Дочь для волка

Ханна Уиттен, 2021

Рэд – единственная Вторая Дочь, которая родилась в королевской семье Валлейды за целый век. И у нее только одно предназначение – быть принесенной в жертву Волку. Монстру, что живет в Диколесье и когда-то пленил пятерых богов этого мира. Для самой Рэд такой исход – почти избавление. Ведь внутри нее живет опасная сила, которую невозможно контролировать. Быть может, в Диколесье девушка не сможет вновь причинить зло тем, кого любит. Но легенды лгут. Волк – не монстр, а человек. Магия Рэд – ее призвание, а не проклятие. И если девушка не узнает, как ее использовать, истинные монстры поглотят Диколесье… а с ним и весь мир. Сказочный ретеллинг для поклонников Мариссы Мейер, Кристины Генри и Наоми Новик! История Красной Шапочки, какой вы её ещё не видели + мрачная версия «Красавицы и Чудовища». Книга стала бестселлером New York Times немедленно после выхода. Невероятная атмосфера, яркая любовная линия, запоминающиеся персонажи – всё, что мы любим в сказках.

Интерлюдия II

Валлейда

Книги на месте не оказалось.

Нив нахмурилась, глядя на карточку в руке — там было указано имя автора и номер полки. Она искала сборник стихов. Его написал купец, зарифмовав таким образом все причуды навигации по рекам Сиани. Не самая популярная тема. В любом случае выносить книги из библиотеки было запрещено. Хотя Рэд все время это делала…

Нив оборвала эту мысль. Живот скрутило внезапной судорогой, она прижала к нему руку. О Короли, она должна прекратить это — думать о Рэд так, как будто та все еще здесь. Минул всего день, но каждый час, проведенный без сестры, был что острый кинжал, проворачиваемый в ране. Глаза Нив жгло от невыплаканных слез.

— Может, сегодня мы не пойдем к почтенному мастеру Маттеусу?

Раффи за ее спиной развернул стул, с которого Нив только что встала, сел на него верхом и сложил мускулистые руки на покрытой резьбой спинке.

— Может, вместо этого мы займемся… чем-нибудь другим?

Если бы это был кто-нибудь кроме Раффи, Нив рявкнула бы, чтобы ее оставили в покое. Вместо этого она наполовину измученно, наполовину искренне ухмыльнулась. После своего ночного набега на Святилище ей толком так и не удалось поспать.

— Я полагаю, под «не пойдем» ты подразумеваешь «прогуляем его лекцию о климатических особенностях юга и их влиянии на импорт»?

Валлейда находилась в самой северной части континента. Выхода к морю страна не имела, огражденная Диколесьем на севере и Альперанскими Пустошами на востоке. На западе путь к побережью преграждала Флориана. Таким образом, внешняя торговля была сопряжена с большими трудностями. Именно поэтому из Валлейды выходили самые предприимчивые торговцы. Они были готовы к любым сложностям, с которыми можно столкнуться, потому что, ведя торговлю из Валлейды, неизбежно сталкиваешься с каждой из них.

Единственным, на что могла опираться Валлейда при ведении торговых переговоров, была религия и ее исключительное географическое положение — а конкретно что она граничила с Диколесьем и приносила в жертву Вторую Дочь, которая защищала весь мир от нашествия чудовищ. Именно это склоняло большинство стран назначать более-менее честную цену на свои товары. Никому не хотелось вызвать гнев Королей, наживаясь на торговле со страной, которая в один прекрасный день могла совершить ритуал по их освобождению — в конце концов успешный. Или же жрицы могли не вознести как положено заранее оплаченные в Святилище молитвы, а наспех пробормотать их.

Однако призрак неурожая и последующего голода всегда висел над страной. В особенности — в этом году, когда перевалы, связывающие Валлейду с Медусией и Альперой, закрылись так рано. Смысл брака Нив с Ариком заключался именно в этом — если бы Флориана стала одной из провинций Валлейды, страна получила бы наконец прямой выход к побережью и морским торговым путям.

У Нив уже не осталось сил даже на то, чтобы ухмыляться.

— Да, именно об этом я и говорю, — согласился Раффи. — Я чувствую, что сейчас не смогу выдавить из себя ни капли интереса к внешней торговле.

