Не отпускай

Харлан Кобен, 2017

В небольшом городке, где все друг друга знают, при невыясненных обстоятельствах погибают парень с девчонкой, ученики выпускного класса. Прошло пятнадцать лет, однако та трагедия все не дает покоя детективу Напу Дюма. Он не может принять ни одну из версий следствия, у него вообще не складывается целостная картина тех дней, когда его жизнь столь роковым образом переломилась. Ведь тогда он потерял не только своего бра-та-близнеца – ровно в тот же день неожиданно пропала его любимая девушка, и попытки найти ее ни к чему не привели. Но вдруг спустя столько лет отпечатки ее пальцев всплывают в деле об убийстве полицейского, по странному совпадению – некогда их общего одноклассника. И в старом школьном альбоме обнаруживается некая зацепка, которая может привести к очередным смертям… Впервые на русском языке!

Глава пятая

У Хэла, бармена в гриль-баре Ларри и Крейга, задумчивое выражение лица.

— Сногсшибательная женщина, — говорит Хэл. На его лбу начинает появляться морщинка. — Слишком красивая для того старика, это уж точно.

В гриль-баре Ларри и Крейга явно есть бар и явно нет гриля. Это заведение из таких. На липком полу опилки и шелуха арахиса. Смешанный запах застоялого пива и блевотины поднимается над полом и ударяет в ноздри. Позыва сходить по малой нужде у меня нет, но я знаю: если бы появился, то писсуар здесь не смывается, а переполняется кубиками льда.

Рейнольдс кивает мне: мол, веди разговор.

— Как она выглядела? — спрашиваю я.

Хэл продолжает хмуриться:

— Разве «сногсшибательная» сказано не по-английски?

— Рыжая, брюнетка, блондинка?

— Брюнетка — это каштановая?

Я смотрю на Рейнольдс.

— Да, Хэл. Брюнетка — это каштановая.

— Брюнетка.

— Что-нибудь еще?

— Сногсшибательная.

— Да, мы это уже прошли.

— Стройная, — отвечает Хэл.

Рейнольдс вздыхает:

— И она была с мужчиной, верно?

— Ну, ему до нее как до небес, это я вам точно могу сказать.

— Ты уже об этом говорил, — напоминаю я ему. — Они пришли вместе?

— Нет.

— А кто первым? — спрашивает Рейнольдс.

— Старикан. — Он показывает на меня. — Сел вот ровно на это место, где вы сейчас.

— И как он выглядел?

— Ну, лет шестьдесят пять, длинные волосы, патлатая борода, большой нос. Он словно на еже прокатился, но одет был в серый костюм, белую рубашку, синий галстук.

— Его ты помнишь хорошо, — отмечаю я.

— А?

— Его ты помнишь, я говорю. А ее?

— Если бы вы видели, как на ней сидело это черное платье, вы бы тоже мало чего запомнили.

— Значит, он сидит здесь один, пьет, — возвращает нас к главному Рейнольдс. — И сколько времени прошло, прежде чем появилась женщина?

— Не знаю. Минут двадцать-тридцать.

— Значит, она входит и…

— Ну, она появляется с шиком, если вы меня понимаете.

— Понимаем, — киваю я.

— Идет прямо к нему. — Хэл широко раскрывает глаза, словно описывает посадку НЛО. — Начинает с ним заигрывать.

— Они не могли быть знакомы?

— Не думаю. Я такого не почувствовал.

— А что почувствовал?

Хэл пожимает плечами:

— Почувствовал, что она проститутка. Это мое предположение, если по-честному.

— А тут много проституток бывает? — спрашиваю я.

Хэл настораживается.

— Нам плевать на приставания проституток, — качает головой Рейнольдс. — Речь идет об убийстве полицейского.

— Да, бывает, заходят. Я что говорю — тут два стрип-клуба неподалеку. Иногда девицы оттуда хотят подработать на стороне.

Я смотрю на Рейнольдс, но она мне уже кивает:

— Бейтс работает в этом направлении.

— Ты видел ее здесь раньше? — спрашиваю я.

