А также их родители

Тинатин Мжаванадзе, 2014

Все дети в мире скроены по одному лекалу: они считают своих родителей всемогущими богами и не подозревают, сколько страхов и сомнений кроется за гладким фасадом уверенных взрослых лиц. Родители ведь постоянно ошибаются! И потому им будет полезно взглянуть, как строится воспитательный процесс у других. А вдруг на самом деле у них самих все очень даже неплохо или, наоборот, надо срочно спасать положение?! Эта книга – признание в том, какие небезупречные на самом деле взрослые, но все их косяки – от чрезмерной любви к детям.

День стрижки

— Пора стричься. — Раз в месяц я, собравшись с духом, ставлю Сандро перед фактом. По его реакции несведущий человек может подумать, что на самом деле ему намерены сделать пластическую операцию на все лицо.

— Нет, — молниеносно отвечает он прежде, чем я закрою рот.

Каким чудесным, удобным ребенком Сандро был еще пару лет назад! Я просто брала его за руку и вела в салон, он молча садился в кресло и так же молча вставал, и даже иногда клевал носом под уютным покрывалом. Мастер ловко щелкал ножницами, машинка жужжала под ухом, прическа заранее известна — отчего бы и не подремать?

Самая распространенная мальчиковая стрижка в наших краях имеет интересное название «нанэт»: затылок и виски выстригаются машинкой почти под ноль, сверху оставляется шапочка. Если волосы прямые — получается Емельян Пугачев, если кудрявые — бурсак Хома Брут. Сандро ходил с этим нанэтом без претензий, начиная с детского садика, но вдруг заделался рокером, и у меня прибавилось седых волос.

Во-первых, штаны отныне могут быть только джинсы шириной с карандаш, и скажите спасибо, если не рваные. Во-вторых, из обуви допускаются только кеды. В-третьих, волосы — исключительно длинные.

В рамках этого кодекса жить совсем несложно — ребенок обходится нам буквально в копейки.

— В мое время мальчиков стригли под ноль, — осуждающе говорит в пространство дедушка, переключая каналы.

И как мне прикажете себя вести? Как всегда, отражаю атаки с двух сторон: по мнению старшего поколения, я детей распустила донельзя, по мнению детей — нарушаю их права и лезу в личное пространство.

У меня было хорошее детство, но тогда никто ни сном ни духом не подозревал, что у детей есть права. Например, я уже в четвертом классе точно знала, что пианиста из меня не получится, но все равно пришлось ходить в музыкальную школу все семь лет и получить набитый «тройками» аттестат, который мне не понадобился ни разу в жизни. А что говорить про внешний вид! За отрезанную челку меня чуть не четвертовали, не пускали ходить с классом в кино и не разрешали носить джинсы. Я молча давала клятвы, что буду самой доброй матерью, никогда не скажу на просьбы детей «нет» и вообще устрою детям совершенно райскую жизнь.

По-моему, самое удобное — не делать вообще ничего.

Завуч поймала в школьном дворе похожего на Джельсомино в стране лжецов Сандро и заодно поманила меня пальцем.

— Или вы его приведете в порядок, — ласково предупредила она, — или я сама отрежу ему ножницами вот здесь, и придется вам его стричь под ноль.

— Ребенок — драмер и рокер, — еще ласковее возразила я, и тревожно-вопрошающие глаза Сандрика наполнились благодарностью. — И хиппи, чуть не забыла.

Завуч отпустила Сандрикины кудри и по инерции продолжила:

— Какой еще в школе может быть рокер… и хиппи.

И замолкла. Обычно матери ведут себя более сговорчиво.

Я улыбнулась во всю мощь своих шестидесяти четырех зубов. Завуч осмотрела нас сверху донизу и пустила ядовитый газ:

— Вообще-то я бы на вашем месте посмотрела на его успеваемость.

Сандро побледнел и сник. То есть если бы он учился прилежно, ему бы разрешили ходить лохматым? Или наоборот — когда его постригут, он начнет учиться как подорванный?

Вечная дилемма — быть на стороне детей или социума!

