На острове

Трейси Гарвис-Грейвс, 2011

Мне было тридцать, когда гидросамолет, на котором я летела вместе с Ти Джеем, потерпел крушение в Индийском океане. Я улетала от холодной чикагской зимы, от бессмысленных отношений и чувства неопределенности. Все должно было быть иначе: я репетитор, он ученик. Мы выжили. Мы одни на целом острове. Так начиналась наша невероятная история. Невероятная и незабываемая история о выживании и любви от автора бестселлеров New York Times. Роман, к которому захочется возвращаться снова и снова, каждый раз открывая для себя что-то новое. Роман «На острове» девять недель входил в список бестселлеров New York Times и был переведен на 29 языков. А компании MGM и Temple Hill Productions занимаются производством художественного фильма. «Для тех, кто любит "Остаться в живых" и "Пятьдесят оттенков серого"». – Daily Mail

4

Ти Джей

День второй

Я проснулся с рассветом. Анна уже не спала. Она сидела рядом со мной на песке и смотрела на небо. В животе урчало, во рту пересохло. Я сел.

— Привет! Как ваша голова?

— Все еще болит, — ответила она.

Анна ужасно выглядела. На распухших щеках виднелись багровые кровоподтеки, а на лбу, у линии волос, — корка засохшей крови.

Мы отправились к хлебному дереву, Анна снова забралась ко мне на плечи и сшибла два плода. Я чувствовал дикую слабость, ноги подкашивались, и держать ее мне было тяжело. Она слезла вниз, и не успели мы отойти от дерева, как с ветки прямо к нашим ногам свалился еще один фрукт. Мы переглянулись.

— Это бы сильно упростило нам жизнь, — сказала она.

Мы убрали подальше все гнилье, чтобы в будущем можно было есть все, что найдем под деревом. Я поднял упавший плод и почистил его. Сок был гораздо слаще, а мякоть легче жевалась.

Мы отчаянно нуждались в емкостях для воды, а потому отправились вдоль берега в поисках банок, бутылок, контейнеров — чего угодно, лишь бы только годилось для сбора дождевой воды. Но обнаружили лишь какие-то обломки — похоже, все, что осталось от разбившегося самолета. Никакого мусора, никаких следов присутствия человека… где же, черт возьми, мы находимся?

Тогда мы отправились в глубь острова. Ветви деревьев не пропускали солнечных лучей, и нас тут же облепила мошкара. Мне приходилось одновременно отмахиваться от них и вытирать пот со лба. Наконец мы вышли на полянку и увидели маленький пруд. Скорее даже не пруд, а здоровую лужу мутной воды. И тут я почувствовал, что все, больше не могу, еще немного — и я умру от жажды.

— Интересно, это можно пить? — спросил я.

Анна опустилась на колени и окунула руку в воду. Она немного поболтала рукой в луже и поморщилась от неприятного запаха.

— Нет, это стоячая вода. Она может быть опасна.

Мы все брели и брели по лесу, но так и не нашли ничего пригодного для сбора воды, а потому снова вернулись к нашей кокосовой пальме. Я подобрал с земли кокос, стукнул им по стволу пальмы — безрезультатно — и, разозлившись, отшвырнул орех в сторону. Я с досады пнул дерево, но только ногу ушиб.

— Проклятье!

Если бы мне удалось расколоть орех, мы смогли бы выпить кокосовое молоко, съесть мякоть, а потом набрать воду в пустую скорлупу.

Анна, похоже, не заметила этой вспышки гнева. Она все качала головой и повторяла:

— Не понимаю, почему до сих пор нет самолета! Где же они?

Тяжело дыша и обливаясь по€том, я сел рядом.

— Не знаю.

Некоторое время мы сидели молча, каждый думал о чем-то о своем. Наконец я сказал:

— Может, нам стоит развести костер?

— А ты знаешь как? — спросила она.

— Нет. — Я был городским жителем и мог по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз ходил в поход. И там мы разжигали костры с помощью зажигалок. — А вы?

