The Miles club. Тристан Майлз

Т Л Свон (2019)

Идеально для любителей романов Э Л Джеймс, Анны Тодд и Аны Хуан. Стильный покет с золотой фольгой на обложке и клапаном-трансформером с вырубкой, который позволяет читать книгу так, как удобно вам. «Тристан Майлз» — абсолютный хит Amazon, вторая часть цикла из пяти книг Т Л Свон. Сегодня он пытается разрушить твой бизнес, а через полгода захочет украсть твое сердце. Тристан Майлз предложил купить мою компанию — я отказалась. Тогда он пригласил меня на ужин, и я снова сказала «нет». Через полгода мы встретились во Франции и провели лучший уик-энд в моей жизни. Вернувшись домой, я поняла: у нас нет будущего. Но Тристан не намерен сдаваться. Он всегда добивается того, чего хочет. И в этот раз Тристан Майлз хочет меня… Хочешь, чтобы он был плохим мальчиком? В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 4

Время позднее, два часа ночи, и я сама не понимаю, почему до сих пор не пошла спать.

Время течет незаметно. Приятно, что не надо стремглав лететь домой, к школьным заданиям, ужину и обыденным хлопотам. Кажется, все сто двадцать гостей конференции до сих пор здесь и продолжают веселиться. Атмосфера легкая и жизнерадостная. Я стою у барной стойки с компанией человек в десять. Кто-то рассказывает очередной анекдот, мы смеемся, развлекаемся, и я время от времени поворачиваю голову и встречаю пристальный взгляд Тристана Майлза.

Он наблюдает за мной… Он наблюдает за мной весь вечер.

Пламя его взгляда не обжигает, а согревает, как солнце. Я поневоле задаюсь вопросом: интересно, в постели он такой же страстный? Потому что вот сейчас он не просто раздевает меня взглядом — он меня им трахает.

Возбуждение горячит мою кровь, и я невольно воображаю его и себя наедине, обнаженных.

Он управляет присутствующими, точно хорошо смазанным механизмом. Все хотят поговорить с ним; все тянутся к нему поближе. И я совершенно уверена, что каждая женщина здесь фантазирует о том, как бы заманить его к себе.

Я вот точно фантазирую.

Конечно же, я бы не стала делать этого на самом деле. Боже сохрани!

Но его бесстыдная манера заигрывать определенно притягательна… даже для тех, кому это неинтересно.

Я на секунду даю волю воображению. Каково было бы заняться отвязным и бесшабашным сексом с мужчиной вроде него? Зная, что нет совершенно никаких шансов на продолжение.

Полностью живя в текущем моменте.

Смотрю невидящим взглядом на соломинку, рисуя ею круги на поверхности коктейля. Разум принимается за работу, пытаясь примирить противоречивые мысли. Давненько у меня таких не появлялось.

Я не думала о сексе с тех пор, как умер Уэйд.

В следующем месяце будет пять лет…

Мне было тридцать три, когда я потеряла мужа. Я как раз вошла в пору сексуального расцвета.

Я в тот день лишилась многого — не только Уэйда… но и большей части той, кем я была.

Мы с Уэйдом познакомились в колледже. Два года встречались. А потом случилось немыслимое: я забеременела, хоть и принимала противозачаточные таблетки, в нежном возрасте двадцати лет.

Уэйд был в экстазе. В смысле, у него никогда не возникало сомнений в том, что мы будем вместе. Он заявил, что женится на мне, на нашем четвертом свидании. Он был на три года старше меня и думал, что знает все.

Тоскливо улыбаюсь: оглядываясь назад, я понимаю, что так и было.

В голове мелькает картинка: мы целуемся и смеемся… катаемся по постели, занимаемся любовью.

И у меня ноет сердце.

Я тоскую не только по нему — я тоскую по всему, что мы делали вместе. По тому, как он заставлял меня чувствовать себя женщиной всякий раз, когда смотрел на меня.

Возбуждение.

Стремительность оргазма.

Я зажмуриваюсь, испытывая отвращение к себе.

О боже…

Началось.