— Два раза.

— И запомнил?

— Ну сколько раз мне вам повторять? — Хэл разводит руками.

— Сногсшибательная, — говорю я за него. «Сногсшибательная» может быть и не Маурой, хотя описание, каким бы неопределенным оно ни было, к ней подходит.

— А те два других раза, — продолжаю я, — она уходила с мужчинами?

— Ну.

Я включаю воображение. Три раза в этой помойке. Три раза уходит с мужчинами. Маура. Я проглатываю боль.

Хэл трет подбородок:

— Если подумать, то, может, она и не проститутка.

— Почему ты так решил?

— Не тот тип.

— А какого она типа?

— Ну, это как судья сказал про порнуху: когда увидишь, сразу поймешь, что порнуха. Я хочу сказать: может, она и проститутка. Вполне вероятно. Но может, и что-то другое. Например, фрик. К нам иногда заходят такие красотки, они счастливы в браке, дом, трое детей. Они приходят сюда и утаскивают мужчину в постель; в общем, не знаю. Фрики. Может, она из таких.

Как это утешительно.

Рейнольдс постукивает ногой. Она привела меня сюда по конкретной причине, но никак не для того, чтобы я вел допрос в таком направлении.

Хватит откладывать. Я киваю ей. Время пришло.

— Хорошо, — говорит Рейнольдс Хэлу, — покажи ему видеозапись.

Телевизор — старинный, в деревянном корпусе. Хэл ставит его на стойку бара. Сейчас в баре еще два посетителя, но оба, кажется, целиком заняты содержимым своих стаканов, и ничем другим. Хэл включает аппарат. Экран оживает, сначала видны синие точки, тридцать секунд спустя появляются недовольные помехи.

Хэл проверяет сзади.

— Шнур вывалился, — говорит он, вставляя разъем. Другой конец шнура подключен к кассетному проигрывателю. Кассетоприемник сломан, и я вижу в щели старую кассету.

Кнопка «воспроизвести» включается со щелчком. Качество записи отстойное — желтоватая, подернутая дымкой нерезкая картинка. Камера установлена высоко над парковкой, чтобы в объектив попадала вся площадка, но из-за этого почти ничего и не видно. Я могу разобрать, может, марки автомобилей и некоторые цвета. Но прочесть номерные знаки невозможно.

— Босс записывает и записывает на одну кассету, пока пленка не порвется, — объясняет Хэл.

Мне знакома эта система. Страховая компания требует установки камер наблюдения, и хозяин выбирает самый дешевый вариант. Мы смотрим запись. Рейнольдс показывает на машину в верхнем правом углу:

— Мы думаем, это машина из проката.

Я киваю.

— Быструю прокрутку вперед можно?

Хэл нажимает кнопку. Изображение ускоряется на старинный манер, все происходит быстрее. Он отпускает кнопку, когда на экране появляются два человека. Они идут спиной к нам. Большое расстояние, съемка сзади, изображение нечеткое из-за удаленности камеры.

Но потом я вижу походку женщины.

Время останавливается. У меня в груди медленное, устойчивое тик-тиканье. Потом я чувствую взрыв — мое сердце разлетается на миллион кусков.

Я помню, когда увидел эту походку в первый раз. У отца была любимая песня в исполнении Алехандро Эсковедо, она называлась «Castanets». Ты помнишь, Лео? Конечно помнишь. Там есть слова о невероятно сексуальной женщине: «Она мне нравится больше, когда уходит». Я никогда с этим не соглашался — я предпочитал, когда Маура шла ко мне, откинув плечи назад, сверля меня глазами, — но, черт побери, именно это и случилось в конце концов.

Выпускной класс, близнецы Дюма оба влюбляются. Я свел тебя с Дайаной Стайлс, дочкой Оги и Одри, а неделю спустя ты мне подбросил Мауру Уэллс. Даже в таких делах — свидания, девушки, любовь — мы не могли не жить синхронно, верно, Лео? Маура была красивым чужаком, попавшим в вашу команду чудиков. Дайана была хорошей девочкой, капитаном команды болельщиков и вице-президентом школьного совета. Ее отец Оги был капитаном полиции и моим тренером. Помню его шутку на тренировке — он тогда сказал, что его дочь встречается с «тем Дюма, который получше».