Его длинные тонкие пальцы в луче падающего из окна золотистого, уже почти вечернего света солнца выглядели особенно красивыми.

Нив стиснула зубы. Слишком много времени она посвящала любованию руками Раффи.

— Сейчас лето, — продолжил он. — Ну или то, что здесь так называют. Дело моего отца не рухнет, если я прогуляю одну страстную речь о сложностях торговли. А даже если и рухнет… пусть. — Раффи пожал плечами. — Не то чтобы я принимал это близко к сердцу.

Нив рухнула в кресло, стоявшее напротив него.

— А что, если бы тебе вообще не надо было принимать торговые дела близко к сердцу? — Она разорвала смятый листочек со списком источников к сегодняшней лекции на мелкие клочки. — Если бы тебе не нужно было поддерживать торговый дом твоего отца, не нужно было изучать маршруты торговых караванов? Если бы ты мог заняться, чем хочешь, что бы это было?

Улыбка Раффи из игривой превратилась в задумчивую.

— Сложный вопрос.

Он глянул на руки принцессы, которые она положила на стол.

Нив ощутила, как жаркая кровь приливает к ее щекам. Ее влекло к Раффи, она не могла этого отрицать — но, как ей казалось, перед этой красотой сказочного принца, обаянием и добротой никто не мог устоять. Но между ними ничего не могло быть. Она была помолвлена, и рассуждать тут было не о чем. Тем не менее это не мешало Нив желать его и испытывать простую радость, зная, что чувство это взаимно.

Раффи положил подбородок на руки. Перевел взгляд с ее рук на лицо. В темных глазах вспыхнуло любопытство.

— А ты? Если бы ты могла отправиться куда угодно, что это было бы за место?

— Я бы отправилась искать сестру, — мгновенно ответила Нив.

Теплота во взгляде Раффи сменилась невыразимой болью. Глубокая складка залегла между его бровями. Он тяжело вздохнул и произнес:

— Ты сделала для нее все, что могла, Нив.

Да. Все, что могла. Но этого было мало.

— Это не твоя вина.

Но тогда чья же? Судьба бросила кости, и Нив родилась первой. Все это было несправедливо и неправильно. Она изо всех сил пыталась изменить это — но должна была стараться еще лучше. Она должна была что-то предпринять. Не только умолять Рэд бежать — ведь давно было понятно, что на это сестра не пойдет.

Раффи протянул руку, на мгновение задержав ладонь над ее, а затем его пальцы легли на запястье Нив. Они были теплыми — и этого тепла могло хватить, чтобы вернуть ее из тех холодных глубин, где она укрылась и в которых могла оставаться немой и отстраненной. Из глубин, где Нив теперь проводила почти все время. Немота и чувство опустошения были лучше, чем грубая боль.

— Ты должна перестать винить себя, Нив. Она сделала выбор. Самое меньшее, что можем сделать мы, — это уважать его. — Раффи запнулся, сглотнул. — И почтить ее память.

Память. Слово вонзилось как нож.

— Но Рэд не умерла, Раффи.

Нив думала о том, что ей сказала рыжеволосая жрица в Святилище. О том, что произошло с Рэд, когда та вошла в Диколесье. Прикованная к лесу, пронизанная его корнями. Этот образ беспрестанно крутился в голове Нив, о чем бы она ни думала и чем бы ни занималась. Ее сестра, оплетенная лозами. Кормящая своей кровью хищный лес.

Но живая.

Разве в глубине души она не знала это изначально? Если бы Рэд погибла, Нив сразу почувствовала бы это. Возникло бы чувство некой пустоты, отсутствия чего-то… как если бы Нив лишилась руки. Но Нив все еще ощущала себя до ужаса цельной.

Раффи не стал с ней спорить, хотя по глазам его было видно, что он ни на мгновение не верит в то, что Рэд еще жива. При одной мысли о том, чтобы объяснить ему, что она имеет в виду, облечь мысль в слова, Нив почувствовала страшную усталость.

Вместо этого девушка испустила глубокий вздох, тщательно следя за тем, чтобы он не перешел в компульсивную дрожь.

