Клянусь любить, или Выбор за мной

Тина Каверина, 2022

Что нужно женщине для счастья? Ласковый муж, большой дом, неограниченность в средствах?.. У Полины есть всё, но она несчастна. О любимом ходят слухи, будто он бизнесмен с тяжёлым криминальным прошлым, и это беспокоит девушку. Беспокоит настолько, что она начинает совершать опрометчивые поступки…

Глава 10

Вернулся Паша под утро. Я слышала сквозь сон, как он входит в спальню, садится на кровать. Ощутила, как целует меня в плечо и кладёт руку на живот, но заставить себя проснуться не смогла, а он не стал тормошить.

Снился мне он, только стоило открыть глаза и видение испарилось из памяти, ничего не оставив после себя. В комнате было светло. Вспомнив, что муж дома, я не на шутку разволновалась, словно проспала нечто очень важное. Пошарила рукой позади, обернулась — его в постели не оказалось. Кажется, он вовсе не ложился. Я присела и испуганно ойкнула: Паша сидел на пуфике и смотрел на меня. В брюках и свитере, как ушёл, так и не переоделся.

— Ты не спал? — И зачем спрашиваю? Ответ и так известен.

Он промолчал, не сводя с меня странного взгляда. Такого, от которого неуютно. Вдруг он прознал о подвале? Или ещё хуже: всё разрешил и никого вызволять не требуется? О господи…

— Паш, что-то случилось?

— Я думал, ты мне расскажешь. Что случилось?

— Я расскажу?

Он поднялся с пуфика и направился ко мне. Я потёрла лицо, чтобы окончательно проснуться, и внезапно нервно хихикнула:

— А у кого случилось? У меня? — Но тут же серьёзно ответила: — Прости, я не понимаю.

Хихиканье пришлось ему не по нраву. Паша прилёг на кровать и заглянул зачем-то под одеяло, которое я натянула до самого подбородка.

— Нашёл? — разозлилась я.

— Что?

— Ну что ты там искал?

Он усмехнулся:

— Любимая, советую всё-таки поделиться. Если ты скрываешь что-то…

— А ты от меня скрываешь? — выпалила я, не подумав.

Он молчал и долго смотрел на меня. И смотрел так, будто гадал, могу ли я что-то знать. Не сводить с него глаз было испытанием, справилась я с трудом. И вместо того, чтобы заткнуться, опять разозлилась:

— Что? Тебе можно?

— Я предупредил. — Терпение мужа было на исходе. — Носа из дома не покажешь, если потребуется на цепь посажу. Дальше спальни не выйдешь. Уяснила?

«Это ты можешь», — мысленно усмехнулась я, но нервный смешок снова вырвался наружу. Я мигом закрыла рот.

— Ясно, — теперь и Паша наградил меня очередной усмешкой. Только, что было ясно ему, не было ясным для меня. — Держи. — Он взял что-то с прикроватной тумбочки и всучил мне.

«Тест на беременность», — поняла я после и взглянула на мужа жалостливо.

— Давай, давай. Иди, — кивнул он в сторону ванной. — Если надумала уехать и скрыть ребёнка, мало не покажется. А то, что я буду делать, — передразнил, припомнив мои слова, брошенные по неосторожности. — Если результат окажется положительным, и я засомневаюсь в твоей искренности, всю беременность проживёшь на привязи! Под ручку до больницы и домой. Отличный расклад? Уедет она… — вновь хохотнул он.

— Пашенька… — испугалась я.

— И после посидишь, пока мозги на место на встанут! Наслушалась бредятины! — он разошелся, повышая голос, но быстро опомнился и смягчился. — Полина, выбрось всё из головы. Хрен знает, кто тебе и что именно про меня наплёл, но в очередной раз повторю: это ложь. Мы будем жить долго и счастливо. На этом тема закрыта. Обсуждать не собираюсь. Шуруй в ванную, иначе сам потащу.

«Ложь. Конечно. А человек в подвале — это так, незначительная мелочь».

— Ещё пожелания будут, Павел Алексеевич? — съязвила я и, не дожидаясь ответа, закрылась в ванной.

Назло мужу не торопилась, пусть потомится. Вышла минут сорок спустя, результатом теста даже не полюбопытствовала. Паша лежал на кровати, скрестив руки на груди, посматривал на меня при этом крайне недовольно. Ну и ладно. Я постояла у двери, решив, что он должен сам подойти, но не дождалась. Шагнула, протянула тест и вот тут непроизвольно глянула на экран.