Хватит пить. Теперь я это вспомнила — вспомнила, почему не пью. Спиртное нагоняет на меня печаль, и она опускается мне на плечи, точно громадное темное одеяло. Неподъемное, отягощенное обязанностями. Ставлю бокал на стойку.

— Ну, мне пора, — говорю я всей компании, махнув рукой. — Увидимся завтра.

Направляюсь к выходу, и на глаза мне в который раз попадается Тристан, разговаривающий с тремя женщинами — все с той же троицей, которая весь вечер не давала ему проходу. Он видит, что я иду мимо, и отлипает от стены.

— Клэр! — окликает он меня и заступает дорогу.

В присутствии посторонних девиц я не могу позволить себе грубость.

— Добрый вечер, — улыбаюсь я через плечо Тристана его поклонницам, которые провожают свою добычу хищными взглядами.

— Вы готовы? — спрашивает он.

Озадаченно смотрю на него:

— Э-э?

— Да-да, — прищуривается он. — Заниматься.

— Я… — озадаченно хмурю брови. А, должно быть, он так пытается избавиться от девиц. — Да, конечно.

— Тогда показывайте дорогу, — он жестом указывает на выход.

Господи… Шагаю к двери.

— Но как же… — лепечет одна из девиц, оставшихся за спиной.

— Извините, девушки, как-нибудь в другой раз, — отвечает ей Тристан, переходя на бег, чтобы поспеть за мной.

Мы выходим в вестибюль и сворачиваем к лифту.

— Спасибо, — вздыхает он.

Я раздраженно морщусь:

— Я вам не палочка-выручалочка, мистер Майлз.

— Я знаю, — он берет меня под руку. — Мы действительно будем заниматься, разве я тебе не сказал?

— И что, часто такой бесстыдный флирт срабатывает? — интересуюсь я, когда двери лифта открываются и мы входим внутрь.

Он дерзко улыбается мне. Двери за нами закрываются.

— Всегда.

Я качаю головой и улыбаюсь, глядя в пол; райский аромат его лосьона обволакивает меня.

— Чем угощаешь, кофе или шампанским? — игриво спрашивает он.

— Лично я собираюсь пить чай.

— Чай? — он с отвращением морщит нос. — Типа как чопорная бабулька-англичанка?

— Да. Как чопорная бабулька-англичанка.

— О…

Двери открываются, и я выхожу из лифта. Он за мной. Идем по коридору. Где его номер? Он же не собирается в самом деле навязаться ко мне в гости… или собирается?

— Наверное, я смогу попробовать — один разок, — задумчиво говорит он.

— Попробовать что?

— Чай.

— Вы со мной не идете, — фыркаю я.

Его лицо моментально грустнеет:

— Почему?

— Потому что я не такая, потому что я слишком стара для вас и потому что, скажем… — Умолкаю, подыскивая верные слова. — Я поклялась ненавидеть вас веки вечные.

Мы доходим до моей двери, и я поворачиваюсь к нему:

— Мне сюда.

Он сует руки в карманы брюк.

— Да ладно тебе, Клэр, это же просто чай. — Его темный взгляд не отпускает меня. — Я ведь не собираюсь трахать тебя, не выпуская из постели неделю.

Я смотрю на него открыв рот, шокированная тем, что он просто взял и сказал это вслух. Я не привыкла, чтобы мужчины так со мной разговаривали.

Его откровенные до грубости слова легко проникают в темный уголок моей сексуальности.

Я чувствую, как глубоко внутри меня просыпается спящее нечто.

Пять лет — это долго.

— Я же не собираюсь заставить тебя кончить так, чтоб искры из глаз полетели, — он улыбается своей медленной, сексуальной улыбкой. — Не то чтобы это был лучший секс в твоей жизни…

У меня нет слов… он их украл.

— Признайся, — говорит он тихо, переводя взгляд на мои губы. — Ты не пыталась угадать, каким я буду в постели?

— Нет, — отвечаю я. И нагло вру: это вообще единственное, о чем я способна думать. — Ни разу.

— И не гадала, насколько большой у меня член? — на выдохе шепчет он, заправляя мне за ухо прядку волос и вставая почти вплотную.