— Сады, — с улыбкой предложила она. — Вот куда можно пойти. Не то чтобы очень интересное место, конечно.

— Да все лучше, чем сидеть на лекциях. — Раффи встал, галантно подал ей руку. — Арик пойдет с нами?

Он старался произнести это как можно непринужденнее, но от Нив не укрылось легкое беспокойство в его голосе. Ее улыбка растаяла.

— Нет. — Она взяла его под руку. — Честно говоря, я понятия не имею, где он.

Нив не видела Арика с тех пор, как они вернулись из Диколесья. Тогда они сидели втроем в черной повозке, разделенные глубоким молчанием и потерянные сами в себе. Принцесса вспомнила, о чем думала тогда, — это было единственным светлым пятном в ее жизни за весь тот день. Да что там, за весь этот год. Если они должны были потерять Рэд, то хотя бы в этой потере они были вместе. И вместе могли бы найти способ пережить это.

Но затем Арик куда-то скрылся, предпочтя зализывать свои раны в одиночестве.

Раффи вздохнул:

— Я — тоже.

Девушка сжала его руку в молчаливом утешении, и они вышли из библиотеки в залитый солнцем холл.

Нив сама не понимала, почему предложила пойти в сады. Они с рыжей жрицей устранили все следы произведенного принцессой погрома, и жрица твердо пообещала Нив, что никто ничего не заметит. Тем не менее, вероятно, для Нив было бы лучше не появляться в Святилище — по крайней мере, ближайшие несколько дней.

Но ее тянуло в сады — так хочется ощупывать место ушиба, причиняя себе боль и выясняя, насколько велика она будет.

Повернув за угол, Нив и Раффи столкнулись с процессией жриц Ордена. Они, все в традиционных белых одеждах, как раз выходили из стеклянных двойных дверей, ведущих в сады. Их стало заметно меньше. После всенощной, когда стало ясно, что Короли не вернутся и на этот раз, жрицы, которые прибыли поприсутствовать на принесении Рэд в жертву, отправились обратно в свои, менее почитаемые Храмы. Утром, лишь только рассвело — солнце едва начинало алеть на горизонте, — когда Нив вынырнула из мучительного забытья, которое и сном-то назвать было нельзя, она видела, как приезжие жрицы покидали Святилище с огарками алых свечей в руках.

Служба прекращалась с рассветом. Сейчас было уже далеко за полдень. Но у жриц, шедших навстречу Раффи и Нив, под глазами чернели темные круги, как у людей, только что закончивших долгое утомительное богослужение. Было их немного, человек двадцать, и шли они колонной по двое. Возглавляла процессию высокая худощавая женщина с темно-рыжими волосами.

Нив узнала ее — это вместе с ней они прибирались в Святилище сегодня ночью. Разве что свое странное ожерелье из обломков священных деревьев она, похоже, сняла. Некоторые жрицы в процессии показались принцессе незнакомыми. Должно быть, они тоже служили в отдаленных Храмах, но остались, когда большая часть их сестер предпочла уже уехать. В груди Нив заворочалось смутное беспокойство.

Рыжая жрица скользнула по ней взглядом, но даже если и узнала Первую Дочь, то вида не подала. Вместо этого она повернулась и заговорила с одной из сестер позади — слишком тихо, чтобы Нив могла разобрать слова. Дальше пути их расходились — им с Раффи предстояло двинуться по другому сплетенному из ветвей коридору.

Нив незаметно вздохнула от облегчения, хотя причины его не вполне понимала. Глядя вслед рыжеволосой жрице, она нахмурилась. В том коридоре, из которого появились жрицы, имелся только один другой выход — дверь в сад. Процессия все еще двигалась мимо нее. Не думая, Нив схватила ближайшую жрицу за руку, да так крепко, что вполне мог остаться синяк.

— Нив! — шепотом окликнул ее Раффи.

— Ваше высочество?

— Что вы там делали? — Сегодня Нив было не до обмена любезностями. — Всенощное бдение давно окончено. Еще утром стало ясно, что Короли сегодня не вернутся.

Подобное заявление было опасно близко к богохульству, но жрица вновь отреагировала на него только тем, что глаза ее расширились чуть больше.