Беременна и циферки.

Сначала даже не поняла, что увидела. Перевела взгляд на Пашу, потом снова на экран. В тест вцепилась так, что не отобрать.

«Не покажу. Не заберёт. И не узнает…»

Разумеется, мысли глупые, но и я выглядела соответствующе: не мигала и молчала. А стены двигались, потому что всё расплывалось.

«Как беременна? Почему сейчас?»

— Ну? Что там, родная? — взялся потешаться муж, словно заранее знал результат и уже грезил запереть меня в доме. Я с трудом сглотнула и позвала его не своим голосом, так тихо-тихо:

— Паша… Честное слово, я не знала… Не знала. Слышишь? Я не смогла бы молчать. — Пытаясь убедить, что ни за что не солгала бы о ребёнке, я бормотала всякую ерунду.

Сначала он наблюдал за мной с некой суровостью, вроде как не веря. Но после забеспокоился, потому что речь стала несвязной, слова проглатывались и мыслями я как будто была не здесь. К тому же кулак никак не разжимала.

— Полина, — сказал Паша просительно, но твёрдо. Ухватил меня за руку и заставил усесться рядом. — Ты чего так разнервничалась? Всё хорошо. — Он улыбнулся и принялся растирать мою ледяную руку. — Успокойся. Подыши маленько и покажи мне тест. Всё хорошо.

Ничего хорошего. Я смотрела на него в надежде на снисхождение, а он будто бы пялился с издёвкой, скрывая ликование правоты.

— Не могу, — прошептала я, потрясла рукой, намекая, чтобы отпустил. Он отпустил, и я тут же стиснула ладони между колен, хотя предпочла бы убежать. Только всё равно догонит, даже до двери не домчусь. — Не запирай меня, пожалуйста. Я умру в четырёх стенах. Пожалуйста, пообещай…

— О как заговорила! — рассмеялся он. От неожиданной перемены я вздрогнула, а Паша наклонился ко мне и зашипел, глядя в глаза: — Пообещать тебе? А ты хотела уехать? Хотела?

— Хотела, — усердно закивала я и зарыдала, потому что ложь здесь бессмысленна. Вмиг раскусит. — Хотела. Но я правда не знала. И чёртово кофе с молоком не выношу. Я не специально. Я не пыталась играть в намёки, честно.

Размазывая слёзы, я всхлипывала и вздрагивала. Очень хотелось обнять мужа, но я боялась. Он встал с постели, опустился передо мной на корточки и освободил мои руки из зажатых колен. Взял за талию и уставился мне в глаза. А я сидела, не зная, как реагировать. Вроде подобрел, но я ведь призналась, что собиралась уйти.

— Я не вру, — прошептала я.

— Не врёшь, — кивнул он и взглянул на тест в моих руках. — А я не поверил и купил несколько. — Улыбнувшись, он указал на тумбочку, где лежала вторая коробочка.

— И ты пошёл бы со мной в ванную?

— Пошёл бы. Напоил бы и пошёл. — Паша рассмеялся, выпрямился и потянул меня за собой, я всё-таки обняла его за шею. И вот так мы стояли, прижавшись друг к другу и слегка покачиваясь, будто в танце. — Ребёнок, Полина. Наш ребёнок… Представляешь?

— Да, — улыбнулась я и снова захотелось реветь, что я и сделала, только беззвучно и спрятав лицо.

— Всё наладится. Ты успокоишься, и мы будем счастливы, — сказал он мне на ухо. — Но не пытайся уйти.

Руками блуждал по моим бёдрам, спине, халат задирался, он его поправлял и вновь двигался вверх-вниз, а я не могла перестать глотать слёзы. Ничего не будет. Не будем мы счастливы. Что же ты натворил? Почему?!

К слезам добавилось желание что-нибудь разбить, накричать, метнуть что-то в мужа. Я выдохнула и попросила, пока окончательно не разозлилась:

— Отпусти, пожалуйста, пить хочу. — Всучила ему тест, шагнула к двери, вытерла лицо плечом. Слёзы жгли щеки.