— Нет.

— Ну, можно попробовать. Спешить-то нам некуда.

— Ладно, — улыбнулась она в ответ на мою неуклюжую попытку пошутить.

Битый час мы терли друг о друга две палочки, пытаясь добыть огонь. Анна умудрилась разогреть свои настолько, что обожгла палец, и только потом сдалась. У меня получилось чуть лучше — мне показалось, что появился слабый дымок, — но палочки так и не загорелись. А вот руки жутко устали.

— Все. Я пас! — Я отбросил палочки и вытер заливающий глаза пот краем футболки.

Снова пошел дождь. Я старался поймать языком теплые капли и радовался даже той малости, что удалось проглотить. Но уже через несколько минут дождь закончился так же неожиданно, как и начался.

Все еще обливаясь по€том, я спустился на берег, снял футболку и в одних шортах побрел по мелководью. Температура воды в лагуне была как в ванне, но, окунувшись с головой, я почувствовал, что стало вроде бы немножко прохладнее. Анна пошла за мной, но остановилась в нерешительности у кромки воды. Она села на песок и закрутила узлом свои длинные волосы, убрав их с шеи. Она, должно быть, совсем сварилась в джинсах и кофте. Через пару минут она поднялась и после секундного колебания решительно стянула через голову водолазку. Затем вылезла из джинсов, оставшись в одном нижнем белье — черном бюстгальтере и черных же трусиках, — и в таком виде направилась ко мне.

— Будем считать, что на мне купальник. Договорились? — сказала она, заходя в воду. Ее лицо было красным, и она старалась на меня не смотреть.

— Не вопрос. — Я был настолько ошеломлен, что практически потерял дар речи.

У нее было потрясающее тело. Длинные ноги, плоский живот. И очень красивый бюст. Мне, конечно, не стоило пялиться на ее прелести, но я просто не мог устоять. Вы, наверное, думаете, что в такой ситуации эрекции быть просто не может — когда человек мучается от голода и жажды, да и вообще ситуация — просто дрянь, — но вы ошибаетесь. Только когда я отплыл от нее подальше, я смог совладать с эмоциями.

Мы довольно долго пробыли в воде, а на берегу она уже одевалась, повернувшись ко мне спиной. Мы проверили свое хлебное дерево, но не нашли на земле ни одного упавшего плода. Тогда Анна опять залезла мне на плечи, и когда я помогал ей выпрямиться, поддерживая за бедра, воспоминание о ее голых ногах промелькнуло у меня в голове.

Ей удалось сбить два фрукта. Но есть мне особо не хотелось — весьма странно, по идее я должен был умирать от голода. Анна, кажется, тоже была не слишком голодна, потому что не стала есть фрукт, а только высосала из него сок.

Когда солнце спряталось за горизонт, мы растянулись на песке и принялись наблюдать за тем, как кружат в небе летучие мыши.

— Сердце что-то слишком часто бьется, — сказал я.

— Это симптом обезвоживания организма.

— А какие еще симптомы?

— Потеря аппетита. Отсутствие потребности в мочеиспускании. Сухость во рту.

— Это прямо про меня.

— У меня так же.

— Сколько мы сможем продержаться без воды?

— Дня три. Возможно, меньше.

Я попытался вспомнить, когда пил последний раз. Может, в аэропорту Шри-Ланки? Во время дождя мы глотали капли, но этого явно было недостаточно, чтобы остаться в живых. Когда я понял, что жить нам осталось недолго, то чуть не обделался со страху.

— А как насчет пруда?

— Не самая удачная идея, — ответила она.

Ни один из нас не признался в своих мыслях. Если мы окажемся перед выбором пить воду из пруда или не пить вовсе, то в любом случае напьемся из этой грязной лужи.

— Завтра они обязательно прилетят, — сказала она, но, похоже, сама себе не верила.

— Надеюсь, что так.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Мне тоже. — Я лег на бок и еще очень долго не мог уснуть.