Боже, он и впрямь не обделен природой! Только по-настоящему богато одаренный мужчина станет привлекать внимание к размеру своего члена.

Час от часу не легче.

Я сглатываю враз пересохшим горлом, и перед глазами мелькает картинка: он, обнаженный…

— Нет!

Он подается ко мне и выдыхает в ухо:

— Признайся.

Я обессиленно закрываю глаза. Ох, какая нехорошая ситуация. Да еще и с нехорошим человеком.

Сердце начинает биться сильными, медленными толчками, когда я воображаю, как занимаюсь с ним нехорошими вещами.

— Ты у меня из головы не выходишь. — Его низкий, приглушенный голос, вибрации которого я ощущаю шеей, начинает посылать сейсмические волны по всему моему телу.

— С чего бы вдруг? — шепчу я, но сама не понимаю, зачем спрашиваю: я уже знаю ответ.

Качнув бедрами, он прижимает меня к стене. Он твердый и готовый к свершениям. Внутри у меня все плавится.

Ох ты черт… как приятно.

— На протяжении трех лекций и одного семинара я только и делал, что представлял, как ты скачешь на моем члене, — сообщает он томным шепотом.

Я тут же воображаю себя верхом на нем, вижу наши тела, блестящие от испарины.

Его эрекцию — большую, проникающую так глубоко.

— Боже… — выдыхает Тристан, запускает руку мне в волосы и стискивает их крепко, почти болезненно. — Нам было бы так чертовски хорошо вместе, Андерсон.

Мелодично звякает прибывший лифт, и из него выходит Нельсон.

Мое временное умопомрачение развеивается, и я отпихиваю от себя Тристана.

— Прекрати, — сердито шиплю ему.

Нельсон замечает нас с противоположного конца коридора и недоуменно хмурится:

— Добрый… вечер.

Тристан заводит глаза к потолку и разочарованно ерошит волосы.

— Привет, — сухо отвечает он.

Я торопливо поворачиваю ключ в скважине и распахиваю дверь, воспользовавшись этим моментом как даром небес.

— Спокойной ночи, мистер Майлз.

— Андерсон! — шепчет он.

Захлопываю дверь у него перед носом и щелкаю замком. Сползаю на пол и закрываю глаза. Жадно хватаю ртом воздух. Мое тело все еще трепещет от ощущения его близости.

Дзинькает телефон, принимая сообщение.

Ну так как?

Я завтра уезжаю.

Его слова всплывают в памяти.

«Нам было бы так чертовски хорошо вместе».

Накидываю на всякий случай еще и цепочку и заглядываю в замочную скважину. Вижу, как он с досадой качает головой.

Он в бешенстве.

Он понял, что почти получил меня.

Вот дерьмо… еле ноги унесла. Дзинькает новое сообщение.

Клэр, ну давай!

Ты меня просто убиваешь.

За хорошее поведение призов не раздают.

Живем только раз.

— Да чтоб ты провалился, — бормочу я.

Перевожу телефон в беззвучный режим, ставлю на зарядку, бегу в ванную и там тоже запираюсь на замок. Мне жизненно необходимо оставить между ним и собой хоть какую-то дистанцию.

Боже, да очнись уже, Клэр!

Мне только секса с этим хладнокровным мерзавцем и не хватало. Мало того, я даже не знала бы, что с ним делать. Голову даю на отсечение, что тот секс, к которому привыкла я, — не тот секс, к которому привык он.

Мой — это нежная ласковая забота, а он, наверное, мастер анала международного класса.

При мысли оказаться уязвимой и сексуально неопытной перед ним меня бросает в дрожь.

Воображаю, как он обучает меня тому, что ему нравится, и у меня вскипает кровь.

Чтобы я дала ему хоть каплю власти над собой? Не бывать этому!

— Хватит. Довольно, — гневно шепчу самой себе. — Холодный душ, — и рывком включаю воду. — Этот мужик — дьявол во плоти.

Я сижу в «кругу правды» и пялюсь в пустоту.

Каждому из нас поочередно задают какой-нибудь вопрос, ответ на который знает только он сам. Вопрос о том, что прожигает дыру в нашем существовании.