— Да, официальные бдения окончены, — согласилась она. — Но некоторые из нас продолжили возносить молитвы.

— Зачем?! — прорычала Нив. — Зачем продолжать молиться тому, кто вас не слышит? Твои боги не вернутся.

Теперь это было откровенное святотатство, но Нив было наплевать, хотя она чувствовала, что Раффи позади нее застыл на месте от подобных слов.

Жрица мягко улыбнулась, как будто Первая Дочь Валлейды не смотрела на нее так, словно готова вцепиться ей в горло.

— Мы не можем знать точно. Диколесье крепко держит их, — пояснила жрица. — Они могут нуждаться в помощи для того, чтобы вырваться из его объятий.

«Лес силен лишь настолько, насколько мы позволяем ему это», — всплыло в голове. Рыжая жрица сказала это Нив. Или это были обрывки сна?

Принцесса смутилась. Растеряв весь запал, она разжала пальцы, которые все еще впивались в руку жрицы. Та невозмутимо кивнула Первой Дочери, остальные повторили ее жест, и процессия двинулась дальше, покинув сады.

Раффи нервно потер губы.

— Ничего хорошего из этого не выйдет. Она расскажет Верховной жрице…

— Не расскажет.

Нив была уверена в этом — так же как и в том, что рыжеволосая жрица никому и словом не обмолвится о погроме, который Первая Дочь устроила в Святилище. Что-то в ее странном ожерелье, в том, как жрица говорила о Диколесье — как о враге, а не о святыне, — укрепило Нив в мысли, что Зофия никогда не услышит обо всем происшедшем и полслова.

Раффи искоса посмотрел на Нив, но промолчал.

Девушка мягко высвободила свои пальцы из его руки и пошла к дверям в сад. Она не обернулась, чтобы проверить, пойдет ли Раффи за ней, но слышала за спиной его шаги и как он закрыл двери у нее за спиной.

Раффи глубоко вздохнул и взъерошил ежик своих волос.

— Послушай. Я знаю, что ты очень расстроена…

Нив повернулась, вздернув подбородок.

— Они принесли ее в жертву.

Раффи стоял прямо за ней, ближе, чем она думала. Его полные губы оказались всего в нескольких дюймах от ее лица. Нив резко выдохнула.

— Просто так! Ни за чем! В этом не было никакого смысла!

Раффи ответил осторожно, но твердо:

— Хотя Короли и не вернулись, какой-то смысл в этом мог быть. — В его бархатистом мягком голосе звучал металл. — Те чудовища, которые терзали наши земли до того, как Кальденора…

— Дерьмо это все собачье! Раффи, если бы в лесу жили чудовища, мы бы видели их в ту ночь!

В какую «ту ночь», он знал не хуже ее. Ночь камней и огней — и Диколесья, оказавшегося нечувствительным ни к тому, ни к другому. Ночь разбойников, которые увязались за сестрами и погибли самым жестоким — и непонятным — образом. Нив толком и не знала, что произошло после появления разбойников. Кто-то из них ударил Первую Дочь рукоятью кинжала в висок, и Нив потеряла сознание. Очнулась она, когда все уже было позади и сестры были в столице, под надежной защитой.

Но Рэд сознания не теряла и помнила все, что тогда произошло. И думала, что это ее вина.

Ледяной укол вины пронзил Нив насквозь. Вины — и холодной уверенности. Что бы там ни произошло, пока Нив валялась без сознания, — именно из-за этого Рэд отправилась в Диколесье, несмотря на все уговоры сестры.

— В этом не было никакого смысла, — мягко повторила она.

На этот раз Раффи не ответил.

Нив пошла по тропинке, бездумно ведя рукой по цветущей живой изгороди. Края жестких листьев кололи пальцы, и Нив даже порезалась об один из них — на кончике пальца выступила крохотная капелька крови.

Раффи у нее за спиной вздохнул, а затем раздались шаги — он покинул сад.

Нив повернулась лицом к солнцу и закрыла глаза. Теперь она видела алые прожилки на внутренней стороне своих век. Весь мир находился за этой алой, подсвеченной лучами нежного, каким оно бывает только в начале лета, солнца.