Паша молчал, но я чувствовала тяжёлый взгляд в спину. Сцепив зубы, взялась за дверную ручку, лишь бы уйти ненадолго, скрыться с глаз. Но он вдруг зло усмехнулся:

— Подожди-ка. — Подошёл и захлопнул дверь, которую я успела открыть. — Ты не рада? В чём дело?

Как я устала от этого вопроса.

— Рада, — улыбнулась, не оборачиваясь. — Рада.

— Тогда посмотри на меня.

— Не могу и не хочу.

— Полина.

— Не могу, — глядя на дверь, шёпотом повторила я. — Не заставляй.

Снова улыбнулась, вышло как-то вымученно. И тут я поняла, что не сдержусь, разревусь в истерике. Чтобы хоть как-то этого избежать, посмотрела на мужа (он спуску мне не даст), но его взгляд был ненамного лучше моего. Нам обоим больно.

Так о каком счастье идёт речь? О каком?!

— Пашенька, — рассмеялась я, но невесело. — Не запирай меня, ладно? Я не хочу такой жизни. Я её не выбирала…

Забеспокоившись, что ляпну лишнего, покачала головой, сжала челюсти и приблизилась к мужу. Постояла, разглядывая его плечо, а потом всё-таки обняла, уткнувшись в грудь.

Он ведь мой. Мой. И я его люблю!

— Полина, ты меня пугаешь, — растерялся он. — Я же не зверь.

«Не зверь. Как же. А в подвале мне всё почудилось».

— Я сама себя пугаю. Прости. Сейчас пройдёт. Я просто не знаю…

«Не знаю что? Точно ли я рада ребёнку? А я рада? Конечно… Конечно, да! Тогда чего не знаю?.. Не знаю, как мне быть. Вот что».

Для себя ответ нашла, но мужу он не подходил. Я молчала, тогда Паша осторожно поинтересовался, перебирая мои волосы.

— Чего ты не знаешь?

— Да я многого не знаю. — Я опять рассмеялась, только живее и вытерла лицо ладонью. — Глупости говорю, не обращай внимания. Расчувствовалась, вот и болтаю. Принесёшь воды? Мне что-то сесть захотелось. И голова кругом… Вот так новость, да? — спросила, когда он отвёл меня к кровати. — Вчера муж и жена, а сегодня почти родители. Не верится совсем. А тебе? Нет, тебе легче. Ты догадался.

Я смеялась, стараясь его отвлечь, болтала и держала за руку, а он теперь молчал, приглядываясь ко мне. Я знала, что вновь дело дрянь, но продолжала улыбаться. Пусть надумает, что угодно. Пусть. Я смогу переубедить. Постараюсь.

Дождавшись, когда Паша выйдет из спальни, я закрылась в ванной. Где долго умывалась и твердила себе, что всё хорошо. Я что-нибудь спланирую, найду выход. И, возможно, буду счастлива.

Мы будем счастливы. Втроём. Надеюсь… Ведь я его люблю. И готова многое простить. Это неправильно, но я готова.

— Поля, — позвал он.

— Да, я сейчас…

Я вышла из ванной, забрала стакан, села на кровать и долго пила воду, собираясь с мыслями. Муж смотрел на меня с улыбкой и ждал.

— Почему ты так странно смотришь? — Я вытерла губы, стакан Паша поставил на тумбочку и устроился на постели рядом со мной. — Что? — переспросила я.

Он опять улыбнулся. Положил руку мне на живот, погладил, затем наклонился и поцеловал через халат.

— Люблю тебя. Очень.

— Правда?

— Конечно. А ты сомневаешься?

— Честно? Иногда.

— Брось эти глупости. У нас будет ребёнок. Теперь мы заживём иначе, обещаю.

Мы лежали на постели, любовались друг другом и на эти несколько минут я поверила, что счастье возможно. Всё будет, только придётся побороться. Пока не представляю как, но мы попытаемся.

— Родная, что происходит? — Паша протянул руку и коснулся моей щеки. — Ты не выглядишь радостной. — Размышляя, чего бы такого адекватного ответить, я повернулась на спину и уставилась в потолок. — Дело в ребёнке? Ты его не хочешь? — прозвучало осторожное предположение. — Из-за сплетен?

Сплетни… Он упорно продолжает называть это сплетнями. Ощущение возможного счастья во мне поубавилось.

— А если не хочу? — усмехнулась я. — Ты смиришься и не заставишь рожать?

