал это всеми фибрами души. В скором времени воин всё же взобрался и, не отдыхая ни секунды, пошёл дальше, заметно ускоряя свои шаги.

Ронин наткнулся на переломанные ветки деревьев. На одной из них висел клочок тёмно‑рыжей шерсти, от неё исходил сильный запах. По всей видимости, оно промчалось здесь, возвращаясь в своё логово после охоты. Кай продолжил идти. Деревья постепенно редели на его пути, лес заканчивался, как и поиски охотника. Подходя к окраине, он заметил последний след, оставленный монстром. На стволе огромного столетнего дуба чудовище оставило пять глубоких порезов. Звериные когти содрали толстую кору и чуть ли не до середины пронзили крепкое древо. Ронин поднял свой взгляд и увидел тёмную, глубокую, дышащую холодом, каменную пещеру. Вход её был небольшим. Окутанная мраком, она внушала тревогу. От одного только вида той бездонной черноты и мысли о том, что таилась в ней, бегала дрожь по коже. Кай смотрел на неё напряжённо, не моргая, со свойственной ему суровостью. Не было никаких сомнений, что тварь обитала именно там. Однако перед тем, как пойти в открытую схватку с неравным врагом, охотнику нужно было подготовиться и оценить положение дел. Ронина и эту пещеру отделяла просторная поляна без каких-либо деревьев, скал и груды камней, которая начиналась сразу после леса. Это не сильно его обрадовало. Его глаза стали задумчивыми, — обычно такие глаза бывают лишь у человека, который советуется сам с собой. Спустя несколько минут глубоких размышлений он, очевидно, пришёл к какому-то умозаключению и принялся за работу.

Сбросив со своего плеча походный мешок, он первым делом достал из него топор, несколько мотков тросов и верёвок. Кай как всегда действовал быстро. Ему потребовалось чуть больше часа на то, чтобы найти ствол самого могучего дерева, чтобы срубить его, срезать все кроны и заострить один из концов. Получился гигантских размеров таран со смертельно‑колющим наконечником. Используя тросы и веревки, ронин подцепил этот ствол и поднял его в воздух к верхушкам других деревьев. Он обвязал все их концы вокруг огромного дуба и принялся сооружать следующие ловушки. Охотник повсюду устанавливал силки, сети и даже огромные капканы, которые могли моментально переломить кости взрослому медведю. Заминировав почти каждый шаг, воин взялся за свою экипировку. Он туго затянул пояс с метательными ножами, на правое бедро пристегнул кобуру с коротким кинжалом. Всю его грудь обхватывала цепь, на конце которой был остроконечный кунай. Последним, что ронин достал из сумки, был лук и стрелы, колчан с которыми он закинул на спину, поверх ножен с его мечом. С ним‑то он никогда не расставался, и потому прикрепил колчан всего на одну заклёпку из пяти, дабы в случае чего легко сбросить его и уже воспользоваться своим основным оружием. Его лук был длинным, неудобным, с таким особо не побегаешь: то и дело за что‑нибудь цеплялся. Нужна была недюжинная сила, чтобы суметь натянуть его тетиву. Однако правильно выстрелившая стрела из такого оружия могла насквозь пробить самурая в доспехах и по инерции протащить тело на пару метров. Лишь опытный и сильный мастер мог совладать с этим оружием, коим когда-то и был ронин.

Его рука нервно сжимала кожаную накладку на дугообразном древке. Лук слегка подрагивал. Хищным взглядом он смотрел в чёрную пустоту пещеры и думал о том, что ждёт его там. Лес стал тихим, слишком тихим. Не было слышно стрекотни сверчков, птицы больше не пели, совы не ухали, и как‑то разом исчезли все звери. Вся округа погрузилась в мёртвую пугающую тишину. «Затишье перед бурей,» — подумав об этом, ронин направился к сводам пещеры.

Поляна была обширной, с густорастущей травой и цветами. Он бесшумно бежал по ней, отсчитывая каждый свой шаг. Насчитав четыреста тридцать, воин замер. Из густой темноты на него взирали чьи‑то глаза. Большие, с вертикальным зрачком, как у кошки. Они горели в темноте ярко‑жёлтым цветом. Молниеносным движением рук ронин вытащил из‑за спины стрелу и натянул тетиву лука, направив её прямо в цель… но он так и не выстрелил. Глаза не моргая смотрели на человека в чёрном. Он всем телом чувствовал в этом потустороннем взгляде угрозу. Кай держал чудовище на мушке, но не стрелял. Почему? Все его инстинкты кричали убить монстра, но стрела так и не соскочила с тетивы. «Почему же оно не атакует?» — задумался Кай.

Напряжение в воздухе стояло такое, что его хоть ножом можно было резать. Но внезапно сводящую с ума тишину нарушил нечеловеческий голос, рычащий из глубины пещеры:

— Кто ты такой?

— Что… ты умеешь говорить?.. — ронин был немало удивлён, но даже при таком повороте он не терял бдительности.

Наконечник стрелы всё также был направлен на янтарные глаза.

— Кто ты такой? — лишь повторило свой вопрос чудовище.

— Твой палач.

Монстр засмеялся громким демоническим смехом, сотрясая весь воздух вокруг.

— Нет, ты, ронин, на перепутье и твоё имя Кай. Мне сказали, что ты придёшь.

Конец ознакомительного фрагмента.