В беседке рядом с ней, за стеной буйно распустившихся цветов, кто-то спросил:

— Может, получится как-то попроще? С помощью какого-нибудь договора?

Голос у говорившего был таким хриплым, как будто его обладатель уже неделю не спал. И было в нем что-то знакомое, но человек говорил слишком тихо, чтобы Нив смогла узнать его. Разговор явно не предназначался для чужих ушей, но Нив не двинулась с места.

— Не получится.

Второй голос был резким. Его Нив уже тоже где-то слышала. Его обладательница выговаривала гласные твердо и уверенно.

— Все в Диколесье искажено. Его сила убывает на глазах. Обрезками ногтей и зубами его больше не удовлетворишь. Даже кровь оно не принимает — разве что свежую, хлещущую из раны, — со значением продолжал второй голос, словно бы подразумевая что-то, известное собеседнику, но о чем не стоит упоминать вслух.

И Нив узнала эту манеру разговора — никому, кроме рыжеволосой жрицы, она принадлежать не могла.

— Также, — продолжала за зеленой цветущей стеной жрица, — Диколесье перестанет принимать в качестве жертв трупы. Оно будет требовать все больше и больше — все, что у нас есть, и в итоге цена станет такой высокой, что мы не сможем ее заплатить. Хотя бы из-за последствий. Вот что мы поняли из наших молитв, когда обратились к нему в последний раз.

И после паузы добавила нараспев, словно цитируя священный гимн:

— Кровь, отданная в уплату по сделкам с тварями, что живут в глубине, — это та кровь, что может открывать двери.

Нив нахмурилась. Собеседник жрицы явно был не в состоянии разгадывать такие сложные загадки.

— Должен быть способ.

— Даже если так, мальчик мой, — промурлыкала жрица, — ты должен сразу понять — придется отдавать, и отдавать, и отдавать.

Помолчав, рыжая жрица добавила:

— Короли требуют многого — но и щедро одаряют в ответ. Служение им открывает широкие возможности. Уж я-то это знаю.

Зашуршала одежда — кто-то в беседке поднялся со скамьи.

Нив выругалась под нос и резко развернулась, изо всех сил стараясь выглядеть так, словно она погружена в созерцание клумбы на другой стороне дорожки.

Краем глаза девушка заметила белую вспышку — жрица в своем привычном одеянии вышла из беседки.

— Обращайтесь ко мне, если у вас возникнут еще какие-нибудь вопросы, — произнесла она. — Молитвы, которые мы возносили сегодня утром, после того как наши менее ревностные сестры покинули нас, открыли нам многое.

Из беседки появился юноша — усталый и растрепанный. Нив взялась было за пышный желтый цветок, да так и застыла.

— Обязательно обращусь. Спасибо, Кири.

Это был Арик.

Рыжая жрица — Кири, теперь Нив наконец-то знала, как ее зовут, — бросила взгляд на Первую Дочь, холодно улыбнулась, кивнула и двинулась по дорожке к замку.

Если Арик и удивился, увидев Нив здесь, то вида не подал. Лишь пригладил свои взъерошенные волосы — вид у них был такой, словно он последний раз причесывался неделю назад.

— Нив.

— Арик. — И после секундного, но он очень тяжелого молчания Первая Дочь добавила: — Мы волновались за вас.

И было отчего. Арик был бледен, лицо его осунулось, под зелеными глазами залегли темные круги. Кивком указав на усыпанные цветами деревья, он скрылся в густой поросли.

Нив огляделась, прежде чем нырнуть под ветки вслед за ним. Она понимала, что это смешно — опасаться, что их застанут вместе. Арик, в конце концов, был ее женихом, будущим принцем-консортом. Тем, благодаря кому Валлейда заполучит наконец выход к морским путям через Флориану.

Тупая боль забилась в висках.

Нив раздвинула розовые цветы и обнаружила Арика. Тот уже расположился на скамейке под беседкой. На фоне ярких цветов он казался особенно измученным.

Арик молчал. Нив села рядом с ним. Скамейка была такой короткой, что, как она ни старалась избежать этого, ее бедро прижалось к его бедру.