— Я не сержусь, — после паузы ответил он. Паузы, во время которой я себя ненавидела. Руку от меня он убрал и сел, теперь я рассматривала его спину. — Но ты хорошенько подумай, что сейчас ляпнула. Подумай, Полина.

Мне действительно не следовало этого говорить. Это не мои мысли, не мой ответ. Слова сами сорвались от злости.

— Прости меня. Пожалуйста, прости. — Я обняла Пашу, поцеловала в плечо. — Я так не думаю. Не слушай меня. Это не я. Это страх… Всё так неожиданно. Не получалось, не получалось и… Это ребёнок, Паша. Разве тебе не страшно? Прости меня, — повторила тихо. — Пожалуйста, прости. Я очень его хочу. Я люблю тебя.

— Страх чего? Что тебя страшит?

Он еле сдерживался, я чувствовала. Мне очень хотелось рассказать правду и посмотреть, как любимый будет выкручиваться, когда пути назад нет. Но нельзя. Нельзя.

— Много чего, — вздохнула я, пряча взгляд и вытирая слёзы. — С ребёнком всё станет иначе. Понимаешь? И он внутри меня… Это пугает.

По всему, Паша какое-то время укладывал слова в голове, потому что притих. На его месте я бы тоже ждала откровений посущественнее. Правдивых, например.

— Любимая…

— Что? Хочешь намекнуть: нервы тебе порчу?

— Не хочу. Порть на здоровье. Только, пожалуйста, делись со мной всеми мыслями.

«Если бы ты со мной делился…»

— Паша, о чём ты думаешь? — рискнула я спросить, тем самым дав ему шанс оправдаться. — С тобой тоже что-то происходит, и я не могу понять что. Расскажи мне… Пожалуйста, расскажи. Я готова, слышишь?

Я снова чуть позорно не разревелась. «Нельзя, Полина… Нельзя. Держись, не выдавай себя!» Он взял моё лицо в ладони, посмотрел прямо в глаза.

— Прекрати себя накручивать. Ничего не происходит. Всё в порядке, прекрати!

Очередная противная ложь! Я закивала, очень хотелось зайтись истеричным смехом. Вместо этого я обняла мужа так крепко, как только могла.

— Я люблю тебя. Правда. Очень люблю, — шепнула ему на ухо. — И ребёнка хочу. Прости за те слова. Прости… — «И за будущее прости. Я дала тебе шанс».

— Не бойся. Я буду рядом. Всегда рядом, обещаю. Даже если ты меня не видишь, я с тобой. Запомни, ладно?

— Это как?

— А вот так. Возможно, когда-нибудь поймёшь. — Я бы ещё поспрашивала, что он имеет в виду, но тут он поцеловал меня. — Как сына-то назовём?

— А не рано?

— Нет, не рано.

— Ну хорошо… Тогда встречный вопрос: почему сына? Может, дочку…

Паша задумался, рассматривая меня. Задержал взгляд на животе и заявил:

— Нет, это мальчик. Девочка будет после.

— А я не согласна.

— Что ты? Не согласна? Тогда я сам назову и тебе не скажу. Не веришь? А зря. Ведь в загс поеду я. Правда?

— Боже… Паша! — Я легонько его толкнула. — Имей совесть!

— А что это такое? Никогда не слышал.

— Дурачок. — Сделав вид, что обиделась, я устроила голову на подушке и повернулась к мужу спиной. Но он не растерялся, пристроился сзади, развязал на мне халат и поцеловал куда-то в лопатку. — Паш, а если я у мамы поживу? — внезапно пришла нелепая идея. — Чуть-чуть… Пару месяцев. Или полгода?

— С какой такой стати?.. С какой стати, Полина?!

— Ни с какой, — мяукнула я. — Я поняла, не злись. Только дом… Только наш дом. И с ребёнком мы справимся сами.

— С ума меня скоро сведёшь.

Чтобы ему было удобно, раз всё скатилось в какое-то туманное направление, я легла на спину и для приличия хлопнула мужа по руке. Только он решил не лапать, как мне думалось. Он нежно гладил бёдра, живот… Добирался до голой груди и при этом не отрывал глаз от лица. Взгляд хоть и потемнел, но смотрел он на меня как в первую нашу ночь. Влюблённо, трепетно и с мальчишечьим озорством.

Что же нам делать, Бекетов?