Мой друг Пират

Уле Кристиан Лёйнинг (2020)

Двенадцатилетний Андре и его двоюродный дед, старый морской волк по прозвищу Пират, силой вещей начинают жить вдвоем, притираясь и привязываясь друг к другу, а потом на старой залатанной яхте пускаются в путь из Норвегии в Тринидад через непредсказуемый Атлантический океан — ради спасения человека. Есть вещи, на которые мы не можем повлиять, есть обстоятельства, изменить которые мы не в силах, говорит читателю эта книга, но в любых обстоятельствах мы можем идти вперед и не сдаваться, быть бережными друг к другу и думать о тех, кого любим, буквально до последнего вздоха. 5 причин купить книгу «Мой друг Пират»: • История, которая тронет до глубины души: о взаимоотношениях осиротевшего подростка и его опекуна — пожилого моряка, настоящего морского волка по прозвищу Пират; • Живой динамичный сюжет, который не стоит на месте и зовёт читателя пуститься в плавание вместе с героями — сквозь волны и шторм; • Терапевтичное чтение на тему принятия смерти или потери; • Роман получил премию норвежских критиков детской и подростковой литературы в 2021 году; • Перевод с норвежского заслуженного мастера литературного перевода Ольги Дробот.

Новым курсом

Вообще-то я мог бы, наверное, стиснуть зубы и спуститься пешком от кладбища до дома Пирата. Там всего метров семьсот, но на костылях я бы тащился часов пять минимум. Поэтому я расселся как падишах в коляске «Молния Маккуин», а Пират осторожно, точно вышколенный личный водитель, покатил ее по длинному пологому спуску вниз в центр города.

Мы пересекли главную площадь, она была заставлена торговыми палатками по случаю рыночного дня, и Пират на ходу молниеносно — никто и глазом не моргнул — выхватил из коробки две груши, кинул одну мне на колени и прибавил шаг. В сером заасфальтированном небе над нами солнечные лучи вдруг прорезали облака в нескольких местах, а потом появились небольшие голубые проплешины.

Улица Киркевейен кончилась, мы свернули направо и покатили в сторону кинотеатра, мимо паба «Телфордс». Там околачивались три седобородых мужика в моряцких шапках. Они окликнули Пирата и стали зазывать его в компанию. Но Пират не притормозил, а, наоборот, газанул в сторону городского пляжа и домика на краю мыса.

Папа много раз показывал мне «Приют шкипера», но внутри я никогда не бывал. В дом вели ступени, а по обе стороны стояли два огромных черных якоря. Их соединяла такая же черная толстая цепь.

Звякнули ключи на связке, грохнул, открывшись, навесной замок.

— Идешь? — спросил Пират и кивнул на дверь.

Я взял костыли и встал. Кистень-ногу обжигало болью при каждом движении.

— А что с коляской?

— А с ней что?

— Куда ее убрать?

— Оставь где стоит.

— Она же придет в негодность?

— Ну-у?

— Мама говорит… — Реальность снова проехала сквозь меня, как танк сквозь картонную стену. — То есть мама всегда говорила, что если берешь чужую вещь, тем более временно попользоваться, то ты за нее отвечаешь.

— Отвечаешь? — переспросил Пират. — Так это… Да, конечно. А ты шустрый, я гляжу. Давай, что ли, прислони ее к мусорному баку и топай в дом, не надо тебе долго на ногах не стоять.

* * *

Я вошел в дом, и в нос мне ударил тяжелый затхлый запах. Как когда старая одежда отсырела, заплесневела и завоняла гнилью.

В коридоре стоял огромный аквариум. На засыпанном камнями дне, между зелеными водорослями, виднелся разломанный надвое кораблик.

Но рыб не было.

Я прижался носом к стеклу. Увидел два крана, врезанных в заднюю стенку.

— Не надейся, не высмотришь, — сказал Пират.

— В смысле?

— Да в нем уж незнамо сколько лет рыбы не водятся.

Пират вставил вилку в розетку и мечтательно поглядел на остов корабля. В призрачном белом освещении он как будто сиял.

— Сам понимаешь, когда ты почти все время в море, не оставишь дома полный аквариум рыб. Но что-то никак у меня рука не поднимется его выкинуть, аквариум этот. А уж теперь, когда…

— Когда я здесь? Ты не обязан…

Пират выдернул вилку.