Они были хорошими друзьями до того, как им исполнилось шестнадцать и помолвка была заключена, да и после помолвки — тоже, пока Рэд была здесь и отделяла их от неизбежного будущего. Но теперь Нив не знала, как ей себя держать с Ариком.

Она поерзала на скамейке.

— Как ты?

— Не очень.

— Я тоже.

Тишина опутала их. Все слова, что она могла произнести, казались Нив неуместными. Их объединяло лишь горе — ни беседу, ни жизнь на этом не построишь.

— Я пытался.

Арик наклонился вперед, запустив обе руки в свои и без того уже растрепанные волосы.

— В ночь бала я пытался уговорить ее бежать.

— Мы все пытались. Это был дохлый номер с самого начала.

— Должен быть способ вернуть ее.

Нив закусила губу. Разговор, который она только что подслушала, снова всплыл в ее голове. Она подумала о собеседнице Арика. О погроме в Святилище и ожерелье из обломков священного дерева.

— Арик, — сказала она осторожно, — смотри не наделай глупостей. Я этого не хочу.

— Больших глупостей, чем отправиться в Диколесье и бросаться там в деревья камнями? — в его голосе была некая тень былой легкомысленности.

Нив улыбнулась, услышав это далекое эхо привычного Арика, прежнего Арика.

— Ну ты нашел кого спросить.

«Во всех смыслах», — подумала она.

Арик сгорбился, от мгновенного проблеска легомысленности не осталось и следа.

— Я найду способ вернуть ее домой.

Нив искоса взглянула на него. Она знала, что Арик любит Рэд. А еще знала, что сама Рэд его не любит и никогда не любила. Разумеется, Арик нравился сестре. Но она знала, что судьба ведет ее в темный лес, и не хотела разрушать еще чью-нибудь жизнь. Арик испытывал к Рэд более глубокие чувства, но Нив казалось, что он все понимает. Нив знала, что Арик будет очень опечален, но ожидала, что это быстро пройдет. Однако он оказался стоек в своей скорби.

Словно прочитав ее мысли, Арик сказал:

— Я знаю, ты думала, что я не буду сильно горевать.

— Я выгляжу такой жестокосердной? — пробормотала принцесса.

— Я имел в виду не это. Просто говорю, что… — Арик глубоко вздохнул. — Мне все легко давалось, Нив. В основном потому, что я ни за что не цеплялся. Я никогда ни за что не боролся, никогда не выбирал сложных путей. Я хотел жить легко. — На последнем слове он стиснул зубы так, что они заскрипели. — Но я не могу это вот так оставить. Если есть что-то в жизни, за что стоит бороться, так это Рэд. И даже не потому, что я люблю ее. А просто потому… потому что так нельзя. Это неправильно. Она тоже имеет право жить!

Осколок надежды заворочался в груди Нив — маленькой, злой и мучительной надежды, надежды, что резала ее душу как бритва. Но она не знала, как выразить ее словами. Все так запуталось — она, Арик, Раффи, жрицы со странными ожерельями и сломанные белые деревья в комнате с выложенными камнем стенами.

Все, что Нив смогла сказать, вложив это слово всю ту надежду, что рвала ей душу, было:

— Хорошо.

Арик почти удивленно посмотрел на нее. Туго натянувшиеся на шее жилы расслабились. Нив только сейчас поняла, что он ожидал от нее чего-то вроде благословения.

— Меня некоторое время не будет, — сказал Арик. — Но ты ни о чем не волнуйся.

— Вернешься в Флориану?

Арик не ответил и поднялся. Потом подал ей руку. Все еще хмурясь, Нив приняла ее и позволила ему помочь ей подняться со скамейки. Арик посмотрел на принцессу в упор своими зелеными глазами, кривя губы. А затем быстро поцеловал в лоб.

— Я скоро вернусь, — прошептал он. — Я найду способ спасти ее, Нив.

Он выскользнул из цветущих деревьев, а Нив еще долго стояла под ветвями, и лоб покалывало в том месте, где его коснулись губы Арика. Смутное чувство вины сжимало горло девушки, словно она, сама не осознавая того, вынесла какой-то приговор.

Но Рэд была жива. И они должны были найти способ спасти ее.