— Расскажите мне, Ариана, об одной вещи, которая вызывает в вас гнев, — просит Элоиза.

Ариана хмурит лоб, обдумывая ответ, а все мы сидим молча и ждем. Каждому из нас достается индивидуальный вопрос, зависящий от результатов психологического тестирования. Психолог Элоиза, которая руководит этой частью семинара, тематически связала сегодняшний сеанс с тем, который прошел вчера. Все участники разбились на группы по пятнадцать человек, и теперь мы сидим и слушаем каждого члена группы.

Снова отключаюсь, глядя в пространство.

Я сегодня никакая.

Разочарована собой — по массе причин.

Злюсь из-за того, что меня физически влечет к человеку, который мне не нравится. Злюсь из-за того, что позволила ему подобраться слишком близко к себе. Злюсь потому, что хотела его, а самое главное, потому что прошляпила возможность провести с ним отвязную и бесшабашную ночь. Он уже улетел в Нью-Йорк.

Тристан гребаный Майлз!

Причина моей сегодняшней бессонной ночи, причина, по которой мне пришлось доводить себя до разрядки, смотря порнуху в интернете.

А заодно причина того, что я сегодня чувствую себя настолько бесполой, что подкатывают слезы.

Было приятно, когда он флиртовал со мной… заставил почувствовать себя желанной.

Снова почувствовать себя женщиной.

И дело не в нем — совсем не в нем. А в том, что он символизирует.

Беззаботные времена в моей жизни миновали.

Я думала об этом — долго и упорно. На самом деле всю ночь. И если нашелся бы на свете мужчина, с которым мне следовало бы переспать просто ради возвращения в большой секс, то это Тристан Майлз.

Беспроблемный и недоступный — как раз тот мимолетный партнер, с которым занимаются сексом без задней мысли. Он привлекал меня физически, и при этом не было совершенно никакого шанса, что во мне зародятся какие-то чувства к нему. Он не тот мужчина, в которого я могла бы влюбиться.

Это была прекрасная возможность… И я ее упустила.

Молодец, блин.

— Клэр! — слышу голос психолога.

Поднимаю глаза, не сразу понимая, где я.

— Прошу прощения, я не расслышала вопроса.

— Давайте поговорим о том, что самое трудное в вашей жизни, — предлагает Элоиза.

Морщу лоб.

— Что вам труднее всего сделать? — уточняет она.

Я пару секунд молча смотрю на нее.

— Самое трудное — это «Малая лига».

На лице Элоизы отражается замешательство, и вся группа навостряет уши.

— Объясните мне, что это значит.

— Э-э… — я нервно втягиваю в себя воздух. — Мой муж… — и сбиваюсь, не закончив предложение.

— Начните с самого начала, — ободряюще улыбается Элоиза.

— Пять лет назад ранним утром мой муж ехал на велосипеде, — рассказываю я и невольно улыбаюсь, вспоминая Уэйда в полной велосипедистской экипировке. — Тренировался к триатлону… — Я снова умолкаю.

— Продолжайте.

— И его… в пять часов пятьдесят две минуты утра сбил пьяный водитель.

Все смотрят на меня расширенными глазами.

— Он умер на месте. Ему было тридцать шесть лет. — Мои руки лежат на коленях, и я крепко стискиваю пальцы. — И я думала, что этот день останется худшим в моей жизни, — нервно улыбаюсь, пытаясь вложить в слова нужный смысл. — Но я ошибалась…

Как же трудно об этом рассказывать!

Недолгое молчание, и Элоиза снова поощряет меня:

— Продолжайте, Клэр.

— День за днем наблюдать, как трое моих сыновей растут без отца, намного труднее, — мои глаза наполняются слезами. — Каждую субботу, — продолжаю я шепотом, с трудом выталкивая из себя слова, — каждую субботу… мы вместе ходим на матчи, в которых они участвуют. И когда им удается что-то хорошо сделать, они поглядывают на трибуны, чтобы поймать мой взгляд… — Снова замолкаю, глядя прямо перед собой.

— Не торопитесь, дорогая.

— Их переполняет гордость. А потом я замечаю, как по их лицам скользит тень, когда они вспоминают, что их отец не сможет этого увидеть.