Я, по крайней мере, думаю, что это была шутка.

Глупо, конечно, но я до сих думаю о всяких «а что, если бы». Мы никогда не вдавались в подробности нашей жизни после школы, верно? Поступим ли мы в один колледж? Останусь ли я с Маурой? Будете ли вы вместе с Дайаной?..

Глупо.

— Ну? — торопит Рейнольдс.

— Это Маура, — отвечаю я.

— Уверен?

Я не даю себе труда ответить. Я все еще смотрю на экран. Седоволосый мужчина открывает пассажирскую дверцу, Маура садится в машину. Я смотрю, как он обходит машину, садится за руль. Машина задним ходом выезжает с места стоянки, направляется к выезду. Я внимательно смотрю, пока машина не исчезает из вида.

— Сколько они выпили? — спрашиваю я у Хэла.

Он опять настораживается.

Рейнольдс напоминает ему о серьезности преступления на свой манер:

— Нам насрать, если ты в нарушение правил продавал алкоголь пьяному, Хэл. Мы расследуем убийство копа.

— Да, выпили они немало.

Я размышляю, пытаюсь связать концы с концами.

— Да, и еще, — добавляет Хэл. — Ее звали не Маура. Я что говорю: она назвалась другим именем.

— Каким? — спрашивает Рейнольдс.

— Дейзи.

Рейнольдс смотрит на меня с озабоченностью, которую я нахожу странным образом трогательной.

— Все в порядке?

Я знаю, что она думает. Моя великая любовь, которой я был одержим прошедшие пятнадцать лет, ошивается в этом сортире, называется вымышленным именем, уходит с незнакомым человеком. Смрад этого заведения начинает меня доставать. Я встаю, благодарю Хэла и спешу к выходу. Выхожу на ту самую парковку, которую видел на записи. Вдыхаю свежий воздух. Но я здесь не для этого.

Я смотрю туда, где стояла арендованная машина.

Рейнольдс подходит ко мне сзади.

— Мысли?

— Этот тип открыл ей дверцу.

— И что?

— Ноги у него не заплетались. Он не возился полчаса с ключами. Не забыл о джентльменских манерах.

— Повторяю: и что?

— Ты видела, как он выехал отсюда?

— Видела.

— Ни вихляний, ни резких остановок, ни рывков.

— Это лишено смысла.

Я иду по дороге.

— Ты куда? — спрашивает она.

Я не останавливаюсь. Рейнольдс шагает следом.

— Далеко до того поворота?

Она задумывается, потому что, как мне кажется, начинает понимать, к чему я клоню.

— Второй направо.

Я почти так и предполагал. Прогулка от бара занимает не больше пяти минут. На месте убийства я поворачиваюсь в сторону бара, потом смотрю на очерченный мелом силуэт — там лежал Рекс.

Я не вижу в этом смысла. Пока. Но уже приближаюсь к пониманию.

— Рекс остановил их почти сразу же, — говорю я.

— Может, он приглядывал за баром.

— Если мы посмотрим видеозапись, то наверняка увидим, как из бара вываливаются гораздо более пьяные ребята, — продолжаю я. — Так почему они?

Рейнольдс пожимает плечами:

— Может, остальные были местными. А у этого номера прокатной компании.

— Прищучить чужака?

— Именно.

— А этим чужаком в машине оказывается девушка, которую Рекс знал по школе.

Ветер усиливается. Несколько выбившихся прядей падают Рейнольдс на лицо. Она убирает их.

— Я сталкивалась и не с такими совпадениями.

— И я тоже.

Но тут не совпадение. Я пытаюсь вообразить это. Начинаю с того, что мне известно, — Маура и пожилой человек в баре, они выходят, он придерживает для нее дверцу, они уезжают, Рекс их останавливает.

— Нап?

— Мне нужно, чтобы ты нашла кое-что, — говорю я.