— Я не хочу стричься, — угрюмо повторяет Сандро. — Каждый раз ты меня обманываешь, что будет круто, а потом в зеркале — мексиканская звезда! Я же рокер!

Свободу самовыражения рокера я отстаивала до тех пор, пока в одно превосходное утро расческа не сломала себе зубы в его буйных кудрях.

— А причесываться рокеру тоже западло?! Все, будем приводить вас в порядок, — решила я и отвела его к парикмахеру Лене, заодно прихватив под горячую руку и Мишку.

Он потянул за собой Марину, и в салон ввалилась нервная толпа.

Сандро сел в кресло мрачный, как граф Дракула, и не проронил ни слова.

— Пусть его Гарик пострижет, — испугалась Лена и пошла работать с Мишкой.

Зря она это сделала.

Мишку обслуживали восемь человек, сменяя друг друга и в перерывах убегая пить холодное пиво. Мальчик строил мученические рожи, как будто его не стригут, а эпилируют. Бедная Лена чуть не откромсала себе пальцы. Под конец мальчик-подмастерье держал Мишкину драгоценную голову на весу, Марина на все лады расписывала, какой он стал красавчик, я нервно прихлебывала третью чашку кофе, Сандрик тыкал брату под нос каталог с чужими крашеными патлами, а Лена, чертыхаясь, пыталась ровно выстричь затылок.

Мишка посмотрел на себя в зеркало, потер нос через накидку и стал похож на детеныша йети.

— Мине падходит, — надменно выдал он вердикт, и все рухнули.

В награду за проявленные смекалку и героизм все служащие салона красоты получили по мороженому.

Пост-фактум.

Уютный вечер. Мишка играет с соседской девчонкой, СанСан готовит уроки, я ковыряюсь на кухне. Саныча именно во время изучения математики осеняют интересные идеи, которые требуют незамедлительного разъяснения.

— Мам!

— Что?

— Что такое «бакенбарды»?

(Пауза.)

— Откуда ты их сейчас вспомнил?

— Ну мам…

— Спанч Боба смотрел? Сиди решай!

— Ну, скажи!

— Это такие… усы, что ли… продолжение волос по бокам лица.

(Полное непонимание на лице.)

— А зачем они?

— Ну сейчас уже низачем, но вообще для красоты.

Сандро, презрительно сморщив нос:

— Вот эти котлеты по бокам лица — это красиво?

Я, утомленно:

— Ну, не всегда красиво, а когда модно, красиво. Хватит дурака валять, смотри в тетрадь!!

(Пауза.)

— Мам, а что такое «модно»?

Я, увлеченно:

— Ну, мода — это что круто в данный момент времени. Вот раньше женщины ходили в огромных платьях, под ними сто юбок крахмальных — красота! А сейчас уже так не походишь: неудобно…

Сандро, почесав ручкой лоб в раздумье:

— Мам! А как понять, что сейчас модно?

Я, неуверенно:

— Ну, я не знаю… вот что все носят, то и модно… но это скучно… можно на канале моды посмотреть… журналы есть специальные… (Спохватившись.) А тебе только модные журналы не хватало рассматривать!!! Нашелся модник, от горшка два вершка, а туда же!

Сандро, подумав:

— Если бы ты разбиралась в моде, поняла бы, что ТАКАЯ стрижка, как у меня, — это не модно! (С достоинством утыкается в математику.)

— Они отрастают, — легкомысленно утешила я рокера и быстро слиняла в ванную.

По прошествии некоторого времени Мишке перестала нравиться его стрижка, и каждое утро он сам укладывает волосы.

И попробуй только вмешаться!

Он выставляет всех из ванной, мухлюет там двадцать минут и потом лучезарно выходит на подиум.

— Посмотри на меня, — слышу я из-за спины.

Оборачиваюсь.

Мишка сияет, как медный таз.

Его мокрая голова причесана, как у полового в русском трактире, — на прямой пробор — а ко лбу приклеена ровная прядочка.

— Правда, красиво? — требовательно дышит мне в лицо красавчик, и у меня нет другого выхода, кроме как немедленно согласиться.