Элоиза молча кивает.

— Так что, в общем, да… — пожимаю я плечами. — «Малая лига» — это самое трудное в моей жизни.

Наша группа сочувственно молчит, я поднимаю глаза и вижу Тристана, который, оказывается, стоит рядом с «кругом правды». Руки в карманах, встревоженный взгляд направлен на меня.

Я опускаю голову, уже жалея, что не могу забрать свои слова обратно.

Я не хочу, чтобы Тристан Майлз знал меня. Не хочу, чтобы он знал что-то обо мне, о моих детях и о наших повседневных трудностях.

Я держу дистанцию. Мое влечение к нему таковым и останется — исключительно физическим.

Оно ничего не значит.

— Хорошо, двигаемся дальше. Ричард, расскажите мне о своем детстве…

Едва перевалило за десять вечера. Мы пешком возвращаемся из ресторана.

В отличие от вчерашнего вечера, сегодня наша группа сонная и тихая. Все устали.

Это был трудный день и — как бы неприятно ни было мне это признавать — чуточку катарсический. Мне пришлось не раз покопаться в собственной душе, а потом я слушала, как тем же самым занимались другие.

Между мной и нашей небольшой группой как-то сама собой образовалась связь. Я чувствую себя серьезной, эмоциональной и распахнутой настежь. Неожиданно, если честно.

Тристан присутствовал за ужином, но сидел за другим столом вместе с остальными лекторами. Болтал, разговаривал, с головой ушел в беседу с соседом по столу.

Сегодня он не раздражал меня и не заигрывал. Более того, ни разу не подошел ко мне после того, как подслушал этим утром мою «правду». Наверное, для него это чересчур большой кусок реальности: просто так не проглотишь.

Порой этот кусок слишком велик даже для меня.

Мы приближаемся к отелю, и я замечаю в некотором отдалении маленький магазинчик. Зайти, что ли, купить шоколадку? Чашка чаю и что-нибудь сладкое — хороший способ немного поднять себе настроение под конец дня.

— Я еще в магазин загляну, — говорю остальным. — Увидимся утром.

— До завтра, — вразнобой отвечают мои товарищи и один за другим скрываются за дверями отеля.

Перехожу улицу, выбираю шоколад и заодно просматриваю книги, стоящие на полке. Хм-м. Чем бы таким развлечься? Любовные романы меня больше не привлекают, а ужастики читать страшно, когда мои дети на другом конце света.

Нет уж… для меня тут ничего интересного нет. Хотя мысль была неплохая.

Расплачиваюсь с кассиром и выхожу на улицу.

— Клэр! — слышу из переулка рядом с отелем.

Поворачиваюсь и вижу в сумерках Тристана.

— Привет, — киваю ему и крепко стискиваю шоколадку в руке.

— Я просто хотел узнать, как ты, — говорит он.

Узнать, как я… Он разговаривает со мной как с пострадавшей?

Наверное, когда изнутри поднимается волна гнева, я меняюсь в лице. Надо же было ему сегодня подслушать мое признание в слабости!

— У меня все в порядке.

— Хочешь, зайдем выпить по чашке бабулькиного чаю? — Тристан машет рукой, указывая на кафе, приютившееся чуть дальше по улице. И это не толстый намек на секс: сегодня он действительно имеет в виду просто чай.

Такая резкая смена курса неожиданно злит меня. Флирт и веселье я еще смогла бы вынести.

А вот это… не могу.

— Нет, — резко бросаю я. — Не хочу.

В ярости делаю пару шагов прочь, а потом, не в силах удержаться, оборачиваюсь к нему:

— Знаешь что? Пошел ты на хрен!

— Что?!

— Не смотри на меня таким взглядом, Тристан Майлз!

— Каким таким? — не понимает он.

— Таким вот пошлым сочувственным взглядом, — зло фыркаю я. — Можешь смотреть на меня похотливо, можешь — с отвращением. Но, мать твою, не смей меня жалеть!

Кажется, мне удалось его поразить.

— Единственный человек в мире, от которого мне не нужна жалость, — это ты!