— Когда Эвенсен получил партию мраморных карнегиелл. Может, кто из них захочет здесь поселиться?

Окна в кухне были забиты досками, большое окно в комнате — плотно задернуто темно-зелеными шторами, и, если б не три-четыре одиноких лучика, пробивавшихся из слухового окошка, вряд ли можно было бы хоть что-нибудь разглядеть.

— А что у тебя с физией? — спросил Пират.

— С чем?

— С мордой лица.

— Просто у тебя здесь темно. И воняет чем-то. Что у тебя стухло?

— Я ведь только сошел на берег, двух дней не прошло. Не успел даже ставни снять. Тут никто не жил и не проветривал восемь месяцев. А что, прямо-таки воняет?

— Угу. Домом здесь не пахнет.

— Скоро запахнет, — сказал Пират и сдвинул шляпу повыше на лоб. — На моряцком языке такую благовонь кличут амбре, в старом, долго запертом доме оно всегда заводится.

Он раздвинул шторы двумя руками, и сразу комнату наполнил ясный, чуть голубоватый свет, отчего огромная люстра вспыхнула тысячью бликов, словно была из драгоценных камней.

— Нехило, скажи? — бросил Пират, не оборачиваясь.

Перед нами лежало море. Дождь почти прошел, и я видел море во всю ширь и даль до горизонта.

— Я… — Пират оглянулся на меня. — Ты небось голоден?

Видно, я подтвердил — словом или кивком. Во всяком случае, помню, что Пират скрылся за шторой из бусин, которая отгораживала крошечную кухню от комнаты.

Через некоторое время он просунул голову между шуршащими нитями и спросил:

— Гроб с тухлым фрицем пойдет?

— Что-о?

Пират крутил в руках две блестящие консервные банки.

— Гроб с тухлым фрицем, — повторил он.

«Гроб с тухлым фрицем»? Он издевается? С того момента, как маму с папой опустили в черную дыру на зеленом газоне, двух часов не прошло. У меня запекло в глазах.

— Прости. — Пират уставился в пол. — У меня встроенный цензор плохо работает. И слова вылетают раньше, чем я успеваю подумать. Это консервы армейские. «Говядина тушеная флотская», ГТФ. Поэтому на море ее зовут… Для смеха. Их куча разных банок, и все с именами. «Мертвяк с клопами» значит МК — «Макароны с курицей». О, черт, опять меня понесло, извини.

— Все в порядке. — Я шмыгнул носом, одновременно вытирая глаза. — Ты ничего такого не имел в виду, я понимаю…

— Спасибо, парень.

Пират протянул мне носовой платок, явно видавший виды.

Я переместился за Пиратом на кухню. Он мигом извлек откуда-то большую кастрюлю.

— Так что в банке-то?

— Говяжья тушенка с горохом и салом, — ответил Пират. — Они удобные, эти консервы, по двадцать лет хранятся, и вкус не меняется.

— А он ничего?

— Нормальный. Если зажмуриться, сойдет за жаркое с подливкой. Только надо готовить правильно. Секрет в том, чтобы греть прямо в жестянке — и сразу в рот. «На раз прокалил, на два проглотил», — у нас на борту такое правило.

Пока жестянки кипели и булькали в кастрюле, мы сели за кухонный стол.

— Надо бы ее смазать, — сказал Пират, пытаясь вправить на место какую-то штуковину от стола. Она скрипела нещадно.

— Кого?

— Петлю. — Пират снял шляпу и положил ее на стол между нами. — И не ее одну. Тут, знаешь ли, много чему техподдержка требуется.

— Тут в доме?

— Угу. Я в прошлом году заходил в порт, но якорь здесь не бросал. Заехал убедиться, что управа дом не снесла, — и снова в море.

— А с чего бы им дом сносить?

— Прислали мне письмо, понимаешь. Хотим сровнять вашу халабуду с землей и построить здесь музей. Скажи, дичь? Клоуны!

Пират вытащил пробку из бутылки и стал лить почти прозрачную жидкость себе в стакан.

— Пить хочешь? — спросил он, открывая банку колы.

Я кивнул.

— Глоточек отопью?

С этими словами Пират щедро налил себе стакан до края и вернул мне остатки колы. А потом взялся рассказывать, как несколько дней назад ему вдруг позвонили из управы с неожиданным вопросом.

— Так ты не хотел меня забирать? — уточнил я, когда он закончил.

Конец ознакомительного фрагмента.