Он делает шаг вперед:

— Что ж тогда тебе нужно?

— Все просто: мне нужно нормальное отношение! — рявкаю я. — Не как к бедной вдове Клэр Андерсон, — я потрясаю руками, — а как к нормальной женщине, которую ты не знаешь!

Мне кажется, что я сейчас взорвусь, и я торопливо хватаю ртом воздух, глубоко дыша в попытках успокоиться. Смотрю ему прямо в глаза:

— По крайней мере, когда ты ведешь себя как мерзавец, я знаю, чего от тебя ждать.

Он стремительно настигает меня, обхватывает мое лицо ладонями и целует. Его язык проскальзывает между моими губами, и он толкает меня к стене.

— Поверь мне, Клэр Андерсон… жалость — это последнее, что я чувствую, глядя на тебя, — говорит он, на миг оторвавшись от меня.

Его язык снова пляшет вокруг моего, его пальцы сжимают мое лицо почти до боли.

Я ощущаю, как он едва ли не натягивает меня на свой член. Чувствую, как он твердеет.

Мои внутренности начинают плавиться… о боже!

Что-то во мне ломается, и я невольно отвечаю на его поцелуй.

Я отвечаю всем, что есть во мне, — и, боже мой, это приятно! Глубоко, эротично… и так долгожданно.

Он отстраняется и смотрит на меня, не выпуская из рук мои щеки. Трудно дышит.

— Что это за поцелуй, Андерсон?

Я смотрю ему в лицо, моя грудь ходит ходуном.

— Это не поцелуй бабульки-чаевницы. — Его руки крепче сжимают лицо, и он, наклонившись, лижет мои приоткрытые губы. Во мне все сжимается от властности его действий. — Это голодный поцелуй, — шепчет он, страстно, порочно, а потом вновь пускает в ход язык. То, как он лижет мои приоткрытые губы, не обращая внимания на то, что делает в это время мой собственный язык, порождает невольное желание, чтобы он лизнул меня в другом месте. Все самые глубокие внутренние мышцы моего тела сжимаются, когда я воображаю его голову между своих ног.

— Ты проголодалась, Клэр? — мурлычет он.

Еще как!

Запускаю руку в пряди волос у него на затылке и притягиваю к себе. Снова целую. На этот раз страстнее, требовательнее. Словно какая-то пружина натягивается внутри меня все сильнее — и наконец с треском и звоном лопается.

Все ставки сделаны.

Я больше не хочу быть печальной вдовой… Хотя бы сегодня вечером я хочу быть женщиной.

Его рука тянется к моей груди, и сознание возвращается ко мне. Туман возбуждения временно рассеивается.

Добро пожаловать в реальность. Стоп… Это что такое?

Какого черта я вообще творю?

Торопливо отступаю на шаг.

— Что не так? — хмурится Тристан, тяжело дыша.

Я хватаюсь за виски, пытаясь обуздать возбуждение.

— Перестань, пожалуйста.

— Что перестать?

— Ты меня не интересуешь, Тристан. И никогда не будешь интересовать. Отвали! — шепчу я в приливе гнева.

В ответ — недоверчивая гримаса.

— Что?

— Ты меня слышал.

— Я же чувствую, тебя тянет ко мне. Хватит врать.

— Ты бредишь, — бросаю я.

— Ты меня хочешь — признай это!

Он снова тянется ко мне, но я отступаю еще дальше, не позволяя ему себя коснуться.

— Оставь меня в покое, Тристан!

— А ну иди сюда, — командует он.

— Пошел к дьяволу!

«А ну иди сюда»… Ах, я бы и рада.

Эти четыре слова еще никогда не звучали так эротично и так неправильно. И, чтоб мне провалиться, моя женская сущность отчаянно жаждет исполнить то, что ей сказано.

Но я не позволю ей… потому что она просто хочет секса, а он — скотина.

Единственное, чего хочу я, — это завтра глядеть себе в глаза без стыда и сомнений.

Широким шагом я пересекаю вестибюль отеля.

У меня есть цель: убраться подальше от Тристана Майлза.

Это не мужчина, а дьявол, обольстительный, как сам грех.